Горошину не предлагать!

А огня я всегда опасалась, и у нас был вооружённый нейтралитет. Хотя попытки примириться с ним я делала регулярно. Самой сумасшедшей — было моё хождение по углям, но не так, как описывают в газетах, когда дорожка занимает всего метр-полтора. Нет, я не искала лёгких путей, поэтому маршировала, вытеснив свой страх вон, по густому ковру углей, пламенеющих алыми огоньками и кое-где ещё с танцующим пламенем, эти десять метров я прошла, не получив и ожога. Потом были ещё две попытки, когда я, уравновесив своё сознание, брала и держала в руках угли. И всё, больше экспериментов я не проводила, получая ожоги от кипятка, горячего утюга, от горячей сковороды. Так что, могу сделать вывод, огненная стихия — не моя'.

Можно было писать про остальное, но Ирри надоело, и так уже получились два свитка с убористыми значками, да и за окнами наметилось оживление. Она вскочила, поцеловала золотую макушку брата и поспешила к отцу. Родителей нашла в комнате матери, они склонились над какой-то книгой.

— Отец, я написала! — звонко возвестила она, по-хозяйски втиснулась между родителями и заглянула в книгу — она оказалась пустой. Она не дура, сразу сообразила, что этот фолиант был зачарован от таких, как Ирри.

— Мам, там уже шумят снаружи!

— Поверь мне, ничего красивого и изысканного ты там не увидишь. И в конце концов, не вежливо подсматривать, — пригладила ей волосы Силда.

Пришлось возвратиться в ее комнату, там Ланве что-то строгал из кусочка камня. Не обратив внимания на это несоответствие, она придумала себе медитацию. Камушек сняли. Она же теперь наяда, вроде, и связана с лесом. А там ещё и озеро, созданное ею, есть... Вот если сейчас попробовать отрастить глазки, ушки из воды или из травы, посмотреть, что ж там на самом деле происходит с гоблинами.

Ирри села по-турецки посередине кровати, оперлась о стену. Странно, она была тёплой, чуть-чуть, но приятно. А ведь она не задумывалась, как эльфы отапливают дом. Хотя было и лето, но достаточно прохладное, а уж ночи и вовсе приходили холодные, в доме же в любое время оказывалось очень уютно и комфортно, а она до сих пор не удосужилась спросить, как? Ладно, потом...

Ирри обратилась к своей водной сути, она с радостью откликнулась. Получается, просто смирилась с ролью ведомой, и притихла. Они обманули всех! Ладно, так как они спелись и скоро станут одной, но многогранной личностью, Ирри захотела увидеть озеро перед домом отца. Раз, и она видит его, но странно. Есть вид на озеро с кончиков травинок вокруг, и из него — из глади воды. Сначала у Ирри закружилась голова, сознание никак не хотело соединять воспринимаемое с разных сторон в одну картину, но через полтора часа круговерти, когда отступалась и пробовала снова, она привыкла и начала воспринимать пространство многомерно, с разных планов. Как охранник видит на экране несколько видов с разных камер, так и она, только у нее была одна, состоящая из тысячи слоёв. Одна мысль, намерение, что она хочет увидеть или за что зацепился взгляд — и вуаля, выделяется нужный слой. Фантастика! Теперь Ирри готова к просмотру, а наядочка (или она сама?) внутри предвкушающе хихикнула. Тсс, не шалим!

Трава между домами оказалась устлана лопухами широким кругом и на них были разложены всякие кузнечики, жуки, мухи. Некоторые были зажарены в масле, а другие — в кляре. Травиночки старательно передали и аромат каждого блюда, у нее в животе узлом скрутились кишки. Назад! Картинка стала безопасной. И вообще, отчего она комплексует? Ну, не была она в Китае и Таиланде, там другие люди угощались...

Еда разложена, а гоблины не ели, это как? Оказалось, они собрались кучками, уселись на траве и делились новостями, периодически предъявляя гостям того или другого родственника. Так продемонстрировали малыша Гого, которого раздели и предъявили голеньким. А, показать, что без изъянов... Так, да-да, это место особливо нужно предъявить, а как же, он же мужик! Да, Ирри наверное, много нового об обычаях гоблинов узнает сегодня. В другой компании показывали гоблинку, молодую, и даже слишком, потому что она выглядела раза в два моложе Лау, но была с огромным животом. И его как раз и заставляли её демонстрировать, обсуждая стати не родившегося ещё малыша. Они, что — видят его? Рентген вместо глаз у них?

Другая кучка родственников оказалась похожа на гномов, кожа у них смотрелась серой, конечно, но гораздо светлее, они имели густые бороды, и уши у них стали чуть меньше. Но глядя на них, сравнивая с гоблинами, сходство было поразительным. Это значит, гномы оказались боковой ветвью Гоблинэ. Забавно...

Разговаривали они на рычаще-грохочущем диалекте. Что-то неуловимо знакомое было в этих звуках, но оно заглушалось шипящими согласными. И всё равно она как-то смогла догадаться, о чём они говорят. Это магия, шепнуло подсознание, которым прикинулась ее наяда.

Гоблины расселись в широкий круг перед разложенными яствами. Как они ели, обсасывая несчастных жуков, сыто срыгивали, было неинтересно и она начала рассматривать праздничные одеяния гоблинов. Женщины оделись в платья кричащих тонов, а если на них присутствовали ещё и цветочки, даже жутких дисгармоничных цветов, то товарки пристально рассматривали такую ткань, восхищённо цокали языком, и спрашивали рецепт красителя. Как оказалось, дизайн рисунков был достоянием гоблинских семейств. Мужчины же — одеты в штаны, яркие рубахи, у некоторых были красивые ремни, у некоторых — нет. Просматривалась тенденция: ремни носили те, у кого пузо оказалось меньше, а это в основном — молодые гоблины. И у всех на шее висели пёстрые платки. Интересно, откуда пошёл этот обычай? Может, из подземелий, когда гоблины завязывали себе нос и рот от пыли и щебня прорубаемой породы? Выглядело приличное гоблинское сообщество нарядным цыганским табором: и сидели — образуя круг, и свадьбу играли всем гуртом.

Но вот уже начали разносить бурдюки с горячительными напитками и подносы с личинками странного коричневого цвета. Ах, да, маринованные... Градусы празднования повышались, вот уже гоблины стали выбивать руками странный ритм, и молодые вышли в круг танцевать. Неважно, что их движения сложно назвать танцами, ведь они простые гоблины, а не профессиональные танцоры! Музыки не было, но ритм хлопков заводил, и вот уже и гоблинки покачивают головами и ритмично поводят плечами, а мужчины — хлопают в такт себя по бедрам. А невеста-то как раскраснелась и как сияет радостью жених! Одобрительные крики зрителей становятся громче.

— Ирри, очнись, пошли перекусим, — осторожно тормошит ее Ланве.

Ирри потянулась от души, тело даже немного затекло без движения, и вскочила, так, что брат отшатнулся. Ага, попался, хищно улыбнулась она.

Они расположились на непонятно откуда взявшемся пушистом ковре, на скатерти Силда разложила маленькие завёрнутые в листья пакетики, это оказались зелёная паста с орехами, в обертках, напоминающими салат, пирожки, просто орехи, оладьи с мёдом. Наги не стали есть их еду, показав на большую корзину, эльфы предусмотрительно не стали в неё заглядывать, подозревая, что там, чтобы не портить себе аппетит.

Вообще, их ужин даже с разными столами с нагами, выглядит очень семейно. Тиира попробовала что-то из корзины, сморщилась и быстренько перебралась к скатерти. Ирри пожевала пакетики, оладьи, запила тёплым айго, который родители подогрели для всех в бурдюках, поблагодарила всех, и отправилась к себе.

В ее комнате появилась ещё одна кровать, когда они успели? Скорее всего, она для мамы — свою комнату Проницающая уступила отцу, а сама, как радушная хозяйка, переберётся к дочери. Тиира явно будет спать на коврике в объятиях своего любимого, Ланве принял Ригги, а Тимиозо переночует в своей крохотной клетушке. Ладно, пока родители продолжают обсуждать свои магические изыскания, Ирри решила опять изучать брачные обряды гоблинов.

Оказывается, уже стемнело. И как она этого не заметила? Ее волшебные глазики-травинки ещё видели в отсветах кострищ, которые окружали молодую пару. Гоблины за огненной стеной уже были разгорячены и не совсем адекватны. Они что-то кричали влюблённым. Так, что-то намечается: беременную гоблинку и детей тихо отправили по домам в сопровождении старушек и стариков. А оставшиеся гоблины начали бесноваться, они уже все горланили призывы... к чему? К действию? Началось...

Опять специально обученные гоблины начали отбивать ритм, только другой. Этот начался со спокойного рокота, но очень медленно убыстрялся. А в это время Лау начала раздевать своего любимого... Толпа одобрительно гудела с той стороны костров.

Силда

Они долго сидели с Ти, обсуждая дочь. Судя по её сочинению, она снова преподнесёт сюрприз, теперь с воздушной магией. Да уж, непростая девочка им попалась. Но так ещё интереснее! И никто в этом мире не сможет дать ей больше, чем они! Силда даже начала подумывать, как устроить Ти в ее доме, чтобы он мог целовать дочурку на ночь и будить утром. Ему не довелось испытать отеческих чувств, так пусть насладится свалившимся на него счастьем. Хорошая мысль, только нужно хорошенько её обдумать! А пока они писали план обучения Ирри: а как же, теперь без него никуда, ведь каждый шаг нужно выверять с осторожностью лесной кошки. Силда старательно записывала уже согласованные моменты, как Ти громко хлопнул себя по бёдрам ладонями и рассмеялся:

— Наша красавица подсматривает за гоблинами!

— Не может этого быть, я сама ставила изолирующий контур, ни картинки, ни звука она не увидит!

— Ты недооцениваешь нашу дочь, — хитро улыбаясь, и с выражением абсолютного довольства сообщил ей Ти. — Она применила связь с лесом и теперь наблюдает через траву, землю, воду.

— Ну, многого она не увидит, так что пусть знакомится с обычаями гоблинов, — махнула Силда рукой.

Только когда одурманенные и утомившиеся гоблины заснули, повалившись на траву, они позволили себе пойти отдыхать. Какие бы эльфы защитные контуры и охранки не ставили, всегда обязательно кто-нибудь оставался дежурить на время свадьбы. В давние времена был один случай, когда перепившие своей ядовитой настойки молодые гоблины поспорили, что вскроют защиту эльфов на доме. Молодые оболтусы старались, и ведь получилось у них спьяну, открыли вход и направились в комнаты. На их беду им попался отец семейства, которого они просто отшвырнули, стремясь к эльфийкам. А для любой из их народа насилие — это смерть. Вот и эльф, это был Дилаани, друг отца Силды знал, пропустив этих молодых повес, которые даже не поймут, что сделали, он потеряет жену и любимую дочь. Дилаани применил смертельное заклинание, которое убило гоблинов, которые вообще-то не восприимчивы к магии, но и себе сократил жизнь ровно на четверть. С тех пор часть стариков серокожих карликов остаются присматривать за сородичами и не допиваются до безумства. Но и эльфы бдят.

Когда она пришла в комнату, дочь сладко спала, разметавшись на узкой кровати. Коса её свесилась с постели, а голубой пёс положил голову как раз на кончик золотых волос на полу и вздрагивал во сне. Она же не зверь, пусть дочь радуется любви Онни, глядишь, и понимать животных научится...

.

Тимиозо слышал оргию гоблинов, слышал и тихий говор Силды с Тийнего, слышал, как старик-наг читает лекцию по магии своим сородичам. Сам не спал, чувствуя напряжение в воздухе, заодно и порадовался за Ирри: не понимая причины, интуицией уловила тревогу и приготовилась. Ела мало, ушла в тишину своей комнаты, затаилась, как боец в засаде, готовясь к прыжку и прислушиваясь к противнику. Ланве с Ригги уже давно спали, понадеявшись на старших, эх, молодёжь! Завтра решил вести Ирри заниматься, хватит уже отдыхать, а то её мышечная память станет ослабевать — Силда разрешила свободные перемещения девочки. А тут ещё этот змееныш просится с ними заниматься. Смешно, он и ходить толком не научился, а туда же!

Кажется, затихли... Да, Силда пошла спать, устало пошатываясь. Последние события с Ирри и сегодняшняя ночь её вымотали. Нужно завтра забрать Ирри и напустить сонную магию на хозяйку. Ничего, Си Егу тоже кое-что умеют, пусть Проницающая отдохнет от бесёнка, пока он будет ее вдоль леса гонять!

Ирри.

Она ползет, как там, отец сказал: гусенице — гусеничье? Тимиозо, Мастер, которого она почитала, после бега, разминки, полноценного занятия с клинком, решил тренировать изворотливость. Связал, фактически, перепеленал и сказал: освобождайся любыми доступными средствами, кроме магии. И ушел. Точно, так и сделает! Никаких проблем, только шнурки погладит! У нее ни одного такого средства с собой нет, до пояса не дотянуться, хотя кинжал наставник забрал. Тьфу, земля в рот попала, устала шея лицо от земли поднимать!

Очнись, очнись! Проснись! Как можно себе помочь? Колдовать можно, она же умеет ослаблять веревки? Но ведь мама не разрешала пользоваться магией... Тимо специально так сделал, чтобы она приучилась носить с собой секретики. Договорились уже! Но сейчас что делать? И этот индеец ушел, просто ушел! Перетереть веревку через шершавую кору дерева — задача многочасовая, да и руки отвалятся, а ещё решить, каким местом нужно тереться, если она вся, как гусеница в коконе?

Через полчаса она поняла, что зря мучается, смысла в ее передвижении уже нет. Если вызвать воду? От влажности ослабнут веревки, а толку? Если бы у нее были связаны только руки, или ноги... А если попробовать крылья? Полетела бы в поселок, кто-нибудь, да размотал. Крылья, хорошее дело... Какого же они должны быть размера?

Точно к обеду, когда эльфы тянулись из леса и вообще неизвестно откуда в посёлок, она торжественно влетела как подбитая ворона, порхая зигзагом вверх-вниз, вверх-вниз около земли и извиваясь от старания всем телом. Эльфы как только увидели это явление, так и замерли с открытыми ртами. Конечно, без нее им скучно жить было, а теперь Ирри появилась и такой цирк. Ничего удивительного, что за ступором раздался гомерический хохот. Ну, и пожалуйста, она не в обиде! Вот только бы кого знакомого увидеть... Ага, кто-то уже бежит к ней.

— Бел! Пожалуйста, освободи меня! — попросила она после того, как тяжело плюхнулась на траву.

— Ты так красиво порхала! — смеясь, начал ее развязывать друг.

— Ага, как подстреленная ворона!

— Кто-кто? — переспросил Бел.

— А, птица... Спасибо! — поблагодарила Ирри его после освобождения и побежала домой.

Самое интересное, что Тимо нигде не было видно, ну, и ладно с ним. Она легко взбежала по ступенькам и попала в объятия мамы.

— Ирри, ты откуда?

— С тренировки!

— Беги, переодевайся, скоро обед.

За столом обнаружился и наставник, он укоризненно посмотрел на нее, а Ирри держала совершенно невозмутимое лицо. Ей нельзя отвлекаться, скоро уроки!

Дни тянулись за днями, занятия с Тимо, дома и в эльфийской школе. Ки через неделю присоединился к ним. Широким жестом эльфов к нагам стало то, что уроки стали вестись на Едином. Плюс для остроухих учеников был в том, что они стали тренировать реальное владение этим языком, а нажонок начал учиться. Он оказался очень старательным и способным, и всегда на занятиях садился рядом с Ирри. Он быстро сровнялся в математике с младшими учениками, да и в эльфийском делал успехи. Единственное, что у него плохо шло — письменные занятия. Буквы и цифры он выводил медленно, криво, и не мудрено — ведь никогда не держал в руках перо. Но его терпение и настойчивость завоевали уважение учеников и педагогов. А уж она-то у него была вместо мамки: мальчик в каждый момент оборачивался к ней и дарил свои эмоции, ждал ее ответа, реакции. Сначала Ирри отмахивалась от него, но... Разве можно отказать этому наивному и бесхитростному взгляду? Да и повадился он спать у нее в ногах, свернувшись калачиком, а так как ночи были прохладные, Ирри пришлось делиться одеялом. Сначала Онни рычал, а потом привык, тем более рядом с нею Ки так умильно чмокал губами во сне и поначалу иногда звал маму. Приходилось его успокаивать, гладить, в итоге малыш прижимался к ней и засыпал крепким здоровым сном.