— Прошлой ночью наши самолеты снова прошли над Лондоном, а британцы даже ни разу не выстрелили! — продолжил адмирал. — И это еще не все! Мы готовим им сюрприз! О, что это будет за сюрприз! Всем сюрпризам сюрприз!
"...в ближайшее время этим лозунгом лучше не размахивать". Эту информацию просто необходимо донести до своих!"
— И тогда! — ван дер Каппелен сжал кулаки, — тогда над нашей империей — и Ее Доминионами — уже никогда не зайдет солнце!
"А как же "сюрприз"? — подумал Джеймс. — Ведь "сюрприз" обязательно потребует свою долю добычи".
А что он может потребовать?
Страну, где солнце заходит один раз в год! Ну конечно! Они так давно об этом мечтали! И какой красивый глобус получается! И все будут довольны.
Кроме проигравших. Поэтому проигрывать нельзя.
-...вы говорите о желаниях, я говорю о возможностях, — продолжал капитан Бастэйбл.
— Я говорю о действиях! — воскликнул адмирал и опустил кулак на подлокотник. — Пришло время — и мы действуем!
"Ну, вот. Стоило отвлечься всего на минуту — и нить разговора уже потеряна. А гость опять в кресле".
— Мир меняется на наших глазах — но меняется ли он к лучшему? — развел руками англичанин.
— Его меняем мы, — напомнил ван дер Каппелен. — Что вы на это скажете, полковник?
— Что все зависит далеко не только от нас, — заметил Бастэйбл.
— Слова, слова, — небрежно отмахнулся адмирал. — Теперь, когда мы вступаем в новую эру!...
— "Эра" — еще одно красивое слово, — подчеркнул Бастэйбл.
— Семантика, — сухо бросил адмирал.
— Реалистичный взгляд на положение вещей, — возразил "полковник".
— Но подумайте сами, — вскинулся ван дер Каппелен, — разве еще вчера мы могли представить себе подобное?!
— Вы говорите о повороте событий? — спросил британец.
— Я говорю о движении вперед, — уточнил адмирал. — Анархизм, фашизм, коммунизм — все эти блестящие концепции сегодня потерпели полный крах. Осталась только старая добрая империя и бремя белых.
— Бремя белгов, вы хотели сказать, — поправил его капитан Бастэйбл.
— Да, разумеется, — кивнул высокий европейский гость. — De last van de Vlamingen...
— Я рад, что мы приходим к согласию, — отметил англичанин. — Но всегда ли подобные компромиссы служат высшим целям?
— Но что есть высшая цель? — спросил ван дер Каппелен. — И можем ли мы ставить перед собой простые цели, ясные и понятные?
"Какой удивительный и возвышенный разговор, — констатировал Хеллборн. — Не пора ли его прекращать?"
Нет, не пора. Ведь все идет просто прекрасно. ФАБРИКА по-прежнему удерживает остров Порт-Султан!
"Шарль де Костер" появился на горизонте и обменялся радиоприветствиями с берегом. На линкоре ничего не заподозрили, и на пляж высадился передовой отряд майора Дюпонта. Жан-Люк Дюпонт ничего не заподозрил и позволил высадиться адмиралу. Адмирал ничего не заподозрил и забрался в самое сердце лагеря. Братский Альянс ведет с разгромным счетом. Союзники в любой момент могут обрушиться на маленький отряд бенилюксеров и взять адмирала в плен. И тогда у Альянса появится отличный козырь против четвертьметровых орудий линкора. Фактически, он уже них есть — козырь. Маскарад превосходно сыграл свою роль, и все актеры отлично сыграли свою роль в маскараде.
Но зачем прекращать его раньше времени? Ну какой идиот в самый разгар увлекательного и захватывающего спектакля полезет на сцену и начнет пинками разгонять актеров?! Нет, нет, нет! Мы не будем торопиться. Show must go on!
В дверь снова постучали, затем на пороге появился риттмейстер Спилман ("он же старший капитан Гирин").
— Господин полковник! Ну я же просил вас! Немедленно вернитесь в постель!
Австраланс русского доктора был просто ужасен, и Хеллборн в очередной раз содрогнулся. Но адмирал и Дюпонт даже глазом не моргнули. Джеймс бросил короткий взгляд на лицо нового визитера и поспешно отвернулся. Гипноз, все тот же гипноз. Глаза русского доктора просто... горели — более удачного слова Хеллборн не смог бы подобрать. Но это какая-то легкая форма гипноза. Гирин честно предупреждал — он не всесилен. Похоже, в этот раз сил хватило ровно на то, чтобы враги не обращали внимание на его славянский акцент. Но и этого оказалось достаточно. Show must go on!
— Вы должны извинить меня, господа, но полковнику и в самом деле пора отдохнуть, — продолжал врач. — Иначе он и через неделю не встанет на ноги. С огнестрельными ранениями шутки плохи.
— Да-да, конечно, — поспешил согласиться ван дер Каппелен. — Слово врача — закон для пациента. Мы уже уходим. Спасибо за теплый прием, герр ван дер Гил. Был очень рад с вами познакомиться. Вы не будете против, если завтра я снова загляну к вам? Мы сможем продолжить беседу.
— Как я могу быть против, герр адмирал! — воскликнул радушный хозяин.
— Пожалуй, я задержусь на сутки на вашем острове. Даже старый моряк иногда скучает по твердой земле. Тем более, что у меня есть еще время до сбора эскадры, — добавил вице-флагман Бенилюкса.
— Тогда до завтра, герр адмирал!
— До завтра!
— Я провожу наших гостей, — отклеился от стенки Хеллборн.
— Будьте так добры, Лоренс, — великодушно кивнул "полковник".
Они были уже снаружи, когда Гирин окликнул Джеймса:
— Штабс-капитан, командир просит вас вернуться на минутку.
— За эти дни я исчерпал месячный запас жизненных соков, — пожаловался русский врач. — Всему есть предел.
— Держитесь, док, — откликнулся Хеллборн. — Вы были великолепны. И вы тоже, сэр.
— Спасибо, лейтенант, — кивнул капитан Бастэйбл. — На самом деле я чувствовал себя как последний идиот. Но мне уже приходилось вести подобные беседы.
— Побольше пафоса, — ухмыльнулся коварный альбионец. — На складе осталось еще немного!
Гром и молния.
* * *
Гром и молния. В самом прямом смысле. Вечером на Порт-Султан снова обрушился тропический ливень.
На самом деле, конечно, сперва сверкала вспышка, а уже потом содрогался воздух. Но остров находился чуть ли не в самом эпицентре грозы, поэтому гром и молния проникали в органы чувств почти одновременно. Уставшие глаза, уши и мозги не успевали фиксировать промежуток.
Гром и молния.
"Все больше и больше похоже на осенний Альбион, — мысленно вздохнул Хеллборн. — Нет, все-таки в Альбионе попрохладнее будет".
День прошел успешно. Европейские гости были измучены местным гостеприимством, запасами алкоголя из продуктового погреба и якобы свежими анекдотами. Адмирал заглянул на радиостанцию, отметил надежную охрану и образцовый порядок, переговорил с линкором и решил заночевать на острове. Вместе с охраной и свитой, разумеется. Место нашлось для всех. "Штабс-капитан Рузвельт" пожелал гостям спокойной ночи и вернулся на радиостанцию. Теперь он стоял на пороге и любовался стихией. Делал вид, что любуется.
— Закрой дверь, Джеймс, — осмелился потребовать Беллоди. — Всю комнату зальет.
Хеллборн был готов выполнить просьбу, но его остановил шлепающий по лужам человек в офицерском дождевике. Дождевик не очень помогал, как альбионский лейтенант уже успел убедиться на своем опыте. Промокший до нитки бедняга приблизился, и Джеймс узнал надпоручика Тай Кван До. После наступления темноты кореец покинул огороженное колючкой "болото". И вот он здесь.
— Капитан Ким Ши Мин получил новый приказ из штаба, — с порога выдохнул Брюс. — Мы покидаем остров. Немедленно.
Хеллборн молниеносно (как ему показалось) перебрал в голове возможные причины такого решения:
1. Корейцы поняли, что не смогут удержать Порт-Султан?
2. Корейцы наконец-то докопались до Главной Тайны Острова?!
3. Корейцы решили, что операция себя уже окупила, и добыча слишком велика?
Вопрос номер 2 Джеймс решил не задавать — в настоящий момент это может быть опасно. Тай Кван До в свою очередь немедленно скормил ему третий вариант:
— Нам приказано захватить адмирала ван дер Каппелена. В штабе считают, что этого достаточно.
"На лодке не хватит места для всех", — внезапно понял Хеллборн.
— Места на "Кобуксоне" для всех не хватит, — продолжал кореец. Проклятый коротышка уже как-то раз читал его мысли. — Многим из наших придется остаться. Они прикроют наш отход.
"Желтокожие азиаты готовы идти в бой за своего императора!"
— Вы — союзники, вам я не могу такого приказать. Мы заберем всех вас, иначе наш Император потеряет лицо перед вашими премьерами и президентами.
"Камень с души".
Но!
"Могут ли настоящие альбионцы отсиживаться в тылу, когда азиатские коротышки смело идут в бой?!"
Хеллборну показалось, что он слышит голос коммандера Корниша:
"Мне наплевать. Я не считаю, что наши корейские союзники принадлежат к неполноценной расе, и поэтому не собираюсь лезть из кожи вон, дабы доказать свою "сверхчеловечность". Я и так знаю, чего я стою!"
"Я знаю, чего я стою, поэтому мне тоже наплевать".
— Спасибо, — только и сказал Хеллборн вслух.
— Сверим часы, — надпоручик откинул дождевик и оттянул рукав мундира. — Двадцать один ноль пять.
— Двадцать один ноль шесть, — подтвердил Джеймс.
— В двадцать три тридцать субмарина поднимется на поверхность, чтобы подобрать всех, кто уходит.
Гром и молния. Гром и молния.
— В полночь мы отчаливаем, — подытожил Тай Кван До.
— Я приведу тебе адмирала, — внезапно предложил Хеллборн.
Гром и молния.
Кореец на секунду задумался.
— Договорились. Мы будем тебя ждать. Полночь. Полночь плюс десять минут максимум.
— Мы будем там.
Когда надпоручик растворился в ночи, Джеймс Хеллборн подозвал всех своих товарищей. Их немного осталось — пятеро, если не считать самого Джеймса.
— Внимательно слушайте, — сказал он, — и хорошенько запоминайте. Если хотя бы один из нас сегодня ночью уберется отсюда и вернется к своим, он должен немедленно сообщить ближайшему офицеру Альбионской секретной службы — апсаки. Белголландия заключила тайный союз с апсаками.
Гром и молния.
Глава 13. И последняя хитрость — меч.
— Стойте здесь, — приказал Хеллборн Коппердику и Уотерсону. — Только не слишком близко к дереву, сейчас это опасно. Если что... Не маленькие, разберетесь что к чему.
Гром и молния.
Отправляясь на битву, Хеллборн вооружился основательно. Два револьвера (один из них — "наган" с глушителем) и целых шесть ручных гранат. И еще корейский однозарядный подарок. По крайней мере, в этом пистолете он был уверен. Бьет наповал и без осечек.
Первым делом Джеймс навестил шаутбенахта ван Каллена.
— Что привело вас ко мне в столь поздний час, герр Рузвельт? — Герой Кергелена успел хорошенько обустроиться в предложенном бунгало и чувствовал себя как дома. — Присаживайтесь, прошу вас. Кофе, чай?
Чертов формозон. То есть "апельсин", так они себя называют. Слишком хорошо устроился. Ну да, "маринабус" сплавал на линкор и обратно, доставив в Порт-Султан чемоданы господ адмиралов и капитанов.
— Снаружи такой ливень, — продолжал ван Каллен, — вы должно быть промокли...
"Сей достойный офицер отличался удивительным талантом говорить с сомнением об очевидных вещах".
— Я к вам ненадолго, герр шаутбенахт, — Хеллборн покрутил в руках фуражку. — Скажите, вам говорят о чем-то эти имена: Кассельман, Воллмэйкер, Макловин, Коллинз?
— Кто все эти люди? — удивился викинг. — Англичане? Американцы?
— Альбионцы, — уточнил Хеллборн. — Они просили передать вам привет.
Он позволил Герою Кергелена как следует полюбоваться на черный цилиндр глушителя и с глубоким удовлетворением отметил, как удивление на лице викинга сменяется страхом. Но как только ван Каллен приоткрыл рот, явно собираясь что-то сказать, Джеймс немедленно спустил курок. ЧПОК! — как пробка вылетела из бутылки. Или душа — из тела.
"Просили передать привет? Поменьше мелодрамы, Джеймс! Прямо в лоб — и без выходного пособия!"
Шаутбенахт упал прямо на кровать. Хеллборн набросил сверху одеяло, на всякий случай. Погасил свет.
В соседней комнате адьютант/телохранитель ван Каллена, молоденький твид-лейтенант, листал толстый журнал с картинками. Он даже не успел обернуться на звук шагов. ЧПОК! Хеллборн поднял упавший журнал. "Популярная механика", январский номер. Небось, перед самой войной пришел, с последней американской почтой. Свернул в трубку и спрятал под плащом. Полистаю на подлодке, а то ведь там со скуки можно лопнуть — сплошные корейские тексты, если не считать "Кодекса ФАБРИКИ".
Выйдя на крыльцо, Джеймс кивнул часовому-бенилюксеру, на мгновение застывшему по стойке "смирно", потом задумался. Гости запустили свой патруль. Если они заметят отсутствие часового, могут поднять тревогу раньше времени. Если часовой вздумает заглянуть в домик — аналогично. Ладно, пусть живет. Пока.
— Уотерсон, следи за часовым, — приказал Хеллборн, вернувшись к своим спутникам. — Если он вздумает заглянуть в бунгало — убей. Старшина, за мной.
Гром и молния.
У бунгало, в котором поселился адмирал, дежурили сразу три морских пехотинца. Двое на веранде, под козырьком; третий (самый младший по званию) шлепал по лужам и впитывал слезы богов, ангелов и облаков.
"Поменьше мелодрамы, Джеймс!"
— Адмирал примет вас, — сообщил капрал-начальник караула. — Он еще не спит.
Хеллборн отряхнул дождевик и толкнул дверь. Едва он закрыл ее за собой и потянул с головы промокшую фуражку, как тут же услышал до боли знакомый лязг. Мозги все еще соображали, но руки уже делали. Он успел выхватить оружие, но недостаточно быстро. A bad case of deja vu. Теперь револьверное дуло смотрело уже глаза Хеллборна. Явление четвертое, те же и майор Дюпонт.
— Я тебя сразу раскусил, — заявил Жан-Люк. — Бросай оружие.
— Врешь, — равнодушно ответил Хеллборн, хотя внутри у него все похолодело, а сердце медленно, но верно отправилось в путь по направлению к пяткам. Один из револьверов упал на пол.
— Зачем же мне врать? — удивился бенилюксер. — Сразу.
— Все вы так говорите, — хмыкнул Джеймс. — Найди в себе смелость и признайся — ничего ты...
— Кто это "все"? — перебил его майор Дюпонт.
— ...смелость. Так вот в чем дело! — воскликнул Хеллборн. — Ты просто испугался! Ты испугался увидеть новые дырки в своем красивом мундире! Ты не знал, скольких снайперов мы держим в кустах, сколько сил у нас на острове...
"А я испугался только сейчас".
— Ну, теперь-то я знаю немного больше, — заметил европеец. — Кто вы такие? Преторианцы? Вряд ли. Американцы? Нет, слишком много азиатского пушечного мяса. Французы? Parlez-vous francais, monsieur Roosevelt? Нет, не думаю. Британские коммандос? SAS? SBS? SUS?!
— Marine de guerre des Etats-Unis d'Albion, — поведал Джеймс. С ужасным альбионским акцентом.
— Ты далеко забрался от дома, — удивился Дюпонт.
— Не дальше, чем ты, — банальный, но правильный ответ. — И я здесь не один. Со мной вся ФАБРИКА.
— Вот оно что, — скривился Жан-Люк Дюпонт. — Fabrica de la Mort. Les sales сanailles...
— Я тоже так умею! — обрадовался Хеллборн. — Retourne enculer les mouches! Va bouffer ta merde!
