"Развлекаются, — предположил Хеллборн. — Акулу небось подстрелили или... кто их знает".
Ближе к вечеру дверь отсека снова распахнулась.
— Пожрать, — лаконичные спартанцы должны были лопнуть от зависти, услышав этого бар-барского капрала. Абиссинер поставил помятое алюминиевое ведро на пол сразу за порогом и повернулся, явно собираясь уходить.
— Но позвольте! — Хеллборн с трудом встал, ноги затекли. — Как мы должны это кушать?
ЭТО по цвету и запаху напоминало свезжие помои.
— Ртом, — капрал продолжал ставить рекорды лаконичности.
— То есть как? — не понял Джеймс. — Может быть нам все-таки развяжут руки? Выдадут ложки? Или мы что-то пропустили? Женевская конвенция говорит, что военопленные имеют...
— Эх, скучно с вами... — внезапно разговорился абиссинер. Грустно вздохнув, он прополоскал свой ботинок в ведре. — Вот, как сейчас помню, в прошлый раз... — капрал не договорил и опрокинул ведро. Содержимое принялось медленно растекаться по отсеку. Люди были вынуждены встать, чтобы не оказаться в грязной луже.
— Вы бы поторопились, — заметил тюремщик. — Иначе совсем без еды останетесь.
И захлопнул дверь, прежде чем кто-то успел ему ответить.
Отсек снова наполнился голосами:
— Вот мерзавец!
— Ублюдок!
— Животное!
— Мы что, должны это с пола слизывать?!
— Сэр, мы должны что-то сделать!
Хеллборн не успел рот открыть, потому что снова открылась входная дверь, в очередной раз привлекая всеобщее внимание.
— Чуть было не забыл, — невозмутимо признался вернувшийся капрал, держа перед глазами клочок бумаги. — Хе-ло-борн? Есть здесь такой? На выход.
— Остаетесь за старшего, Гордон, — только и успел сказать Джеймс.
* * *
В роскошно обставленной (картины в золотых рамках и прочее мещанство) каюте его ждали двое. Один — давешний капитан воздушной пехоты — сидел прямо на столе, другой — за столом, но почему-то спиной к гостю. Воистину, ничего святого!
— Вы свободны, капрал, — этот второй так и не обернулся. Чем он там вообще занят? Читает что-то... — Присаживайтесь, барон.
"Это он мне?" — не сразу сообразил Джеймс. Ах, да. Стоило похвастаться...
— Быть может мне все-таки развяжут руки? — уже без особой надежды на успех поинтересовался Хеллборн.
— Да, конечно, — согласился Сидящий-К-Нему-Спиной. — Руди, будь так добр...
Капитан-воздушник спрыгнул со стола, молниеносным движением извлек пистолет (почему?!)... под стволом пистолета скрывался складной штык. Этим штыком абиссинер и перерезал веревку.
"Ну что за дешевые театральные эффекты?!" — подумал Джеймс, опускаясь на предложенный стул и массируя освобожденные запястья.
— Итак, барон, — владелец каюты (а это несомненно был он) наконец-то соизволился повернуться лицом к гостю, — рад приветствовать вас на борту моего корабля!
Да, это должен быть стафф-капитан Ари Селкер — теперь Хеллборн мог видеть и звездочки на воротнике собеседника.
И не только.
"Черт побери, вечер дешевых театральных эффектов только начинается", — с тоской подумал альбионец.
Интересно, что случилось с капитаном Селкером? Осколочная граната или боевой дробовик? Скорей всего — и то, и другое. И еще кое-что.
На лицо абиссинского шкипера было одновременно страшно и жалко смотреть. И, как ни странно, интересно. Это был не банальный шрам от сабельного удара, как у Патриции Блади, или мелкая "сеточка", как у Ника Ливермора. Это было настоящее произведение исскуства. "Чертов смертоносец", — вдруг понял Джеймс. Ну да, мало того, что он получил эти шрамы в каком-то давно позабытом бою, так он их еще и культивирует! Совсем как немецкие офицеры, которым хирурги под местным наркозом рисуют шрамы от студенческих дуэлей. Только смертоносцы заходят еще дальше. И, как правило, без всякого наркоза. И корабль его поэтому носит такое имя... Короче говоря, это опасный псих. Ну, это и так было ясно. Достаточно вспомнить поведение его подручного — как его там, Руди?
— Ладно, Руди, оставь нас, — сказал Ари Селкер, прежде чем воздушник успел снова опустить свою задницу на крышку стола. Капитан Руди недовольно поморщился, но поспешил выполнить приказ. За все это время он так и не произнес ни слова. Тогда, на палубе, он был более разговорчив.
Едва за местным палачом закрылась дверь, Хеллборн поспешил открыть рот:
— Капитан Селкер, я вынужден заявить официальный протест.
— Я вас внимательно слушаю, дорогой барон, — добродушно кивнул абиссинер. — Но давайте без лишних формальностей. Все равно вас никто не услышит, кроме меня. И, ради всех богов, вы не могли бы говорить по-английски? От вашего австраланса в моем среднем ухе возникает опасный резонанс. Австраланс-резонанс...— шкипел глупо хихикнул, заставив брови Хеллборна изогнуться под немыслимым углом.
— Ваш офицер приказал расстрелять раненых... — начал было альбионец.
— Всего лишь акт милосердия и гуманизма, — улыбнулся капитан Селкер, отчего сетка шрамов на его лице превратилась в совершенно невероятную контурную карту. — Бедняги были избавлены от напрасных мучений. Мы не скоро вернемся в порт, у нас на борту нет подходящих условий для их содержания...
— Я заметил, — нахмурился Хеллборн, но тут же спохватился: — А как вы со своими ранеными поступаете?!
— Вы продолжайте, продолжайте, — снова улыбнулся абиссинер.
Джеймс решил последовать его совету.
— Кроме этого, ваш офицер, Руди...
— Капитан Рудольф ван Зайин, — уточнил Селкер.
— ...капитан ван Зайин лично расстрелял одного из пленных солдат, по совершенно непонятной для меня причине...
— Что тут непонятного? — удивился Селкер. — Ведь это же был грек!
— ???!!!
— Ведь ради этого мы и выступили на нашу священную войну! — с пол-оборота завелся абиссинер. — Мы призваны очистить нашу планету от эллинистической заразы и пиндо-масонских заговорщиков...
Теперь Хеллборн вспомнил. Еще одна краем глаза просмотренная сводка, несколько статей в газетах. Как его зовут? В самом деле, разве он обязан помнить каждого мелкого африканского губернатора? А, вспомнил! Риксгальтер ван Сток. Кому был интересен этот бред о греческих червях, погубивших великий Рим и великую арийскую Персию? Мало ли какой графоманией увлекается в свободное время белголландский колониальный чиновник?...
— ...ничего общего с тем, что утверждает ваша пропаганда, — продолжал Селкер. — Мы совсем не заинтересованы... впрочем, я вам настоятельно советую припасть к первоисточнику. — Абиссинер принялся выдвигать ящики стола. — Где же она?... Ах, вот. — Селкер протянул Хеллборну маленькую книжечку в черной обложке. Золотые буквы на обложке гласили: "Onze Oorlog". "Наша война". — Почитайте в свободное время. У вас его будет много. До конца войны еще далеко, но для вас она уже закончилась, — капитан снова хихикнул. — Когда мы вернемся в порт... не могу вам сказать, но вас отправят в лагерь для военопленных, где вы сможете наслаждаться...
— А до тех пор?! — вскинулся Хеллборн. — Нас держат в душном и вонючем отсеке, со связанными руками, выливают якобы обед прямо на пол... Или вы и остальных пленных планируете расстрелять, дабы избавить от мучений?!
— Нет, зачем же? — удивился собеседник. — Ваших солдат немедленно развяжут и накормят. Вы должны извинить моих людей. Их немного расстроило предательское поведение вашего покойного капитана. Поэтому с вами и поступили таким образом. Но я могу вам обещать, что подобное больше не повториться. Разумеется, при условии, что вы будете хорошо себя вести и не вести подстрекательскую деятельность.
Хеллборн равнодушно пожал плечами. Он слишком устал, чтобы спорить.
— Если у вас нет дополнительных вопросов, — продолжал абиссинер, — мы бы могли покончить с официальной частью беседы. Понимаете, у на меня на борту так редко бывают гости, и всегда рад увидеть новое лицо...
"Особенно по утрам, когда ты смотришь в зеркало", — подумал Джеймс.
— ...к сожалению, не могу похвастаться избытком развлекательных программ. Хотя... Вы играете в русскую рулетку, дорогой барон?
— Да, — не задумываясь ответил Джеймс, и это было чистой правдой.
Больше того, игра в русскую рулетку входила в пресловутый академический курс.
Каждому кадету выдавался револьвер с одним патроном. Патрон заряжался — барабан прокручивался — спуск нажимался. При этом ствол револьвера был направлен... в сторону мишени на армейском полигоне.
Ну не в собственную голову же, в самом-то деле!
Некоторым курсантам "везло", другие "застрелились" несколько раз подряд. Самое грустное наступало потом — требовалось написать домашнюю работу о математических вероятностях и статистических возможностях отдельно взятого будущего альбионского офицера получить пулю в голову в ходе безответственной игры в "русскую рулетку".
Насколько было известно Хеллборну, никто из его товарищей не пробовал сыграть "по-настоящему". Да и он сам никогда не пробовал.
Так или иначе, капитан Селкер просто поверил ему и не стал ничего уточнять. То есть стал, но следующий вопрос на некоторое время поставил Хеллборна в тупик:
— А вы пробовали играть в "русскую рулетку" с автоматическим пистолетом?
— Нет, — честно признался Хеллборн. — А это возможно?
— Это гораздо проще, чем вам кажется, — снисходительно улыбнулся абиссинер и полез в ящик стола. На свет появилась помятая картонная коробка. Шкипер опрокинул ее содержимое на стол. Старый знакомый — позолоченный "лилипут" и не менее сотни... патронов к нему?
— Это муляжи, — пояснил Селкер. — Наш бортовой оружейник в два счета на своем станке выточил. Но среди них скрывается один боевой патрон.
Абиссинер быстро зарядил шесть цилиндриков в магазин пистолета, заправил его в рукоятку и передернул затвор.
— Приступим? — и, не дожидаясь ответа, прицелился в лоб Хеллборну и нажал на спуск. ЩЕЛК! — Ваш ход, мистер Хеллборн.
Джеймс машинально подхватил брошенный ему пистолет.
— Ничего не понимаю, — искренне признался он. — Вы не могли бы объяснить правила?
"А могло быть очень больно, — подумал Хеллборн и покрылся холодной испариной. — Чокнутый белголландец только что целился мне в голову и нажимал на спусковой крючок!!!"
— Все очень просто, как и в обычной "револьверной игре", — начал абиссинский капитан. — Мы по очереди досылаем новые патроны и пытаемся выстрелить в соперника. Обратите внимание — в соперника, не в себя. Это гораздо проще с психологической точки зрения, вы не находите? Если очередной патрон оказался муляжом, право выстрела переходит к противнику. Магазин опустел — заряжаем его снова. И продолжаем.
— Допустим, — кивнул Хеллборн. — И если на каком-то этапе вы застрелите меня, то ничего не потеряете, кроме одного пленника. А если наоборот?
— Охрана застрелит вас, — пожал плечами Селкер. — Возможно, вас утешит тот факт, что вы отправитесь на ту сторону за компанию со мной. Врагом, агрессором, участником фашистской коалиции, ну и как вы нас там называете...
— А что утешит вас? — уточнил Джеймс.
— Это слишком сложно, вам не понять, а я даже не буду пытаться, — улыбнулся абиссинер.
— Играем до победного конца? — поинтересовался Хеллборн.
— Нет, ни в коемме случае, — покачал головой Селкер. — Здесь примерно сотня "холостых" патронов плюс один настоящий... Попробуем израсходовать примерно половину.
Джеймс сглотнул подступивший к горлу пресловутый комок.
— Ваш ход, мистер Хеллборн, — напомнил Селкер.
Альбионец машинально передернул затвор — латунный цилиндрик упал на пол — прицелился... ЩЕЛК! Неохотно вернул оружие капитану.
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
— Вы интересный субъект, мистер Хеллборн, — внезапно заговорил капитан Селкер. — Я тут навел о вас кое-какие справки...
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
— ...почему вами так интересуются виксосы?
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
— Спросите у виксосовской шпионки, которую вы приютили на борту, — равнодушно пожал плечами Джеймс.
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
— Я ей не доверяю, — признался абиссинер. — Пусть виксосы думают, что навсегда приручили японцев... Но всего за два года до войны в Нагасаки была разгромлена очередная группа местных патриотов, готовивших восстание и возрождение независимой Японии.
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
— А я-то здесь при чем? — снова пожал плечами альбионец.
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
— Вот и я хочу это понять, — заметил Селкер. — Зачем она потащилась за вами на борт американского дирижа...
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
-...бля?
КЛАЦ...
"Главное — думать о чем-нибудь другом. И этот разговор на отвлеченные темы как нельзя кстати!" — констатировал Внутренний Голос.
...КЛАЦ! ЩЕЛК!
— Вы странный капитан корабля, — заметил Хеллборн. — Разве у вас на борту нет офицера контрразведки или службы безопасности, чтобы поручить ему этот допрос?
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
— Я и есть старший офицер службы безопасности на этом корабле, — поведал капитан Селкер. — Наш цеппелин принадлежит не регулярному воздушному флоту, а БАРСС, Veiligheidsdienst.
КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!
— Барсиане? — удивился Джеймс. — Вот преимущества милитократии...
Он не договорил.
— Действительно! — воскликнул капитан Селкер. — Альбионская секретная служба не может себе позволить ничего подобного? Не правда ли, агент Хеллборн?
— Специальный агент, — поправил его Джеймс. — Звание суб-коммандера ВМС соответствует специальному агенту Директората...
КЛАЦ-КЛАЦ...
— Да нет здесь настоящих патронов, — разозлился Хеллборн и смахнул все цилиндрики на пол. — Надоело, честное слово. Что за дешевая тяга к театральным эффектам? На кого было расчитано это представление?!
— Я тебя предупреждала, — послышался голос у него за спиной.
— А я тебя просил не мешать мне, — нахмурился Селкер, от чего его и без того контурное лицо стало напоминать карту Преисподней из средневекового теологического трактата.
Восточная Жемчужина, она же капитан Мэгги Хан, она же коммандер Кам Бик Фай, облаченная в белголландский мундир на три размера больше ее собственного (и ничего кроме мундира) плюхнулась на колени к бар-барскому капитану.
— Прогони его, и тогда сможем поиграть в по-настоящему интересную игру, — промурлыкала она.
"Меня сейчас вырвет, — подумал Хеллборн. — Какое счастье, что я почти целый день ничего не ел..."
— Да-да, проваливайте, Хеллборн, — пробормотал белголландец. — Вас отведут... я распоряжусь... ужин и все остальное... вы еще здесь?!
Уже на пороге Джеймс бросил взгляд через плечо. Они целовались.
"Кто я такой, чтобы ревновать?" — подумал коварный альбионец и грустно вздохнул.
* * *
Четыре дня спустя в арсенальном отсеке стало совсем тесно. Абиссинеры затолкали новую партию пленников, около чертовой дюжины, подведя итог пушечной и ружейной стрельбе, громыхавшей за переборками полчаса подряд.
"Преторианцы", — подумал Джеймс, рассматривая помятые и/или насквозь промокшие мундиры новых гостей.
Один из преторианцев, совсем молодой лейтенант, окинул взглядом отсек, после чего направился прямиком к Хеллборну.
