Я очень рассчитываю, что ОГАС в скором будущем поможет нам наладить равномерное снабжение по всей стране, а пока приходится обходиться своими силами. Без решения проблемы равномерного снабжения мы ничего не добьёмся и никакого коммунизма не построим.
— Мстислав Всеволодович правильно указал, что одной из ключевых проблем в провинциальных городах и сельской местности является пьянство, — Первый секретарь вернулся к проблеме, которая, по его мнению, была одной из ключевых. — Сначала давайте спросим медиков. Мария Дмитриевна, есть ли возможность лечить граждан от алкоголизма медицинскими средствами?
— Есть, конечно, — ответила Ковригина. — Алкоголики — это люди, вообще склонные к зависимости от чего-то. Самое простое — алкоголь, особенно при соответствующем окружении. Но если отнять алкоголь, может быть что-то другое — наркотики, игры, даже отношения, типа патологической ревности. Иногда это тяга к острым ощущениям, и, соответственно, риск правонарушений. Волевых усилий самого человека отказаться от зависимости, как правило, недостаточно. Можно пытаться заменить эту зависимость на зависимость от интересной работы, творчества, недаром известны мастера — 'золотые руки', которые пока что-то строят, создают, удерживаются от алкоголя, а потом могут пить по-черному. Но для получения зависимости от своего труда надо иметь определенный интеллект или навыки, или таланты. Как вы понимаете, они есть не у всех.
Лечить алкоголиков можно, прежде всего, методом 'кодирования' по методу Александра Романовича Довженко. Информацию от товарища Веденеева мы Александру Романовичу передали ещё в 1956 году, он провёл проверочные опыты, вполне успешно эту технику практикует и обучает других специалистов.
— Помню, помню, мне про это ещё Засядько рассказывал, — припомнил Хрущёв. (АИ, см. гл. 02-30)
— Да, товарищ Засядько был одним из первых пациентов (АИ). Также освоен синтез препарата дисульфирам (он же 'Эспераль' и т. п.). Этот препарат при реакции с этанолом формирует у пациента рвотный рефлекс, вырабатывая нетерпимость к алкоголю, — продолжила Ковригина. — Конечно, как у любого препарата, у него есть побочные эффекты. Сейчас мы работаем над созданием других препаратов с похожим принципом действия.
Но тут есть проблема. Все эти препараты и методы достаточно эффективны только если человек хочет вылечиться. А очень многие алкоголики сначала не осознают возникновение зависимости, уверяют сами себя, что в любой момент могут бросить, а потом, даже осознав ситуацию, уже становятся зависимыми настолько, что не хотят ничего менять. Врачи очень часто сталкиваются с ситуацией, когда их вызывают на дом, для вывода из запоя или из состояния белой горячки. Делают пациенту уколы, он приходит в себя, врач ему предлагает подшивку дисульфирамом или кодирование, а пациент отказывается. Прямо так и заявляют: 'Не хочу, мне это не нужно, мне и так хорошо'.
— Может быть, опасаются что препарат дорогой? — спросил Косыгин.
— Препарат пока недешёвый, это верно, но родственники в таких случаях обычно уже доведены до крайности, и готовы его купить. Сама операция подшивки делается бесплатно, в рамках обычной медицинской помощи. Да и все родные понимают, что 'подшивка' очень быстро окупается за счёт исключения расходов на спиртное. Но пациенты против, они не хотят лечиться. У алкоголика все жизненные потребности сводятся к очередной дозе спиртного, происходит деградация личности. Жизненные интересы сужаются до бутылки. Пока есть водка или 'бормотуха' — его всё устраивает. Врачи готовы 'подшить' хоть всех алкоголиков в стране, но не могут же они подшивать пациентов насильно?
— Насильно — это, конечно, не лучший метод, — согласился Хрущёв.
— Но делать что-то надо, — вмешался Соколовский. — Анализ событий по документам показывает, что во всех случаях массовых беспорядков ведущая роль в них была у пьяных представителей люмпен-пролетариата, ранее судимых, или просто подвыпивших рабочих. Если бы этих пьяных поблизости не оказалось, ситуация могла быть решена мирным путём, без эксцессов.
— Сейчас уволить с работы алкоголика — целая проблема. То профсоюзная организация за него вступится, то его коллектив берёт на поруки, то у него дети малолетние, то жена беременна, то до пенсии несколько лет осталось. Вот и пользуются отдельные несознательные граждане гуманностью советского законодательства, — пояснил Косыгин. — Предлагаю внести поправки в КЗОТ и в закон 'О соблюдении конституционных норм и правил социалистического общежития', от 19 декабря 1957 г (АИ). При систематическом появлении на работе в пьяном виде направлять гражданина на медицинское освидетельствование. Прямо вызывать милицию и под конвоем отправлять. Если медицинское заключение подтверждает, что гражданин — алкоголик, направлять на принудительное лечение, этот момент внести как дополнение к закону ''О соблюдении конституционных норм'. Шоферов лишать прав на управление транспортными средствами. Сейчас у нас молодёжь прямо вместе со школьным аттестатом права получает, по результатам обучения в школе, дефицита шоферов не будет.
— И куда именно их направлять прикажете, Алексей Николаич? — скептически спросила Ковригина. — Специализированных учреждений для лечения от алкоголизма в стране нет. И кто должен определять, следует ли человека туда поместить, и на какой срок?
— Так надо организовать! — ответил Косыгин. — Определять должен суд, на основании результатов медицинского освидетельствования. Но это должны быть действительно лечебные учреждения, а не полутюремные заведения. Людей там должны именно лечить, а не просто ограничивать их свободу. Соответственно, выпускать пациента из профилактория следует по медицинским показаниям, а не по истечении срока.
— Разумно. Тогда у него будет стимул вылечиться, чтобы поскорее оттуда выйти, — одобрил Хрущёв. — Но нужно в этих профилакториях организовать эффективную психологическую помощь. Не просто вынудить человека бросить пить медицинскими методами, а выяснить, почему он пьёт, и если есть возможность устранить эту причину, то её надо устранить. Это, кстати, должно относиться не только к тем, кто в профилакторий попадёт, а ко всем пьющим.
— Но заниматься этим должны не медики, нужна специализированная социальная служба, — вставил Ефремов.
— Предусмотреть многоступенчатую процедуру, — предложила Ковригина. — Условно говоря, при первом приводе в милицию или при обращении с предприятия гражданина направляют к психологу, на беседу, чтобы выяснить социальную ситуацию. Во многих случаях, если человек начал систематически пить не слишком давно, может оказаться достаточно изъять его из привычной среды, например, направить на работу в другой город. Если работа окажется интересной, а коллектив будет непьющий, есть немалый шанс, что пациента удастся отвлечь от пьянства. Если же процесс зашёл далеко, психолог должен иметь возможность направить пациента на медицинское освидетельствование, и далее, как предлагалось.
Очень важно, чтобы в этих учреждениях пациенты получали регулярные физические нагрузки. Они тоже обладают определенным 'наркотическим' воздействием. Сейчас известно, что у людей, привыкших часто ходить в спортзал, а потом бросивших, наступает что-то вроде наркотической 'ломки'. Но нагрузки должны быть выматывающие, чтобы в организме создавался определённый фон химических веществ.
Попавших на лечение алкоголиков после медицинского обследования и подлечивания надо начинать активно гонять, чтобы сначала они вечером с ног валились, а потом постепенно втягивались и к выходу 'на волю' уже ощущали тренировки как неотъемлемую часть своей жизни. Конечно, в этом случае после выписки их следует направлять на жительство именно туда, где будут функционировать такие же секции интенсивных тренировок. И, возможно, ставить одним из условий 'освобождения' регулярное посещение занятий на протяжении ближайших нескольких лет.
Также в этих учреждениях обязательно должна быть трудотерапия, для алкоголиков она также необходима. Причём не формальная, не пару винтиков закручивать или двор подметать, а такая, чтобы человек мог восстанавливать рабочие навыки или овладеть новыми фрезерные, столярные, или ещё какие-то мастерские. Нужно, чтобы алкоголик был постоянно занят и физически вымотан до предела. У нас такой подход в армии используется, вот там им излишне увлекаются, а для успешного лечения алкоголизма он необходим.
В результате грамотного и, опять же, неформального подхода это позволит и лечебным учреждениям деньги зарабатывать, и алкоголикам выйти 'на волю' с каким-то, пусть скромным, заработком, а производимая ими продукция, товары народного потребления — хотя бы отчасти поможет окупить содержание профилакториев.
Ещё надо учитывать, что многие пьют 'за компанию'. Если у человека нет силы воли, он сам бросить не может, предпочитает 'плыть по течению'. Это нередкий случай, в такую ловушку попадает немало людей, особенно без образования.
— Почему именно без образования? — уточнил Хрущёв.
— Чтобы получить образование, необходимы не только условия, Никита Сергеич, — дремлющий, по обыкновению, академик Келдыш открыл глаза. — Нужна ещё немалая сила воли, упорство и трудолюбие. Человек должен хорошо представлять себе, чего он хочет добиться в жизни, для чего он учится. Без этого завершить обучение практически невозможно.
— Это точно, — согласился Первый секретарь.
— Поэтому сам факт наличия высшего образования хотя и не даёт гарантии, что человек не станет алкоголиком, но может свидетельствовать, что пациент не безнадёжен.
— Хорошо, — одобрил Никита Сергеевич. — Допустим, человек прошёл курс лечения, его из профилактория выписали. А его на улице собутыльники встретили, и сразу 'на троих'.
— Выпускать — только после 'подшивки', это даст хоть какую-то гарантию, — ответила Ковригина.
— Желательно бы ещё направлять пациента на работу в другой город, чтобы исключить попадание в ту же окружающую его среду, вырвать из пьяной компании, — предложил Соколовский. — Это может быть непросто — скажем, у человека квартира, семья, дети... Но без изоляции от собутыльников толку от такого лечения не будет.
— По уму — надо всю компанию отправлять в профилакторий разом, но не в один, а в разные, и после лечения разбрасывать по разным населённым пунктам, — проворчал Хрущёв. — Эти моменты надо хорошо продумать, с точки зрения законности, медицины и социальных последствий. Что с милицией будем делать?
— Опять же, анализ показывает, что одной из причин массовых беспорядков является потеря милицией легитимности и доверия граждан, — ответил Соколовский. — Причиной тому — многочисленные нарушения социалистической законности в период 1930-х — 1950-х. Если посмотреть списки тех, кто в 'той' истории были осуждены по итогам массовых беспорядков, там достаточно лиц, ранее судимых за различные преступления, но некоторые из них, подчёркиваю, некоторые, далеко не все, попали в места заключения случайно, или за незначительные правонарушения, по доносам, или 'для выполнения плана' по задержаниям.
(См. примеры в книге Козлов В.А. 'Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти' — Михаил Панибратцев, Владимир Горлопанов, Зинаида Клочкова)
Эти люди воспринимают любые действия милиции по отношению к ним, даже полностью законные, исключительно как репрессии, как личную обиду. В случае беспорядков эти лица легко становятся зачинщиками, активистами, своего рода стихийными руководителями бунта. Да и сейчас поведение отдельных милицейских начальников и рядовых милиционеров бывает далеко от норм социалистической законности.
— Это понятно, — нетерпеливо кивнул Первый секретарь. — Делать-то что в этой ситуации?
— Ничего тут не сделаешь, — проворчал Серов. — Люди обижены на Советскую власть, а милиция в их глазах олицетворяет собой власть. Тут может помочь только долгая, кропотливая работа по улучшению работы милиции с гражданами. Конкретно этих пострадавших никакие действия милиции уже не убедят в том, что власть готова им помочь. Но наводить порядок в милиции всё равно надо. Придумать какие-то мероприятия, чтобы люди человека в милицейской форме не боялись, а воспринимали как защитника своих прав. Начальников и рядовых сотрудников по фактам беззакония строго наказывать. Для создания атмосферы взаимного доверия устраивать периодическое общение милицейского руководства и личного состава с гражданами по месту работы, по месту жительства, причём — общение в неформальной обстановке, что-то типа детского праздника. (см. http://www.arikagan.com/den-politsii-ssha-politsiya-menya-berezhet-4009.html и https://www.jupiter.fl.us/713/National-Night-Out-Against-Crime)
— Неформальное взаимодействие милиции с гражданами — идея хорошая, — одобрил Косыгин. — Понятно, что это начинание надо проводить не приказом сверху, а в виде инициативы на местах. Допустим, даже просто собраться и милицейские байки потравить, для начала, чтобы люди лучше представляли себе специфику милицейской работы, с кем сотрудникам приходится ежедневно общаться по долгу службы. Только участвовать в этом должен весь личный состав, а то на местах опять повесят всё на участкового.
А с пострадавшими от неправомерных действий в прошлом, полагаю, должна работать не милиция, а местные Советы депутатов трудящихся и органы исполнительной власти. Нужно убеждать этих людей, что ситуация изменилась, и убеждать не словами, а действиями. Ты, Никита Сергеич, по поводу улучшения жилищных условий алкоголикам возмущался. Вот, представь себе такого алкоголика, которого выслали из большого города за антиобщественное поведение. Что он о власти будет думать?
— Понятно что! — Хрущёв раздосадованно пожал плечами. — Ну, и что ты предлагаешь? Не высылать? Так он и дальше будет пьянствовать, не работать, и так далее, только уже в Москве или Ленинграде, или Новосибирске... Опасность даже не в том, что он сам спился, он же ещё и окружающим жизнь отравляет!
— Высылать. Но — с умом, — ответил Косыгин. — По прибытии на место такому гражданину представитель местной власти должен разъяснить, что, если гражданин одумается, начнёт честно работать, бросит пить, то ему местная власть улучшит жилищные условия — выделит земельный участок и сборный дом. Этих домов у нас сейчас производится куча разных вариантов, стоят они не слишком дорого. Это не квартиру в Москве или Ленинграде выделить, в сельской местности вопрос решается намного проще.
— А! Вон вы что придумали! — Первый секретарь одобрительно улыбнулся. — В таком порядке — согласен.
— По-моему, неплохая идея, — заметил Соколовский. — Кстати, Иван Александрович, а тех граждан, из перечисленных вами по документам Веденеева, я имею в виду, тех, что пострадали ранее за малозначительные правонарушения, их уже реабилитировали?
— Э-э... — Серов замялся. — Не уточнял. Наведу справки.
— То есть как это — 'не уточнял'? — спросил Хрущёв. — Иван Александрович, ты расследуешь вопрос изменения истории, предотвращения опаснейших социальных потрясений, и даже не знаешь, реабилитированы ли возможные фигуранты по этим делам?
