Знакомо, как же знакомо...
— Кто вы и что вам угодно?
Я посмотрела иным зрением на сидящую у кровати. Та, в свою очередь, посмотрела на меня... точно таким же образом.
— Сестра-целительница...
— Некромант.
Мы сказали это почти одновременно. Чуть склонив голову (и не получив ответного кивка), я поправила:
— Я также являюсь целителем. Не таким, как вы, светлая, но кодекс у нас один. Могу я просить об осмотре больного?
— Просить можешь. Только не у меня проси.
— Правила я знаю. Щербатый?
Больной с трудом повернул голову.
— Меня зовут Игла. Я прибыла сюда вместе с твоим побратимом, Пивным Усом. Примешь ли ты мою помощь?
— Я не так богат, чтобы платить тьме.
В слабом голосе причудливо смешались подозрение, усталость и боль. Именно в таком порядке. Похоже, светлая хорошо делала свою работу, раз тяжкие нагноившиеся раны не мешали больному осознавать окружающее и ясно мыслить.
— А я не так бедна и не так бесчестна, чтобы думать о золоте, глядя в глаза страждущего.
— Красиво сказано. И всё же: сколько мне придётся отдать?
— Для начала я заберу всю твою боль, потом — весь твой страх, а по окончании исцеления и десяток малых златых.
— Не слишком ли дёшево, тёмная?
— Если заплатишь больше десятка золотых, я возьму больше. С благодарностью.
Тут в палату вломился Косарь, а следом за ним и Пивной Ус.
— Сестра Халлия, эта ничего тут не натворила?
— Щербатый! Ты как там, побратим?
— Попрошу тишины! Вы у ложа болезни, а не в хлеву, не на плацу и не в таверне!
— Хреново, Усище. Но ещё живой.
— Ты, Игла или как тебя... давай-ка, выметайся от...
Если Косарь полагал, что я не замечу его лапищу, опускающуюся на моё плечо, только потому, что он стоит сзади... ну, его ведь предупреждали. Секунды полторы спустя он стоял на коленях подле меня в сколь интересной, столь и неудобной позе. Обе его руки, завёрнутые за спину, я придерживала своей левой рукой, крепко зажав в кулаке чужие мозолистые мизинцы. Большой и указательный пальцы моей правой руки при этом почти нежно касались трахеи Косаря под самым подбородком. Тонкий такой намёк, чтобы не шевелился и не разевал рот.
Не то горло вырву.
— Ус, два шага назад! Молодец. А теперь продолжим. Щербатый, я назвала свою цену. Если ты согласен, я приступлю к исцелению. Если откажешься, мы немедленно уедем. Твоё слово?
Больной посмотрел мне в глаза, потом на пальцы моей правой руки, потом снова на меня.
— Кто ты такая?
— Я Эйрас сур Тральгим из Острасского королевства, урождённый некромант из рода некромантов и магистр второй ступени... официально. Остальное пусть рассказывает Пивной Ус. Он успел изрядно наслушаться, а кое-что и своими глазами видел. Спрашиваю в последний раз: ты согласен, чтобы я тебе помогла?
Косарь дёрнулся, но мои пальцы предупредительно сжались, и из его рта вырвался лишь один тихий, быстро оборвавшийся звук. Сестра Халлия и Пивной Ус молчали.
— Да. Отпусти моего побратима.
Я отпустила Косаря и шагнула к кровати. Судя по моим внутренним ощущениям, предстояло не менее четверти часа весьма напряжённой работы. Придётся попотеть...
— Сестра-целительница, пожалуйста, снимите обезболивание. И остальные части сети.
— Но при таких серьёзных ранах возможна смерть от...
— Возможно многое, — перебила я, — но большая часть возможного крайне маловероятна. Я могла бы порвать вашу сеть, но силы ещё понадобятся нам обеим. Я готова. Снимайте.
Щербатый вскрикнул, дёрнулся... но я действительно была готова. В том числе готова рискнуть, чтобы выяснить, в какой мере восстановились мои способности к плетению заклятий.
Всё-таки случай не слишком сложный. Трудоёмкий, это да. Но не сложный...
Смотреть на тёмный ритуал со стороны было интересно и жутковато. Особенно когда Игла внезапно принялась выкрикивать низким, рыкающим, абсолютно неженским голосом какие-то короткие фразы, то и дела повторяя гортанно: "Тром!"
Но настоящая жуть началась, когда она вполне обычным, вежливым, только малость напряжённым голосом попросила у сестры Халлии хирургический нож, а потом закатала рукав и принялась без поспешности кромсать... собственную левую руку!
— Что она делает?!
— Тише! — шикнул Пивной Ус. — Видимо, боли Щербатого не хватает, а ей для получения силы годится любая боль. В том числе своя собственная.
— Но ведь... — пробормотал Косарь, — саму себя...
— Это не так страшно, как кажется со стороны. Смотри!
И верно: хотя наносимые Иглой раны были глубоки, кровь почти не текла. Да и закрывались её раны со скоростью поистине сверхъестественной. Несколько секунд, глядь — одна только быстро бледнеющая полоса на коже.
Косарь представил сражение с существом, которому плевать на собственные стремительно исцеляющиеся раны, и ему стало нехорошо.
Позор и безобразие. Я недооценила тяжесть положения Щербатого, а вернее, силу целительной магии сестры Халлии вкупе с её опытом... что, впрочем, одно и то же. Обращаться к резервам не хотелось, посылать за жертвенным животным не было времени, поэтому я прибегла к средству, которое всегда под рукой.
Никогда мне не нравилось лить свою кровь и использовать свою боль. К тому же на нужды самоисцеления уходит немалая часть внимания, которое могло бы быть (и должно быть) сосредоточено на пациенте... зато сил сразу прибавляется.
К тому же в дело, кроме моей боли, пошёл страх зрителей. Даже сестра-целительница, при всём её профессионализме, не осталась вполне равнодушной.
И хорошо. Хорошо...
— Помощь нужна? — тихо спросил знакомый голос. Клин!
— Рразумеется, Хэнги. Вот только прримут ли твою помощь?
— Тише, Лурраст. Не ворчи, а наблюдай.
— Уже.
Помощь... помощь? Сейчас — нет. Я привыкла работать одна, да и планы на это конкретное исцеления строила с тем же прицелом. Но когда закончится сращивание костей и начнётся работа над связками, то на очередном этапе — можно, можно...
"Не отвлекаться. Работать".
Случай был, можно сказать, идеальный. И последний. Это исцеление в самом деле единственная ниточка, которая ещё задерживает путешествующих некромантов. Когда оно закончится, они отправятся дальше. Вместе с насмерть закрытым кофром. Вместе с гарпоном, который больше не гарпон. Вместе с девочкой, которая вряд ли просто девочка. К тому же Игла увлечена своей работой, а Клин (и, как ни странно, его Лурраст) сосредоточены на том, чтобы помочь ей.
Идеальный случай.
Решившись, Пивной Ус вошёл в начальную фазу транса и попытался проникнуть в суть происходящего на самом доступном для него уровне: ментальном.
Щитов нет. Настоящих. Только странная преграда, предназначение которой — не в том, чтобы преграждать пути извне, а в том, чтобы не выпускать наружу... что-то.
Что? Идём глубже...
Тьма в искрах звёзд и ощущение колючего ветра, дующего сквозь плоть, сквозь кости, даже сквозь мысль. Долго, очень долго: мгновения вечности. Здесь глубоко. По-настоящему. Переливчатые аккорды струн-паутин, беглое эхо радуги, лучи и сполохи, силуэты башен, тени леса, стук копыт... а этот запах? сталь? кровь? не понять... надо отсюда лететь, здесь тоже пусто, как на поверхности солнца в глухую полночь... всплывает из глубин зверь: шкура — неведомый металл прочней железа, уши — рядом летучая мышь глуха, во чреве — жизнь, разум и чутко спящая гибель, вместе... единое королевство четырёх времён года, стены из песен и чар, на оси волшебства, древнее которого нет во многих мирах, кроме избранных; и печальная дева, чьё имя — Беда, а платье из седого тумана вышито утренними росами... ах, королева, королева... вечная бодрость в одном глотке, отсюда ещё никто не уходил, не оставив клока шкуры и трещины поперёк извилин... алые маки, поле алых маков, и на дне каждого мака — ...нет! нет!! НЕТ!!!
Прочь отсюда. Призрак цели уводит дальше.
Перламутровый туман. Переливы, клубы и струи. Крошечный, практически карманный, кусочек хаоса: самую малость упорядоченного, слегка оформленного, чуть-чуть прирученного. Кусочек, в котором Большие Равнины со всеми живыми существами, обитающими на них, со всеми древними реликвиями, разумными расами, Великими магами и межмировыми Порталами поместятся в уголке, незаметные и скромные, как пылинка за старинным шкафом. Определённо, это где-то здесь... но где именно? Нет ни опоры, ни направлений, ни маяков. Словно во сне или грёзе полночной. Тёмной.
Да! Вот ключ. Здесь должна быть тьма. Живая, дышащая магией. Как там звучит истинное имя? Эйрас сур Тральгим, урождённый некромант из...
Сестра Халлия первой заметила неладное. Она лишь ассистировала пришлой тёмной целительнице, причём на уровне подай-принеси. О том, чтобы вмешаться в происходящее при помощи своей магии, она уже не вспоминала. Да и не принесла бы пользы её помощь там, где даже странное существо, прикидывающееся гарпоном, умело делиться хищной тьмой. Да, сестра Халлия была лишь частично вовлечена в происходящее, а потому её настороженный взгляд был первым. Взгляд Косаря — вторым.
— Побратим? Побратим! Ус!
Никакой реакции. Пивной Ус продолжал стоять, как стоял, прямой и деревянно твёрдый, точно столб. Не моргал. И не дышал.
Глубокий транс, никаких сомнений.
О нет! Боги, что за идиот! Да и я хороша: надо было этого засранца приставить к делу, чтоб пыхтел и не отсвечивал. А теперь...
Да. Что теперь?
— Клин, Лурраст. Заканчивайте без меня.
— Что?!
Два возмущённых вопля, один от ученика, другой от Халлии, прозвучали одновременно. Я не обратила на это внимания.
— Сестра-целительница, проконсультируйте эту пару, когда у них возникнут вопросы.
— А ты?
— А я, Клин, пойду спасать Уса от сумасшествия... если не чего похуже. Этот идиот решил тайком заглянуть в меня. Постичь мою суть. Понимаешь, чем это может кончиться?
— О! Торопись!
— Слушай, ты!..
Поздно. Я уже ничего не слушала и даже не слышала. Круговерть перехода в Слоистый Сон затянула меня, точно воронка наоборот. Раньше я так быстро в транс ещё не входила. Не иначе, паника придала ускорения...
М-да. Всё это замечательно, но как прикажете вести поиск? Я ведь даже не знаю настоящего имени менталиста!
...идея! Он ведь моё имя знает. И ищет меня. Так что я просто раскроюсь, как цветок, и буду ждать своей, Эрготр её заешь, пчёлки!
Я так увлеклась, что даже не обратила внимания, в какой форме пребываю.
Косарь, рванувшийся было к Игле, замер. Потом подошёл осторожно, коснулся.
Столб столбом. Как в дерево обратилась. Стоит и не дышит, в точности как Пивной Ус.
Только глаза — закрыты.
...некромант из рода некромантов. Мастер тёмной магии по прозвищу Игла, где ты?
В вихрях перламутрового тумана возник крылатый ответ.
— ДА У ТЕБЯ НАСТОЯЩИЙ ТАЛАНТ, ГОЛУБЧИК! — академический тон, дико контрастирующий с обстановкой и обличьем говорящей. — НЕ ДУМАЛА, ЧТО ТЫ СЮДА ПРОБЬЁШЬСЯ. НАВЕРНО, СТАВЯ СЕБЕ ЗАДАЧУ, ТЫ ПРОСТО ПОЗАБЫЛ СЛОВО "НЕВОЗМОЖНО". НИКТО НЕ ПОЁТ ГИМНОВ НЕВЕЖЕСТВУ, А ВЕДЬ ЭТО — ВЕЛИКАЯ СИЛА...
Разглядев, кто к нему обращается, Пивной Ус закричал.
— ЗАХЛОПНИ ПАСТЬ, ЧЕЛОВЕК. ТЫ ХОТЕЛ УЗНАТЬ, КТО Я? УЗНАЛ. ЧАСТЬ ОТВЕТА У ТЕБЯ ПЕРЕД ГЛАЗАМИ. А ТЕПЕРЬ ВОЗВРАЩАЕМСЯ. МЕНЯ ТАМ ПАЦИЕНТ ЖДЁТ. ТВОЙ, К СЛОВУ СКАЗАТЬ, ПОБРАТИМ... КОНЧАЙ ВЫТЬ, КОМУ СКАЗАНО!
Помог не столько приказ, сколько аккуратный отъём той части человечьего страха, которая превращает испуг в ужас или же ужас — в слепую панику. Замолчав, Пивной Ус дышал тяжело, с хрипами — но, по крайней мере, снова мог соображать.
— Так вот кто ты...
Изумление и омерзение в голосе, примерно в равных долях. Мрак! Лучше бы он по-прежнему боялся! Но когда я сотворила у него за спиной туманное зеркало и оценила свой, с позволения сказать, экстерьер, то простила менталиста. От зрелища самой себя меня потянуло, во-первых, блевать, а во-вторых, убивать.
Костяной дракон — тварь искусственная. В моём родном мире не осталось достоверных свидетельств существования настоящих, живых драконов. Говорят, экари вывели в своих лесах бледные подобия мифических созданий: многоцветных чешуйчатых хищников вроде крылатых змей, длиной с крупного питона, но теплокровных. Вот только мифическим драконам положено быть гораздо умнее, чем эти плоды селекции. Драконий ум должен быть равным человеческому, а скорее, превосходить его. Точно так же, как драконья магия превосходит магию двуногих. Срок жизни, все виды силы, от физической до психической, мудрость — у истинных драконов всего должно быть много. На взгляд некоторых, даже слишком много.
Ну, миф, он и есть миф.
А вот я мифом не была. И костяным драконом — созданием в своём роде совершенным — не являлась тоже. Даже не стану описывать неаппетитные подробности, скажу лишь, что знакомый костяк по большей части был прикрыт кусками мёртвой плоти, а на длинной шее вместо рогатой драконьей сидела совершенно неуместная женская голова. Моя собственная, человеческая. Местами сгнившая до костей.
И с двумя зелёными огнями вместо глаз.
— ДУРАК, — заявила я, поспешно пытаясь изменить свой облик к лучшему. То есть приблизить к человеческому, насколько возможно.
Оказалось, что с возможностями у меня... не очень. Размер, общая форма, количество вложенной в образ энергии — это мне изменить удалось. Получилось подобие зомби в средней стадии разложения, с целёхонькой головой и нормальными (в смысле, человеческими) глазами.
Только багровое пламя в зрачках, сменившее драконью зелень, никак не желало угаснуть.
— Дурак, — повторила я. — Здесь внешний вид — величина переменная. С сущностью он коррелирует, но связь отнюдь не так пряма, как лезвие моего бастарда.
— А где это — "здесь"?
— На этот вопрос лучше не отвечать, Эйрас.
"Приплыли. А вот и Джинни... точнее, госпожа Гнезда Ветров, Тамисия".
Хоть я и привыкла к этой... особе, но меня её присутствие всё равно моментально вогнало в дрожь. А уж Пивного Уса попросту скрутило, разом и необоримо. Я даже не смогла поглотить весь его страх, так много его стало.
Это я-то, стоящая рядом — только руку протянуть — от аспекта своей полной силы!
— Хотела пожурить тебя, но теперь вижу, что в происходящем нет твоей вины. Ты бы заранее предупредила нас, если бы собиралась взять сюда с собой ещё кого-то. Но этот... талантливый экземпляр проник по твоему каналу без разрешения. Придётся мне научить тебя блокировать доступ.
— А что ты сделаешь с ним?
— Задам один вопрос. И тогда решу. Илькай Нарум из посёлка Стрижи! Что дороже тебе, к чему более лежит душа твоя: красная свобода или синий покой?
Пивной Ус, настоящее имя которого я неожиданно узнала, ответил лишь новой волной паники. Говорить он, судя по всему, был не в состоянии.
Что ж, молчание истолковать несложно.
