— А что ему в той ситуации оставалось делать? За проигрыш надо платить, — некоторое время они шли молча, потом Май продолжил. — Это Варя всё твердила, что сам он всё и устроил. Чернобог то есть. Мы тогда с Ягой думали, что это у неё истерика после знакомства с Кощеем. Оказалось — нет, это её дар провидческий, что б ему!

— А где вы с ним встречались?

— С Родом? Здесь, где же ещё.

— И какой он?

— Богообразный... Рыська, ну не могу я тебе правду сказать! Себя вспомни... Прости.

— Чего уж там, — Рыська постарался не обижаться на друга, но чувство несправедливости обжигало. Почему с Андреем Род разговаривал, а с ним, Рыськой, за все эти годы ни разу...

— А почему он тебя выбрал? — не сдержался фолк.

— Он не выбирал. Понимаешь... Ладно. Я тебе кое-что всё-таки скажу. Род не отказывает в общении никому. Все, кто пожелают, могут обращаться к нему запросто. Только надо этого очень захотеть.

— Я что, недостаточно хочу? — надулся Рыська.

— Есть ещё одно условие... Надо понять, что ты общаешься с Родом...

— Не понял! Это как?

— А так... Вот разговариваешь ты, положим с Семёном, думаешь что это самый обычный суседко, а он оказывается Абсолютом.

— Семён — Абсолю-ут?! — аж задохнулся фолк.

— Рыська! — возмутился непонятливости друга Май. — Это я к примеру.

— А-а...

Я всё больше и больше начинала беспокоиться о муже и Рыське. Время идёт, а они не возвращаются. Если судить по решительному настрою любимого супруга, то направился он карать огнём и мечом... Вот только кого? Я старалась отгонять неприятные мысли, но они были очень настойчивы и с маниакальным упорством возвращались в мою несчастную голову. Периодически выводить меня из задумчивости пытались то Джинни, то Марла, то не в меру заботливый Кощей. Получалось у них это плохо и ненадолго. Кто сообразил обратиться к старшим товарищам, я не поняла, но в какой-то момент меня снова все покинули, но зато пришла Баба Яга с занятным старичком.

— Вот, Варенька, знакомься, это сказитель наш, Родион Кузьмич! Лично был знаком и водил дружбу с Ариной Родионовной.

— Здравствуйте, — я попыталась встать, как воспитанная особа, но старичок протестующе вскинул руки.

— Сиди, деточка, сиди. Я вот тут рядом устроюсь. Друзья твои беспокоятся за тебя, — он внимательно посмотрел на меня живыми, и удивительно весёлыми глазами.

— Беспокоятся?

— Сидишь, грустишь одна, когда все веселятся, — он легко дотронулся до моего плеча, словно успокаивая. — Не волнуйся, они скоро вернуться.

— Андрей и Рыська? — Он утвердительно кивнул. — А, откуда Вы знаете?

— Кому ж, как не мне знать, — приосанился старичок и вздёрнул кучерявую бороду, — нам, сказителям, всё наперёд ведомо.

— Всё? — не поверила я.

— Мне, — заговорчески шепнул Родион Кузьмич, — всё!

— Спасибо, — получилось у меня грустно, и я опустила голову. Спасибо, конечно, друзьям, что беспокоятся о моём душевном спокойствии. Вот, самобытного психолога мне подсунули... сидит, утешает меня, а я не утешаюсь. Вот увижу мужа, тогда успокоюсь. А пока...

— Ты отвлекись от своих дум, Варя, — не оставлял попыток старичок. — Давай поговорим с тобой.

— О чём?

— О чём хочешь... О Баське, например, — он кивнул на василиска, сыто развалившегося в трёх метрах справа от нас.

— О Баське... Он меня сегодня спас, — я грустно улыбнулась.

— Это и так, и не так, — огорошил меня сказитель. — Василиски не могут контролировать свои смертоносные способности и все, попадающие под их взгляд каменеют полностью, но... Твоя вера в доброту Баськи сделала из него не убийцу, а спасителя. Такого до тебя не удавалось никому.

— Моя вера? — Я с ужасом подумала, что если бы не моя шальная мысль о панцире, Баська мог... — Баська мог меня убить?

— Не-эт! Тебя? Нет, конечно! Он и глаза открыл только потому, что ты этого сама хотела. Его поступок не причина, а следствие. И смог он это только благодаря тебе!

— Надо же... А Снежная? — вдруг вспомнила я неожиданный поступок бабра. — Почему она Окулу... эээ... поймала.

— Тут всё просто, — горестно вздохнул мой собеседник. — Месть.

— Месть? Как это?

— Кровная вражда, — печально покивал головой старичок и устремил свой взор в сторону Безмирья. — Помнишь, в прошлом году, когда вы у нас впервые появились, творились тут у нас разные нехорошие дела?

— Как не помнить, захочешь забыть — не получится, — проворчала я.

— Вот в то время и помогала Окула мужу своему Злоду устанавливать капканы в Безмирье. По-видимому, запах свой они не очень хорошо уничтожали... А бабр — хищник очень памятливый. Как добро, так и зло всю жизнь помнит. Снежная — дочь Груни... Груня попала в капкан, будучи уже на сносях. Ей хватило сил родить котёнка, но справиться с капканом она не смогла. Потом Лютый их нашёл и стал подкармливать. Пока Груня была жива, Снежная была рядом с ней, а потом... Лютый увёл её в "Березань". А сегодня Окула, когда покушение на тебя не удалось, бросилась в панике бежать, и надо же — наткнулась на злопамятную кошку. Вот так Снежная и отомстила за свою мать, а заодно и за тебя.

— Всё так просто? — поразилась я. — А мне рисовались невероятные картины передачи мыслей на расстояние...

— А, ведь кто знает, Варя... С твоей силой всё возможно. Уж больно точно Снежная на эту мерзавку вышла.

— Вы скажете, — засмущалась я.

— А вон и суженый твой идёт, — обрадовал меня Родион Кузьмич, кивая куда-то за спину.

Я оглянулась в сторону леса. Рыська и Май бодро приближались к нашему биваку. Я скосила глаза на сказителя и заметила его лукавую усмешку, спрятанную в усы. И как это он смог заметить приближающихся к нам со спины мужчин? Вроде такой дар есть только у моего мужа... Или не только у него? Я ещё раз внимательно посмотрела на сидевшего рядом мужчину и обомлела... Старичок? Да кто его так мог называть? Голова и борода седые, но лицо румяное, достаточно молодое, глаза, опять же... Под просторной косовороткой угадывалось сильное тело... Кто же Вы, господин сказитель?

— А вот и мы! Здравствуйте, Родион Кузьмич, — радостно доложился Рыська. Мужчины пожали друг другу руки.

Мне показалось, что когда сказитель жал руку Маю, слегка кивнул ему, и Май так же, еле уловимо ответил. Интересно, интересно... Это какие такие дела связывают моего Андрюшеньку с Родионом... Я вопросительно взглянула на мужа, а он, как ни в чём не бывало, уселся рядом и стал наворачивать рыжики.

— А мяса нет? — поинтересовался голодный хищник Рыська. Я покачала головой. — Сейчас принесу.

— Мне тоже пора, — вслед за фолком, стал подниматься сказитель.

— Подождите, я же вас не познакомила, — спохватилась я.

— Да мы уже... — склонил голову мне на плечо Май, — знакомы.

Почему-то я не удивилась. Родион Кузьмич раскланялся с нами и направился в ту сторону, откуда только что пришли мужчины.

— Ты знаешь, кто это? — спросил меня муж.

— Догадываюсь, — обречённо вздохнула я и крикнула удаляющемуся сказителю. — Родион Кузьмич, а у вас сотовый телефон есть?

Тот на ходу обернулся к нам, снова лукаво улыбнулся и погрозил мне пальцем. Так оно и есть...

— И как ты догадалась? — весело осведомился Май. — Рыська до сих пор пребывает в блаженном неведении.

— А ты? — в ответ поинтересовалась я.

— Дома расскажу, а то, вон Рыська возвращается, а это — секрет.

— И ему знать нельзя? — удивилась я такой несправедливости.

— Можно, но он должен догадаться сам. Это непременное условие.

Я слушала мужа не то, что бы раскрыв рот, а совершенно конкретно опустив нижнюю челюсть до уровня груди. Кто бы мог подумать, что он у меня такой: во-первых — скрытный; во-вторых — сообразительный; в-третьих — талантливый. Это надо было такое придумать и провернуть? Оказывается, ему не давала покоя мысль, что он не в состоянии быть мне защитой, что это мне приходится быть непробиваемой каменной стеной в нашей семье. Нападение волкодлака практически убедило его в своей никчёмности, и он крепко задумался. Логично рассудив, что божья искра — зга, дарованная нам обоим Абсолютом, должна иметь одинаковый потенциал силы. А раз так, то выходит, что Лоцман свою силу использует по минимуму, а надо... по максимуму. И стал он экспериментировать. Первым подопытным кроликом он выбрал меня, пытаясь в моё отсутствие определить расстояние между нами. Удивительно, но эта задача оказалась совсем несложной. Андрею даже удавалось определять с кем я, если человека он знал лично. Следующим этапом стало выискивание всех знакомых подряд. Успехи были более скромные, но и тут он мог практически безошибочно отследить Марлу (что вполне понятно) и Белого Волка (что было удивительно). Остальные отыскивались с разными погрешностями. И вот тогда Май замахнулся на святое... тем более что ему требовались ответы на его насущные вопросы. Он начал искать Рода. То, что Создатель должен находиться в созданном им мире, не вызывало у него сомнений. А то, как же он проворачивал свои дела с нашим появлением в Порубежье. Ведь коту ясно, что это он привёл нас в том году на Заставу... Близкое расстояние, которое выдавал поиск, сначала сильно озадачило экспериментатора, а потом он решил: "Чем чёрт не шутит?" и рискнул. Это произошло как раз в тот день, когда уничтожили волкодлака и он вместе с Рыськой ходил в Волчановку.

Сказитель Родион Кузьмич радушно принял гостя, единственно поинтересовавшись, почему Лоцман пришёл один?

— Я не был уверен, что правильно расценил результат своего поиска, — признался Май в своих сомнениях. — Не хотелось расстраивать Варю своей некомпетентностью.

— Правильно, береги её, — одобрил хозяин, — сама потом додумается. Ум у неё пытливый, глаз острый... А меня ты из праздного любопытства искал, или дело какое есть?

— Вопросов много.

— Задавай, постараюсь ответить на все.

— Варе воскрешение богов предстоит, а она не знает, с чего начать.

— Ты меня удивил, — почесал лоб сказитель. — Я думал, что первым делом ты про свои способности спросишь, а ты... Поразил... Ты, Андрей, не беспокойся за Варвару. Она всё сама сможет, — Май удивлённо вскинул брови. — Нет, к сожалению, единого способа воскресить богов. У каждой Берегини по-своему получается. Сам подумай, если бы был универсальный способ, мы бы уж как-то подстраховались. Ан нет, каждая свою дорогу находит в соответствии со своей силой и... фантазией. Сил у твоей жены предостаточно, фантазии, насколько я заметил, тоже... Стихи она у тебя слагает...

— Бывает, — подтвердил Май.

— Всё у неё сладится.

— Хорошо. Тогда я про себя... Хочу понять, что за возможности Вы мне дали? С расстоянием я уже разобрался, а вот с пространством.

— Выходит, плоскость ты уже освоил. Объём теперь покорять надо... Начнём с банки.

— С банки?

— Да. С банки и огурцов...

Андрей рассказывал о своих тренировках с закрытыми пространствами, с выводом формул, а я всё не могла поверить, что ему такое под силу. Со своей-то я почти смирилась, но вот что мы будем делать с обеими нашими силами? А когда сынок родиться... скрытый генетический оборотень, весь в бабушку?! Мама дорогая! Да нас от общества изолировать надо! Мы же это... семейка, не то супергероев, не то Адамсов. Ядрёна Матрёна!

— Варя, ты меня слушаешь?

— Ага... — я продолжала автоматически гладить апельсиновую спинку Любыча, спящего у меня на коленях. Юный хранитель поначалу внимательно слушал вместе со мной рассказ Андрея, но потом начал клевать носом и, в конце концов, уснул, обняв лапами моё колено. — Я вот только опасаюсь. Мы с тобой в нашем пространстве катаклизмов не устроим? Волшебники — самоучки.

— Ну... конечно, себя надо контролировать. Кто спорит.

— Надо, — вздохнула я, — но как трудно, когда уже что-то получается. Между прочим, порча внучки Суфии начала действовать на Виброва, — ни с того, ни с сего, сообщила я новость.

— Да, и что с ним случилось?

— Нос сломали и челюсть, когда он своё возвращение решил в ночном клубе отметить. На какого-то приезжего бодибилдера напоролся, для которого его фамилия — пустой звук. Тот ему бесплатную пластическую операцию провёл и исчез из города, а над этим неисправимым недоумком сейчас врачи колдуют.

— Откуда такие точные сведения?

— Сам не можешь догадаться? Таврин секретами поделился.

— Звонил, — подтвердил, подняв сонную мордочку Любыч.

— Тогда понятно. Варь, а когда мы Владу в Порубежье поведём? И почему Суфия на праздник не захотела её брать? Сразу со всеми и познакомилась бы.

— Ты темперамент этой девицы видел? Она своими эмоциями владеть не умеет. Всё же на лице написано. Ты, когда в прошлом году на работу пришёл после наших приключений, смущал своим видом коллег? Интересовались ли они, что с тобой случилось? Не заболел ли?

— Хм...Так я же в командировку сразу уехал и это... о тебе думал, а не о Порубежье.

— Да? Ну, может пример и не совсем подходящий... Я тоже думала только о тебе... Но, всё равно, потом мы тоже ничем себя не выдали! Таврин вообще без предварительной подготовки туда попал, и тоже никто не догадался. Грозный...

— Грозный был подготовлен, — не согласился со мной муж, — у него постепенное вхождение было. Да и кому ему эмоции демонстрировать, рыбам, что ли?

— Не скажи... А Марла?! Она же, как партизан! Ни одной своей подруге ничего не сказала. А у Влады в офисе все, кроме меня, поинтересовались, не случилось ли чего у девушки? Чего это она как приведение бродит, на мебель натыкается?

— Что, в самом деле, натыкалась? — улыбнулся Май.

— Натыкалась. И это ей Суфия только о себе рассказала. А что будет, когда она Порубежье и его жителей своими глазами увидит? Как бы стирку проводить не пришлось. Пусть сначала свыкнется с мыслью. К Рыськиной свадьбе, глядишь, и готова будет. И чего это они решили в ноябре жениться?

— Традиция у Пери такая.

— Угу... Слушай, а как ты формулу вывел?

— Ну, ты темы меняешь, Варвара. Вывел вот... Формулу сферы за основу взял...

Суфия стала нашим частым гостем. И не только потому, что в нашей квартире находилась точка прохода в сопредельное пространство, но и потому, что у нас она могла быть самой собой. Даже внучке своей она себя молодую ещё не продемонстрировала. Мешал всё тот же бурный темперамент Влады.

Мы сидели на кухне, и пили травяной (теперь только травяной) чай с восточными сладостями, приготовленными Суфией.

— Хорошо мне с вами, — мечтательно закатила глаза к потолку Суфия. Она с удовольствием бы перебралась жить в Порубежье к сёстрам, но никак не взрослеющая Влада не позволяла сделать ей этот шаг. Про неудачную попытку насылания порчи на коллегу, бабушка, разумеется, знала. Но внучку наказывать не стала. Она даже не призналась ей, что знает, посчитав, что хватило и моего воспитания. — Быть такой, какая есть, какой тебя создали...

— А я всё ещё не могу привыкнуть, что у меня и у Мая есть сила.

— А я как-то сразу привык, — признался Андрей, — словно компас внутри меня работает.