Передняя часть зайчика была нормальной и продолжала функционировать, в отличие от задней. И вот эта самая задняя часть была... каменной. Горе — кудеснику не хватило силёнок превратить столь "крупное" животное в камень всего. Передними лапами бедный косой ещё упорно передвигал своё безжизненное тельце, хотя был обречён. Все присутствующие на поляне пристально следили за несчастным животным, но каждый испытывал свои эмоции... Андрею было жалко изуродованную животинку. Кудыка отчаянно боялся, поняв, что его тайна раскрыта и попадёт ему, мама, не горюй! Аида закипала от злости на бестолкового сына и решала, какого из "мама, не горюй" наказаний достоин всемогущий маг Кудыка. Огул думал, куда смыться на время, пока главный чёрт Мракобес будет проводить в Стивратовке очередные репрессии. А Рыська торжествовал победу.

— Да-а, птицу видно по помёту, — изрёк старый чёрт и задумался над собственной фразой, вращая в разные стороны своими подвижными глазами., — по полёту, — поправился он. — А заклинание то слабовато.

Лоцман взял жертву неудачного колдовства на руки. Зайчик даже не испугался человека.

— Расколдуйте его! — он с мольбой взглянул на Огула.

— Я могу только дальше в камень его... доделать, — проворчал старик.

— Не в камень, а обратно в животное! — Май начал выходить из себя. — В живое животное! Колдуны криворукие!

— Мы черти, — возмутился Огул, — а не армия спасения!

— Вот именно, черти! Только гадить и умеете! — зло плюнул Андрей и двинулся в сторону виновника. — А ты, гадёныш, чего к Баське полез? Чего он тебе сделал? Погеройствовать захотелось?

— Это вам за Злода! — вдруг окрысился Кудыка. — Будете знать, как над чертями издеваться! — Он вырвался из рук Рыськи и попытался сбежать, но тут же наткнулся на разгневанную мамашу. — А-а-а!!! У-у-у!!!

Аида, не обращая внимания на присутствие посторонних, самозабвенно порола бестолкового отпрыска ремнём, непонятно, откуда материализовавшемся в её руках.

— За Злода, говоришь, отомстил? И кто тебе эту бредятину в голову вбил? — сокрушённо бормотал Огул, однако с одобрением наблюдая за воспитательным процессом. — У того умника мозги набекрень съехали от жажды власти... А власть, она барышня капризная. Добиться её не трудно, трудно в руках удержать. Ветреная она, власть то... А тебя то, что сподвигло? Его глупой славы захотелось?

— Он герой! Ой! — вопил чертёнок. — Он смелый! Ай! Он мой кумир! Уй-ёй-ёй-ёй!!!

После этой фразы Аида прекратила экзекуцию и с удивлением уставилась на сына.

— Кто?

— Кумир, — глядя на мать исподлобья, упрямо повторил Кудыка.

— Калхан! — почти шёпотом выдохнула она и пошла прочь с поляны, волоча за собой ремень.

— Нет! — Её сынок шлёпнулся на траву и залился горькими слезами.

— Что, Кудыка, доигрался в благородных мстителей? — глумливо спросил Рыська. В голосе его не было ни капли сочувствия к маленькому проказнику, получившему заклятье на силу от родительницы. Больно уж большая карта разыгрывалась в этой, казалось бы, невинной игре. Жизнь Баськи была ему дороже наказанного чертёнка. Да и как можно сравнивать длительное, но всё-таки временное наказание и жизнь живого существа? — Если ещё раз что-нибудь подобное случится с василиском, я не буду изображать из себя сыскного агента. Я сыграю в ту же игру, что и ты: "Глаз за глаз"! Ты понял? — Чертёнок согласно кивнул. — Передай это всем! Если ещё найдутся такие же последователи Злода, — Рыська зло усмехнулся, — то участь их, как ты сказал, кумира? Так вот, участь их кумира, навечно обречённого долбить скалу, покажется им просто милосердной! Усёк?

— Не запугивай ребёнка! — попытался защитить набедокурившего чертёнка Огул. — От матери досталось, ещё ты тут стращаешь!

— Так сами его стращайте! — не отступал фолк. — И его, и других, таких же ушлых! Жизни от ваших не стало! Злод, Урюпа, теперь этот бес — балбес! Законы, что, не для всех писаны? Чернобог кровью "Хартию" подписал! Или он вам уже не указ?

— Ладно, Рысий, перестань, — примирительно заговорил старый чёрт. — Я всё сделаю, чтобы этого больше не повторилось.

— И меньше, тоже, — вставил свои пять копеек, молчавший до этого Май.

— Меньше? — не понял Огул. — Чего меньше?

— А ничего, — снова начал злиться Андрей. — Я говорю, чтобы ВПРЕДЬ этого не было! И ваше счастье, что с нами Берегини не было! Она за Баську разложила бы тут всех на атомы! Можете в Абиссинии у джиннов проконсультироваться!

— Не надо Абиссинии. Наслышаны... Мы, это, пойдём? — Чёрт с надеждой посмотрел на Рыську.

Фолк только кивнул в ответ, боясь снова сорваться. Огул подхватил зарёванного Кудыку и поковылял обратно в Стивратовку.

— Ну, что? Поздравляю тебя с успешно проведённой операцией! — Хлопнул фолк Мая по плечу, когда черти скрылись в ельнике. — Домой?

— Ура, — мрачно изрёк Андрей. — Рысь, а Джинни сможет расколдовать зайца?

— Тебе так это важно? — поразился фолк. Он не испытывал таких сентиментальных чувств к косому по причине своего происхождения. Хищник есть хищник.

— Жалко его. За Баську пострадал.

— Если Джинни не сможет, Хмару попросим.

— А Хмара сможет? — Андрей удивился таким разносторонним талантам Горыныча.

— Ящериц оживлял, — сознался друг.

— Да ты что?

Домой они добрались, когда женщины ещё спали. Тихо, стараясь не разбудить их, улеглись спать. На лавке, в корзине со свежей травой, копошился многострадальный заяц.

Я проснулась довольно поздно, солнце уже приближалось к зениту. Поглядела на часы и ужаснулась.

— Одиннадцать доходит! — Я оглянулась, увидела спящего рядом мужа и ласково потрепала его по щеке. — Вставай, засоня. Я и не заметила, когда ты пришёл.

Май пошлёпал во сне губами, нахмурился, непонятно выругался и отвернулся в другую сторону. Я погладила спящего Мая по живописным мышцам спины и пошла проверять Джинни. Она сладко спала в обнимку с Рыськой, и вставать, явно, не торопилась. Что-то долго она почивать изволит. И вчера отрубилась в момент. Как-то это всё подозрительно. Надо всех разбудить и... Какое-то постороннее шуршание отвлекло меня от объявления всеобщего подъёма. Я поискала причину шума и обнаружила его в корзине на лавке. Небольшой заяц, скорее даже зайчонок, вяло жевал лист одуванчика.

— Какой ты хорошенький, — я решила взять животное на руки. — А тяжёлый-то какой. А-а-а-а-а!!!

На мой вопль сбежались все. Ладно, всё равно ведь собиралась объявлять побудку.

— Варя, что опять случалось? — Джинни смотрела на меня со страхом в купе с жалостью. — Опять мышь?

— Нет, теперь заяц.

— Ты боишься зайцев?! — Подруга посмотрела на меня с явным недоверием.

— Вот ещё! — гордо заявила я, всем видом демонстрируя героизм своей натуры.

Она мигом успокоилась и попыталась прикрыть ладошкой накативший зевок.

— Тьфу, как я не подумал, что ты так отреагируешь на этого горемыку, — Май подошёл и бережно взял у меня животное, которое, как ни в чём не бывало, продолжало жевать траву.

— А что с ним не так? — удивлённо поинтересовалась хозяйка. Май молча протянул ей зайца. — Бедненький! — Сон мигом слетел с Джинни. — Кто же это его так?

— Да есть тут кудесники — маломерки, — проворчал Рыська. — Ты можешь ему помочь?

— Могу, — она потрогала место соединения живой плоти и окаменевшей части. — Надеюсь, что смогу.

— Джинни, а почему он не боится? — Я с любопытством наблюдала за действиями подруги. — Я кричала, а он не реагирует.

— Да, да, — поддержал меня муж. — Мне это тоже показалось странным. Как будто он ручной.

— Потому, что он ещё слепой и глухой, — огорошила нас Джинни. — Нет, ну как так можно издеваться над животным?

Она погладила зайчика по спинке и стала что-то шептать. Мы замерли, опасаясь словом нарушить таинство возвращения косого к жизни. Тот тоже замер, видимо прислушиваясь к своим ощущениям, и, как только задняя конечность приобрела подвижность, а слух и зрение пришли в норму, попытался дать дёру.

— Получилось! — Я бросилась обнимать подругу. — Джинни, у тебя получилось!

— Ещё бы! Ой! Ловите его!

Заяц кувырком вывалился из её рук и поскакал к порогу, оставляя за собой россыпь горошин.

— Это как же он мучился от запора, — съехидничал Рыська.

Оживший герой у порога внезапно остановился, попрядал ушами, пошевелил носом, развернулся и поскакал обратно к ногам Джинни. Количество горошин удвоилось. Довольная волшебница подняла его и посадила в корзину.

— Это твой дом, Тавшан, — заяц не стал возражать и тут же принялся с энтузиазмом жевать одуванчики.

— Похоже, он выбрал тебя хозяйкой, — прокомментировал Рыська. — Ладно, пускай живет... мясо, опять же.

— Рыська! — набросились мы на него. — Он и так много пережил!

— Пошутил, пошутил я, нечего меня щипать. Давайте лучше завтракать.

Поздний завтрак, больше похожий на обед завершился в полдень. Если, проснувшись, я ещё собиралась куда-то идти, то после плотного перекуса такие желания моментально улетучились, уступив место лени — матушке. Я устроилась на крыльце и наслаждалась дивным видом, открывающимся с порога Рыськиного дома: старая берёзовая роща, светлая, какая-то прозрачная, сказочная. Глядя на белые стволы, вспомнила Лютого. С зимы его не видели. В Безмирье кормится, в "Березани" редко появляется. С бабра мысли плавно перетекли на других хищников, волки вспомнились. А там, где волки, там и Волчановка, и оборотни, и Белый Волк, и Марла... Мечтательное настроение испарилось, а на его место тут же прибежало чувство ответственности за данное обещание.

— Ну, что не терпелось маме посетить эту Волчановку, — недовольно проворчала я себе под нос. — Теперь топать туда полдня. Рыська! — крикнула я в горницу. — До Волчановки далеко? По карте прилично было!

— Прилично, — фолк вышел на крыльцо и присел рядом, — а тебе зачем туда понадобилось?

— Марла там, — я вздохнула печально, недобро вспомнив свекровь, — у Волка гостит. Мы сегодня обещали быть.

— Ну, и сходите. В чём проблема?

— В том, что идти то я как раз и не хочу.

— Ты же давно собиралась в Волчановку, — удивился Рыська, — а теперь не хочешь? Ты на Волка обиделась?

— Ни на кого я не обиделась! Я в Волчановку и сейчас хочу, я идти не хочу.

— Идти? Так пусть вас Джинни переправит.

— Джинни? Рыська, ты гений! Конечно, Джинни! — Я обрадовано чмокнула его в глаз (ну, так попала), и побежала уговаривать подругу.

Особо уговаривать, правда, и не пришлось. Она с радостью согласилась, и переправить нас, и посетить деревню оборотней. В тех краях, в которых она провела последние несколько сотен лет, оборотни были жестокими и... несколько малоинтеллектуальными. Белый Волк выглядел их полной противоположностью и вызывал жгучий интерес иноземной волшебницы. Так что, через несколько минут мы стояли за околицей большой деревни, обнесённой крепким плетнём. Впрочем, плетень он напоминал мало, хотя был именно сплетён. Здоровые брёвна были плотно переплетены между собой так, что просвета между ними не было.

— Это они как такие здоровые деревья умудрились согнуть? — я с трудом представляла себе инструменты, с помощью которых возможно такое сделать. — А силу какую иметь надо?!

— Никакой силы тут не применяли, — огорошил меня Май, — эти деревья выросли так.

— Выросли? — опешила я.

— Выросли. Смотри, вот это дерево росло отсюда, а это его корень.

— Наблюдательный, — усмехнулся Рыська, впрочем, беззлобно. — Этот заплот многих ставит в тупик. Его, действительно, специально так растили.

— Ядрёна Матрёна! А зачем им такой забор? Им что-то угрожает?

— Оборотням? Смеёшься? Это у них увлечение такое — землеустройство.

— Ландшафтный дизайн, — восхитился Андрей.

— Обалдеть! Оборотни — садоводы! Я себе такого и представить не могла. А в деревне у них такие же... диковины есть?

— У них вся деревня — сплошная диковина. Бориска, когда здесь побывал, сказал, что Диснейленд отдыхает! Варя, а что такое Диснейленд?

— Ну, это такой парк аттракционов...

Джинни не принимала участия в нашей занимательной беседе. Она с восторгом обследовала плетень, время от времени тыкая в него указательным пальчиком.

— С помощью магии я бы тоже смогла так сделать, — с энтузиазмом сообщила она нам. В её глазах уже читалась работа творческой мысли, — но здесь нет и грамма волшебства! Это так... замечательно!

— Ловкость рук и никакого... чародейства, — вторила я подруге.

Рыська улыбался во все клыки, снисходительно наблюдая за нашим щенячьим восторгом.

— Так и будем топтаться за воротами или пойдём в деревню?

Бориска был прав: Диснейленд, не Диснейленд, но отдыхает, это точно! Сюда детей надо водить! И кто мог ожидать такой фантазии от оборотней? А, впрочем, что я знаю об оборотнях? Об их талантах, способностях, возможностях? Ничего! А они, вон какую красоту сотворили! Дежа вю. Повторился мой прошлогодний культурный шок после посещения Заставы, и нынешний, от посещения Град — Грота.

Миновав резные ворота, мы вошли в деревню. Главная, судя по всему, улица была вымощена плоскими белыми плитами, похожими на мрамор, но явно превышающими его по прочности. Сразу за забором была небольшая площадь с торговыми рядами, в данный момент, пустовавшими. Торговые места были оформлены очень аппетитно: резные бублики, крендельки, яблоки, репки украшали продовольственные ряды. Потом шли подковы, ложки, кружки..., лапти. Так вот откуда поставляют всему Порубежью обувь! Я так и замерла, разглядывая настоящий, невероятных размеров лапоток, болтающийся под крышей крайней лавки. Его уменьшенные копии весели у нас в прихожей, умиляя всех без исключения гостей.

— Варвара, не отставай! — скомандовал Рыська, и я, с трудом оторвавшись от занимательного зрелища, последовала за ними.

— Чего это тебя так поразило? — поинтересовался муж.

— Ты лапоть видел?

— Нет, пропустил, — огорчился Май. — А ты пчелу видела?

— А это я прозевала. Ба! Что это?

Мы с мужем дружно остановились и стали лицезреть огромный гриб — дом. Входная дверь в ножке, в шляпке окна. Около дома множество резных скульптур животных.

— Зоопарк, прямо как у Дуплянских! — восхитилась я. — А дом из чего сделан? Рыська! — проорала я на всю улицу, удаляющемуся фолку. — Дом, спрашиваю, как сделан?

Рыська недовольно развернулся в нашу сторону. Джинни лёгкой походкой пошла за ним. Настоящая восточная женщина, ядрёна Матрена!

— Ножка — ствол старого дуба, шляпка на ветвях держится, — менторским тоном пояснил он. — Вы около каждого дома будете задерживаться, или сначала Волка найдём?

— Почему ты такой вредный, — надулась я на Рыську, как мышь на крупу, — интересно ведь! Я такого никогда не видела, и в Диснейленде не была! Мне хочется всё рассмотреть, разузнать. Я...

— Варь, — перебил мой монолог муж, — может, остудишь свой познавательский зуд слегка, а? — и состроил такую просящую физиономию. — У меня какое-то беспокойство за маму всё утро в душе свербит. Давай, её быстренько разыщем, а потом...