Людмила прошла за стол, выключила свистящий чайник, залила заварник и поблагодарив дочку, пожелав ей приятного аппетита, приступила к трапезе.
Долго ели молча. И только под конец Людмила обратила внимания, что Ира как-то непривычно молчалива. Обычно вот так, за неспешным поглощением ужина, она успевала рассказать всё, что с ней произошло за день. Что она сделала, что подумала, что кто-то подумал, "и вообще что бы это могло быть".
А тут — тишина. Её явно что-то тяготило.
Наконец, не выдержав разгорающегося любопытства, Людмила упёрла в дочку вопросительный взгляд.
Та нахохлилась и неожиданно выдала.
— Ма-ам! А правда, что ты у Невыразимцев куратор?
— И откуда знаешь? — вместо ответа спросила Людмила Зверева.
— Товарищ-начальник же говорил что тебя назначат. Когда нас встречал. На вокзале. Когда мы только-только сюда приехали.
— А-а. Ну да! Куратором я у них.
— А вы наказываете?
Людмила посмотрела на дочь и отложила вилку. На тарелке оставалось всего одна пельмешка.
— Что случилось?
— Так вы наказываете?
Людмила устало усмехнулась. Слишком уж требовательно дочка спросила.
— Ты хоть знаешь чем реально Невыразимцы занимаются?
— Ну... Наверное наказываете... За всякое.
— Наказывают... Не мы.
— А кто?! Разве не вы? Не Невыразимцы?!
— Невыразимцы, Ира, это... шуточное название нашего подразделения. А занимаемся мы больше охраной тайн. Тайн, что очень много вокруг нас, Ведающих. А среди тайн есть такие, что даже мы, кто много знает, не можем сами понять что оно такое. Только и знаем, что оно опасное. Или выглядит опасным. Отсюда и говорят про ту или иную тайну — "невыразимое". Потому и кличут нас в шутку "Невыразимцами", так как о многом что знаем, мы никак не можем говорить.
— У-у... Так вы тайны храните... — почему-то погрустнела Ира.
— Всё-таки что-то случилось. — как утверждение бросила Людмила. — И то, что от тебя опять... Ты ведь не ради тренировки да?
— Угу. — опустила голову Ира. — Но... я не могла не колдовать. Там... Там пришлось!
— Так-таки и пришлось? — скептически спросила Людмила. Чтобы разозлиться даже сил как-то не осталось. А стоило. Ведь судя по ауре, дочка где-то очень так, хорошо наворожила. От души. Сильно.
— Ма-а... А ты можешь у дяденьки, кто нас контролирует, попросить, чтобы он не сильно наказал Колю? — вдруг выпалила Ира. — Пожа-алуйста!
— ?!!
Людмила удивилась так, что на несколько секунд дар речи потеряла.
— Так ты что, от него защищалась?! — придя в себя спросила она.
— Не! Он меня защищал. От хулиганов. Они нас побить хотели. И хотели сильно побить. — зачастила Ира. — А он нас... меня защитил. Он очень сильный ведьмак и колдовал очень сильно. А они были из восьмого класса. Все... и пятеро! Он их сильно ударил! А два, что не успели добежать до нас, сильно испугались, когда Коля покрылся синим пламенем.
— Пламенем?!! Он что, до Перуновых Огней доколдовался?!!
— Угу... Но он меня защищал!
— И где он сейчас? В больнице?
— Не, мам! Он домой пошёл.
— На своих двоих пошёл?! Домой?!!
— Ну... да. Я ему говорила, чтобы он не перенапрягся, а то сгорит. Ну... Он и не сгорел. Даже не обжёгся.
— Точно с ним ничего серьёзного? — встревоженно спросила Людмила.
— Точно-точно! Ты же сама меня учила определять. Я хорошо умею.
— Так! Стоп! Змиевы? Он из семьи Змиевых? — вспомнила наконец, Людмила фамилию друга дочки.
— Ну... да! Они там ему ещё посвящение делали. Недавно. Я же рассказывала!
— Всё ясно. — перевела дух Людмила. — Род Статуса. "Статусные" и древние. Защиту сынуле поставили. Как и я тебе в своё время... Плохо что не помогло... Но ты-то как умудрилась?!
— Ну... Уже после того, как у него... на нём огонь угас, главный хулиган... Ну я его и приложила... Параличом. Временным.
— О Матерь, Подательница Жизни! Только этого не хватало! А теперь мне всё и подробно. Как было.
— Но ты поговоришь с дяденьками, чтобы их не сильно наказали?
— Поговорю. Куда я денусь. Но для того, чтобы знать как вас защитить от гнева наших церберов, мне надо знать как там действительно всё было.
— Ну... сначала...
— С начала! — уже жёстко скомандовала Людмила. — И чую, что мне придётся сегодня ещё сходить... К Змиевым... А ты давай, рассказывай. Подробно, как было.
...
— Так тот главный хулиган, Фёдор Шпинёв?! Сын того самого Шпинёва?!!
— Глава сорок пятая,
Тени прошлого Белой Лисы.
В это время, в доме на переулке Малинкин вовсю шло разбирательство. Пришедшая домой мама Коли, с присущим ей темпераментом принялась выяснять подробности того, что сынуля учудил.
Родители явно что-то или знали, или серьёзно подозревали так как скоро дело дошло до выяснения откуда он знает "Силу Ветра". Но Коля тут упёрся как партизан на допросе — всё твердил что сам вычислил. И самое интересное, что папа не преминул отметить, "физическую сторону явления он действительно воспроизвёл правильно". А так как в этом его нельзя было упрекнуть — сказал правду, ведь действительно над этим задумывался и додумался как действует — родители упёрлись в чистое упрямство сына. Потому, что особо зацепиться не за что. А драть ремнём за то, что только подозреваешь в семье не принято.
Они верно подозревали, что Коля где-то нашёл "Источник" — книгу с записями, оставшуюся от кого-то из старых родов или колдунов-одиночек. Но Коля, видя насколько близко родители подошли к истине просто тупо упёрся.
Они уже решили, было, прекратить словесную экзекуцию младшего Змиева, когда были прерваны несколько неожиданным явлением.
Кот, заявившийся на бесплатное представление чуть позже Элеоноры, тихо прошёл по комнате, взгромоздился на спинку дивана и с интересом слушал всё, что происходило. Вместе с мыслями каждого. Да, слышал и мысли Коли. Знал, что он скрывает. Но справедливо полагая, что озвучив будет выглядеть, предателем дружбы — помалкивал. Даже несмотря на красноречивый взгляд несколько раз брошенный Элеонорой. Та поняла, что Васька, почему-то на стороне сына и не стала в свою очередь настаивать. Ведь у Баюнов свои резоны. А вмешиваться в них — себе дороже.
Но вдруг Васька навострил уши и посмотрел в сторону окна где видны были подходы к порогу веранды. Тихо поднялся со своего места, спрыгнул на пол и юркнул к входной двери. Впрочем, скоро вернулся. К тому времени Колю уже оставили в покое и решали между собой что делать. Причём решали весьма жарко.
— Мяу. — сказал Васька.
Спорящие только бросили на него недовольный взгляд и продолжили "увлекательную дискуссию".
— Мяу! — повторил Васька требовательно.
— Вась! Не до тебя сейчас! — отмахнулась Элеонора.
— МЯУ-У!!!! — рявкнул Баюн.
— Да что там у тебя?!!
— К нам пришли. — прошипел он в ответ и быстро юркнул за диван.
Такое поведение Кота-Баюна насторожило семью. Они переглянулись и бабушка по молчаливому согласию пошла к входной двери.
Во дворе было уже темно и пройдя на веранду зажгла лампу. Всё пространство перед входом в дом осветилось и стала хорошо видна фигура женщины.
Стройная, в лёгком сером пальтишке по погоде. С гордой осанкой. Из-под берета с помпоном сзади свисал большой хвост снежно-белых волос перевитых тёмно-зелёной лентой.
Элеонора Змиева подскочила. Видно узнала.
— Белая Лиса?!!
"Ну вот и пришли за мной!" — невесело подумал Коля. Почему-то услуживая интуиция прямо выдала догадку, что эта тётя, которой так удивилась мама и есть некто "из контролирующих органов" — типа инспектора по делам несовершеннолетних, только приложимо для колдунов. Конечно, было интересно почему эту тётеньку мама назвала "Белой Лисой", но любое любопытство забил страх. Страх неизвестности. Ведь было совершенно неясно что ожидать от встречи с этой, даже на вид очень строгой, персоной.
Тётенька ещё расшаркивалась на веранде с бабушкой, а мама уже успела бросить некий "зверский" взгляд на папу от чего тот сделав на несколько секунд испуганное лицо, перебросил строгий взгляд на Колю. Что это "перемигивание" с пантомимой между родителей означало, он не понял. Потому решил больше помалкивать, а если спрашивают — говорить поменьше. Впрочем как и учил его в своё время папа. Он любил с сыном делиться своим опытом преодоления неприятностей на работе. Да, все его рассказы выглядели как типичные "рыбацко-охотничьи", где папа выглядел неотразимо находчивым и ловким, но, как ни странно, Коля извлёк из них достаточно много.
Бабушка вошла в комнату вслед за гостьей и лицо у неё было раздосадованное. Строго зыркнув на внука она представила её.
— Людмила Михайловна Зверева. Прошу любить и жаловать. — и тут же спросила у пришелицы. — Из Невыразимцев, как я полагаю?
Зверева молча кивнула и нехотя достала удостоверение.
Потом представили по очереди, батю, маму и, под конец, Колю, который пребывал в растерянности, услышав имя и фамилию "Белой Лисы".
— И по чьи души пожаловала такая знаменитая гостья? — настороженно спросила бабушка после представлений.
Эти слова сильно удивили Людмилу.
— Знаменитая? — спросила она мягко уходя от заданного вопроса. — Я до сих пор думала, что мало известна в городе.
— Дык мы кто, по вашему, милочка?! — усмехнулась бабушка. — Ведьмы Статуса или просто так, погулять вышли? Мы всё знаем, что нас касается. То дело, которое вас прославило, оно нас самих сильно задевает. За него, все ведьмы Малого Китежа вам сильно благодарны. Жаль, вот, что раньше мы не сподобились донести до вас своё почтение и уважение — не знали куда идтить! А посему....
При этих словах бабушка церемонно поклонилась. А вслед за ними и вся семья.
— Спасибо! — поклонилась гостья в ответ. И нахмурилась.
— По делу... — заключила бабушка.
— Да. — нехотя признала Людмила Зверева.
Под мрачным взглядом Коли и настороженными родителей, Людмила подошла к столу, достала папку и положила её перед собой. Но почему-то садиться на рядом стоящий стул не спешила.
Когда-то и где-то Коля уже читал, как проходит процедура дознания, но и тут его ждал облом. Достав официального вида бланк, гостья ещё раз коротко поклонилась и официальным тоном попросила.
— Подтвердите Статус.
Родители выпрямились и бабушка торжественно произнесла:
— Силой даденой нам Матерью, Подательницей Жизни, клянёмся, что мы блюдём Статус, следуем Закону данному нам!
Глаза у Коли округлились, когда после этих слов, поднятые левые руки родителей полыхнули фиолетовым пламенем. По комнате поплыл резковатый запах озона.
Коля, следуя за родителями, попытался тоже поднять руку, но был остановлен матерью.
— Не положено тебе ещё клясться! — пояснила она сыну по завершению клятвы.
Людмила вздохнула и таки уселась за стол и принялась что-то быстро писать в бланке. На несколько секунд прервалась, обвела взглядом присутствующих, считала родство и уверенно записала их фамилии, имена, отчества в соответствующие графы. Для высокоуровневой ведьмы, считывать родство — из само собой разумеющихся умений. Коля хорошо видел то, что она пишет. Хоть и в перевёрнутом относительно него виде.
Лишь раз она покосилась на диван, за которым прятался Васька. Покачала головой.
— Магикот. Баюн? — по деловому спросила она.
— Да. — коротко ответила бабушка и, почему-то, напряглась.
— Член семьи?
— Да.
— Баюн-Змиев? Или... Маров? — Зверева бросила вопросительный взгляд на бабушку.
— Змиев.
— Чёрный или рыжий? — ехидно спросила инспектор бросив взгляд на диван явно адресуя фразу коту.
Вот на этом Васька не выдержал.
— З-здоровый, я! З-з-здоровый! — раздалось возмущённое из-за дивана.,
По лицу Людмилы скользнула мимолётная улыбка.
— А доказать? Вдруг ты чёрный, а твоя семья тебя спасает!
— Вот же ж!
За диваном зашуршало. Но вышел кот не с той стороны, что была ближе к Зверевой, а с противоположной. Попятился боком и стал за ногами папы, который с удивлением покосился на питомца. При этом Василий зачем-то распушил хвост, поставил дыбом шерсть, от чего стал выглядеть как бы не в два раза толще обычного. Оно и не удивительно — шерсть у него длинная.
— Вот теперь вижу, что рыжий и здоровый. — с улыбкой сказала Зверева Василию и обратилась к бабушке как главной.
— А он у вас блюдёт договор. Молчал до последнего.
— Да. Он у нас хороший. Дисциплинированный. — с гордостью похвасталась бабушка.
— Только боится меня почём зря. — попеняла Людмила.
— А кто вас Лис знает! Все вы разные. — буркнул Василий из-за ног папы по прежнему изображая из себя надутый волосатый шарик.
— Это у него родовое. — хмыкнула бабушка.
И тут, несмотря на скверную ситуацию, Колю, что называется, дёрнуло за язык.
— Извините... А вы случаем, не мама Иры Зверевой? Что в нашей первой школе учится?
Людмила оторвалась от заполнения протокола и бросила заинтересованный взгляд на Колю.
— Да. — коротко ответила она.
И тут всех присутствующих прорвало. Особенно восторгалась бабушка.
— Если бы сразу догадались, что вы мама Иры. Думали, что однофамилица... мы даже не знали, что вас в наш город перевели!
И далее, и далее, и далее....
С точки зрения Коли все восторги родителей выглядели несколько наигранно.
"Они что так решили умаслить инспектора и тем самым меня отмазать? — подумал он. — А ведь тётенька суровая. По тем ещё рассказам и легендам, Белая Лиса(если, конечно, это она) должна была выглядеть и вести себя как Снежная Королева!"
"А ведь похоже так и есть. — приглядевшись сделал он вывод. — Не повезло... Ну... если Ира за меня не попросила тогда хана мне!".
Коля ещё раз посмотрел на лицо инспектора. Та с вежливым спокойствием принимала поток славословия в свой адрес.
"Остаётся только надеяться. — решил он переключившись на фатализм. — Или родители отмажут — а желание у них есть, — или всё-таки тётенька сжалится".
Но уже скоро он ощутил, как говорится всем организмом, что тётенька, что-то не очень склонна к жалости.
Допрос проходил довольно жёстко. И это был именно допрос. Инспектор Коле очень чётко дала понять что докопается до сути. Вероятно её не зря назвали Белой Лисой. А от того холода, что веял от её голоса, так и тянуло её назвать не просто Белой, а Полярной.
Мимолётно бросил взгляд на Ваську.
Он по-прежнему находился за ногами папы, но уже сидел обернувшись пушистым хвостом. Шерсть дыбом уже не стояла, но морда у него была печальная. Видно прочитал происходящее по умам присутствующих и тоже впал в пессимизм.
Хорошо ещё тётенька не требовала смотреть ей в глаза, когда отвечаешь. Был хоть и небольшой шанс, но отмазать от участия Андрюху. А чтобы отмазать, надо о нём вообще ничего не говорить. Пока не спросят. А эта Лиса определённо чувствовала, что Коля что-то от неё скрывает, какое-то обстоятельство, которое для него важно.
Стало по настоящему страшно. И этот лютый холод, что веял от инспектора и боязнь, что что-то ему будет серьёзное... Ведь просто так родители бы не боялись. А Коля чувствовал, что они именно боятся! И страх передавался ему.
