— Если... Нет! КОГДА он вернётся, я ему признаюсь в чувствах, — начала Карин Узумаки. — Наруто спас меня от страшной учести, он вытащил меня из тьмы и отчаяния, он дал мне надежду и настоящую жизнь. Я всегда буду с ним, и никто из вас не может мне помешать!
— Пф-ф-ф-ф! Он спас мою жизнь! Он пошел ради меня против джинчурики с неуязвимыми техниками! — усмехнулась Ино Яманака. — Он поцеловал меня...
— ЭТО ТЫ ЕГО ПОЦЕЛОВАЛА! — разался возмущённый женский хор.
— ...он поцеловал меня на глазах у всей Конохи и должен взять ответственность! И я никому из вас его не отдам.
— Он отдал мне Легендарный Меч Тумана. Он мне подарил его, но при этом сказал, что меч остаётся в клане Узумаки, — с превосходством заявила Тентен. — У Наруто получилось самое грандиозное свадебное предложение в мире. И приняв меч, я согласилась на свадьбу!
— Наруто ничего такого не подразумевал! — возразила Ино. — И ты сама это знаешь!
— Это уже не имеет значения. Можете называть меня Тентен Узумаки.
— Когда Наруто-кун вышел против моего отца, когда он в одиночку противостоял главе самого сильного клана Конохи, — безмятежным тоном заговорила Хината. — на вопрос папы, не берёт ли он меня в жены, Наруто-кун ответил, что решение будет за мной. И я согласна. Это прямое свадебное предложение и Наруто-кун полностью осознавал это.
— Залогом нашей будущей свадьбы с Наруто-куном есть существование Узураку, — парировала Аяме Ичираку. — И я сказала ему что подожду, но не более пары лет.
— Ты слишком для него стара! — возмутилась Карин. — Ему нужен кто-то его возраста!
— Я старше всего на четыре года! — парировала Аяме. — И разве это может быть препятствием для настоящей любви? Я знакома с Наруто-куном больше, чем любая из вас. И он обожает мою готовку!
— Может предоставим выбор самому Наруто-куну? — задала вопрос Хината.
— КОНЕЧНО ЖЕ НЕТ! — ответил хор голосов.
— Я не отступлю! — заявила Ино.
— Я тоже! — ответила Карин.
— Вопрос моей свадьбы решен! — сказала Аяме.
— А я вообще уже замужем! — самодовольно усмехнулась Тентен.
— Я тоже, с того самого момента, как согласилась за него выйти! — спокойно ответила Хината.
— Значит это война! — уперла руки в бок Ино.
Долгие бессмысленные споры на повышенных тонах прервал возмущённый голос.
— ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?! — воскликнула Карин. — Наруто-кун может сейчас умирает, а вы решили драться за него, как за сумочку в магазине!
При упоминании о состоянии Наруто, все пристыженно замолкли. А упоминание о сопровождении в походах по магазинам, сделало настроение девушек смесью тревоги и мечтательного предвкушения.
— Мне всё равно, сколько женщин будет с Наруто, — заявила Хината. — лишь бы со мной был он.
— Ему это не трудно, — фыркнула Ино. — С его-то количеством клонов!
— Как будто его клоны отличаются от самого Наруто, — поправила очки Карин. — Как будто клоны — это не сам Наруто!
— Вы не о том беспокоитесь, девочки, — неожиданно раздался новый женский голос, — Вопрос в том, одобрит ли вас несравненная Анко-тян?
* * *
Наруто вынырнул из объятий кошмара и обнаружил себя на полянке перед вратами с бумажкой "печать" на замке. С окружающим пространством явно было не всё в порядке. Ярко-зелёная трава стала желтой и пожухлой, с деревьев в гигантском Лесу Смерти яростный ветер срывал сухие листья. Когда-то синее небо было укрыто серыми грозовыми тучами, сквозь которые прорывались вспышки молний. Облака покрывал странный узор, чёрные кляксы, напоминающие странные неведомые письмена.
На грани слышимости раздавался непонятный звук, как будто шелест извивающихся змей, смешанный со змеиным шипением. Всем своим нутром он чувствовал исходящую со всех сторон опасность, поэтому он, напрягая последние силы, пополз по сухой траве к воротам, и, собрав волю в кулак, закинул себя за решетку.
Глядя на покрывающий покинутую полянку туман, который шел клубами, напоминающими кольца исполинской змеи, Наруто отчаянно закричал:
— КУРАМА!
Сквозь расплывающееся зрение, Наруто видел, как клубы тумана проникают за решетку и медленно, но неизбежно плывут к нему. И последнее, что заметило его вновь уплывающее сознание, это две огромные оранжевые руки, сомкнувшиеся вокруг его тела. Зарывшись в пушистый мех Девятихвостого Лиса, Наруто вновь погрузился в беспамятство.
* * *
Смены пейзажей, кошмаров, печатей и снов Наруто уже утомили, поэтому новую реальность он встречал в отвратительном настроении. Он находился, судя по обстановке, в одном из кабинетов госпиталя Конохагакуре. Единственным различием было то, что вместо привычного пейзажа за окном простиралась бесконечная белизна. Он сидел в кресле, а напротив него располагалась Ино Яманака.
От привычной Ино-тян её отличал внешний вид. Вместо бледно-голубых красивых глаз без зрачков, её глаза были красными, а белки глаз — чёрными, как у Мито-тян. Глаза были закрыты квадратными очками, как у Карин-тян. Вместо свободного хвоста, волосы её были собраны в "уши панды". Протектор Конохи не был на поясе, как обычно, а свободно свисал с шеи, как у Хинаты-тян, сходство с которой подчёркивала пышная фигура. Одета девушка была в обычную одежду ирьёнина, только вместо круглой шапочки, как у медсестёр Каори или Отохи, на ней была косынка, схожая c Аяме-тян, что вместе с ушками панды смотрелось забавно. На щеках Ино-тян были тонкие полоски, как у него самого.
— Кто ты? — удивился Наруто. Одной из причин удивления было его вполне сносное самочувствие. — Где я? Почему я здесь?
— Хотите об этом поговорить? — произнесла девушка томным глубоким голосом Анко-тян. — Шучу! Ты без сознания. А я — это ты!
— ЧЕГО?
— Я — олицетворение твоих подавленных чувств, твоих несбывшихся желаний. Я — темная ты, персонификация твоего подсознания. Когда-то я была твоей точной копией, но честное слово, ты слишком уж вжился в образ своего Секси-дзюцу! Раньше я была простым олицетворением ненависти, и больше всего я ненавидела тебя!
— Меня? Меня-то за что?
— Тебя ненавидела вся деревня, все тебя боялись и презирали. Но ты всегда был таким весёлым, таким беззаботным, хотел так понравиться своим обидчикам, что это выводило меня из себя. Вместо высвобождения Кьюби, чтобы он закончил начатое, ты всем улыбался. Вместо того, чтобы ударить взамен, ты прятал чувства внутри себя.
— Но что изменилось теперь? Ты ведь теперь не мой злой брат-близнец, для которого нет большей радости чем повторить поступок Итачи.
— Ты начал подавлять совсем другие чувства. Ты частично выместил обиду на своей глупой деревне.
— Выместил обиду? Но как? — тут до Наруто начало доходить. — ТОРА-ТЯН!
— Конечно же Тора-тян! Это была изощрённая и коварная месть. Ну и, почему-то, когда мы вернулись в деревню после второго этапа, жители перестали нас ненавидеть.
— Погоди, так получается, что этот безумный сон — твоих рук дело?
— Нет, это работа твоего подсознания.
— Но ведь ТЫ — моё подсознание!
— Я просто хорошо понимаю твои скрытые мотивы.
— Почему мне приснилось то, что приснилось?
— Ты и сам знаешь. Пока ты лежал в бреду, вызванном печатью Орочимару, в дело вмешалось твоё подсознание. Задавай вопросы, и я отвечу.
— Почему мама Сакуры не была куноичи? Я пару раз видел тётю Мебуки и дядю Кизаши, и ни у одного из них нет розовых волос.
— Ты помнишь, какова была причина того, что такого офигенного Наруто Узумаки, колотит прекрасная Сакура-тян?
— Такая хорошая девочка как Сакура, не могла не видеть офигенность Узумаки! И я тогда подумал...
— Именно! Ты не был знаком с родителями одноклассницы.
— Хорошо! А Гражданский Совет Конохи? Что за бред? Как могут в деревне шиноби решать вопросы купцы?
— Помнишь того продавца, который вышвырнул тебя из магазина, когда ты хотел купить маску?
— Хе-хе-хе! Конечно! Я перед этим раскрасил ему дверь магазина в весёлые цвета! Ну и морда у него была, когда он увидел. Ирука-сенсей заставил всё отмывать!
— Ну вот видишь! Ты насолил многим продавцам. Их ненависть не имела ничего общего с силой Курамы. Безликая масса, осуждающая твои поступки.
— А почему меня били? Никто бы не посмел нарушить приказы дедули!
— Поминшь тех трёх парней, которые намяли тебе бока при первой встрече с Хинатой-тян? А тех придурков, с которыми проходил "проверку храбрости"?
— Это глупо! Я им тогда тоже хорошо навалял! А придурок Хибачи чуть не обделалася, когда я притворился лисьим демоном! Ладно, а почему дедуля не мог понять как пользоваться клонами чтобы бороться с бумагами? Это же очевидно любому дураку!
— А ты не хотел быть круче Хокаге?
— Еще как хотел бы! Тогда понятно почему я был наследником стольких кланов — так бы я уделал и Саске. К тому же я и так Сенджу! А если бы у папы был клан, он был бы крутым. Понятно и с додзюцу и кеккей-генкаями, тем более, что Мокутон у меня есть и так. Понятно и почему я был круче всех — я и так самый крутой! Ясно и с Хаку — до сих пор не могу поверить, что он парень. И я бы очень хотел спасти его. Но почему я ненавижу оранжевый? Оранжевый — самый крутой цвет в мире! Я еле нашел такой крутой костюм, и если бы не Ино-тян, с костюмом ещё круче, ходил бы в нём до сих пор! И какой дурак будет бегать в ботинках?
— Только идиоту не понравится оранжевый! Может это печать Орочимару? Ты видел во что он одет?
— А-ха-ха, у него фиолетовый бант на заднице! Ладно, хорошо! А вся эта тысяча жен? Весь это Акт Восстановления Кланов? Если бы такое было, то я бы не завидовал Саске!
— Это ты отрицаешь неизбежное! Свой гарем!
— У МЕНЯ НЕТ ГАРЕМА! — Наруто бесили эти нелепые предположения. — Ну ладно, оставим ассистенток. Но почему Анко-тян? Почему бабуля Цунаде?
— Анко-тян, прижимающаяся к твоей спине на экзамене? Та самая бабуля у которой самой выдающаяся особенность — не её огромная сила?
— Ладно! Но мама Саске! МОЯ МАМА!
Ями-тян наклонила голову и очки её таинственно блеснули.
— А вот об этом-то мы и поговорим.
* * *
Путь в Коноху был на удивление комфортным. Длинные прыжки Гамабунты были плавными, приземление мягким, поэтому удерживаться на голове было легко, требовалось всего чуть-чуть чакры. Если бы не беспокойство за Наруто, путешествие даже принесло бы удовольствие. Мягко светящиеся руки Цунаде время от времени проверяли состояние джинчурики, и результаты проверок были далеки от обнадёживающих. Цепочки чёрных клякс на теле Наруто смешивались с проявившейся печатью на животе, в местах соприкосновения кожа краснела и воспалялась. Температура Наруто была очень высокой, опасной для жизни. Когда Цунаде подняла одно веко, чтобы обследовать зрачки, вместо привычной голубизны, она увидела алые глаза биджу. Её беспокойство о том, что Кьюби может вырваться на свободу, было тут же отметено одним из клонов.
— Курама хороший! Он наш брат, и никогда не навредит боссу! Он поможет против печати змеиного придурка!
— Курама?
— Ой! Бабуля, давай сделаем вид, что я не называл настоящее имя Кьюби! Он очень ворчливый и не открывает его посторонним!
Бровь Цунаде дёрнулась. Привычка джинчурики напоминать ей о возрасте её бесила. Из-за крайнего раздражения до неё не сразу дошло, что Наруто не только пролез в сердце к ней и извращенцу, не только умудрился быть усыновлённым Гамабунтой, у него получилось даже сдружится с огромным сгустком ненависти и разрушения, с сильнейшим в мире биджу. Его смешные притязания на создание мира во всём мире после такого уже не казались ни простодушными, ни наивными.
Путь, на который Джирайя и Наруто неспешно потратили больше двух недель, с помощью босса жабьего клана, покрывающего с каждым прыжком сотни метров, занял чуть меньше суток. И всё равно Цунаде боялась, что они не успеют. Состояние Наруто было критичным, и неизвестно, сможет ли помочь эта хвалёная "Мито-тян" там, где не знал что делать величайший медик в мире. Она только надеялась, что искренняя вера Джирайи и Наруто имеет под собой какие-то основания.
Когда на горизонте показалась Коноха, один из клонов сказал:
— Я должен сообщить ребятам и Мито-тян, держите босса и предателя!
После того, как Шизуне сменила клона на посту возле носилок, клон развеялся облачком дыма.
Последний прыжок Гамабунты окончился перед самыми вратами Конохи. Там их уже встречали. Цунаде поразилась, сколько народу высказывало беспокойство о джинчурики — о человеке, к которому, по идее, в деревне относятся очень плохо. К носилкам кинулась целая толпа, среди которой было несколько весьма красивых юных куноичи, одна из которых, с характерными глазами клана Хьюга, была уже чунином, несколько генинов-парней, среди которых были члены кланов Абураме, Инузука, Акимичи, Хьюга и Нара. Были там знакомые и незнакомые джонины и даже один член Анбу. И, что поразило Цунаде, там был сенсей, в своей квадратной шляпе Хокаге.
— Всем немедленно отойти! Раздался звонкий повелительный голос.
Сквозь немедленно расступившуюся толпу быстро пробежали две девочки, чьи волосы бесстыдно выдавали принадлежность к клану Узумаки, очевидно те самые "Мито-тян" и "Карин-тян".
— Мито-тян, можно дать ему укусить себя? — произнесла какую-то чушь девушка в квадратных очках, похоже это была "Карин-тян".
— Погоди секунду! — "Мито-тян", девушка с чёрными без белков глазами, чей облик что-то смутно напоминал Цунаде, положила руку на шею Наруто и томоэ на шее, из которых вырывались чёрные кляксы, дрогнули и сжались, окруженные тревожно светящимися красным цветом символами. — Теперь можно!
Карин-тян закатила рукав и протянула покрытую безобразными шрамами в виде следов зубов руку ко рту бессознательно джинчурики.
— Карин-тян! Стой! — закричал один из клонов. — Ты оригинал?
— Да! Я помню об обещании, Наруто, но некогда!
— Нет! Наруто Узумаки не отступает от обещаний!
Клон подбежал к Карин, приложил к ней руки и развеялся облаком дыма. Рядом с Карин стояла её теневая копия. Клон Карин уже складывал ручные печати.
— Техника Трансформации! — её на секунду окутал дым, но ничего не произошло.
Видимо какой-то результат всё же был, потому что Карин подбежала и сунула руку в рот лежащему Наруто. Его клон руками разжал челюсти оригинала и сомкнул острые звериные зубы на руке девушки. Наруто окутало зелёное сияние характерного цвета и Цунаде, приложив руку ко лбу больного, удивлённо констатировала, что горячка быстрыми темпами сходит на нет. Через некоторое время, весьма впечатляющее для получившего повреждения теневого клона, девушка исчезла в клубах дыма. Чакра этой девушки была потрясающей. Если она научится ей пользоваться без этой варварской методики, то как ирьёнин она может быстро затмить саму Сенджу.
Джонины подхватили носилки и понеслись в сторону госпиталя Конохагакуре. Цунаде хотела броситься за ними, но на плечо ей легла рука Джирайи.
— Мы сейчас ничем не сможем помочь. Мито Узумаки справится сама.
— Но ведь я медик! Я помогу!
