И всё же главным было расследование. Единственная здравая идея, посетившая мою голову, сводилась к попытке вычисления виновника методом исключения. Очевидно, нападавший не из воздуха появлялся, ведь постороннего давно бы нашли. Значит, это обитатель школы и значит, кто-то недоговаривает. Но как узнать — кто? Как и говорил Дамблдор, никто не даст заливать в учеников сыворотку правды. И вот тут у меня возникла одна мыслишка — собрать сведения о том, кто и что делал во время нападений. В буквальном смысле составить перечень местоположения людей, изучить его и сравнить по датам. Изначально это ничего бы не дало, но сейчас, после стольких нападений, человек раз за разом оказывающийся около места преступления будет на виду. Как и тот, кто каждый раз пропадал не пойми где. Понятное дело, что первым подозреваемым тут будет Мальчик-Который-Выжил, но он скорее потенциальная жертва. Хотя и к нему тоже есть вопросы.
Однако если с самой идеей всё было понятно, то с реализацией неизбежно возникали проблемы. Опросить самому сотни людей, да ещё и уточняя пересекающиеся детали — та ещё задачка. Может, нереальной её и не назовёшь, но времени на это уйдёт уйма. К тому же нужно ещё убедить детей сотрудничать, что не так-то и просто. В общем, одному тут не справиться, и в этом деле мне требовалась помощь. С другими профессорами, Филчем и даже Хагридом я решил поговорить сам, и если не считать злого на весь мир старика-завхоза, да наплёвшую мне с три короба Трелони, то тут особых сложностей не возникло. Дело-то было важным.
А вот учеников пришлось перекладывать на плечи деканов. Обсудив с МакГонагалл вопрос, мы пришли к выводу, что лучше будет не придавать огласке истинную цель. Точнее не так. Дети должны знать, для чего задаются вопросы, но кто за этим стоит — лучше помалкивать. А то одни начнут усердствовать, другие наоборот будут молчать. Лучше уж просто думают, что руководство взялось за проблему усердней. Так и сотрудничать будут куда проще. Кроме того деканы лучше знают своих подопечных и им будет куда проще найти общий язык.
С остальными деканами тоже удалось договориться — как и обещал Дамблдор, отнекиваться никто не стал, хотя объем предстоящих работ вряд ли кого-то обрадовал. Сильно сомневаюсь, что в этой школе только у меня своих личных дел в избытке. Единственным с кем возникли сложности, оказался Северус Снейп. Отказывать-то он не стал, но не преминул озвучить потенциальные проблемы.
— С учениками моего факультета будет непросто. Где они были и чем занимались — очень деликатная тема. А требовать с них ответа мы не можем.
— Понимаю, — спорить с заявлением зельевара было сложно. Сам же об этом думал, — мне не нужны их тайны, достаточно будет знать, где они находились, хотя бы примерно. О большем не прошу. А если кто-то откажется говорить... что же, по-своему это тоже полезная информация.
— Всё ещё считаете, что это дело рук моих учеников? — остро глянул на меня Северус.
— Маловероятно, — честно признал я, — но маловероятно — не значит исключено.
— Хорошо, сделаю что смогу, — показательно поморщился, но не стал углубляться в бессмысленный спор Снейп. Он не хуже моего должен был понимать, что раз мы ничего не знаем о преступнике, то нельзя ничего исключать. А потому проверять нужно всех, — но вам не удастся ввести Люциуса Малфоя в заблуждение. Стоит начать задавать вопросы и ему сразу об этом доложат. В лучшем случае, выиграете пару дней.
— Это проблема?
— Учитывая его уровень влияния на попечителей и министра? — хмыкнул зельевар.
— Я не об этом. Меня так и так постараются выжать из школы, это меня не смущает. Вопрос в том, сможет ли он помешать опросу учеников.
— Сможет, — прозвучал лаконичный ответ.
Проблемка... В общем-то я и сам понимал, что Малфой в стороне стоять не будет. Раз именно пожиратели стоят за нападениями, то любое неконтролируемое расследование не в их интересах. А возможностей у их ставленника хватает. Достаточно оповестить самых "громких" родителей и поднимется буча. А их детишки как раз на Слизерине учатся. Не все, конечно, но многие. Я-то надеялся, что быстро вмешаться он не сможет. Но судя по уверенности Снейпа, это не так.
Немного подумав, я решил немного иначе подать ситуацию:
— Тогда не будем скрывать от него мою роль в этом деле.
— И что вам это даст? — Северус не то чтобы удивился, скорее немного озадачился.
— Сомневаюсь, что он видит во мне серьёзную угрозу. Маглорождёный, работаю на маглов и всё такое, — я изобразил неопределённый жест рукой, — одновременно можно намекнуть, что попытки помешать будут преданы огласке. Согласитесь, будет странно, если новое руководство начнёт мешать попыткам найти виновного.
По сути, мнение родителей школьников — обоюдоострый клинок. Одни будут против опросов их кровиночек, другие наоборот посчитают это оправданным шагом. Тут вопрос в том, кто первый успеет подсуетиться. И насколько широкую аудиторию охватит.
— Люциус просто анонсирует своё собственное расследование и всё, — а вот это может и не являлось ложью, но звучало именно как отговорка. Пусть анонсирует всё что хочет — если успеем опросить детей, то всё это будет неважно.
— Северус, на чьей вы стороне? — посмотрев прямо в глаза Снейпу, спросил я.
— Что за намёки, Шельт? — мой вопрос ему явно не понравился. Лицом-то он владел и показывал только то, что хотел показать. Тут я иллюзий не строил. Но то, что он напрягся, было заметно.
— Простое любопытство. Дамблдор вам доверяет, но и с ТОЙ стороны, наверное, тоже. То ещё положение, верно?
Северус Снейп замер с каменным выражением лица, лишь в глазах читалась сдерживаемая ярость. По крайней мере, я интерпретировал этот взгляд именно так. По сути, я его либо оскорбил, либо наступил на больную мозоль. Не самый умный поступок с моей стороны, но сейчас сиюминутная нужда стояла превыше дальних перспектив. Нужно решить дело, а потом... не думаю что мы с ним будем контактировать после того, как я покину Хогвартс.
— Я постараюсь убедить Люциуса, — безэмоционально произнёс Снейп.
— Благодарю, — кивнул я, но при этом не ощутил даже намёка на удовлетворение. Если раньше мои отношения с Северусом Снейпом были двоякими, то теперь нам точно не по пути. Не простит он такого нажима. Наверное...
* * *
Обычные преподавательские обязанности с меня никто не снимал, и время от времени приходилось сидеть, занимаясь... проверкой домашних заданий. Да-да, по магловедению они тоже бывают. И ещё это не так уж и просто. Хотя сложность тут заключалась скорее в том, чтобы не начать неприлично ржать. Не солидно, даже если никто этого не услышит. Хорошо хоть это было далеко не первая моя проверка, так что морально я был готов. Но всё же обычному человеку лучше не видеть, чего могут написать дети магов, если им задать эссе на тему первой мировой. Причем изучить они должны были сугубо магловскую точку зрения. Отсюда и все проблемы.
Знакомясь с историей, они продолжали воспринимать её через призму магического мировоззрения, и это порождало такие истории, что хоть сценаристам подбрасывай. Мировые лидеры и знаменитые генералы лично сходились в поединках, армии превращались в личные отряды, а техника воспринималась как хитрые артефакты или особо мощные заклинания. Хотя справедливости ради стоит отметить, что такие перлы выдавали единицы. У основной массы учеников дела были не столь запущены, но восприятие численности и расстояний хромало на обе ноги, что тоже приводила к забавным казусам. И только самые старательные честно переписывали материал или начинали задавать вопросы своим маглорождённым сокурсникам. Те может и не были знатоками истории, всё-таки в обычных школах они до неё добраться просто не успели, но хоть какое-то понимание имели.
Развеявший тишину стук в дверь оторвал меня от этого захватывающего процесса.
— Войдите.
Дверь открылась и на пороге кабинета возникла весьма необычный дуэт выпускника и второгодки. Довольного собой Джонатана Майлса и явно ощущавшего себя не в своей тарелке Гарри Поттера.
— Профессор Шельт, он, — Джон слегка подтолкнул Мальчика-Который-Выжил в спину, заставив сделать шаг вперёд, — хотел вам что-то рассказать.
— Благодарю, мистер Майлс, — я благодарно кивнул парню, понимая, что это его инициатива, и перевёл взгляд на его спутника, — мистер Поттер?
— Профессор, это... — неуверенно замялся тот, но всё же нашел в себе силы договорить, — это по поводу того вопроса.
— Какого вопроса? — удивился я.
— Мы с вами говорили тогда... ночью, когда Колин... пострадал, — решительность Поттера таяла буквально на глазах.
Сразу стало понятно, о чем он говорит — о том, как я пытался вызнать у него, как он с друзьями оказался около места первого нападения. Тогда я не успел его дожать, а он дозрел. Неожиданным образом действия сторонников Волдеморта сыграли мне на руку. А вот поведение мальчугана меня несколько удивило. Понятное дело, что ему всего двенадцать лет и его родственнички те ещё кадры, старательно подавлявшие любую инициативность своего подопечного. Но я бы не назвал его трусливым или чрезмерно робким. На моих занятиях он хорошо себя показывал, не боялся применять получаемые знания и задавать вопросы. Так с чего же эта нерешительность? Тема очень личная или что?
Я постарался глазами показать Джону на дверь, в ответ на что, тот состроил возмущенную гримасу. Понятное дело, сам подбил Поттера и теперь хочет всё услышать. Справедливое желание, но лучше я ему сам потом расскажу, чем буду смущать второкурсника наличием лишних ушей. После короткого зрительного и безмолвного противостояния, тот всё же покинул кабинет, после чего я поднялся из-за своего стола, подошел к Мальчику-Который-Выжил и по-простецки присел на пол прямо перед ним.
— Что случилось в тот день, Гарри?
— Мы возвращались со смертин Ника, — начал повторять свою старую историю мальчик, но она быстро обросла свежими деталями,— думали успеть перекусить, но тут я услышал голос. Он шептал, что хочет убивать, про голод и кровь. Но ребята его не слышали, только я.
— И ты пошел на голос? — сделав очевидный вывод, спросил я, и мальчик быстро кивнул, — но никого не увидели? Только бедную мисс Норрис.
— Так и было.
— Однако... — протянул я. Информация определённо была интересной, но вот внезапных открытий не приносила. А жаль. С другой стороны, было глупо ожидать обратное. Если бы Поттер что-то увидел, вряд ли он стал бы молчать, — ты слышал его только однажды или...
— Несколько раз, — без колебаний признался Поттер. Вообще было заметно, что начав говорить, он испытал определённое облегчение, — но в первый ничего не произошло.
— И почему никому не рассказал? Никому из профессоров.
— Но ведь это ненормально! — воскликнул мальчик, и спорить с этим заявлением было бы сложно. Действительно — нормой тут и не пахло. А он наверняка и напридумывал себе всякого. Возможно, даже посчитал, что как-то связан с нападениями. Его ведь многие в этом обвиняют.
— Понимаю, — я постарался смягчить тон, а то разговор начал походить на допрос, — спасибо что рассказал, это очень важная информация, — правда, я пока понятия не имел, в чем именно заключалась важность, но у меня ещё будет время это обдумать. Зато сам факт того, что это не совпадение, был очевиден, так что я не кривил душой, — послушай, что я скажу. Некоторые дети перепугались и начали обвинять тебя во всех грехах. Их можно понять, но тебе-то от этого не легче, верно? — на этих моих словах парнишка неуверенно кивнул, — среди взрослых никто тебя виноватым не считает. Даже Филч. Он тогда накричал на тебя, но это говорил не он, а его горе. В тот момент он обвинил бы любого, даже Дамблдора. Просто потому, что кто-то должен быть виноватым. Так что не накручивай себя и не бойся делиться своими проблемами или переживаниями с нами, взрослыми. Разбираться с ними — наша работа. Но мы не сможем этого сделать, если не будем о них знать, понимаешь?
— Я запомню, — серьёзно кивнул парнишка.
— Вот и славно, — улыбнулся я. На какой-то миг у меня появилось желание рассказать ему о своих подозрениях. О том, что он действительно связан с нападениями, но совсем не так, как некоторые считают. Быть может, если он узнает, что он цель нападения, ему будет легче переносить давление со стороны других учеников. Но поручиться за это я всё же не мог, так что от этой мысли пришлось отказаться. Быть может, как-нибудь в другой раз.
========== Часть третья. Глава 30 ==========
— Это бесполезно... — я со стоном отстранился от своих бумаг и откинулся на спинку кресла. Голова была тяжелой и мысли в ней ворочались с такой натугой, что казалось, прислушайся и услышишь их скрип. А настроение было таким, что хотелось смахнуть со стола всю кипу собственноручно организованной макулатуры и вскрыть бутылочку огневиски. Но нельзя — до дежурства оставалось меньше часа, и благоухать алкоголем никак нельзя.
Рассказ Гарри Поттера казался очень важным, но я так и не понял, как "подшить" его к делу. Разве что попросил мальчика в следующий раз сразу искать меня. Что он мог слышать такого, что не слышат другие маги? Ситуация попахивала мистикой. Или как минимум конспирологией. Существует немало теорий о том, что некоторое оборудование, типа слуховых аппаратов, или даже зубные коронки, могут улавливать некоторые, обычно не используемые частоты радиоволн. Может ли быть что-то подобное в магии? Да запросто. Кто-то использует нестандартный способ дистанционного общения для связи с обитателем Хогвартса, а мальчик как-то это слышит. И ведь понятно, что голоса и нападения связаны, но как использовать эту информацию пока что было решительно непонятно.
Зато деканы отработали на удивление шустро. Всего неделя и у меня на руках оказалась груда свитков, с полученными от школьников сведениями. Не знаю, дело ли в усилиях Северуса Снейпа или ещё в чем, но мешать нам никто не стал, что не могло не радовать, но вместе с тем немного напрягало. Ни тебе давления на деканов, ни вызова моей персоны на ковёр и требования отказаться от затеи. Тишь да гладь. Меня это ещё в начале учебного года достало, когда я гадал о причинах бездействия Дамблдора. И всё равно ведь не угадал. Только в нынешнем случае я сильно сомневался, что Люциус Малфой неторопливо меня изучает. Я ему не интересен по определению.
Ещё сутки ушли на то, чтобы упорядочить разрозненную информацию в адекватную таблицу, расчерченную так, чтобы каждому имени ученика соответствовали даты нападений, а в получившиеся ячейки вписывались местонахождения на примерный момент нападения. С этим уже можно было работать, чем я и поспешил заняться, но дело это было непростое и требующее полной концентрации. Три вечера я пытался как-то уложить в голове эту информацию, но только запутался. Так ковыряться можно было ещё очень долго, поэтому я решил сменить подход и начал наносить метки на схематичную карту замка. Наглядность пошла делу на пользу, но сравнивать сразу несколько наборов карт было не особо удобно — разные этажи и даты постоянно путались. Несколько раз мне казалось, что что-то нащупал, но стоило начать проверять конкретного человека по полным записям и сразу оказывалось, что он не подходит. Или просто всплывала ошибка. Я отчетливо понимал, что общий путь выбран правильно, но конкретный способ не подходил.
