Телепортация получилась... запоминающейся. Наверное, это единственное цензурное слово, которым я мог бы её описать. Несколько бесконечно долгих секунд я ничего не видел и не слышал, только ощущал тряску, от которой крутило всё нутро. А потом было шумное и крайне неприятное приземление, в рамках которого мы грохнулись одной кучей тел, выбраться из которой было не так уж просто. Зато сразу стало понятно, что мы уже не в школе, а в довольно просторном холле некого дома.
— Как это понимать?! — пока мы барахтались, пытаясь подняться, — на лестнице со второго этажа появилась дородная пожилая дама в ночнушке и накинутом поверх неё халате, — Аластор? Ты совсем растерял последнее представление о приличиях?!
— Прости, Августа, — даром что инвалид, Моуди первый смог оказаться на ногах, заодно упростив задачу остальным, — но у нас срочное дело.
— Какое ещё дело? — всё ещё возмущенно, но уже чуть тише, возопила дама и начала торопливо спускаться вниз, — Аластор, немедленно покинь мой дом, иначе мы крепко поссоримся.
— Всего один вопрос и я тут же исчезну, — пообещал Моуди и подался ей навстречу.
Виктория смогла выбраться из кучи-малы, а заодно помогла подняться мне. Так что я прекрасно увидел, как в тот момент, когда Августа Лонгботтом остановилась в паре шагов от Аластора Моуди, тот вдруг приподнял свою палку-трость и с неё соскользнул луч заклинания. Женщина даже охнуть не успела и начала оседать на пол, но была подхвачена рукой легендарного аврора. Тот бережно опустил её на пол и, не мешкая, задрал рукав халата, после чего грязно выругался, помянув Мордреда и Моргану. Когда я подошел ближе, то смогу увидеть, что на её левой руке виднеется метка в виде глаза. Последние сомнения оказались развеяны.
— Как же так, Августа, как же так, — едва слышно пробормотал Моуди.
Я прекрасно понял, что они имел в виду. Подобные вещи принимаются добровольно. Точнее, по собственному согласию. Но более чем уверен, что её просто вынудили это сделать. Помнится, когда я читал о том, что Лестрейндж сделала с родителями Невилла, то возник вопрос, куда в тот момент пропала его бабушка. И вот он ответ. Никуда она не делась, а пытка не была удовлетворением садистских наклонностей, как пытались это подать.
— Думаю, у неё просто не было выбора. На её глазах запытали сына и невестку. Возможно, грозились убить внука. Мало кто сможет выдержать подобное, — озвучил я свои догадки.
Моуди явно хотел что-то ответить, но просто не успел. Резво отскочил от Августы, на мгновение опережая предостерегающий окрик Виктории, и создал щит. Двое магов зашли с разных сторон, один с лестницы, второй из комнаты слева от холла, а компанию им составила пятёрка вампиров. Одного почти сразу упокоила Виктория, которая успела создать несколько своих кровавых жгутов, а остальные увязли в нашей защите. Куда большей проблемой стали маги, один из которых сходу бросил аваду, которая заставила меня нырнуть на пол. Но первую атаку мы выдержали без потерь и это дорогого стоило.
— Я верхнего, Шельт второго! — рявкнул Моуди, беря руководство на себя.
И это было очень кстати, поскольку сработанность у нас отсутствовала как таковая, а тут какое-никакое понимание ролей. Я сразу сосредоточился на своём противнике, прямо с позиции лёжа швырнув в него молнией. Не очень эффективное заклинание, переводящее противостояние в плоскость запаса сил, но оно вынудило вражеского мага держать защиту, что позволило мне подняться на ноги. После я сразу её оборвал, и от новой авады увернулся уже довольно спокойно, беспокоясь скорее о том, чтобы она не задела кого за спиной.
Мой противник сходу показался мне довольно неумелым. Возможно дело в том, что все лучшие кадры воевали против Волдеморта, но он раз за разом пытался попасть в меня убивающим заклятьем, что довольно глупо. А вот я не испытывал сложностей с разнообразием атак, что быстро принесло мне преимущество, вынуждая врага отступать шаг за шагом. Таким темпом я имел не только все шансы на победу, но и возможность захватить его живым. Не очень актуально в нынешний момент, но лишним тоже не будет.
Я как раз швырнул хитрую, но довольно безобидную вариацию толчковых чар, которые шли по пологой траектории и могли обрушиться на свою цель сверху вниз, чем легко было заставить несведущего противника поднять руку с палочкой выше уровня головы и заставить открыть ноги. И это даже сработало, но развить успех я просто не успел. Ощутил резкий рывок за левую руку, и меня отбросило метра на три, опрокидывая на пол. И так же резко мне помогли подняться, после чего я осознал, что вся наша группа собралась у противоположной от лестницы стороны холла. То есть около двери.
Не хватало только Моуди, который барахтался на полу около нижней ступеньки и яростно матерился. Около него также лежало тело мага. Мёртвого или как минимум бессознательного. Но моё внимание приковал не он, а не стоящий посреди спуска ребёнок. Маленький мальчик, выглядящий лет на десять, да ещё весь скособоченный и с неразвитой правой рукой, прижатой к телу. Тем не менее, во второй он держал палочку, которая была направлено примерно в то место, где я стоял пару мгновений назад. Пол там был проломлен, а под ним плескалось что-то типа лавы или жидкого металла. Уже не в первый раз Виктория вытаскивала меня из-под удара.
— Вам не заполучить господина! — громко пропищал, иначе не скажешь, малец и, махнув палочкой, запустил в Моуди толстенный луч неизвестного заклинания.
Аврор не вставая создал щит, но сила удара была такова, что, даже не пробив защиту, его юзом проволокло прямо к нашим ногами. Крайне необычное зрелище, выдающее в мальце опасного врага. Тут невольно обрадуешься, что помимо него боеспособность сохранил лишь один маг и двое вампиров. Да и тот факт, что мы не сунулись сюда вдвоём, не мог не радовать.
— Это ещё что за мелкий хер? — ошарашенно спросил Моуди, пока его под руки водружали на ноги.
— Сын Лестрейндж, — ответил я, даже не сомневаясь в ответе.
Судя по всему, на нерождённом ребёнке крайне негативно сказалось временное содержание души Пастыря, но вместе с тем наделила его немалой силой. Настолько немалой, что его следующую атаку пришлось отражать, наложив щиты в два слоя. И это в столь юном возрасте.
— В мамашку пошёл... — пробурчал стоящий рядом Блэк и начал осторожно смещаться в сторону.
Стоять плотной группой действительно не стоило. Уж лучше положиться на ловкость и реакцию. Ребёнок был опасен, но не стоило забывать и про остальных. Более того, именно с них и стоило начать.
— Выруби мага, он совсем неумеха, — негромко шепнул я Сэрас, и тоже начал смещаться.
Я не стал следить за действиями своей партнёрши, поскольку был вполне уверен, что с задачей она справиться. А сам занялся кровососами, которые решили скоординировать усилия и броситься на ту цель, которую атакует ребёнок. Хорошая идея, но уж больно ожидаемая, отчего один из них вспыхнул ярким факелом и, бешено заорав, начал метаться по комнате. Это стало неожиданным преимуществом, потому что малец отчего-то решил помочь кровососу, а отвлекаться в поединке сразу с группой взрослых магов точно не стоило. Люпин, Моуди и Блэк тут же заставили его защищаться и, учитывая численное соотношение, шансы на контратаку были мизерны. Ну а мы с быстро освободившейся Викторией взяли в оборот последнего кровососа, который вместо драки начал бегать от нас, выигрывая время.
Победа была фактически предрешена. И, как показала практика, понимали это не только мы.
— Довольно, — прозвучал детский, но вместе с тем властный голос. На выходе со второго этажа появился никто иной, как Невилл Лонгботтом. Иными словами, Пастырь, наконец, явил себя, — я сдаюсь.
Заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все присутствующие знали, кто их противник, и потому никак не ожидали подобного поворота. А я так вообще был попросту шокирован. Я ждал хитрых ловушек, древних заклинаний или ещё чего. Гадал, справимся ли мы вообще, и не придётся ли платить жизнями за победу. Но вот сдачи я никак не ожидал. Само собой мои союзники прекратили атаковать мальца, хотя оружия убирать не торопились. А тот, мгновенно забыв о возможной угрозе, резко обернулся к Пастырю.
— Но господин! — вскрикнул он и тут же оказался перебит.
— Я сказал довольно, Раби, — сказал, как отрезал Пастырь, — они знают, кто я, и не отступятся, даже если сейчас удастся сбежать. Я проиграл и предпочту заключение смерти. Мне найдется, чем заплатить за свою жизнь и сносное существование. Мистер Моуди, вы уже не аврор, но ваше слово по-прежнему в цене. Прошу вас засвидетельствовать добровольную сдачу.
Слушая "мальчишку", я продолжал тихо охреневать. Фактически тот не скрывал, что хочет пойти на сделку с министерством магии. И я понимал, что это вполне может получиться. За магические секреты можно получить многое, очень многое. Напрашивалась мысль, что это очередной резервный вариант, позволяющий избежать полного поражения. Впервые в жизни мне искренне захотелось кого-то заавадить, но я не мог этого сделать. Понимал, что никто, кроме разве что Виктории, меня не поймёт. Для них всё это противостояние выглядело не так, как для нас. А ещё я знал, что простой авадой тут не отделаешься. Волдеморт не зря тратил столько сил, чтобы захватить Поттера и провести над ним некий ритуал. Если психануть и убить Пастыря сейчас, то потом можно будет до конца своих дней гадать, действительно ли он умер или начал крутить свои интриги где-то в ином месте. А может он и вовсе меня провоцировал для реализации подобного сценария? Фактически, в этой ситуации не было возможности достичь полной победы. И с этим оставалось лишь смириться
Когда Моуди забирал палочки и связывал пленников, чтобы вместе с ними покинуть этот дом — я не вмешивался. Война закончилась. Всё сложилось может и не лучшим образом, но всё-таки неплохо. Здесь и сейчас магической угрозы для Англии не имелось. Точнее, теперь она не превышала обычную, скорее даже наоборот. Всё-таки теневая сфера магического мира сильно пострадала от всех этих разборок.
* * *
Вид ворот, ведущих на территории Хэллсинга, навевал ностальгию. Казалось, прошло меньше месяца с того момента, как я последний раз был здесь, а столько всего за них произошло. Волдеморт успел возродиться в новом теле и потерять его, после чего сразу три хоркрукса оказались в распоряжении ордена. Пускай Тёмный Лорд не был окончательно мёртв, но все ресурсы для достижения этого результата имелись. Гарри Поттер, вокруг которого было столько загадок, оказался простым мальчишкой, к которому подселили фрагмент чужой души. Теперь забота о нём лежит на Люпине и Блэке, которые, уверен, изыщут способ безопасно избавить мальчика от этого "подарка". А если ничего не получиться, то я рекомендовал им просить помощи у ордена. Алукард уж точно справится с этой задачей. И даже Пастыря мы всё-таки захватили. Дамблдор вместе с Моуди взялись доставить его в аврорат и дать все необходимые разъяснения. Не знаю, что с ним будет дальше и, если честно, сейчас просто не хотел знать. А заодно Дамблдор должен помочь Краучу-старшему, если тот ещё не пришел в себя.
Оставалось только последнее дело — и вот я здесь, иду по привычной дороге от точки аппарации до ворот. Меня уже заметили, только в отличие от былых времён встречают не очень-то вежливо — сразу взяли на прицел. Мы ушли из Хэллсинга ради возможности разрешить конкретную проблему. И мы это сделали. Был некоторый соблазн обособиться, попробовать открыть собственную конторку по разрешению подобных проблем. Лёгкий путь, избавляющий от ответственности. Но изначально я собирался вернуться. Более того, я крепко задолжал как Интегре, доверившейся мне в решающий момент, так и Алукарду, который своевольно позволил мне довести дело конца. Так что свой выбор я сделал быстро.
Сложнее было с Викторией. Та хотела последовать моему примеру, и пришлось долго её отговаривать, напирая на то, что после такого на неё точно навесят печать. И уже не снимут никогда. Конечно, она не хотела подобного, но отчего-то продолжала упрямиться, и тогда пришлось задействовать самый "убойный" аргумент.
— Как я смогу смотреть тебе в глаза, если из-за меня ты станешь рабом до конца своих дней? — спросил я, когда споры зашли на очередной бессмысленный круг.
Это решило вопрос, но сразу поднялся другой. Я не мог знать, что меня ждёт дальше и должен был позаботиться о том, чтобы даже в худшем варианте с Викторией было всё хорошо. Наш штаб становился хорошим убежищем, куда не попадёт посторонний и где получилось организовать запас крови, но этого было мало. Пришлось потрясти связями, чтобы выяснить, где теперь обитает Мадам. Когда-то она сказала, что приютит Сэрас, если та окажется свободным вампиром, а она не из тех сущностей, что бросает слова на ветер. И вот это уже был вариант на крайний случай, хотя я всё же рассчитывал, что до него не дойдёт.
Только после этого я мог вернуться со спокойной душой. Принять ответственность за свои поступки, вернуться и сдаться, потому что так будет правильно.
Комментарий к Часть четвёртая. Глава 33
Остался только эпилог. Но это уже завтра.
========== Эпилог ==========
Неровный свет масляной лампы заставлял танцевать тени по стенам каменного мешка, именуемого кельей. Отчасти завораживающее, но вместе с тем давно опостылевшее зрелище. Сколько я уже провёл здесь? Где-то четыре недели, но точно сказать было сложно. В какой-то момент просто сбился со счёта ничем не отличающихся друг от друга дней. Хоть зарубки на стене начинай ставить, как это делают разные узники в фильмах, да только уже поздно. И сколько мне здесь сидеть? Этим вопросом я задавался уже сотни, нет, тысячи раз. Но ответа у меня не было. Монахи, что обеспечивали меня всем необходимым и дважды день давали немного прогуляться до уборной и обратно — как правило хранили молчание. А даже если что-то говорили, то на подобные вопросы не отвечали.
Думал ли я, что окажусь в таком положении? Нет, даже в мыслях не мелькало. Я, безусловно, понимал, что меня накажут за самоуправство, которое можно трактовать или как нарушение приказа или как откровенное дезертирство. Но ждал совсем иного. Жестких выговоров от Интегры и Айлендса, финансово-материальных штрафов, временного отстранения от дел или даже домашнего ареста. Но никак не того, что сразу после тщательного допроса и росписи на бумаге всех своих похождений, меня фактически кинут в тюрьму.
Даже когда меня отвезли сюда после завершения разбора итогов противостояния с Волдемортом и Пастырем, я думал, что это ненадолго. Да, я пошел против приказа, но ведь смог решить дело с минимальными, как мне виделось, потерями и не стал бегать от ответственности. Победителей не судят, верно? Но потом мне нанесли печать Кромвеля, напрочь лишив магии, посадили в келью, не особо отличающуюся от камеры, и потянулась бесконечная череда дней. Про моё существование словно забыли. И вновь сначала я думал, что меня просто наказывают и оказывают моральное давление, но чем дальше тем сильнее рос подспудный страх, что меня по-тихому списали. Сочли слишком непредсказуемым, ненадёжным и опасным. Я старался гнать её подальше, но когда у тебя столько свободного времени, то сделать это довольно проблематично.
