— То есть вы считаете, что Том не лгал и мальчик действительно контролируется некой сущностью? — директор одарил меня тяжелым взглядом. Он явно не хотел верить в подобное. Как и я сам.
— Я считаю, что расклад гораздо сложнее, чем условное противостояние светлых и тёмных магов. Мы не знаем, с кем столкнулись и действуем вслепую. Только Том Риддл знает, что происходит на самом деле.
— Но он не спешит делиться своими знаниями, — задумчиво проговорил Дамблдор. Знал бы он, как ошибается, — если ваша теория верна, то тогда чем, по-вашему, руководится Том, когда раз за разом лез в Хогвартс?
— Он проиграл контроль над теневой жизнью страны, почти все доверенные люди сидят в Азкабане, и ему остаётся только пытаться добраться до того, кого он считает источником своих бед. По сути, он отчаянно пытается выжить, — мне пришлось очень осторожно подбирать слова, чтобы, с одной стороны, правильно обрисовать расклад, а с другой, не показать, что я знаю больше, чем говорю.
— Интересная точка зрения, — покивал директор, после чего остро на меня глянул, — вы в курсе, что на Барти Крауча, главу одного из департаментов Министерства, напали?
— Когда? — чувствуя, как леденеет в груди, спросил я. Неужели Дамблдор уже всё знает? Это всё-таки была подстава? Но как Волдеморт мог указать на меня? Я ведь тщательно следил, чтобы не наследить. Не лично же директору сказал. Да и зачем ему это?!
— Этой ночью, — спокойно ответил Дамблдор. Кажется, интерпретировал мою реакцию как удивление.
Хотя им там и не пахло. Я испытывал смесь шока, облегчения и черт знает чего ещё, но уж точно не удивление. Я уж думал, что меня сейчас в пособничестве врагу обвинят, а, оказывается, речь шла о другом нападении. И это несло совсем иной вывод — мой прогноз о начале конфликта между Тёмным Лордом и Пастырем начал сбываться.
— Министр решил скрыть этот факт, но я уже в курсе. Барти успел вызвать помощь и авроры не сплоховали, но, к сожалению, нападавшим удалось уйти. При этом они считают, что нападали не только маги, но и вампиры. Кажется, вы приписываете такой состав к третьей стороне? Но зачем им нападать на Крауча? Другое дело Том — для него Барти один из символов сопротивления прошлой войны.
Зачем им нападать? Да потому что Крауч потенциально крайне полезная марионетка Волдеморта! Вот только озвучить этого я никак не мог. А сама ситуация получалась интересная — противник Тёмного Лорда быстро всё понял, не иначе как через метку осознал освобождение Крауча-младшего, и попытался нанести свой удар. Но Волдеморт это предвидел и лихо использовал аврорат в своих целях.
— Не знаю, профессор, пока не знаю. Но выясню, — пришлось ограничиться таким вот формальным обещанием.
А жаль. Быть может, расскажи я всё что знаю, и Дамблдора удалось бы убедить. Я не разделял уверенности Тёмного Лорда в том, что директор будет считать главным врагом Тома Риддла, пока третья сторона не трогает Хогвартс. Нет, Альбус Дамблдор, безусловно, сфокусирует своё внимание на защите школы, но вот угрозу он взвесит здраво. И если делом не поможет, то хоть советом и знанием поделится. Но, к сожалению, не судьба.
На этом острая часть беседы завершилась, и мы некоторое время обсуждали продемонстрированный камень, теорию об искусственных вампиров и вопросы безопасности Хогвартса. Само собой обсудили и Лестрейндж. Как оказалось, министерство пока тормозит пересмотр дела Блэка, а именно в его рамках директор планировал устроить допрос заключенной. Кажется, "светлые умы" решили приберечь этот скандал к уже гарантированной шумихи вокруг исчезновения Поттера. Чтобы хоть немного переключить внимание людей.
Только в самом конце, когда я уже начал откланиваться, Дамблдор обронил весь неоднозначную фразу:
— Вы застыли на опасном перепутье, Кристофер. И чем быстрее вы определитесь, тем лучше.
Я просто не нашелся, что на это ответить. Даже не знал, как правильно это понимать. Он догадался, что я пошел на сотрудничество с Волдемортом?! Или может, имел ввиду что-то другое. Например то, что я вроде как на стороне маглов, но при этом маг. Или это касалось острого вопроса маглорождённых, который всегда был мне близок. Или мои размышления о том, что в школе мне делать больше нечего. Хотя нет, последнее слишком уж мелко для столь высокопарной фразы. Но в любом случае — как хочешь, так его и понимай...
Такая вот получилась беседа, оставившая после себя неприятное послевкусие. А после неё пришлось возвращаться к своему расследованию и копать, копать, копать... До собрания ордена, на котором будет определяться дальнейший курс наших действий, оставалось всего ничего. Но пока что всё сходилось к тому, что Пастырь действительно существует и, даже если Волдеморт подал всё в удобном для себе свете, он является куда большей угрозой. Как минимум потому, что мы просто не знаем, что ему можно противопоставить. Он ведь старательно избегает прямого противостояния. Исключения было только два: когда он использовал нас чтобы проверить силы своего воинства и, как я подозревал, отсеять неугодных, а также когда мы умудрились вынудить его действовать и заметать следы. И то и другое сложно назвать осмысленной атакой с нашей стороны.
========== Часть четвёртая. Глава 21 ==========
— Крис, мы можем поговорить? — отвлекая меня от потуг вспомнить каждую мелочь, в мои штабные апартаменты заглянула Виктория. И это было довольно необычно, ведь обычно это я к ней заходил по каким-либо вопросам. Но факт этой необычности, как и само появление девушки, я отметил сугубо отстранённо, поскольку все мысли были заняты совсем другим.
Я готовился к собранию ордена. Ранее на нём я был один-единственный раз, практически в самом начале нынешней истории. Тогда только выдвигались теории о том, что всё это связано с Волдемортом, и никто даже предположить не мог, как всё запутается в итоге. Казалось, что всё протянется максимум пару месяцев, за которые мы найдём источник проблем и устраним его, после чего жизнь продолжится в привычном ритме. А на деле мы гоняемся за криминальным синдикатом, в котором уживаются маги и вампиры, контактируем с разными сомнительными личностями и встреваем во всевозможные неприятности. Но теперь мы подходили к переломному моменту. По крайней мере — я так считал.
Последние полгода моей работы вели именно к этому дню. Работа в школе, поиски всего, что касалось Волдеморта и Гарри Поттера, разговоры с Альбусом Дамблдором, несколько серьёзных боёв, в которых легко можно было погибнуть. Но оно того стоило — возможно на данный момент я был самым осведомлённым человеком. Разумеется, помимо тех, кто это сотворил. Но в отличие от них я знал разные мнения, и видел ситуацию с разных ракурсов, что тоже полезно.
Оставалось только донести свои выводы до руководства — нельзя упиваться мнимым успехом от устранения вражеских баз за границей. Ровно наоборот — сейчас нужно сосредоточиться на происходящем внутри страны. Всё, что мне удалось раскопать, указывало на то, что Волдеморт напрямую не врал. Уверен, многое исказил, но общий посыл был верен. Кроме того, помимо нападения на Крауча уже был и второй звоночек: в глубинах Лютного нашли несколько трупов бывших Пожирателей Смерти. Тут даже не знаешь, какая из сторон их прикончила, но то, что теневая возня набирает обороты — очевидно. А потому строго необходимо воспользоваться ситуацией и попытаться избавиться от большей угрозы. В идеале так от обеих. Но ни в коем случае нельзя давать им разобраться самим, потому что нынешнее взаимное ослабление быстро сменится усилением победителя.
И вот всё это, а также многие другие нюансы, я сидел и тщательно обдумывал. Заодно набрасывал скелет речи для собрания. К слову, на него я шёл всё-таки как представитель Интегры Хэллсинг. Уж не знаю, Айлендс тут вмешался или Уолтер, которому вроде как положено, но тема моей самоволки больше не поднималась. Правда и отношения стали куда более холодными. Впрочем, сейчас это было далеко не первым, что меня беспокоило.
— Извини, немного занят, — вернувшись к своим записям, отозвался я, — если дело срочное, то...
— Да нет, зайду позже.
Девушка легко пошла на попятную и покинула комнату. Как-то даже слишком легко, а ведь раз пришла ко мне, то, наверное, не просто так? Впрочем, сейчас мои мысли были только об одном и, вопреки шаблонной фразе, далеко не о женщинах. О нетипичном поведении Сэрас можно будет подумать позже, а сейчас собрание, собрание и ещё раз собрание. Всё остальное — после.
Так я и просидел несколько часов, отвлекаясь только на то, чтобы немного походить по комнате, так лучше вспоминались мелкие детали. А вечером нас повезли на место. Само собрание напоминало предыдущее, но были и отличия. Мне вновь пришлось коротать время с другими офицерами, но потом в закрытый зал пригласили не только меня, а сразу всех. И каждый из офицеров занял место позади своего непосредственного начальника. Такой вот расширенный состав. Хотя, кто знает, может как раз в прошлый раз всё решали в узком кругу? Ведь на моём месте обычно прибывал Уолтер, но сейчас он представлял сэра Айлендса. Стоял практически напротив меня, так что сложно было бы не заметить.
Взявший слово Хью Айлендс коротко обрисовал расклад, о котором, уверен, и так все знали, поскольку нынешнее дело тянется до неприличия долго. А уж сколько разномастных отчетов было написано... Потом пришел мой черёд и я пошел по заранее определённому "маршруту". Детальный ход моего затянувшегося расследования. Известные факты. Неподтверждённая информация. Догадки. И, наконец, выводы. Именно в таком порядке. Проговорил я никак не меньше часа, аж в горле пересохло. Но вместе с тем меня внимательно слушали, лишь изредка задавая уточняющие вопросы.
— Таким образом, я считаю, что орден не может оставаться в стороне. Сейчас лучший момент для того, чтобы дать магам понять — с нами нужно считаться. И тем, кто на стороне магического правительства, и тем, кто выступает против них. Только так можно огородить подданных Её Величества от влияния магии, — подвёл я итог своей речи.
Именно так я видел лучший вариант дальнейших действий. Министерство Магии слишком неповоротливо из-за того, что внутри него идёт своя грызня за власть. Слишком уж расслабились они за десять лет спокойствия и теперь никак не придут в форму. С одной стороны плохо, а с другой даёт нам шанс. Альбус Дамблдор, похоже, не хочет возвращаться к своей былой тактике и не станет собирать "Орден Феникса", являющийся, по сути, ополчением. Игнорировать проблему он не станет, но активные действия возможны только при непосредственной угрозе Хогвартсу. Но, опять же, он и нам не станет мешать, если не лезть в дела школы.
И министр и директор с удовольствием захотят решить проблемы нашими руками, что опять порождало двоякий вывод. Нас хотят использовать, что плохо, но если мы сделаем всё грамотно, не ввязываясь в кровавую вакханалию, а нанося точечные удары, используя все свои козыри, то тем самым дадим предельно четкий сигнал. Тут даже неважно, устраним мы врагов или заставим их убраться из страны. Важна сама демонстрация. Мы — сила. И эту силу готовы применять, что даже важнее самого наличие оной. В конечном итоге успешное решение нынешнего дела оказывалось тесно связано с изменением политики ордена.
— Позвольте уточнить, лейтенант, — неторопливо произнёс один из рыцарей, седовласый джентльмен с неприятным, пронзительным взглядом, — вы хотите, чтобы мы решали за магов их проблемы? Орден создавался совсем для иных задач.
При этих словах некоторые из рыцарей одобрительно закивали, демонстрируя своё согласие с данной позицией. Плохой знак. Но, разумеется, я предвидел подобных, не лишенных логики, заявлений.
— Ошибочно пытаться отделить дела магов, от дел обычных людей, — уверенно начал я, — граница очевидна, но она носит односторонний характер и маги не стесняются лезть к нам, тогда как мы почти не можем попасть к ним. Они привыкли к такому раскладу, он удобен и выгоден для них. Вы все знаете, чем это может закончиться. Предлагаю ли я вмешаться в дела магов? Безусловно. Противоречит ли это целям ордена? Никоим образом. Это превентивный удар, который предотвратит неизбежные жертвы новой усобицы магов.
Теперь свою поддержку продемонстрировали сэр Айлендс и довольно молодой на фоне остальных рыцарей мужчина. Сэр Пенвуд, если я правильно помнил. А ещё офицеры — кажется, почти все из них были если не со мной согласны, то как минимум не выражали неприятия. Реакции Интегры я не видел, но хотелось верить, что она тоже согласна со мной.
— Никто не забыл и не забудет урока пятнадцатилетней давности, — недовольно проскрипел другой рыцарь. Тот самый глава ученой братии, с которым мы имели беседу на прошлом собрании, — но нынешняя ситуация отличается. На этот раз конфликт магов почти не выходит за рамки магического мира.
— Пять лет назад один из нас был взят под магический контроль. Год назад было совершено нападение на Хэллсинг, — сухо и словно ни к кому не обращаясь, обронил сэр Айлендс.
— Мы ответили на эти вызовы, и с тех пор орден не подвергался агрессии, — слово вновь взял тот старик, который первый выразил своё несогласие, — единственное исключение — нападение на лейтенанта Шельта. Но, думаю, все согласятся с тем, что причиной и целью нападения был не наш офицер, а маг, которого он перевозил. Именно этого я и опасаюсь. Вмешательство в дела магов не останется без ответа. Мы не готовы к этому.
— Мы готовы лучше, чем когда либо, — я тоже не стал отмалчиваться. Алукард, Сэрас, Бернадотте, Уолтер, завязавшиеся контакты с тринадцатым отделом, оружие против магов. Ну и само собой я. Нам было чем бить и было чем удивлять.
— Но достаточно ли этого? — выразил своё сомнение мой оппонент, — мы не имеем права на ошибку. Лейтенант Шельт, вы уверены, что превентивный удар нужен именно нам, а не магам?
Это что, он намекает на то, что заинтересованное лицо из-за своего происхождения?! А что дальше? Объявят меня вражеским агентом? Мне казалось, что я говорю вполне очевидные вещи. У нас есть ресурсы, которыми мы не пользуемся. И даже если опустить вопрос баланса между магическим и обычным мирами, то у нас есть проблема, которую необходимо решить. Так или иначе. Неужели они этого не понимают?
И стоило задать себе этот мысленный вопрос, как я сразу осознал ответ. Всё они прекрасно понимают. Но боятся. Большинство из этих стариков стояли во главе ордена пятнадцать лет назад. Тогда они осознали всю свою слабость. Нет — беспомощность. Увидели, как дело, создаваемое поколениями предков, оказалось на грани краха. И теперь не хотят рисковать, пока жизнь не заставит. Но ведь когда заставит, то будет уже поздно. Пускай боевая часть ордена заметно усилилась, но в случае повторения сценария прошлой войны это мало что изменит. Я это отчетливо осознавал. Если в обычной войне обороняться удобнее, чем нападать, то в магической ровно наоборот.
Последующие минуты наглядно продемонстрировали состоятельность моей догадки. Правильно говорят — тот, кто хочет действовать, ищет возможности, а остальные ищут причины для бездействия. Наблюдая всё это, я чувствовал, как во мне закипает ярость. К чему были все эти потуги? Зачем вообще было что-то начинать, если в итоге всё сводиться к страусиной позе? Не пресекать угрозы, а реагировать на случившееся — вот их ответ? А ведь не так давно я уже думал на тему того, почему политика ордена не меняется. Вот тебе и ответ. Очень хотелось высказать всё, что я думаю об этих стариках. Публично заклеймить их трусами. И даже плевать на то, что сделаю только хуже. Но кое-что меня всё же остановило. Взгляд Айлендса, который с какого-то момента почти не сходил с меня. Старик смотрел жестко и требовательно.
