— Молодые люди, — к ним повернулся непривычно серьезный Дамблдор, — во-первых, я бы попросил вас несколько понизить тон, а, во-вторых, — перейти на английский язык.

Оба мальчика невольно повиновались, прекратив свой бесполезный и безрадостный спор. Поскольку дорогу к директорскому кабинету братья уже знали, на горгулью, отпрыгнувшую после произнесения пароля, они посмотрели без всякого удивления. Все в том же напряженном молчании они поднялись вслед за Альбусом Дамблдором в его кабинет, и расселись кто — где: Джереми сел на стул прямо перед директорским столом, а Гарри ограничился небольшим диванчиком, стоявшим у окна. Подле него же устроился и рунослед, крайняя левая голова которого уже успела более или менее очухаться и теперь только недоуменно хлопала глазами.

— Я хотел с вами переговорить наедине, мальчики, — начал Дамблдор, усаживаясь на свое резное кресло. — Это касается происходящих в школе событий.

— Профессор Дамблдор, честно, это не я! — воскликнул Джереми и вскочил с кресла с явным намереньем схватить директора за рукав. — Я даже не знал о том, что я змееуст!

— А я знал, — подал с дивана голос Гарри. — С самого детства, между прочим.

— Заткнись! — рявкнул Крыс.

— Ой-ой-ой, наша Надежда Магического Мира испугалась, не является ли она очередным Темным Лордом! К твоему сведенью, братец, эта должность уже занята кое-кем, кто.... — заметив, как на него посмотрел Дамблдор, мальчик свою речь резко оборвал. — В смысле, шучу я. Ну, не совсем, конечно, шучу. Просто, все происходящее в школе наводит на мысль, что тут действует сильный темный маг, а не недоучка-змееуст с Гриффиндора.

— Я понял тебя, Гарри, — кивнул Альбус, — и здесь мое мнение сходится с твоим, если, конечно, опустить те эпитеты, которыми ты наградил своего брата. Я хочу, чтобы вы поняли сразу: ни тебя, ни Джереми я не обвиняю в нападениях и не собираюсь этого делать...

Дверь кабинета распахнулась. В дверях стояла запыхавшаяся от бега Минерва МакГонагалл с лихорадочным румянцем на щеках.

— Альбус! Еще одно нападение! На этот раз, помимо ученика, жертвой оказалось и привидение!

— Я уже иду, Минерва, — Дамблдор немедленно встал с кресла и быстрым шагом прошел к дверям. — Вы же, мальчики, пока побудьте здесь.

Уже когда он вышел из-за дверей послышался удаляющийся голос профессора МакГонагалл:

— ...Напали на Джастина Финч-Флетчли — мальчика-второкурсника из Пуффендуя. Рядом с ним обнаружили Почти Безголового Ника — призрака с моего факультета...

— А кто этот Финч-Флетчли? — отрешенно поинтересовался Гарольд. — Ты его знаешь?

— Вообще-то — да, — нехотя протянул Джереми. — Мы с ним не в самых дружеских отношениях. Он придурок-придурком, каждому слову Локонса верит, да и вообще...

— А, так это он от меня последнее время шарахался...

— Но теперь шарахаться будут от меня, причем вся школа! "Смотрите, это брат Гарри Поттера, и он тоже змееуст"!

— Обычно, это про меня говорят: "Он брат Великого и Несравненного Мальчика-Который-Выжил".

— Зато теперь они точно уверены, что если я и победил Волан-де-Морта, то за счет Темной Магии. А я не такой как ты, этот Уизли и Малфой! Не такой, понятно?!

— Понятно-понятно, утихни.

— Слушай, ты же у нас продвинутый во всех этих Темных искусствах, так объясни мне, недалекому придурку, кто такие змееусты? И только не говори, что-то типа "это мы с тобой"!

— Насчет "недалекого придурка" ты подметил очень верно... — ухмыльнулся слизеринец, наблюдая за тем, как его брат рассматривает различные диковинки в дамблдоровых шкафах. — Так вот, братец, змеязычные волшебники — это маги, способные говорить со змеями.

— Это я уже понял, дальше-то что?

— А дальше изволь меня не прерывать! Самым первым змееустом считается Салазар Слизерин, и, поэтому, кстати, на его гербе изображена именно змея. Таких, как мы, в Магическом Мире осталось очень мало, поскольку змееязычие — редкий дар и передается только по наследству, а любой древний род, как известно, можно очень легко прервать. В основном, поскольку в Британии изначальным змееустом был Слизерин, а он являлся редчайшей силы Темным Магом, у нас этот дар считается черномагическим. Ну, так ты хоть что-нибудь из моей речи понял?

— Вполне,— буркнул Джереми.

Гриффиндорец подошел к стоявшей возле директорского стола жердочке с птицей, смахивающей больше на покрашенную в алый с золотым индюшку. Судя по мутному взгляду, птица была больна и сегодня-завтра собиралась отправиться в свой далекий Птичий Рай.

— Эй, гляди, какое чучело, — позвал брата Крыс, указывая на птицу. — Но даже оно лучше, чем этот твой трехголовый змееобразный мутант.

— Идиот, — вздохнул Гарри. — Рунослед — это порода змей, зарегистрированная уже давным-давно, а не мутант магический.

— Ну, и что? Ты, чучело, — гриффиндорец протянул руку, чтобы погладить птицу, — все равно симпатичнее...

— Знаешь, если развить твою убойную логику дальше, все, что окрашено в алый и золотой куда более милое и безобидное, чем все то, в чем есть хоть капля зеленого.

По перьям птицы побежал огонь.

— Ой! Что я наде... стоп, что ты наделал! Она же сейчас сгорит!

— А с чего ты взял, что это именно "она"? Может, это "он"?

— Прекрати нести чушь! Лучше помоги мне потушить эту чертову птицу! — в голосе Джереми, метавшегося по комнате в поисках хотя бы стакана с водой, послышалась паника. — Не хватало мне для полного счастья, чтобы прямо в моем присутствие издохла птица Дамблдора! Да что же ты сидишь?

Птицу полностью охватил огонь, и она превратилась в живой пылающий шар. Мгновение спустя, издав пронзительный крик, "индюшка" полностью сгорела, оставив только дымящуюся горстку пепла на полу.

— Черт! Ну, ты доволен? Грохнул директорскую птаху, а сам и в ус не дует! — Крыс всплеснул руками.

— Во-первых, я ничего не делал! — Гарольд вскочил с кресла. — Во-вторых, это не просто птица, а....

— ...Профессор, у меня опять кто-то всех петухов передушил! — в кабинет директора влетел Хагрид, потрясая на ходу сжатыми в кулаке двумя дохлыми птицами. — Эта, а Дамблдор где?

Полувеликан диковатым взглядом уставился на стоявших в разных концах комнаты мальчиков.

— А вы тут чего забыли? — не дав им ответить, задал он следующий вопрос.

— Дамблдор ушел осматривать место очередного нападения, а мы тут сидим и ждем его, — пожал плечами Джерри.

— Так, ведь... эта... опять напали на кого-то? — Хагрид весь сразу посерел и сжался.

Слегка пошатываясь, он добрел до ближайшего стула и рухнул в него. Как устоял стул — неизвестно.

— Я вот только после вашей дуэли к себе пошел — глянуть кое-чего хотел, — забормотал лесничий, ни к кому конкретно не обращаясь, — а потом уже собирался к директору идти и за вас заступаться, но тут гляжу: петухов опять кто-то... ну, того.

— Понятно, — без особой уверенности протянул гриффиндорец.

Полувеликан тем временем стал рассеянно разглядывать кабинет Дамблдора. Заметив на полу кучку пепла, он воскликнул:

— А! Так, эта, у Дамблдора феникс сгорел, что ли?

— Ага, — кивнул Гарри, — ждем вот, когда он возродится...

— Возродится? Вы про что? — удивленно спросил Джереми.

— Балда, ты что, про фениксов не знаешь? Ну, конечно, что с тебя взять...

— Нет, постой, я что-то про них слышал, — прервал своего брата гриффиндорец, который не любил, когда его выставляют дураком на глазах у людей, пускай даже этот человек — Хагрид.

— Когда приходит время умирать, фениксы сгорают, — объяснил ему лесничий, — а потом возрождаются из пепла.

— Ах, да, точно слышал про них... точнее — читал, — закивал Джерри. — У них еще то ли кровь, то ли слюна заживляющей силой обладает...

— Ага, как же, читал он! — фыркнул на это слизеринец. — Слезы у них целебные, а не слюни! Ты бы еще сказал: сопли... придурок.

— А сам-то кто? — вскинулся Мальчик-Который-Выжил.

Снова отворилась дверь, и в кабинет вошел Альбус Дамблдор. На лице его, несмотря на то, что директор только что вернулся с места нападения, ничего, кроме обычного спокойствия, не отразилось.

— Хагрид? Что-нибудь случилось?

— Э-э, да, но это подождет, профессор. Я вам вот что сказать хотел: Гарри и Джереми, они, эта... непричем, вот! Они не виноваты! Я чем угодно могу поклясться...

— Хагрид, я знаю, что они непричастны к нападениям! — возможно, чуть более резко, чем хотел, произнес Дамблдор.

— Да? — полувеликан опешил. — Ну, тогда, эта, вы с ними ведь поговорить хотите? Я пока в коридоре подожду.

Смущенный реакцией Дамблдора на его слова, лесничий вышел.

— О, Фоукс сгорел? — директор Хогвартса с интересом уставился на кучку пепла.

В ответ на его слова из пепла, отряхнувшись, вылез маленький бледно-розовый птенец феникса, такой же неказистый, как и прежде. Что-то тихо прокурлыкав, он, переваливаясь, отправился к небольшой кормушке.

— Большую часть жизни фениксы удивительно красивы, — сказал Дамблдор. — У них прекрасное красно-золотое оперение. Изумительные создания.

Вздохнув, директор прошествовал к своему креслу.

— Итак, наш разговор много времени не займет, — он внимательно посмотрел на мальчиков поверх своих очков-половинок. — Во-первых, я бы точно хотел знать, зачем вы отправились на второй этаж в Хэллоуин. О том, где вы были во время праздника, можете не рассказывать — я уже знаю об этом.

— Ну, я услышал голос, — покосившись на своего брата-слизеринца, сообщил Джереми. — Этот кто-то говорил, что он хочет кого-то убить...

— "Кто-то", "кого-то", — передразнил его Гарольд. — Я тоже слышал этот голос, и он говорил, что хочет крови, что провел в спячке слишком долго, и что ему приказали напасть.

— Ну что же, это все? — директор снова на них посмотрел.

У Гарри появилась в голове неприятная мысль, что Дамблдор пытается прочесть их мысли.

— В таком случае, я бы хотел перейти к сегодняшнему происшествию. Джереми, ты ничего сказать не хочешь? Может, тебе очень хотелось бы что-то узнать?

— Нет, ничего, — гриффиндорец помотал головой.

— Тогда позволь тебе кое-что сказать. Это касается твоих занятий с Аластором Грюмом. Я не считаю целесообразным применение в школе тех заклинаний, что вы с ним изучаете. Ты понимаешь, что я имею в виду? Сегодня, например, ты использовал заклятие, потенциально опасное для всех, находящихся в Большом зале, и только, хвала Мерлину, что тебе не хватило сил, чтобы исполнить его в полную мощь.

— Я понимаю, сэр...

— Я поговорю с Аластором на этот счет. Теперь ты, Гарри. Уже второй год, как я понял, у тебя живет одна из опаснейших и, одновременно — ценнейших, разновидностей змей — рунослед. Если бы он появился недавно, я бы попросил тебя отослать руноследа обратно в магазин, но вы уже привязались друг к другу, и моя просьба вызовет у вас обоих грусть. К тому же, ко мне не поступило ни одной жалобы на твою змею, из чего я могу судить, что руноследа ты держишь под контролем. Тогда я тебя могу попросить только об одном: не терять бдительности.

Слизеринец усиленно закивал. Рунослед привычно обвился вокруг хозяина и впал в свое обычное состояние полусна-полубодрствования.

— Можете идти, — сказал мальчиком Альбус. — И позовите Хагрида.

* * *

У каменной горгульи Гарольда ждали Рон, Малфой и, как ни странно, профессор Снейп. Уизли, смерив презрительным взглядом Джереми, своему же другу присутствие мастера зелий объяснил, практически, жестами, пока сам Северус Снейп доступно объяснял Джереми путем снятия баллов, почему гриффиндорцу следует как можно быстрее удалиться. Рональд скосил глаза на своего декана, потом сделал рукой в воздухе такое движение, будто помешивал в котле зелье, еще раз косо глянул на преподавателя и провел рукой по своей шее.

Вот так вот. Называется: "догеройствовался".

— Поттер, попрошу вас вместе с мистером Малфоем и мистером Уизли пройти в мои личные апартаменты. Я бы хотел, чтобы вы мне пояснили кое-какой интересный момент из вашей школьной деятельности.

По спине темноволосого слизеринца пошли мурашки. Таким вежливо-спокойным Снейп просто так не бывает. А, учитывая жестикуляцию Рона, причина злобства у декана Слизерина может быть только одна. Словно бы в подтверждение мыслей Гарри, Драко мрачно ухмыльнувшись, шепнул другу на ухо:

— Ну, джентльмен, что ты теперь скажешь? Как будем выкручиваться?

Снейп, как обычно в таком случае (предразборка полетов), ушел на четыре-пять шагов вперед. Но Поттер вслух вопрос высказать не рискнул и, только сделав большие глаза, с удивлением на лице посмотрел в сторону преподавателя. Рон и Драко его поняли правильно.

— Он заметил, как ты выходишь из кабинета. Гарри, зачем ты вообще вслед за Грэйнджер полез? — шепотом спросил Рональд.

— На двери были наложены защитные заклятия. Гермиона в них как раз чуть не влезла — там такой кошмар произошел бы.

— Что за чары? — несколько минут спустя, уже проходя по коридору в подземельях, тихо поинтересовался Драко.

— Вас это интересовать не должно, — отрезал Снейп, вполне расслышавший вопрос Малфоя младшего, даже не поворачиваясь к мальчикам.

Предчувствуя что-то крайне поганое для него лично, и для всех троих в целом, Гарри тихонько снял с себя змея и приказал ему ползти в гостиную. Рунослед нехотя послушался.

Вскоре мальчики оказались в личных комнатах их декана. Как и в прошлый раз, этому предшествовали не самые приятные обстоятельства. Только вот теперь им Северус Снейп сесть не предложил, да и сам предпочел встать за креслом, вцепившись руками в спинку. Ощущение было такое, будто вот-вот всех троих слизеринцев приговорят к смертной казни.

— Я не буду спрашивать, откуда у вас вообще появилась мысль залезть в мое хранилище ингредиентов, — угрожающе начал зельевар, — а так же, как вам после этого хватает наглости мне в глаза смотреть, и, тем более, учитывая, сколько времени прошло после хищения шкуры бумсланга, не сознаться во всем добровольно. Меня интересует, для чего вы, Поттер, украли этот ингредиент. Вам же будет лучше ответить сразу и не отпираться.

Первой мыслью слизеринца было наврать с три короба, но Гермиону не выдать. Гарольд плохо себе представлял, чем для нее это может закончиться, но приравнивал к тому, что было с ним самим в прошлом году после отправки Норберта. И то, если не хуже.

— Я жду, — глухо произнес Снейп.

Мальчик собрался с мыслями. Можно все-таки выложить про идею Оборотного зелья, не упоминая Гермиону? Но это тоже толку не даст. Снейп точно спросит, почему они сразу не сдали гриффиндорцев — если уж не ему, то хотя бы МакГонагалл, или кому-нибудь еще. Значит, этот вариант отпадает. Черт, и что теперь делать?

— Поттер, вы оглохли? Или думаете, что игра в "молчанку" что-то изменит? Напомню, вы не просто нарушили устав Хогвартса, но и все мыслимые и немыслимые нормы поведения и морали! Вас в детстве не учили относиться к людям, тратящим на вас свое время, силы и энергию с уважением? Даже мысли не допускать о воровстве у таких людей? Что молчите? Нет? Впрочем, зная, кто ваш отец, я ничему не удивляюсь. Чего только стоили выходки Мародеров, когда они еще учились здесь! Но, хвала Мерлину, школа этот кошмар пережила, а вот теперь сюда заявляетесь вы, и, с полной уверенностью в своем превосходстве над другими студентами и даже преподавателями, учиняете такое, о чем вашему мерзостному папаше даже и не снилось! В прошлом году я был уверен, что все ваши "выходки" результат случайности, совпадения, или еще Мерлин знает какого фактора, и убедил себя, что вы ни в чем не виноваты. Я был уверен, что исключить вас из школы не только неприемлемо для меня лично, но и такое невозможно совершить, так как вы хороший и добропорядочный ученик! Все ваши глупости, типа взрыва котлов я принял на счет дурашливости: одиннадцать лет — не бог весть какой возраст. Я знаю, что вы все трое усердно готовились к выпускным экзаменам, несмотря на то, что с чего-то вам взбрендило в голову опасаться за Философский камень. Вы сдали переводные экзамены в числе лучших! И я вам сделал послабление. Как начинаю теперь понимать — зря.