Людмила подошла к машине и достала из кармана свой "прибор". Тот как обычно заискрил в её руках и звякнул.
— Чтобы было понятно с самого начала... — начала на ходу пояснять Зверева. — вот смотрите.
Она провела по капоту "Волги" своим умклайдетом, от чего поверхность машины еле заметно засияла.
— Хм! Ха! Хе! — выдало начальство и вопросительно посмотрев на Звереву вопросило. — Успела распутать?
— Ничего сложного, Василий Иванович. Обычное, бытовое проклятие. Но... — смутилась она.
Шеф терпеливо ждал.
— Прокляли очень уж с выдумкой. Не придерёшься.
— Даже с Кодексом Ка?
— Даже с Кодексом Ка! Что интересно. Проклятие наложено на машину. Но охраняет пассажиров.
— Да. Потому сразу не обнаруживается. — подтвердил подошедший глава Лаборатории-Девять успевший не только прислушаться к докладам нового сотрудника, но и кое-что проверить самому.
— То есть проклявшему мы ничего не можем предъявить? Даже если найдём. — уточнил шеф.
— В том-то и дело Василий Иванович. Ведь само проклятие вред машине не наносит — его наносят те, кто хоть что-то кинет в неё, а это, по смыслу проклятия, явно не проклявший. К тому же, учитывая то, что оно второй частью охраняет пассажиров...
— Ну раз так... — мгновенно потеряв интерес к этой части сказал шеф. — что там с ломом?
— А с ломом...
Зверева обернулась к ставшим полукругом, чтобы видеть всё, экспертам.
— Четыре слоя. — коротко сказала она и приглашающим жестом махнула в салон автомобиля, на виднеющийся там хвостовик лома.
Но продолжить не успела. Прибежал Шпинёв-старший и стал канючить.
— Мне в район-надо-о!!! Панимаиш?! — заладил он подбежав к шефу "Подразделения К". Тот отшатнулся и посмотрел на Шпинёва как на некое особо диковинное животное.
— Что вам надо, гражданин? — холодно спросил Котов.
— Мне в район-надо!!! Меня там ждут!!! На высоком уровне ждут!!! Панимаиш?!
— Мы вас не держим! — также холодно ответил Котов.
— Мне машина нужна, панимаиш? Немедленно снимите её с этой... железяки!
Вероятно Шпинёв принял Котова и людей "Лаборатории-Девять" за каких-то работяг из ЖЭКа.
— Ну так и езжайте, гражданин! — не понял Котов.
— Мне машина нужна, понимаишь?! Эта машина, дурья твоя башка! Мне на машине надо ехать! Как я могу приехать в район, к уважаемым людям, на автобусе?
Когда Жорж начинал очень уж сильно злиться, на конце слова "понимаиш" в его произношении вдруг прорисовывался мягкий знак.
— Хорошо можете приехать. С комфортом. — отозвался шеф и в его словах в ответ прорезались язвительные нотки.
— Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? — начал распаляться "великий начальник" — Я Шпинёв! Я сейчас позвоню твоему начальнику и тебя уволят! Как препятствующему функционированию важных людей, понимаишь?!!
Котов поморщился.
Потом обвёл взглядом своих подчинённых.
Те еле сдерживались, чтобы не рассмеяться во весь голос, с интересом ждали, что будет дальше. Так как дурак пытался накатить "на Самого" никто даже помыслить не мог, чтобы вмешаться.
Вероятно комизм складывающейся ситуации наконец-то дошёл до Василия Ивановича. Он ухмыльнулся поискал глазами нужного человека и отдал команду.
— Товарищ Саблезубый! Разберитесь с гражданином.
Саблезубый рад стараться. Молча подошёл к зарвавшемуся гражданину и посмотрел тому в глаза со своих двух метров роста. Под взглядом блекло-жёлтых глаз Шпинёв съёжился и даже слегка присел. Он сталкивался с работягами у которых совершенно нет комплексов по отношению к Высокому Начальству. Знал, чем обычно это кончается. Потому, что у нас какое государство?
Пра-авильно! РАБОЧЕ-крестьянское.
С ударением на первом слове.
И даже если вдруг некий работяга "слегка намнёт бока" некоему гражданину Шпинёву "из сословия служащих" — то есть из, как говорили классики марксизма-ленинизма, прослойки, то почти наверняка ничего им не будет кроме порицания. Ведь свидетели, в таких случаях кто?
Правильно! РАБОЧИЕ. А своих они никогда не сдают.
Ну... может где и "сдают", но только не в Малом Китеже. Убедился. На собственных боках.
Однако намятия боков на этот раз не состоялось.
— Вам нужно срочно в район? — каким-то особым образом выделил слова желтоглазый.
— Д-да-а.... — протянул Шпинёв. Причём глаза у него быстро стекленели, а лицо разглаживалось. От былого проявления "праведного начальственного гнева" скоро не осталось и следа.
— Сейчас вы идёте, как и все нормальные люди, на автостанцию...
Шпинёв кивнул.
— Становитесь, как все нормальные люди, в очередь в кассу.
Шпинёв механически снова кивнул .
— Стоите там, как все нормальные люди, дожидаясь своей очереди.
Снова механический кивок.
— Покупаете, как все нормальные люди, билет в район .
Кивок.
— И, как все нормальные люди, едете на автобусе с билетом, в район.
Кивок.
— Идите, гражданин! — отпустил Шпинёва Саблезубый.
Тот развернулся и как сомнамбула пошагал вдаль.
— Так на чём мы там остановились? — вопросил шеф, возвращаясь к дискуссии.
Спустя двадцать минут...
На заледенелом асфальте лежат аккуратно разложенные странные инструменты. Дверь в салон "Волги" открыта и возле неё стоят шеф, скребущий подбородок и один из экспертов — хмурый. Остальные работники "Лаборатории Девять" что-то вымеряют своими приборами, нарезая круги вокруг.
-Да... Действительно четыре! — говорит эксперт косясь на Людмилу, что стоит позади шефа. — И... как-то очень странно переплетаются. Первый, явно изначальный, "саламандровский", затёрт. Затирание — это второй слой. Третий слой — нормальный ведьмаковский конструкт: "пойди туда, куда послали". И четвёртый... огонь! Причём заметьте, коллеги, именно этот слой активирует первый!
— А почему первый "саламандровский"? С чего вы взяли? — мягким голосом вопрошает шеф.
— Дайте мне! — потеряла терпение Зверева. Она оттеснила эксперта и напрягшись приложила свой умклайдет к железу лома.
Несколько секунд ничего не происходило.
Потом на ломе проявилась первая, светящая ярко алым, буква. Затем вторая... пока активация надписи не ушла под сидение автомобиля. Первые буквы гласили: Contra ex...
Шеф оглянулся назад.
— Ремонтники ушли в машину греться?
— Давно. — отозвался оскалившись на все свои ровные, но очень острые зубы, товарищ Саблезубый, который как раз этим и озаботился — уборкой лишних свидетелей "с поля".
— Ладно. Взяли машинку и сняли с лома. — дал команду шеф.
— Работники "Лаборатории Девять" дружно достали свои умклайдеты, подцепили авто, мягко подняли, и мягко поставили его на колёса рядом. Всё было проделано под качественно наведённой иллюзией. Со стороны, если бы кто наблюдал, это выглядело бы как будто спорящая о чём-то группа людей, дружно взялась за "Волгу", подняла её, оттащила в сторонку и поставила на землю.
— Та-ак! И что мы имеем? — отряхивая ладони произнёс шеф.
А в результате имелась полная надпись, упирающаяся в асфальт: Contra exiguo nullo receptio est.
— Против лома — нет приёма! — перевёл с латыни один из экспертов.
— Глава тринадцатая
где троица друзей становится свидетелями грандиозной школьной драки.
Пройти в свои классы оказалось для Коли, Андрея и Иры и просто, и сложно. Просто — банда Шпинделя по пути не попалась.
А вот сложно...
Новость, что шпинёвскую "Волгу" кто-то пришпилил к асфальту ломом, казалось, обсуждает вся школа. Пока шли по коридору, к ним с этой новостью успели подкатиться как минимум пять человек. Но узнав соседей и свидетелей того замечательного происшествия, немедленно пытались вызнать подробности, что собирало ещё больше учеников.
Коля заикался и косился на Ирину ожидая, что она их "сдаст", Ирина весело заявляла "да видели", но ничего не прибавляла. Андрей же медленно надувался от ярости, так как его вся эта ситуация сильно раздражала — и тем, что есть возможность проговориться(ведь как хочется сказать, что это именно они ту "тачку", как её называли ученики, проткнули), и тем, что задавали часто ну очень глупые вопросы.
Потом пришёл-таки Федька Шпинёв и началась драка.
По понятной причине, его давила обида, что папаню и его красавицу-машину вот так "опозорили". Благо, что сцепился Шпиндель не с истинными виновниками, а с какими-то восьмиклассниками.
Тут же образовался плотный круг из зрителей, которые ещё принялись подначивать дерущихся. Некоторые, особо ловкие, забрались на подоконники с ногами, чтобы лучше видеть, кто не успел занять места в первых рядах просто подпрыгивали, рассчитывая в прыжке увидеть, что же там за головами зрителей делается.
Андрей, как истинный боец, продавился в первые ряды и там остался смотреть за действом. Коля и Ирина, наоборот, постарались убраться подальше. И правильно сделали, так как вскоре подвалили Федькины дружки.
Дружки попытались вступиться за атамана, а за избиваемого немедленно, с криками "так не честно!" вступились одноклассники шпинёвского противника и вся драка тут же приобрела воистину эпические масштабы.
Пока Коля и Ирина просачивались в свой класс преодолевая встречное течение любопытствующих, на шум прибежали учителя и принялись разнимать драчунов под свист болельщиков. Шум в коридоре стал совершенно оглушительным.
— Что там и с кем там? — спросила у Коли Юля Фокина, не успевшая пробиться в коридор.
— Шпиндель драку устроил... — буркнул Коля.
— ... Я их пока не знаю! — отговорилась Ирина как новенькая, когда Фокина упёрла вопросительный взгляд в неё.
— И хорошо бы вообще не узнавать! — припечатала Олеся Можейко, со своего места. Похоже, она одна не пожелала интересоваться кто бьёт, кого бьют, и осталась сидеть на своём месте.
— А почему?! — тут же уцепилась Ирина, чем ввергла Олесю в растерянность. Ей-то казалось, что ответ на этот вопрос очевиден. Она привычным движением надвинула дужку очков указательным пальцем на переносицу и глянув в глаза вопрошающей ответствовала.
— Патамучта ка-азлы!
Сказано было с такой экспрессией, что у Ирины немедленно округлились глаза. Коля же привычно отметил: Можейка в своём репертуаре. Она вообще к месту и не к месту любила припечатать это сочное слово "ка-аз-з-лы!". И было тому отношению весьма веское основание — неизменно удерживаемый с первого класса статус круглой отличницы был великолепным поводом для всех оболтусов подёргать за роскошную косу, которой она так гордилась.
— Там что все...? — многозначительно спросила Фокина.
— А то! Когда Шпиндель один ходил? — риторически вопросил в ответ Коля.
— Интересно... А на этот раз милицию вызывать будут? — спросила Юля.
— Да ты что, подруга! Чтобы за Самим Федькой Шпинёвым, да милицию! — с апломбом бросила Журкина и дальше продолжила совсем уж цинично. — Опять папаню вызовут, а он чем-нибудь педколлектив умаслит. Этим всё и закончится!
Сказано было так по-взрослому... Впрочем не удивительно: Журкиной было у кого учиться — у собственной маман. Ходили слухи, что она, будучи уже лет десять разведённой, да ещё и бухгалтером "Горэлектросетей", превратилась в образцово показательную стервь. Причём совершенно не стесняющуюся в выражениях, когда приходилось лаяться с работягами и инженерами предприятия. Не удивительно, что и дочка вырастала также образцовой, циничной стервой.
Коля прошёл к своей парте, достал из портфеля учебник русского языка с тетрадкой, перьевую, чернильную ручку и меланхолично уставился в окно. За окном, старая ворона, сидя на голой ветке дуба, долбила где-то раздобытый сухарь, подперев его лапой, чтобы тот не свалился вниз. Коля подивился сообразительности птицы.
— И что, у вас так часто? — услышал он голос Иры. Коля и не заметил, как она села на своё место.
— Ну... часто! — помявшись ответил Коля, смутившись. Ему было обидно за свою родную школу, что в ней происходят всякие непотребства. В то время как в других школах...
Он не знал точно как насчёт хулиганства обстоят дела в других школах, но почему-то неосознанно считал, что "вот там — всё по-другому и лучше". Возможно зря.
— Дикая, какая-то у вас тут школа! — буркнула Зверева, подтвердив худшие подозрения Коли.
— И не говори! — философски заметила Фокина возвращаясь на своё место.
Из коридора, в класс повалили ученики, возбуждённые зрелищем грандиозной драки.
На перемене стало известно, что Шпинёва отправили домой "за папой". Правда это или нет, но Федьки в школе не наблюдалось. Также как и его дружков.
Шести— и восьмиклассники, участвовавшие в потасовке также были наказаны — вызовом родителей в школу. Но те ученики как раз присутствовали, а на переменах бахвалились друг перед другом и перед другими школярами кто как и кому "засандалил в глаз". По их речам создавалось впечатление, что все они такие ловкие и сильные, да ещё такие меткие, что били точно в глаз своим обидчикам.
Хоть и всем известно было, что в таких драках, балбесы лупили не глядя лишь бы куда-то попасть. Никто из них не обладал доблестями ни боксёра, ни уличного кулачного бойца. Разве что шпинёвские, по причине того, что постоянно встревали в разнообразные потасовки, обладали какими-то навыками. Однако на этот раз их просто задавили массой, стоило только обозначиться с их стороны грубому нарушению правил честной драки. Да и учителя вовремя подоспели.
Школа вся гудела от обсуждений "утреннего ЧП". Каждый учитель считал себя обязанным провести перед своим уроком соответствующий "профилактический разговор".
В отличие от большинства одноклассников как в "А" так и в "В" классе, Коля и Андрей постарались изобразить скуку. Что им эта драка не интересна. Уже после осуществления плана мести, когда увидели какой шум поднялся, они испугались. Но всё равно надеялись, что исполнителей этой мести не найдут. "Не найдут" из принципа. Слишком уж красноречиво вела себя толпа зевак, собравшихся возле проткнутой машины.
Но оставался один неучтённый фактор — Ирина Зверева.
Весь день Коля следил за своей соседкой по парте, однако та так и не проявила никаких поползновений не то, что "сдать" друзей как исполнителей диверсии против шпинёвского авто, но даже расспросить одноклассников насчёт деталей утренней драки. Более того, казалось, что её саму что-то изрядно тревожит. Чего-то она боялась.
Поэтому после уроков Коля следовал за Ирой неотступно. На выходе из школы к ним присоединился Андрей.
Уже по виду суровых мин мальчиков, Ире стоило бы испугаться, но она повела себя парадоксально — как только между школой и ними образовалась дистанция метров в сто она ощутимо расслабилась и заулыбалась.
— Здорово получилось! — бодро заявила она удивив друзей.
— Чего здорово? — удивлённо спросил Андрей.
— Ну так машине Шпинёва-старшего — отомстили. Федьке — тоже отомстили, его друзьям — получается, тоже отомстили! И всем им сейчас не до нас. А пока их будут толочь родители, пока будут разбирательства в школе, они про нас забудут.
