— Все доказательства говорят об обратном! То, что ты ничего не помнишь — не показатель. Я спрашивал Мито-тян и дедулю Хирузена. Существуют по крайней мере три дзюцу, позволяющие изменить память. Запечатать память в фуин, наложить гендзюцу Мангекё Шаринганом или же воспользоваться техниками Яманак.
— Но я не покидала деревню надолго! Я всегда была на виду!
— Пф-ф-ф. Когда мама меня рожала, об этом знали около десяти человек, а ведь она была крутейшей куноичи, не менее крутой чем ты! Когда рожала Мито-т... Мито Сенджу, об родах знало и того меньше!
— Хорошо, допустим, чисто гипотетически, что я твоя бабушка. Что это изменит?
Наруто задумался. От спрыгнул с потолка, развернулся в воздухе и мягко приземлился перед бабулей.
— А знаешь, ничего, — медленно проговорил он. — Я люблю тебя независимо от того, связаны ли мы кровью. Ты одна из моих дорогих людей.
— Тогда почему ты меня преследуешь, зачем меня достаёшь?
— Всё очень просто! — как само собой разумеющееся заявил Наруто. — Ведь я хочу чтобы ты была счастлива. И чтобы был счастлив Эро-сенсей.
Бабуля размытой тенью метнулась к Наруто и тот уже втянул голову в плечи. Но вместо сокрушительного удара, Наруто почувствовал крепкие тёплые объятия. Его лицо, прижатое к чему-то очень мягкому, покраснело, причём не от недостатка воздуха.
— Я все равно не выйду за извращенца, — тихо проговорила Хокаге.
— Это тебе пока так кажется, — раздался приглушенный голос Наруто.
Нежные объятия резко превратились в стальные тиски, с нечеловеческой силой сдавившие Наруто. Узумаки выпучил глаза и, захрипев, развеялся облаком дыма.
* * *
С плоской крыши Цитадели Узумаки открывался прекрасный вид на Коноху. Удобная деревянная мебель, созданная Мито-тян, мягкие подушки, результат теневого созидания Наруто, угощения из Узураку и прекрасный чай из Страны Чая настраивали всех на расслабленный и благодушный лад. И так обширная компания изрядно пополнилась.
Наруто сиял. Его теория была без сомнения гениальной, и отвечала на все вопросы, пусть слегка отдавала безумием. Впрочем, безумием отдавало всё, связанное с Толстобровиками. Но перед тем, излагать своё открытие, он решил рассказать о новом наряде Зелёных Чудищ.
— Учёные Страны Снега не могли придумать, как сделать чакроброню, которая не взрывалась бы при контакте друг с другом. Из-за того, что оболочки чакры касались, возникал рези... резу...
— Резонанс, — подсказал Саске.
— Точно! Для других шиноби подобное не стало бы проблемой, но только не для любящих обниматься Толстобровиков!
— Ничто не может остановить пылающую в сердце Весну Юности! — подтвердил Толстобровик-сенсей со слезами на глазах.
— Но, как оказалось, ре-зо-нировала оболочка чакры, защищающая от кунаев! Но для таких крутых шиноби, как Зелёные Звери, кунаи и сюрикены не проблема! Я спросил Фубуки-тян, что будет, если двое заключённых в этих самых подавителях чакры столкнутся? Оказалось, что ничего! А подавители — это те же кристаллы с той же оболочкой чакры только инь... Саске, как там?
— Инвертированной.
— Точно! То есть наизнанку. Устройство подавления работало как чакродоспех, только наоборот — защищало не от внешних ниндзюцу, а поглощало чакру самого шиноби! Вот мы и придумали использовать эти штуки, перенастроив их. А Мито-тян потрясающим фуиндзюцу Узумаки запечатала их в плащи, которые придумали мы с Ино-тян и Пандой-тян!
— А что случилось с теми доспехами, что ты содрал с Надаре и Дото? — спросила Куренай-сенсей.
— Я их пока что оставил в Харугакуре. Доспех Роуги нужен Фубуки-тян, а броня придурка Дото — прототип, её нужно довести до ума. Ну и проблему со столкновениями нужно решить, а потом уже налаживать производство.
Потихоньку разговоры стихли и возникла комфортная тишина, нарушаемая лишь энергичным чавканьем Чоуджи. Наруто сгорал от нетерпения, от желания поделиться своими догадками он слегка подпрыгивал на своём диванчике, вплоть до того, что Хината и Панда-тян ухватили его за плечи и пытались удержать на месте.
— Давайте поговорим о Закатном Гендзюцу! Только я сначала задам вопросы.
В ответ Наруто увидел сосредоточенное внимание.
— Куренай-сенсей, вы, как лучший специалист Конохи по гендзюцу, что-то заметили?
— Нет. Не было никаких признаков использования иллюзий.
— Якумо-тян, у тебя самый крутой кеккей-генкай, ты что-то почувствовала?
— Нет, ничего, — робко ответила девушка.
— Саске, Нейджи, Хината-тян! Что увидели ваши крутые додзюцу?
— Мы с братиком Нейджи не увидели использования чакры, как и много раз до того, — улыбнулась Хината-тян.
— Шаринган скопировал только технику обнимания, и поверь, без этого я бы вполне обошелся, — сказал Саске.
— Ото-тян, а ты со своим крутыми звуковыми гендзюцу, что почувствовала?
— Вообще-то меня зовут Кин Цучи. Это было устрашающее зрелище, но к моим гендзюцу отношения не имело, — буркнула бывшая куноичи Звука.
— Карин-тян и Мито-тян, а что насчёт ваших крутых сенсорных техник?
Две красноволосые девушки отрицательно покачали головами.
— Итак! — торжествующе заявил Наруто, бурно жестикулируя палочками для еды. — Это гендзюцу не видят сразу два Великих Додзюцу, не чувствуют самые крутые сенсоры в мире, не ощущают крутейшие специалисты по гендзюцу Конохи и деревни Звука, а также не видит девушка Толстобровика с её крышесносящим кеккей-генкаем! Вывод только один!
— Какой? — высказала общий вопрос покрасневшая до кончиков ушей Якумо Курама.
— Это не гендзюцу!
В ответ повисла напряженная тишина. Наруто наслаждался сосредоточенным вниманием и делал драматическую паузу, пока, наконец, не выдержали нервы Кибы.
— Но тогда что это? Меня на этот раз не было, но я достаточно много раз видел этот закат, чтобы понять, что с реальностью он имеет мало общего!
— Вот! — торжествующе воскликнул Наруто, вскочив на ноги. Он начал наматывать круги по крыше, пока его не перехватили Ино-тян и Карин-тян и не усадили на место.
— Наруто, не томи! — раздраженно зыркнула Сакура-тян.
— Хорошо! — легко согласился Узумаки. — Кто скажет, какое умение шиноби не использует чакру?
— Тайдзюцу? — предположил Толстобровик.
— Сакки! — одновременно сказала Карин-тян.
— Именно! Жажда убийства, испускаемая крутыми ниндзя! — подтвердил Наруто. — Шиноби использует свою силу воли и свои эмоции! А Толстобровики — это шиноби, чья сила воли — самая сильная в мире! К тому же, они самые эмоциональные!
— Просто в наших жилах кипит ослепительный Огонь Юности! — согласился Толстобровик-сенсей.
— Одной из подсказок было любовное дзюцу Толстобровика, — продолжил Наруто. — Когда он использовал его впервые, перед первым этапом экзамена, он не мог использовать гендзюцу вообще! Но эмоции по отношению к Сакуре-тян его переполняли! И от сердечек из его глаз Сакура-тян еле увернулась!
Якумо Курама осуждающе глянула на Толстобровика и тот отвёл глаза.
— Я увернулась с лёгкостью! — воскликнула Сакура-тян.
— Ага, чуть не пробив головой пол! — расплылся в улыбке Наруто.
Сакура обожгла злобным взглядом и сделала было угрожающее движение в его сторону, но натолкнулась на неприветливые выражения лиц ассистенток и отпрянула.
— Итак! Если это не гендзюцу, то Толстобровики либо переносят нас в другое место, либо создают это место сами! И в пользу последнего предположения говорит невозможность использовать дзюцу всем, кроме самих Толстобровиков! Сила Юности создаёт новую реальность — реальность Пламенного Заката!
Наруто выждал паузу, пока Зелёные Звери не разомкнут объятия и окружающая действительность снова не сменится привычной Конохой, и продолжил, торжествующе ткнув пальцем в Нейджи.
— Ну и где теперь твоя судьба? Склонись перед величием доктора Узумаки, будущего Хокаге Конохагакуре!
Нейджи безмятежно улыбнулся в ответ.
* * *
После тяжелой тренировки с командой Наруто развалился на траве полигона. Трое его собратьев строили глазки всем четверым клонам Сакуры-тян, а один стоял невдалеке с клонами Саске, изучая записанные в Стране Снега дзюцу. К удивлению Наруто, Шаринган смог скопировать дзюцу стихии Льда, которая оказалась никаким не кеккей-генкаем. Дзюцу Фубуки и Роуги не были соединением Ветра и Воды, это была манипуляция природным льдом, что снижало, пусть и не до нуля, ценность этих техник. Зато Водяной Дракон Какаши-сенсея был прекрасным мощным дзюцу, вполне по силам как самому Саске (пусть чакры у того хватало всего на одно применение), так и тем более Наруто. Восстанавливая чакру напарнику, Наруто сильно помогал тому с практикой, и теперь Саске уже сам мог пользоваться техникой, не полагаясь на Шаринган. Чем напарник был очень и очень доволен.
Идеальный контроль чакры Сакуры позволил той преодолеть первые этапы освоения стихии Земли, к которой у неё была предрасположенность, а лёгкая влага на зажатом в руке листике говорила, что и с Водой у той будет не менее круто.
Завершив тренировку, все кроме Наруто развеяли клонов, окинули взглядом разгромленный мощными дзюцу промокший полигон и собрались восвояси.
Их уход был прерван появлением Конохамару, который радостно подбежал к Наруто.
— Наруто, мой вечный соперник, смотри что я придумал!
Он быстро сложил руки в печать Барана и воскликнул:
— Секси-дзюцу!
Через секунду из развеявшихся клубов дыма показалась знакомая брюнетка. На этот раз она была одета в очень тесную униформу медсестры, которая не сходилась на пышной, способной составить конкуренцию Хокаге, груди. Висящий на шее стетоскоп привлекал внимание к расстёгнутым верхним пуговицам халата, к тому же было видно, что под этим халатом полностью отсутствует бельё.
— Неплохо, — сказал Наруто. — Очень неплохо. Особенно хорошо внимание к деталям, вот эта медицинская штука на шее. А вот с грудью чуток перебор, всё должно быть пропорционально, хоть и в этом подходе что-то есть.
Наруто обернулся, с усмешкой заметив завороженно замершего Саске, из ноздри которого показалась тонкая струйка крови. Ощутимая жажда убийства заставила его рывком обернуться к Сакуре-тян, которая с криком: "Извращенец!" уже замахивалась на Конохамару. Не раздумывая ни мгновения, Наруто воспользовался телесным мерцанием и перехватил опускающийся кулак Сакуры-тян.
— Отпусти меня, извращенец! — воскликнула напарница, замахнувшись другой рукой.
Наруто перехватил второй кулак и сжал руки Сакуры-тян, которая скривилась от боли. Узумаки кипел от бешенства. То что бьют его самого, Наруто не слишком напрягало — это было делом привычным, пусть и неприятным. Но вот то, что Сакура-тян хотела ударить беззащитного ученика Академии было иным делом. Разговор о характере напарницы, похоже, давно назрел.
— Сакура-тян, — ледяным голосом проговорил Наруто. — Ты только что пыталась атаковать и травмировать гражданина деревни, будущего товарища по оружию. Ты должна контролировать свои эмоции и не поддаваться им.
— Он использовал извращённое дзюцу! — воскликнула Сакура-тян.
— И что?
— Это непозволительно!
— Сакура-тян, я скажу один раз, и мы не будем возвращаться к этой теме. То, что делают другие и что не касается тебя непосредственно — ЭТО НЕ ТВОЁ ДЕЛО! Если ты не умеешь сдерживать эмоции, рано или поздно попадёшь в беду. Причём, скорее всего, это произойдёт не на поле боя, а в нашей родной деревне.
— Но ведь...
— Сакура-тян. Есть вещи, которые тебя касаются, а есть те, которые нет. Говорить что делать ты будешь не окружающим, а своим будущим с Саске детям, когда вы станете старше и уже начнёте восстанавливать его клан.
Сакура от этих слов зарделась и повернула голову к Учихе. Саске покраснел и отвёл взгляд.
— Знаешь, я долго думал и понял. То, что я позволял тебе распускать руки, было не только плохо для меня, но и сослужило тебе дурную службу. Теперь мы генины, шиноби Конохи. Теперь нам пора повзрослеть и начать задумываться над своими поступками.
— Но ведь характер Цунаде-сама тоже... — начала Сакура-тян.
На это Наруто только рассмеялся.
— Ну и куда это её привело? Единственный человек, который её любит, боится её больше чем шиноби S-класса! Ну ничего, я эту проблему решу.
Наруто отпустил руки Сакуры-тян и осмотрел поляну. Пользуясь моментом, Конохамару применил какое-то очень правильное дзюцу — на поляне простыл и след.
Двое клонов Наруто о чём-то между собой пошептались и вышли вперёд, став перед Сакурой-тян.
— Секси-дзюцу: реверс-версия.
На поляне, обнимая друг друга, стояли двое обнаженных Саске, прикрытых лёгкими облачкам тумана. Они призывно повернули голову к Сакуре-тян и послали той воздушный поцелуй. Из ноздрей розововолосой куноичи брызнули струйки крови.
— Это лицемерие! — воскликнул Наруто, указывая на Сакуру-тян пальцем. — Ты сама любишь зрелища, за которые бьёшь других!
Сакура стыдливо потупила глаза. Клоны отпустили Трансформацию, превратившись снова в Наруто.
— Это было отвратительно! — сказал Саске.
— Согласен! — кивнул Наруто. — Обнимать голого тебя было ужасно.
— Предлагаю считать эту технику киндзюцу! — предложил клон.
— Вы ничего не понимаете в эстетике! — заявила Сакура-тян.
* * *
В кабинете Хокаге был произведён ремонт, заменена мебель и окна, а стены покрыты свежей краской. Если бы не вмятины в несущих потолочных балках, то о предыдущих событиях не говорило бы ничего. Цунаде Сенджу сидела за бумагами, потягивая из чайной глиняной чашки свой фальшивый сакэ. Несмотря на то, что она не призналась бы в этом и под пытками, напиток выгодно отличался от обычного алкоголя по всем параметрам.
Он не влиял негативно на здоровье, тщательная самодиагностика показала это со всей определённостью. Вкус элитной выпивки не мог сравниться с обычным дешевым пойлом — Цунаде пришлось устроить целую операцию по инфильтрации, воспользовавшись сразу техниками Трансформации, теневого клонирования и Замены, чтобы уйти из-под незримого ока, непонятно каким образом всегда засекающего её попытки нарушить трезвый образ жизни. И от попробованного впервые за почти месяц настоящего сакэ сверх тех двух небольших бутылочек, что регулярно появлялись у неё на столе как плата за обучение, Цунаде долго с отвращением отплёвывалась. И, наконец, ей не приходилось покупать себе выпивку, незримый белобрысый мститель, считая что наказывает "бабулю", постоянно обновлял запасы в её тайнике.
Теневое сакэ (родство выпивки с новой линейкой диетических сладостей в Узураку было бы очевидно даже сопливому генину) всё так же помогало расслабиться, не позволяло надолго терять трезвость суждений и не приносило похмелья — состояния, пагубно влияющего на контроль чакры. Похмелье не позволяло с утра заняться самолечением, а Шизуне его отказывалась убирать категорически. Отсутствие настоящей выпивки настраивало на благодушный лад явно участвующую в алкогольном заговоре Шизуне и теперь самой Цунаде не приходилось даже скрываться — нужно было лишь сохранять страдальческое выражение лица для спокойствия помощницы.
