Судя по тому, что и Андрей, и девочки постепенно входили в раж, то скоро и до пинков дело дойдёт. С матерными конструкциями.
Андрюха был пацаном, конечно, воспитанным, но, как известно довести можно любого. И он определённо, был близок к этому рубежу. А девочки уже явно точили когти.
— Всё в порядке! — решил Коля спасать своего друга. — Котейка жив и здоров! Только вы его не трогайте.
— Это почему это?!! — выпалила одна из.
— Ему нужно оклематься.
— А тебе значит, можно?! Можно трогать?!!
— Я уже ему помог. Вона — умывается.
Кот, как раз помыл морду и обратил внимание на окружающих людей. От протянувшей к нему руки девчонки он попросту шарахнулся. Однако, постояв и подумав, подошёл к Коле и стал усердно тереться ему о руки.
— Видите? Он только меня и признаёт. — сказал Коля, осторожно погладив кота.
Крыть было нечем. Кошак вёл себя так, как будто Коля и являлся его хозяином. Причём как бывший дикий кот, одомашнившийся и признающий только одного человека.
Коля тяжело поднялся на ноги.
Кошак ещё пару раз потёрся ему о брючину и вопросительно посмотрел на него.
— Гуляй давай, братан! И не попадайся больше всякой шпане.
Кот, будто поняв, моргнул, огляделся вокруг, изогнул хвост кочергой и с независимым видом зашагал к забору. Девочки, изумились и расступились пропуская страдальца сквозь свои "боевые порядки". Никто из них так и не решился протянуть к нему руки.
— Ты как? Трудно было? — спросил Андрей, когда они оба достаточно удалились от компании девчонок, всё ещё обсуждавших происшествие.
— Да. Очень тяжело. Но, видишь — справился! — рубленными фразами отговорился Коля. По его лицу всё ещё стекали ручьи пота.
— Научишь?
— Подумаю. Я сам не всё ещё понял. Вот как пойму до конца — обязательно. Ведь они не магические. Нам надо это знать. И уметь.
Само происшествие с котом Колю изрядно выбило из колеи.
Так обалдевши и очумевши он зашёл в класс, оглянулся по сторонам. До звонка с перемены, — а это была именно большая перемена, — оставались считанные минуты.
Как сомнамбула Коля направился к своему месту, но что-то его остановило.
Он перевёл очумелый взор на сидевшую за первой партой Олесю Можейко. Та как раз была занята весьма важным делом — протирала чистым носовым платком линзы очков.
— Слышь? Хошь, я тебе зрение исправлю? — спросил он, сам не понимая почему и что его дёрнуло соваться туда, куда не просили.
— А? Что? — только и смогла выговорить Олеся подслеповато моргая.
— Это просто! — выговорил Коля и приложил два пальца ей к правому виску. Туда, где проходит зрительный нерв.
— Вот и всё. Всего-то пара секунд. Бывай! — сказал он и махнув неопределённо рукой отправился дальше к своей парте.
Олеся аж головой замотала от неожиданности. Ведь действительно, прямо сейчас, она... именно правым глазом всё видела чётко. И БЕЗ ОЧКОВ!!!
Коля и не знал, что сделал то, что считалось почти невозможным.
По крайней мере для подростка.
Но также не знал, что сделал то, что было строжайше запрещено.
Как-то его родители и не посвятили в весьма важную тонкость: что править себя и других колдунов можно(и то, если осторожно и несерьёзно), а вот других, кто из "простецов" — нельзя. Слишком легко навредить.
И не предупредили, потому, что как всегда каждый полагался на другого. Мама — на бабушку. Бабушка — на отца. Отец — на маму. И каждый думал, что как раз эти запреты, обязательно до Коли были доведены.
Весь четвёртый урок Олеся Можейко изображала из себя растерянную сову круглыми глазами и обалделым видом. Левый глаз у неё постоянно дёргался. Вероятно, по причине того, что Олеся так и не нацепила на нос свои очки.
И оно понятно: ведь, в отличие от левого, правый глаз видит так... даже слов подобрать сложно. Она бы не удивилась, если бы сейчас заметила через окно птицу, летящую где-то высоко и за пределами города.
Это не укрылось от зоркого глаза учителя математики, Ольги Дмитриевны Кук. Особенно то, что Олеся, с каким-то затаённым страхом довольно часто бросала взоры в сторону Коли Змиева.
Она не рискнула даже просто спрашивать её по уроку, так как уже по внешнему виду ученицы было видно, что в голове у неё всё что угодно, но только не урок.
Попробовала Ольга Дмитриевна спросить Колю.
Коля тоже продемонстрировал стеклянный взгляд. И только со злого шипения соседок (сразу трёх!) "Не спи! Тебя спрашивают!", очнулся и что-то попытался сморозить в виде ответа на вопрос.
Ольга Дмитриевна ещё больше удивилась. Но выяснять чем это так "загружены" сразу два успевающих ученика в классе, не стала.
По окончанию урока, она было дёрнулась таки спросить что происходит, но вспомнив, о текущих неотложных делах, решила отложить всё на потом. Тем более, что никто обиженным не выглядел. Наоборот: Олеся выглядела так, как будто получила что-то неожиданное в подарок, и явно превосходящее все её даже самые радужные ожидания. А вот причём тут Змиев?!... Он что, грозился всё это "что-то" у Олеси отобрать? Или как?
Когда по окончании уроков школяры потянулись к выходу, Коля по прежнему "тормозил". Зверева, уже привыкшая к тому, что он часто выходит значительно позже неё, умотала в гардероб чем и решилась воспользоваться Можейко.
Она несколько раз порывалась, но таки пересилив своё стеснение ухватила еле плетущегося Колю за рукав. Тот как сомнамбула, остановился, тупо уставился на лацкан пиджака, который удерживался чьей-то рукой.
— А? — только и смог выговорить Коля, как Олеся, краснея попросила.
— Коля... Ну ты это... не мог бы ты мне и... левый глаз исправить... Ведь тебе это просто? Да?
— Ах да! Извини. Забыл! — выдал Коля.
Уже привычно приложил два пальца уже к левому виску Олеси, прогнал свою силу по её глазу пока не проявилась неправильность и также привычно поправил.
Оставив посреди коридора обалдевающую от свалившегося на неё счастья Олесю обозревать без осточертевших очков свои пальцы и окружающий мир, Коля поплёлся на выход из школы.
До детской площадки перед домами на улице Горького уже привычная троица добралась под всё то же упорное молчание Коли. Ира пыталась прицепиться, но ничего не вышло. Тот лишь невпопад отговаривался общими фразами. Поняв, что большего от него не добиться, она от него отстала.
Когда Зверева, попрощавшись с пацанами таки отвалила домой, Андрей, сам снедаем любопытством взялся за друга капитально.
— Таки чё?! Колись! Чего удумал? — начал он трясти друга. — Думаешь я этим же вопросом не занимался? Весь мозг сломал! Колись!
Как ни странно, но этого захода хватило. Коля отмер.
— Я вот что думаю: А что если мы колдуем и долбим врага не своей силой... ну.. как-бы... не непосредственно... А через что-то. Создавая что-то.
— Думаешь, кто-то в старину так и воевал? Думаешь, для этого того огненного долбака изобрели? — догадался Андрей.
— Так ото ж! Ведь кроме этого самого "огненного человека" есть ещё "дубли" и какие-то "голимы".
— А! Понял. Только не "голимы", а големы. Нам тётя Маня на полигоне про них рассказывала. А ещё эти, как их...
— Да! Как я мог забыть! Ещё элементали!
— В точку!
— Там вам вашу книгу ещё не вернули? — проявил не шуточный интерес Коля.
— Та не! Ещё не вернули. И говорят, что не скоро вернут. Чего-то там нашли такое, что ва-аще!
— Э-э, жалко! — поник Коля.
— Не дрейфь! Я кое-что в тетрадь переписал до того как у нас её конфисковали. И прикинь! Те самые воры на тетрадку никак не обратили внимание. Наверное думали, что там всякая фигня ученическая записана. Ведь моим почерком и с начала там действительно идут мои же уроки по литре. Что диктовали.
— А сейчас можно посмотреть? — загорелся Коля.
— Айда посмотрим. Огненного уж точно не будем делать, а то что-нить спалим. А вот воздушного и на реке, — чего бы и не попробовать? А может и того, что ангёл, попробовать....
— Не! Мне бабушка и мама говорили, что всякие типа-светлые, также как и типа-злобные типа-духи, они тупые как пробка! Чего-то добиться от них — не судьба. А вот мороки — более чем! Так что нафиг! Потом ещё развеивать запаримся.
— Да я бы попробовал. Чего бы и не сделать, если не злобный. Пусть тупой. Но ведь эти-то безвредные? Да?
— Угу. Потому, что дебилы. — хохотнул Коля.
Андрей остановился и скептически почесал в затылке.
— Думаешь, нарвёмся? — осторожно спросил Коля.
— Ай-я! — махнул Андрей рукой. — Да всё равно, даже если не будем вызывать, кто нам помешает всю эту муть заучить.
— ...На всякий случай!
— Именно! Айда. И если что — на реке попробуем какого-нибудь голима запустить.
— Ты ж сам говорил, что голема!
— Дык ты прикольно сказал. Смешно вышло. Чё бы не повторить?! Тем более, что голим нам по рогам не настучит. В отличие от Шпинделя или того Карабаса.
— Ну... Положим, мы им уже настучали... — осторожно, с ехидцей ответил Коля.
— Всё равно! — хихикнул Андрей и они зашагали к подъезду.
— Вторник
— Глава двадцать пятая
Где всем становится понятно, что они к чему-то опоздали
— Что случилось? — спросила в трубку Людмила Зверева сильно удивившись звонку Адель Ратенфенгер. Уже то, что звонила она на работу Людмилы, а не домой, нагоняло весьма тяжёлые подозрения.
— Неспокойно мне! — послышался в трубке нервный голос Адель. И то, что она нервничала, тоже был изрядно скверный знак. Людмила могла припомнить только два случая, когда Адель нервничала. И оба раза совсем не в пустую причём заканчивались её предвидения всегда тем, что они в той или иной мере сбывались. Причём так сбывались, что мало никому не показалось.
— Опять твоё хвалёное предвидение?
— Да. — коротко подтвердила Адель. Продолжила она лишь через минуту молчания. — Это моё проклятье и благословение. Но сейчас как-то даже...
Адель прервалась, чтобы подобрать слова. А после зачастила.
— ... Даже сильнее чем обычно! И ещё... как-то очень неопределённо. Как будто угроза идёт сразу со всех сторон. Это необычно... Я не могу определить с чего или с кого такая угроза идёт. И на что. И на кого. Получается, что я лишь одна из многих, кто в опасности.
Людмила нахмурилась. Страх, что охватил Адель предался и ей. Уж если такая многоопытная и очень сильная ведьма близка к панике, то остальным паниковать уже надо давно и очень сильно. Что характерно, но и Людмилу преследовало последние пару дней некое неясное ощущение того, что она что-то серьёзно упускает. Что может обернуться если не катастрофой, то очень серьёзными неприятностями.
— У меня нечто подобное. И тоже не могу определить что я упустила. — призналась она.
— Будем паниковать дружно? На пару? — попробовала пошутить Адель, но вышло так себе. Потому сразу же перешла на серьёзный тон.
— Я такого очень давно не ощущала. Если бы не знала, что их давно "прекратили", сказала бы что за мной снова охотятся некроманты.
— Некроманты?!
— Я не буду утверждать. Ты знаешь, это моя интуиция... э-э чудит. Но общие ощущения — такие.
— Угроза для волшебников? Или вообще? — попыталась уточнить Людмила.
— М-м... Думаю, что больше волшебникам. Но... По общим ощущениям, достанется и неволшебникам.
— Скверно! — мрачно констатировала Людмила. — Твой сейчас где?
— В Новгороде. Крыс гоняет. Если и вернётся в Малый Китеж, то не ранее послезавтра. Дочка — с ним же. На прежней квартире. Твоя Ира, я полагаю, в школе?
— Да. Предлагаешь забрать?
— Думаю....
Минуты на две в трубке были слышны лишь шорохи помех.
— Думаю, что тебе надо будет её встретить. И сопроводить. Есть время.
— Так мне что, сейчас тревогу объявлять? Идти на доклад к начальству?
— Неопределённо как-то. Вся эта угроза. Будто перед ураганом. Затишье. Я бывала на Кубе во время одного сильнейшего урагана. Было такое же ощущение. Но там — ураган. Здесь — угроза... неопределённая.
— Можешь подойти ко мне на работу? Посидим, подумаем что бы это могло быть и как с этим бороться. Я ещё других своих специалистов подтяну. Из Лаборатории-9.
— Да. Могу прямо сейчас.
— Хорошо. Жду.
В трубке раздались гудки разрыва связи.
Следующие пять минут Людмила обзвонила своих специалистов, приглашая их подойти через пятнадцать минут на срочное совещание. Обрисовала примерную тему, сославшись на Адель и её предвидение.
Но долго сидеть в одиночестве ей не пришлось. В кабинет ввалился сияющий своей острозубой и лукавой улыбкой товарищ Саблезубый.
— Только что по фототелеграфу прибыло. — пояснил он выкладывая на стол толстую папку и садясь напротив. — Германцы как всегда быстро и качественно.
Минут десять Людмила молча листала страницы.
— Ритуал действующий? Не миф какой-нибудь? У некромантов Европы их же было много...
— Никак нет! — сказал как отрезал Саблезубый. — Этот — рабочий.
— И, жертвоприношения...
Людмилу передёрнуло.
— Вероятно для этого ритуала нацисты "Аненербе" делали жертвоприношения. — кивнул Саблезубый.— Но, обратите внимание, Людмила Михайловна, он годится для взлома многих наших защит.
— Но для того, чтобы взломать, нужно точно знать где находится цель. Чтобы точно сфокусировать. В центре Круга должна быть Цель.
— Вы о том же подумали? — ухмыльнулся Саблезубый. — О Большом Китеже?
— Да.
— Однако надо точно знать где находится Дверь.
— А эманации от неё прикрыты пентаграммой антимагии.
— Однако уже по этой пентаграмме можно примерно определить местонахождение Двери. — возразил Саблезубый.
— Вот именно! Примерно!
Людмила поднялась на ноги, взяла карандаш, линейку и подошла к карте города висящей на стене.
Отыскав нужные точки она приложила к карте линейку и провела карандашом линии. Вскоре на карте образовался кривой пятиугольник.
Потом, что-то сосчитав в уме, она опять приложила линейку и отступив некоторое расстояние на карте от проведённого пятиугольника, нарисовала ещё один.
— Как видишь, "зона тишины" накрывает четыре пятых площади города.
Тут она прервалась, так как дверь в её кабинет открылась и зашли приглашённые специалисты. Роман Коваль, бросив внимательный взгляд на карту, отложил свои папки на стол и подошёл ближе.
— О! Как я вижу, вы подумали о том же что и мы. — заметил он, обозревая карандашный контур.
— И что об этом думаете? — немедленно озадачил всю кампанию экспертов также поднявшийся на ноги Саблезубый.
— А что тут думать?! — вскинулся Роман, но был прерван руководителем лаборатории.
— Не спеши, Рома, дорога скользкая! — с ехидцей заметил Филимон Степаныч. — Слишком много неизвестных. Начиная с того, что нужны, для такого масштабного колдунства, пара сотен не средних адептов. Чтобы охватить площадь. Плюс, высвобождение энергии... кстати откуда они её возьмут?
— Но это указывает на то, что кто-то знает Место Силы...
— Ага! — Хмыкнул Саблезубый. — А там наша спецчасть с о-очень недружелюбной охраной.
