Наруто высадился на безлюдном скалистом острове, одинокой скале в океане неподалёку от побережья Страны Огня. На всякий случай "Чомей", штурвал которой взял Нейджи, отвели подальше, и дирижабль висел слабо различимой точкой вдалеке. Наруто несколько раз вздохнул, собрался с духом, сложил серию печатей и ударил окровавленной ладонью в скалу.
— Искусство ниндзя: Техника призыва!
Он вложил в дзюцу всю свою силу, всё своё желание, всю решимость. И как только в клубах дыма появилась оранжевая жаба с забинтованным животом, Наруто вонзил в него взгляд золотых глаз с горизонтальными зрачками.
— Здравствуй, Геротора-сан! Как видишь, я стал отшельником. Я готов принять наследство своего отца и управлять собственной жизнью. Мне нужен ключ!
— Ты слишком мал и чересчур легкомысленен! Я не отдам тебе эту печать! Поговори с Джирайей, пусть он...
— Я знаю Джирайю. Он автор замечательной книги, он призыватель клана жаб, он даже передал мне наследие моего погибшего папы. Но не он распоряжается моей жизнью, не он влияет на мои поступки и решает, кем я стану в будущем. Я, Наруто Узумаки, сын Минато Намиказе, требую назад то, что мой отец доверил тебе десятого октября тринадцать лет назад.
— Нет. Ты не получишь ключ! Ты не справишься с Кьюби внутри себя! — отрезал Геротора и сложил руки на груди.
— Что ж, я ожидал этого ответа. Наруто Узумаки любит и уважает своего приёмного отца Гамабунту, своих братьев Гамакичи и Гаматацу, своих учителей Фукусаку-сенсея и Шинму-сан, брата по оружию Гамахиро. Я ценю мудрость и опыт Гамамару-сеннина. Но я не знаю члена клана жаб Геротору и не желаю знать. Прощай, мы больше никогда не увидимся. — Наруто повернулся к жабе-свитку спиной. Если бы на душе не было так тяжело, он бы посмеялся тому, как его монолог похож на речь Ибики Морино перед его братом Идате.
Он сидел неподвижно несколько секунд, пока вокруг него не начала закручиваться алая жгучая аура, яростная чакра Курамы.
— Что ты собираешься делать?
— Какое твоё дело, жаба? — холодно сказал Наруто, чьи горизонтальные зрачки сеннина прорезали вертикальные щели зрачков зверя. — Впрочем, мне нетрудно ответить. С каждым использованием чакры моего девятихвостого брата печать слабеет. С каждым рывком она утрачивает целостность. Сейчас, когда мне не приходится с ним бороться для удержания контроля, нашей совместной чакры достаточно, чтобы заниматься этим те четверо суток, которые мне смогла выделить командир.
— У сломанной печати могут быть непредсказуемые последствия! Ты можешь умереть даже без вмешательства Кьюби!
— И что? Я не могу ждать. У меня слишком много дел и слишком мало времени. Я не хочу рисковать, но я должен. Два человека, могущественных человека, находятся в плену планов мёртвого безумца и его глупой марионетки. И каждый день промедления может привести к новым жертвам, к умершим невинным людям. И чтобы даже просто поговорить с Мизукаге, джинчурики Треххвостого, мне нужна помощь моего биджу, моего друга и брата!
— Но если ты погибнешь, ты не спасёшь этих людей! Ты причинишь боль тем, кому ты дорог!
— Если я не стану пытаться, я перестану быть собой. Те, кто меня любят, знают кто я такой, как я могу поступить, а как нет. И я не уверен, не изменятся ли их чувства по отношению к тому, кем я стану, если перестану стремиться к своей цели.
— Печать слишком крепка и за четыре дня ты её не сломаешь!
— Мне и не нужно. Мито Узумаки, величайший мастер фуиндзюцу и мой умерший отец, Минато Намиказе, помогут мне открыть Печать Восьми Триграмм. Я всего лишь облегчаю им работу, ведь самого ключа у отца не осталось, а вскрыть ослабленную печать гораздо легче. Знаешь, я и не рассчитывал на твоё согласие, просто не имел права не попытаться вновь. Ну а теперь убирайся, у меня нет времени на пустую болтовню!
Наруто прикрыл глаза и вокруг него вновь яростно взметнулась алая чакра.
— Остановись! — послышался усталый голос жабы. — Я согласен!
— И даже не пытайся меня остановить, моя решимость несокру... Что ты сказал?
— Я передам тебе ключ.
— Передашь? Честно-честно?
— Я же сказал! — раздражённо сказал Геротора. Он осуждающе глянул на Наруто, его забинтованная часть туловища вытянулась и с резким хлопком развернулась в огромное полотно свитка.
Наруто смотрел на печать, выпучив глаза. До того, как он увидел эти переплетения символов, он недоумевал, почему таким крутым мастерам фуиндзюцу как Мито-тян и отцу, создавшему саму печать и ключ к ней, нужно столько времени для вскрытия. И теперь он кое-что понял. Вокруг спирали Водоворота, характерной для кланового стиля Узумаки, вился сложный узор, образующий нечто, похожее на лучи солнца. И рядом с этой фигурой стояли столбцы и столбцы символов, задающие головокружительно сложный набор условий активации и деактивации печати. Несмотря на все успехи Наруто в фуиндзюцу, единственное, что он понял — нужно приложить руку к отдельно очерченному квадрату.
— Наруто, помни, — вновь заговорил Геротора. — сила Кьюби состоит из двух частей, чакры и воли. И чтобы контролировать Кьюби, ты должен...
— Не должен! — перебил его Наруто. — Я не должен контролировать Кьюби. Когда я совершаю призыв папани Бунты, я не контролирую его, он мне помогает. Когда мои друзья идут со мной на миссии, даже будучи командиром, я не беру их под контроль! Понимание и сотрудничество. Если Кьюби мне доверяет, он мне поможет. Если мы с ним не достигнем взаимопонимания, если я буду использовать его как инструмент, как средство достижения цели — то мои слова и поступки не значат ничего, ведь я продолжаю нести боль, порождать ненависть!
— Ты глуп, Наруто. Неужели ты думаешь, что сможешь договориться с воплощением ненависти и разрушения?
— Может я не такой умный как разные гении, но я точно знаю, нельзя прийти к миру, держа в рабстве собственного друга.
— Ну что ж, это твой выбор, — неодобрительно качал головой жаба-свиток. — Приложи руку к печати.
Наруто подошёл и коснулся пальцами пространства внутри квадрата. Рука его окуталась голубым сиянием чакры. Свиток свернулся и Геротора вновь уменьшился до небольшой жабы, чуть больше Гамакичи.
— Ну а теперь, — с особым злорадством сказал Геротора. — ты должен меня проглотить.
— В смысле "засунуть в рот и съесть"? — недоумевал Наруто.
— Именно!
— Прямо всунуть в рот огромную склизкую жабу и глотнуть?
— Совершенно верно!
— А может быть есть какой-то другой способ? Что-то попроще?
— Наруто, — торжествующе сказал жаба. — ты мне только что столько говорил о решимости и готовности идти на всё ради своей цели. Хочешь сказать, что это была пустая болтовня?
— Нет! Наруто Узумаки никогда не отступается от своего слова!
Наруто схватил Геротору в руки и его взгляд был наполнен сомнением. Он несколько раз открывал и закрывал рот, примеряясь, но глотнуть такую огромную жабу не было никакой возможности. Наруто открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Геротора не выдержал и засунул руки в рот джинчурики, растянул его губы и нырнул внутрь. Наруто стоял с торчащей изо рта половиной дрыгающей ногами жабы и не знал что делать. Наконец, он решился и обоими руками вдавил застрявшего Геротору в глотку. От раздираемого горла и жгучей жабьей слизи у него по глазам текли слёзы, но Наруто мужественно закончил начатое дело.
— Знаешь, папа, — сказал он вслух. — когда ты говорил о вере в то, что я выдержу любые испытания, ни слова не сказал ни о чём подобном!
* * *
Наруто появился в пространстве печати и оглянулся по сторонам. За воротами сидел Курама и его хвосты нервно подёргивались. Рядом с лисом стоял настороженный отец.
Наруто подошел к вратам и решительно сорвал бумажку с надписью "Печать", под которой находился замок в виде спирали Узумаки. Наруто закатал рукав рубахи и на его предплечье появились столбцы символов. Джинчурики, не тратя ни секунды на раздумья и колебания, приложил пылающие синей чакрой пальцы к замку. Лепестки, составляющие спиральный узор, разошлись как диафрагма у фотоаппарата, врата медленно и неотвратимо распахнулись.
— Ну что, глупый человечек, — сказал Курама. — ты совершил свою последнюю ошибку! Теперь величайший биджу свободен и нет силы, способной его остановить!
Минато Намиказе со скоростью молнии бросился в проём ворот и замер, раскручивая в ладони Разенган.
— Наруто, запирай врата, я его задержу!
— Ты не сможешь меня остановить, жалкая букашка! Никто в вашей жалкой деревне мне не соперник! И теперь ничто не спасёт жалкую Коноху от моего гнева! Я буду пировать на руинах ваших жалких строений, буду плясать на костях стариков и женщин, реки будет красными от крови, а земля — черной от пепла!
— Курама, перестань! Звучишь как третьесортный злодей из кино! — возмутился Наруто.
— Старики и женщины были лишними?
— Да, чуток перебор, особенно слишком много слова "жалкий". В следующий раз нужно будет составить злодейскую речь заранее.
— Но поначалу ты купился!
— А вот и не купился!
— Ты чуть не обделался!
— Ничего подобного!
— У тебя тряслись коленки!
— Не тряслись! — Наруто почесал затылок. — Но, честно говоря, струхнул я порядочно!
Узумаки прошёл мимо непонимающе моргающего отца и ударил кулаком в подставленный кулак биджу. И печать пропала.
Наруто находился в бескрайнем золотом сиянии, куда он ни бросал взгляд, всюду была наполненная светом пустота, не было ни неба ни земли, только золото, тепло и радость. Почувствовав чьё-то присутствие, Наруто резко обернулся и замер с приоткрытым ртом. Перед ним стояла молодая женщина в длинном зелёном платье, её тёмно-синие глаза смотрели с теплотой, а волосы стекали по плечам алым водопадом. Наруто замер, не в силах сказать ни слова. Ни одна фотография не могла передать всей красоты, всего очарования его матери, ни одно описание не могло рассказать о том чувстве тепла и привязанности, которые она вызывала.
— Наруто, — мягко сказала Кушина Узумаки. — Пусть ты меня и не знаешь...
Наруто не требовалась Стихия Вьюги, чтобы быстрее мысли очутиться рядом с мамой, заключить её в крепкие объятия и закружить вокруг себя.
— Мама, — сказал он, не сдерживая слёз. — ты знаешь, я так давно хотел встретить тебя. Так сильно хотел тебя обнять. Я так много хочу тебе рассказать!
— Конечно, милый! Но сначала давай укротим Кьюби. Минато вплёл мою чакру в формулу печати, чтобы когда пробьёт час, ты смог контролировать силу Девятихвостого. Я помогу тебе, сынок!
— Знаешь, ма, мне действительно нужно тебе многое рассказать!
Глава 47
С лица Наруто не сходила широкая радостная улыбка, ноги его едва касались земли, а весь мир казался светлым, радостным и солнечно тёплым. При визите в Башню Хокаге, Наруто ошеломил Хокаге, схватив её в крепкие объятия и закружив вокруг себя, пока Анко удерживала бросившихся на защиту Анбу. Быстро поставив подпись в свитке с миссией, Наруто оставил Анко-тян разбираться с формальностями, а сам рыбкой выпрыгнул в окно и помчался в Узураку на поиски Мито-тян.
В ресторане была обычная суета, на кухне помимо Секси-клонов и Аяме-тян, он встретил старика Теучи и Хаккаку. Наруто узнал, что сегодня Мито-тян не было, она занималась какими-то своими делами. Крепко обняв и расцеловав взвизгнувшую от неожиданности Аяме-тян, Наруто помчался прочь.
Запрыгнув на ближайшую крышу, он на минуту замер в неподвижности, после чего попытался ощутить родную чакру. Наруто быстро нашел Мито-тян в районе Храма Масок, рядом с двумя смутно знакомыми мощными сигнатурами. Сориентировавшись, Наруто понёсся вперёд. Беззастенчиво запечатав утяжелители и пользуясь режимом отшельника, Наруто мчался оранжевым ураганом. И всё равно он сам себе казался медлительным, поэтому без раздумий открыл три из Восьми Врат и время от времени помогал себе телесным мерцанием.
До окраины Конохи он домчался меньше чем через минуту, с лёгкостью перепрыгнул ограду храма и, заметив росчерк алых волос, направился в том направлении.
— Мито-тян! Мито-тян! Я встретил маму! — воскликнул Наруто, подхватывая куноичи на руки и кружа вокруг себя. — Она такая же замечательная как и ты!
Лицо девушки озарила улыбка и когда Наруто поставил её на землю, крепко обняла джинчурики.
— У меня тоже для тебя есть сюрприз, — сказала она. — Оглянись.
Наруто, не выпуская из объятий Мито-тян, развернулся. Позади него стояли два смутно знакомых человека — один был с тёмными длинными волосами, а взъерошенная причёска второго была серо-стального цвета. Оба были одеты в простые хаори, темноволосый — белого цвета, а седой — синего. Наруто напряг память, пытаясь вспомнить эти лица, но никак не мог понять кто это.
— Кто это? Тоже Узумаки? А почему у них не красные волосы?
— И тебе привет! — сказал темноволосый. — Кстати, ты можешь отпустить мою жену!
— А где твоя жена? — не понял Наруто. — Тут нет никого кроме Мито-тя... Ты Первый Хокаге! А значит ты, — палец Наруто указал на седого. — Второй! Без доспехов и этой дурацкой железной штуки на голове у Второго я вас не узнал!
— А-ха-ха-ха! Ты мне нравишься, паренёк! — рассмеялся Хаширама Сенджу.
— Ты мне тоже! Ты самый крутой сукин сын на свете! — восхищённо сказал Наруто.
— Ну конечно, — кислым тоном проворчал Второй. — единственный обладатель Мокутона, победитель биджу, основатель деревни.
— Да кому интересна вся эта ерунда? — не понял Наруто. — Дедуля Хаширама самый крутой, потому что смог завоевать сердце Мито-тян!
— Цени, Хаши-кун! Из-за тебя я отказалась пойти в гарем Наруто!
— Сестрёнка, перестань! — надулся Узумаки. Взгляд его упал на кислое лицо Тобирамы. — Ты тоже крутой! Создал одну из трёх самых жопонадирающих техник в мире!
— Какую же? Я создал множесто дзюцу.
— Конечно же теневых клонов! Остальные дзюцу тоже крутые, но теневые клоны не хуже техник Замены и Трансформации!
— А-ха-ха! — рассмеялся Хаширама. — Он сравнил твоё хвалёное дзюцу с техниками Академии!
— Ну, вообще-то с помощью Трансформации я победил Хокаге, ещё даже не будучи генином! А благодаря Замене вы двое сейчас разговариваете со мной, а не сидите в животе у Шинигами или служите безвольными болванами у змеиного придурка! — заступился за любимые техники Наруто.
— От дзюцу нас освободила Мито-сама, — сказал Тобирама.
— А кто освободил её? — улыбнулся во все зубы Наруто.
* * *
Наруто слушал рассказ Мито-тян и время от времени бросал взгляд на двух легендарных Хокаге. Их бледные покрытые трещинами лица благодаря дзюцу Трансформации вновь выглядели живыми, лишь чёрные белки глаз выдавали, что с ними не всё в порядке.
— ... и чтобы змеиный мальчик не смог получить контроль либо отдать приказ, я воспользовалась барьерами операционной в Цитадели. У них не было приказа атаковать меня, поэтому они стояли как болваны, пока я не переписала на себя контрольные тэги и не сказала им произвести дзюцу отмены!
