По широкой лестнице белого мрамора, украшенной множеством скульптур, мы поднимались к сверкающему павильону, где должен был проходить Императорский бал. На балу мог появиться и сам Бог-Император, если б посчитал нужным отметить особо кого-либо из присутствующих.
Ярко-алые знамёна с гербами правящей династии и лично Бога-Императора свисали с белоснежных стен, украшенных тонкой работы эмалевыми медальонами. Потолок поддерживали мощные колонны из чистого хрусталя, с невероятными сложностями привезенные через океан из Восточного предела, где располагалась высочайшая горная цепь Лиара.
"..."
— Ну и как вам этот приём, дорогой мой Архи? — Небрежно подняв бокал, я нарочито высокомерно обратился к лучшему другу, чтобы развеять его меланхолию. — Находите ли вы его интересным или предпочли бы вернуться в тренировочный зал Академии?
— Иди ты! — рассмеялся Архи, позабавленный моими ужимками. — Нам с тобой надо хотя бы раз выйти на танец... Иначе куратор не засчитает экзамен по этикету.
— Не напоминай, — хмыкнул я. — Я начинаю краснеть в тот момент, как только подумаю, что нужно кого-нибудь пригласить.
— Ты-то? — недоверчиво посмотрел на меня друг. — Ты один из самых храбрых студиозусов, кого я знаю.
— Одно другому не мешает, — честно ответил я.
Собравши всю храбрость в кулак, я нарочито уверенно пошёл к ближайшей группе девушек с эмблемой Школы Целителей на форменных бело-голубых платьях. Во всём заполненном золотом, шелками и драгоценностями зале только студенты двух школ выделялись своей строгой форменной одеждой. Впрочем, выпускницам Школы дозволялись к ношению ювелирные изделия, мы же ограничивались наградными планками за успешную учёбу. Пожалуй, из всех студиозусов пятнадцати курсов, только я, да учившийся на выпускном курсе наследник Западного Предела имели право на ношение родовых перстней в стенах Академии, впрочем, ни я, ни Крион ар Эст этой привилегией не воспользовались. Остановившись напротив белокурой девушки моих лет, оживлённо шептавшейся до этого с подружками, я щелкнул каблуками начищенных до блеска сапог.
— Леди, позвольте пригласить вас на танец.
Девушки, к моему ужасу, захихикали, и только невероятным волевым усилием я сумел удержать на лице маску вежливого внимания. Кончики ушей предательски заалели, но первое, самое тяжелое испытание я выдержал.
— Хорошо, господин волшебник, — с намеренно простонародным акцентом ответила незнакомка, приседая в быстром реверансе.
Оставив позади хихикающую стайку будущих целительниц, мы направились в сторону танцующих, которых отделяла от остального зала декоративная невысокая решётка из серебра тонкой ковки.
— Позвольте представиться, — не представляя толком, как вести себя с девушкой, я решил строго придерживаться этикета. — Туор ар Норд.
— Наследник Северного предела? — В светло-серых глазах насмешка сменилась заинтересованностью.
— Вы правы. А как зовут вас, прекрасная незнакомка? — Мне было довольно обидно, что только титул заставил девушку посмотреть на меня иначе, чем на досадную помеху.
— Аирин Клэр, — ответила она.
— Клэр? Западная префектура, крупный торговый род? — Похоже, моя осведомлённость её не обрадовала. Девушка слегка помрачнела, но, к счастью, мы уже присоединились к танцующим парам".
Я медленно вынырнул из воспоминаний о прошедших годах учёбы и посмотрел на висевшие на стене массивные часы из темного дерева: прошло почти четыре часа. На подгибающихся ногах я добрался до стола и уселся, стараясь унять противную дрожь. Мышцы ломило так, словно я пробежал все эти четыре часа, не останавливаясь — впрочем, так оно и было. Дьявольски неудобное точило, которое требовалось крутить ногами, вымотало меня до предела. Порывшись в сумке, я вытащил оттуда свёрток с бутербродами и бутылку с соком. Похоже, я переоценил тело Поттера, и работать придётся долго.
Открыв прихваченный с собой учебник по Истории магии, я дал отдых уставшему телу.
История волшебного мира разительно отличалась от косвенно описанных в "Истории военного дела" событий. Не знаю уж, каким образом волшебникам удалось это провернуть, но они как-то изъяли большую часть упоминаний о себе из магловской истории. Часть упоминаний со временем потерялась в глубине веков, часть — превратилась в фольклор и сказки.
Учебник, который я взял с собой, описывал историю мира в период расцвета Римской империи. Оказывается, до изобретения пороха военное дело в магическом мире развивалось сходным образом с Империей. По крайней мере, без поддержки волшебством легионы не оставались, и только с падением Римской империи волшебники перестали активно участвовать в сражениях, предпочтя подковёрные битвы за власть. Роль советника, тени за троном, государственного алхимика и чародея вполне устраивала магов, любивших комфорт, но не желавших платить за него риском получить в брюхо пару локтей доброй стали. А в легионах волшебники гибли часто: даже самого искусного мага можно поразить стрелой, если он не ожидал нападения, перерезать ему глотку, застав спящим, разорвать на части прямым попаданием из катапульты, да даже банально завалить телами, что нередко и проделывали в те весёлые времена.
Интересным было и то, что История магии охватывала только, как я помнил карту, территорию современной Европы и Америки. Отдельные мелкие главы рассказывали о магическом искусстве Китая, Индии, африканских стран. А вот происходившее на громадной территории к востоку от Европы осталось за пределами книги. Чем это было вызвано — я не знал.
Наконец я почувствовал, что достаточно отдохнул, и снова взял в руки сверкающий очищенным металлом стальной брусок, в который превратился напильник. Придирчиво осмотрев его, я убедился, что зачистка была качественной, и не осталось следов насечки и ржавчины. Оставалось еще много работы.
Быстро запалив огонь с помощью заклинания, я начал раздувать пламя в горне. Мехи качали хорошо, но спустя буквально пару минут я уже был взмокшим от пота и тяжело дышал, в очередной раз мысленно прокляв раздолбая Поттера, который не уделял должного внимания тренировкам. Грубые кожаные рукавицы скрыли руки, и я щипцами отправил в пылающее горнило стальной брусок. Теперь нужно было дать ему раскалиться до нужной температуры.
Периодически поддувая воздух в горн, я следил за температурой бруска. Пахло раскалённым металлом и горящим углем, словно я снова стоял в кузнице Твердыни и смотрел, как старик Баргад гонял подмастерьев и недовольно бурчал, что уголь в этот раз привезли не такой, как надо, и что он обязательно пожалуется Владыке, благоволившему вредному старику за его мастерство и редкостную честность.
Наконец брусок засветился ярко-алым, и я быстро вытащил его клещами на наковальню. Звонкие удары молота выбивали множество искр из раскалённого железа, и я почувствовал себя почти счастливым.
Проклятье! Если выносливость у Поттера была втрое ниже, чем у вышедшего в отставку покалеченного магией и болезнями ветерана легионов, то с силой у него было совсем плохо. Даже не слишком тяжёлый молот спустя двадцать минут оттягивал руку настоящей гранитной глыбой. Несколько раз забросив брусок обратно в горн для подогрева, я с трудом сумел придать ему форму, необходимую для начала ковки, а потом молот попросту выпал из сведённой судорогой руки. Всё, на сегодня дела закончены...
— Мадам Помфри, — просипел я, с трудом подняв руку, чтобы закрыть дверь в палату. — Дайте мне зелье регенерации.
— Мистер Поттер, — целительница строго поджала губы, — я молчала, пока вы тренировались умеренно, но в этот раз вы перешли всякие границы! Что вы с собой сделали?!
— Перетренировался, — я выдавил извиняющуюся улыбку. — Немного не уследил за нагрузкой и...
— Держите, — буркнула Помфри, всунув мне в руки флакон с опалесцирующей жидкостью. Следом за ним последовал еще один флакон — обезболивающее. — Завтра с утра для начала загляните ко мне. И сбавьте нагрузку, раньше следующей недели я вам это зелье не дам: оно вызывает привыкание и неприятные последствия, когда продукты его распада накапливаются в организме.
— Спасибо, — я тут же, под укоризненным взглядом школьной целительницы осушил оба флакона и блаженно расслабился. Тело стало ватным, и резкая, раздирающая руки и грудную клетку боль ушла.
— Мистер Поттер, — убедившись, что теперь я способен на нормальную беседу, насела на меня целительница, — я понимаю, что вы пытаетесь привести себя в некую неведомую мне форму, но так издеваться над своим телом — это глупо.
— Я понимаю, что делаю, мадам Помфри, — я помахал вытащенной из сумки магловской книгой, озаглавленной "Моя система", с обложки которой хмуро смотрел усатый мужчина в черном костюме. Книгу я прихватил для отвода глаз, чтобы не объяснять, почему нахожусь в таком состоянии. — Я наткнулся на неё в библиотеке и понял, что лучше мне не найти.
(прим. авт.: такая книга действительно написана в 1925 году Мюллером).
— Интересно, как магловская книга попала в библиотеку? — задумчиво покачала головой мадам Помфри. Перелистав оглавление и посмотрев некоторые страницы, она вернула её мне. — Пожалуй, если кто и пишет хорошие книги на эту тему, так это маглы. Не переусердствуйте снова, мистер Поттер.
Вернувшись обратно в свою комнату, я не раздеваясь упал на кровать. Работа в кузне выжала меня до предела, и я с некоторым трудом представлял себе, сколько времени займёт работа. Мелькнула малодушная мысль бросить эту глупую, как выяснилось, затею, но я отмёл её: не к лицу магу отступать перед трудностями, даже если приходится бороться с собственным телом. Однозначно нужно было поговорить с Сириусом и узнать, есть ли средства, ускоряющие рост мышечных волокон. В противном случае мои посиделки в кузнице грозили затянуться на неделю и более, а приведение тела хоть в какую-то форму откладывалось на неопределённый срок. Похоже, в случае войны мне предстояло использовать эликсиры и зелья, чтобы хоть как-то скомпенсировать жалкое состояние тела Поттера и отсутствие тренировок в его детстве.
Немного отдохнув, я спустился в Большой зал, где эльфы уже сервировали ужин. Как и всегда — на две персоны за столом Гриффиндора и на двух-трёх — за столом преподавателей. Минерва МакГонагалл доброжелательно мне улыбнулась, когда я зашёл в зал, а Поппи Помфри многозначительно покачала головой.
— Приятного аппетита, — жизнерадостно заявил я, усевшись рядом с сосредоточенно поглощавшей омлет Гермионой. Девушка улыбнулась мне. Отрезав себе здоровенный кусок мяса на большой общей тарелке, проигнорированной Гермионой, я с удовольствием вгрызся в сочное печево. Вкусно, а главное — нужно этому телу.
— От тебя пахнет дымом, Гарри, — развернулась ко мне девушка, принюхиваясь. Въевшийся в тело запах раскалённого горна не исчез даже после принятой ванны.
— Да так... Поджёг кое-что нечаянно, — ухмыльнулся я, заработав гневный взгляд. — Не беспокойся, я уже всё починил, и никто этого не заметил.
— Мне иногда кажется, что Хогвартс обрушится до конца каникул, — мученически возвела глаза к потолку Гермиона.
— Ну почему же? — продолжил я. — Всего лишь сломал одну стену и сжёг некоторые предметы мебели.
— Ты шутишь или серьезно? — как-то криво улыбаясь, спросила девушка.
— Да шучу, я, шучу, — рассмеялся я. — Разве я похож на сумасшедшего, кто будет ломать стены в собственном жилище?
— Ну, кто-то же пытался пробить заклинанием стену в гриффиндорской гостиной, — неожиданно показала мне язык Гермиона. — И мне кажется, этого "кто-то" зовут Гарри Поттер!
— Я тебе обещаю, Гермиона, — проникновенно начал я, но, не выдержав, рассмеялся, — что я не буду ничего ломать без нужды.
Тот же день. Хогвартс.
— Слушай, Гермиона, — по уже заведённой за это время традиции, мы сидели вечером возле камина в гостиной, каждый со своей книгой, и только изредка переговаривались между собой. — Ты не могла бы мне рассказать о наших однокурсниках? Школьные знания к началу пятого курса я восстановлю, а вот как вести себя с учениками...
— Как же я про это забыла?! — мотнула головой Гермиона. — Не могу привыкнуть к тому, что ты потерял...
Она осеклась и виновато посмотрела в мою сторону.
— Увы, но с этим ничего не сделаешь, — флегматично ответил я. — Я уже понял, что это надолго или навсегда, не сидеть же теперь сложа руки.
— И что ты хочешь услышать? — деловито спросила Гермиона.
Я задумался.
— Давай начнём с моих соседей по комнате, Гермиона.
Она внезапно соскочила с кресла и умчалась наверх в комнаты девушек. Спустя пару минут девушка вернулась, притащив с собой толстый кожаный том.
— Смотри, что я вспомнила!
Открыв книгу я понял, что это... фотоальбом, как его здесь называли. Гермиона перелистнула страницы, открыв одну из последних, и я всмотрелся в картинку: Гермиона, Гарри и крепкий рыжий парень с веснушками на лице стояли возле квиддичного стадиона, махали руками и улыбались неизвестному фотографу.
— Это снимал Колин Криви, — несколько смущённо сказала Гермиона. — Я выкупила у него фото за пару сиклей.
— Колин?
— Он тоже с Гриффиндора, маленький, проворный мальчик, учится на курс младше нас. А его брат, Деннис, еще на год младше, тоже с Гриффиндора. Колин носит везде фотоаппарат и потом продаёт удачные кадры.
— Каждый крутится, как умеет, — одобрительно усмехнулся я. Такая самостоятельность мне понравилась.
— Правда больше всего он доставал в прошлом году тебя, чемпиона турнира и своего кумира, — хихикнула Гермиона, прижав руки ко рту. — Тебя это ужасно раздражало, но ты не подавал вида.
— Он продавал фотографии национального героя Англии? — высокомерно осведомился я, поджав губы. Гермиона залилась смехом.
— Это Рон Уизли, — отсмеявшись, начала рассказ Гермиона. — Мы познакомились на первом курсе...
Гермиона рассказывала мне многое из того, что вкратце сообщил Сириус, но я старался запомнить и понять как можно больше. Первый курс сменился вторым, а я понемногу складывал для себя из мелких кусочков портрет друга Гарри Поттера. Выходец из небогатой, если не сказать больше — очень бедной — семьи. Средний по способностям волшебник и не особо старательный ученик. Мечта: стать не менее успешным, чем его братья, но для этого ему не хватало усидчивости и силы воли. Я обратил особое внимание на рассказ Гермионы о событиях, происходивших в прошлом году — как Рон отреагировал на то, что Поттер стал Чемпионом турнира. Преданность и способность на самоотверженные поступки этого юноши спокойно перекрывались завистливостью и очень болезненным самолюбием. И именно болезненное самолюбие и стремление доказать всем, что он не хуже, а даже лучше братьев, делало этого человека из верного друга несколько ненадёжным союзником. Впрочем, это можно было использовать.
— Спасибо, Гермиона, — сказал я, когда девушка умолкла. — Динки!
Я попросил эльфа принести нам какого-нибудь сока и немного пирожных.
Вернулся эльф с двумя стаканами и графином жёлтого тыквенного сока. Незаметно скривившись, я налил оба стакана и показательно отпил пару глотков. После этого мой стакан отправился на стол, и больше я к нему не прикасался.
