— Думаю, пару-тройку месяцев я проживу без твоей поддержки, крёстный, — подумав, ответил я. — Жаль только, что я не попаду в твою библиотеку...
— Дом придётся закрыть намертво, — вмешался Аластор. — Нельзя оставлять открытым камин, если хозяина нет в особняке долгое время. А тебе, бывший мой ученик, это первый щелчок по носу. Не думай, что ты хорош — встретишь ещё лучше, чем ты. Этого недоумка ты захватил в плен, допросил и убил, второго — убил Гарри. Но ты обзавёлся дыркой в боку, значит, для тебя он оказался достаточно проворным. И если вас подстерегут ещё раз, а вас подстерегут: потому что где одна команда охотников, там и вторая... то вас обоих могут отправить в ад ещё до открытого выступления Вольдеморта.
Блек хмурился всё больше, но молчал: возразить ему было нечего, особенно учитывая, что пару часов назад я залатывал его изрядно прожжённую шкуру на этом же столе.
— Короче уезжай подальше на несколько месяцев, я дам тебе адреса таких же старых пней как я, уже сидящих в отставке... например, в Штатах. Они помогут тебе обустроиться и займутся приведением тебя в форму.
— Вообще-то я только что угробил одного тренированного мага, — с почти детской обидой возразил Блек, на секунду утратив свой образ мрачного темного волшебника.
— И этот тренированный маг, окажись он еще чуть более ловким или просто будь у него еще один напарник — убил бы тебя, — срезал его браваду Аластор. — Ты неадекватен после тюрьмы, Сириус, из Азкабана ты вышел, конечно, не таким безголовым, как Ранкурт в девяносто втором, но запускать себя не стоит. Подлечишь голову, потренируешься, развлечёшься. И, думаю, ты успеешь вернуться к началу очередной заварушки в старой доброй Англии. Сейчас змеемордый будет ждать, собирать силы и вербовать новых сторонников.
Я внимательно слушал рассуждения старого мага, превосходившего меня годами почти вдвое. Сириус уедет, это однозначно, но весь вопрос заключался в том, что может помешать Лорду объявить награду и за мою голову? А в своей способности в данный момент отбиться даже от одного из наёмников я сильно сомневался. Но говорить об этом сейчас — всё равно что предложить Блеку остаться в стране и защищать своего крестника.
— Сириус, — вместо этого я задал совсем иной вопрос. — Ты позволишь вынести несколько книг из библиотеки до твоего возвращения в Англию?
— Бери, — хмыкнул он, — только за многие из них полагается по современным законам от разбора дела в Аврорате до нескольких лет в Азкабане.
— Лучше я пройдусь с Гарри по твоей библиотеке, — хохотнул Аластор, со скрипом протеза поднявшись на ноги. — Я лучше тебя помню списки запрещённых книг, так что не дам ему выбрать те, за которые даже Мальчика-который-выжил затаскают по судам.
— Спасибо, мистер Грюм, — я тоже поднялся.
— Надо всё же купить тебе это зелье, — задумчиво произнёс Грюм, пока мы спускались в подвалы особняка. — Если бы Сириус сразу обратился ко мне... я бы достал ему зелье, но он решил сам сходить с тобой к Баратемиусу... Потом отдашь мне деньги.
— Баратемиусу?
— Да, так зовут этого алхимика, — отозвался Грюм, медленно спускаясь по винтовой лестнице, скрипевшей под его весом. — Его знают многие, но он слишком полезен, чтобы замести его за нарушение доброй половины английских кодексов. Сам он ингредиенты не добывает, только покупает, даже наиболее... дурнопахнущие, с этой стороны он чист перед законом. А его зельями периодически пользуюсь даже я. Так что его в равной степени опекают и люди Малоя, и мои ребята, а также еще несколько старинных влиятельных родов. Разве что Дамблдор спит и видит, как бы избавиться от вредного старикашки, но уж больно много у него покровителей. Говорят, однажды даже наш дражайший министр магии заказывал у него средство для улучшения потенции.
Аластор заржал и первым зашёл в библиотеку, где, похоже, ориентировался не хуже хозяина.
— Так, — начал он. — Про книги с гербом Блеков ты и так знаешь. Их Сириус даже мне не давал читать: слишком опасно, его предки отличались довольно поганым чувством юмора. Провести остаток дней в облике чего-то отвратительного мне не хочется.
— Я думаю прихватить отсюда пару сборников темных заклинаний, — медленно произнёс я, наблюдая за реакцией старого аврора. — В дополнение к купленной мной "Тактике борьбы".
— Ты уже понял, что подобное уничтожается подобным? — хмыкнул Грюм. — Книжку мою купил не зря, скоро запретят и её, за "негуманность". Я бы, может, с радостью пеленал бы этих доморощенных чернокнижников и отправлял на суд и в пасть к дементорам Азкабана, но как показывает практика, только в моём подразделении процент потерь поразительно низок. Потому что мои ребята не заморачиваются такими высокими вопросами, как "правомерность применения боевых заклинаний на подозреваемого в черной магии человека", "обоснованность применения массовых чар при захвате укреплённого здания". Единственное, что мои ребята делают — это предупреждают о своём появлении уставным "Аврорат!".
— Мистер Грюм, а почему продавливаются такие запреты на сильную магию? — Решил задать я вопрос, давно интересовавший меня после прочтения множества газет и разговоров с Сириусом.
— Тут так сразу и не ответишь, — почесал в затылке Аластор. — Для Аврората причины одни, запрет на такую магию для обывателей уже возник из других причин... Несмотря на, хм, размягчение мозгов у многих наших чиновничков, они родили вроде бы дельную мысль о том, что, чем меньше потенциально виновных людей будет убито при задержании — тем меньше будет падать численность сильных магов. В целом мысль здравая. Проблема в том, что избежать смертей всё равно не удаётся. Либо гибнет задержанный — либо арестовывающий его аврор, который вместо мощных калечащих чар использует обезоруживающие. Если первым же ударом аврор не переводит подозреваемого из готового к бою в состояние невозможности защищатья — есть шанс, что и так немногочисленный Аврорат потеряет еще одного бойца. А если уж подозреваемый нападает в ответ... То нужно брать его, не считаясь с методами, даже если придётся использовать Непростительные.
— А ещё причины? — уточнил я.
— Ещё... — Аластор опёрся на стеллаж с книгами. — Ещё в этом есть влияние старых семей, которые спонсируют политиков. Им невыгодно, чтобы однажды бойцы Аврората при обыске запустили бы в сопротивляюшегося тёмного мага Авадой или Круциатусом. Хотя сами они Непростительными не гнушаются. Хм... хм... Общая мягкотелость наших высоколобых членов Визенгамота... Им кажется, в том числе с подачи нашего драгоценного Дамблдора, что уменьшая с нашей стороны количество насилия, мы уменьшаем и силу сопротивления аврорам при арестах. Много причин, хм... А для обывателей причина еще проще. Сильные старые семьи не заинтересованы в том, чтобы действительно опасные заклинания были доступны для маглорождённых. А Министерству проще править слабаками, не способными, если что, постоять за себя. Да и выдать себя маглам гораздо сложнее, если не владеешь мощными чарами. Правда, они забывают, что и защитить себя таким недоволшебникам гораздо тяжелее.
— Спасибо, мистер Грюм.
Пример старого аврора был вполне доступен для меня. В Империи стражники имели полное право порубить в капусту сопротивляющегося преступника, правда и проверяли этих стражников с использованием ментальных артефактов не реже, чем раз в год. И, бывало, устраивали показательные казни для тех, кто подменял государственную необходимость сведением личных счетов.
— Так, — Грюм демонстративно устроился на скрипучем деревянном стуле. — Выбирай свои книги, а я скажу, что лучше не выносить за пределы защищённого дома.
Я целенаправленно ушёл в ту часть библиотеки, где содержались книги по боевой магии. По дороге я прихватил довольно редкий том по Зельеварению, "Признаки и симптомы отравления ядами многоразличными", содержавший в себе множество интересных вещей, причем — что было особенно важно — не давал рецептов для приготовления.
"Сборник заклинаний" Кигнуса Блека, "Нападение — лучшая защита" некоего де Бельфора, "Действие темной магии на душу и рассудок волшебника, записанное монахом ордена Святого Бенедикта Саймоном Отступником". Остальное я планировал получить уже позже или же попытаться вытянуть в виде частных уроков у Аластора Грюма.
— Так... подборку ты взял для начала хорошую... Разве что за "Сборник" нынче могут дать до пяти лет заключения на верхних уровнях Азкабана... — Аластор поморщился. — Видимо, потому, что светлых заклинаний в книге Кигнуса нет, не той он был закалки человек. Её лучше оставить, на крайний случай, копия этого трактата найдётся у меня.
10 июля 1995 года. Особняк Блеков.
— Ну, что тут сказать, — хмуро буркнул Сириус, крепко стиснув мои плечи. — Если тебе потребуется помощь, крестник, напиши. В конце осени я вернусь.
Одетый в чёрный магловский костюм Блек, которого консультировала по поводу одежды какая-то из его пассий, держал в руках только небольшой чемоданчик. Деньги семьи он частично перевёл куда-то в Северную Америку, так что следов через Гриннготс найти было невозможно. Зачарованный подчинёнными Аластора международный портключ, место прибытия в котором настраивал лично старый аврор, лежал на перилах. Изящная каменная роза, буквально светившаяся от вложенной в неё несколькими волшебниками силы, изредка озаряла маленький сад вспышками света.
— Удачи, крёстный.
— Передавай привет старому Иосифу, — хмыкнул Грюм.
Каменная роза в руке Сириуса засветилась, наполнив сад розовыми искрами, сияние поглотило фигуру Блека, и он растаял, рассыпавшись множеством жемчужных искр. Красиво.
— Эх, — Грюм первым оторвался от созерцания тающего облака магических светлячков. — Сколько раз видел сработавший международный портал — и всё равно любуюсь. Красиво.
Я с уважением покосился на иссечённого шрамами пожилого мужчину. На первый взгляд в этом убийце с многолетним стажем сложно было заподозрить человека, способного видеть красоту в окружающем мире.
— Что смотришь? — ворчливо бросил заметивший мой взгляд Грюм. — Думаешь, старик Грюм годится только на то, чтобы убивать одних идиотов и защищать других?
— Нет, мистер Грюм, — почти честно ответил я.
— Ладно, — он зашагал к выходу из запущенного сада. — Сейчас нам с тобой говорить особо не о чем, знания у тебя не те, а вот когда хотя бы школьную программу по Защите дотянешь, и в форму придёшь... Тогда и свидимся, Гарри. Зелье пришлю совой, будешь должен.
— Хорошо, мистер Грюм, спасибо вам.
— Провожу тебя до Хогсмида, — буркнул старик.
Ухватив меня за плечо, он тут же аппарировал, и в следующее мгновение мы уже стояли на окраине Хогсмида.
— Завидую я Блеку, — ворчал Аластор, пока мы шли к видневшемуся вдалеке Хогвартсу. — Он теперь будет до самой осени нежиться на пляжах, обниматься с красивыми женщинами, пить хорошее вино. Ну да Ефраим выбьет из него лишнюю дурь.
— Ефраим?
— Такой же старый пень, как и я, — ответил Грюм, тяжело опираясь на моё плечо. — Только хитрый еврей давно ушёл на покой и воспитывает внуков в собственном поместье, которое оттяпал себе во время службы в тамошнем Аврорате.
Постепенно мы подошли к границе Хогвартса, за которой начинались круги магической защиты, если верить "Истории".
— Ладно, — отпустив моё плечо, Грюм остановился. — Дальше ты сам, там Дамблдор ваш ходит, глаза б мои на него не смотрели.
— Мистер Грюм, а за что вы его так не любите? — прямо спросил я, доверившись интуиции.
— Благодаря его мягкосердечию и всепрощению от Азкабана отвертелось слишком много тех, кто сейчас бросится лизать пятки Лорду. Моя б воля — я бы того же Малфоя или братьев Ноттов отправил с пожизненным или сразу приговорил к Поцелую, чтоб уж наверняка. Ну да Крауч-старший в разгар судебных процессов полетел с должности и чуть сам не отправился в Азкабан из-за сыночка-Пожирателя. А те, кто пришёл на его место, слишком любили золото "раскаявшихся" Пожирателей или слишком вслушивались в речи о добре и всепрощении Альбуса. Он неплохой политик, Альбус, и в целом именно он удерживал Фаджа от самых глупых ходов, но вот общее направление его политики мне не нравится.
— Например?
— Например он один из тех, кто стоит за запретами на серьезные книги. Тут получается занятная история. Те, кто хотят убивать себе подобных, всё равно найдут знания о темной магии, которая в боевом применении, как ни крути, всё ж посильнее светлой будет, не та у светлой... направленность. А действия Визенгамота и Министерства под управлением Дамблдора и Фаджа ведут к тому, что законопослушным волшебникам будет банально нечем защищать себя от преступников. Так что их благими намерениями можно попросту подтереться. Но признать свою неправоту Фадж не сможет никогда, а Дамблдор верит, что постепенно выдавит заразу темной магии из страны. Но у него это не получится никогда.
— Мистер Грюм, — остановил я уже уходящего аврора. — Получается, самая сильная боевая магия — тёмная?
Грюм остановился, потёр исчерчённый шрамами подбородок и задумался.
— Если бы такой вопрос задал мне кто-то из хогвартских студентов, я бы отправил их к чёрту, а выпускника Академии Авроров — на пересдачу. Но ты этого знать не можешь, а эти сведения тебе могут пригодиться. Давай-ка ещё пройдёмся...
Аластор медленно пошёл вдоль опушки Запретного леса, поманив меня за собой.
— Боевая магия, Поттер, слишком обширная тема, чтобы так сразу сказать. В целом светлая магия не слишком предназначена для убийства, хотя... Бывают умельцы, способные убить даже вроде бы безвредными заклинаниями. Но таких мало. Светлая магия — созидательна по своей сути. Стихийная магия, трансфигурация — это уже не светлая магия. Хотя ни один теоретик не даст тебе внятного ответа, чем в общем отличается мощное Инсендио от огненного кнута. Но одно считается стихийной магией, второе — тёмной.
— Получается, граница очень зыбкая?
— Верно, — Аластор остановился, наблюдая, как солнце медленно прячется за деревьями. — Сейчас к тёмной магии причисляют практически всё, что сильнее того, на что способен средний выпускник Хогвартса. Но раньше к светлой магии относили созидающие заклинания, к тёмной — всё, для чего нужны отрицательные эмоции, а трансфигурация и стихийная магия и несколько иных направлений всегда стояли наособицу.
— Получается, волшебников никогда не интересовало, есть ли какая-то система в магии?
— Почти, — буркнул Грюм. — Не силён я в теории, подучишься, сведу тебя с одним старым товарищем из Министерства, он который год ищет какие-то "системы". Могу сказать одно: до сих пор ни один высоколобый умник из Отдела Тайн так и не смог объяснить, как появляется родовая магия, и что она такое есть. Хотя старались понять это очень и очень многие, на родовой магии зиждется благополучие магического мира. Это если к слову.
В речи Грюма проскальзывали несвойственные ему обычно словечки и обороты, словно он говорил на излюбленную и давно обдуманную тему.
— Мистер Грюм, а почему вы помогаете мне, — медленно спросил я, — ведь, по сути, я обычный студент Хогвартса.
