В этот момент в зал вошла новая посетительница, при виде которой МакГрегор явственно подобрался.
— Амелия Боунс, глава департамента Магического правопорядка, — прокомментировал он.
Глава департамента Правопорядка была совершенно седой полной женщиной и уже довольно пожилой, но мягкости её шагов позавидовала бы и молоденькая девушка. По пятам за ней вошли два человека: аврор в красной форменной мантии и неприметной внешности мужчина в простой серой мантии. Предупредительно отодвинув кресло для мадам Боунс, серый встал за её спиной, медленно оглядывая зал. Аврор же остался у входа.
Я вежливо наклонил голову, поймав жесткий взгляд мадам Боунс, и удостоился медленного кивка от неё.
— Очень опасная и влиятельная женщина, — МакГрегор в свою очередь приветствовал Боунс коротким поклоном.
— Пожалуй, я оставлю вас, мистер МакГрегор, — я встал со своего места. — Я был очень рад знакомству со столь искушённым собеседником.
— Взаимно, мистер Норд, — вежливо улыбнулся Роберт. — Возможно, мы ещё встретимся.
* * *
Из-за окна доносились невнятные крики — квиддичный матч был в самом разгаре. Я с удовлетворением перелистнул очередную страницу. Провёрнутая еще в октябре афёра с моим попадание в цепкие руки мадам Помфри дала свои плоды. Поставленная перед необходимостью срочно искать замену Анжелина не нашла ничего лучше, кроме как взять игрока из запасного состава. Так сборная Гриффиндора обзавелась новым ловцом — Джиневра Уизли. Джонсон всерьёз восприняла подкинутую мной через Фреда и Джорджа идею, так что первые полтора месяца сборная Гриффиндора играла против собственного запасного состава. И это принесло свои плоды — на метле Джиневра сидела уже намного увереннее, чем раньше.
Конечно, решение об уходе из команды после победного матча против Хафлпаффа, где мою роль ловца сыграла Джиневра, было принято не всеми. Члены команды были искренне огорчены моим уходом, но результаты Джиневры позволили им примириться с заменой. Более всего неистовствовали, как всегда, те, кто не имел прямого отношения к квиддичу — то есть болельщики, коими были почти все студенты Гриффиндора. Рональд Уизли прилюдно назвал меня "предателем факультета", за что благополучно получил кулаком в нос. Обведя взглядом недовольных собратьев по факультету, я сказал, что лучше буду защищать честь Гриффиндора на дуэльном чемпионате, а не верхом на метле. С некоторой натяжкой такая замена была принята, правда, Рональд со мной с тех пор не заговаривал.
— Спасибо, мадам Пинс, — я со вздохом вернул старинный том на стойку хранительницы библиотеки.
Выносить настолько редкие книги из читального зала не дозволялось, поскольку никакой штраф в золоте не смог бы компенсировать потерю редкостного издания по боевым заклинаниям, а работать в библиотеке из-за шума квиддичного матча было невозможно.
— Пожалуйста, мистер Поттер, — улыбнулась мне пожилая хранительница библиотеки.
За последние полгода мадам Пинс, пожалуй, прониклась ко мне искренним уважением: перечитанных мной книг хватило бы с избытком на полторы Гермионы Грейнджер. Поверхностные школьные учебники уже к августу сменились более глубоко охватывающими материал томами. Подшивки газет — мемуарами и дневниками известных волшебников. Мне отчаянно нужны были союзники в Министерстве, те, кто будет сотрудничать, а потом и служить мне не за золото, а за идею. Только на таких стоило опираться в предстоящих мне делах.
За стенами взревело особенно громко — видимо, матч наконец завершился. Значит, скоро в гостиной будет очередное сражение отважных студентов с многоразличными спиртными напитками. Особенно усердствовали в деле их добычи близнецы Уизли, знавшие, благодаря своему пронырливому характеру, несколько тайных ходов из Хогвартса в Хогсмид. Обычно огневиски приносили на празднования именно они. К чести их, надо заметить, что ученикам младше третьего курса огневиски они не наливали, а бутылки были заколдованы хитрыми чарами, навроде старого возрастного круга директора Дамблдора. За последние два месяца они изрядно выросли в области необычных заклинаний: мои заказы требовали по-настоящему искусных и преданных мне людей, а за звонкое золото близнецы могли позволить себе и хорошие книги, и довольно дорогие материалы. К удивлению старост и профессоров, шутки близнецов постепенно уходили в прошлое, и только я знал, что они сосредоточились на реальной работе. Над подходящей шуткой для "профессора" работа застопорилась — Фред и Джордж так и не смогли придумать ничего достаточно изящного, чтобы это смотрелось как случайность. Рисковать же парой небесполезных мне людей и подставлять их под гнев заместителя министра я не собирался. Посему, получив от меня ящик Перуанского порошка и мешочек золота, близнецы углубились в новый эксперимент.
Парой часов спустя я подходил к Визжащей хижине. На этот раз я решил для разнообразия подождать Луну, написавшую мне письмо, не в кустах, а спрятаться за дезиллюминационными чарами прямо в поле. Несколько минут помучавшись, я добился-таки полного соответствия того холмика, которым я казался, остальному пейзажу, но долго эти чары не продержались бы даже при моей концентрации.
Луна как и всегда пришла на несколько минут раньше оговоренного. Закутанная по самые брови в шарф причудливой расцветки, она неспешно брела по заброшенной проселочной дороге, сопровождаемая распушившим хвост книззлом. Кот прыгал вокруг девушки и изредка громко мяукал.
Луна подошла к хижине и остановилась под скатом крыши, осматривая окрестности. Я уже собирался было вставать, сбросив чары, как вдруг увидел нечто интересное.
Покосившаяся крыша Визжащей хижины была усеяна вдоль ската небольшими сосульками. Одна из них внезапно оторвалась и полетела вниз, однако Луна резко шагнула в сторону, и ледышка в пол-ладони безвредно упала в застывшую на холодке грязь. Я готов был поклясться, что сосулька оторвалась совершенно беззвучно, но...
— Похоже, вы не перестаёте преподносить сюрпризы, мисс Лавгуд, — я встал с земли, и Луна радостно улыбнулась мне.
— А вы по-прежнему подстерегаете меня в засаде, да, мистер Норд? — она весело и совсем не смущаясь улыбнулась в ответ.
— Это... старая привычка, — хмыкнул я. — Вы только что почувствовали летевшую к вам с крыши сосульку.
— Случайность? — пожала плечами девушка.
— Маловероятно, — покачал головой я. — Если нечто повторяется несколько раз на моих глазах, я уже не смогу считать это случайностью.
— И что это тогда? — с просыпающимся любопытством в голосе спросила Луна.
— Это стоит изучить подробнее, — я криво улыбнулся.
Если я не ошибался, подобный талант можно и нужно было развивать, а то, что проявился он у хрупкой девушки, неспособной поднять боевое оружие... Это было не так страшно.
— Но для этого, — я наклонился и погладил с подозрением обнюхивавшего мои сапоги книззла, — мне нужно будет раздобыть кое-что к нашей следующей встрече.
— Хорошо, мистер Норд, — довольно улыбнулась Луна. — Вы один из немногих людей, с кем интересно общаться.
— Возможно, другие не могут оценить вас по достоинству, мисс Лавгуд, — погрузившись в мысли о том, как можно проверить одну идею, механически ответил я.
Луна неожиданно залилась жарким румянцем.
— Мистер Норд, — справившись со смущением, продолжила она, — могли бы вы отвезти меня на ту поляну, где мы впервые встретились?
— Вы хотите раздобыть пару паучков для зелий, мисс Лавгуд? — оскалился я.
— Там растут лунные лилии, и осталась всего неделя до окончания сезона сбора.
Даже напрягая память, я не смог вспомнить, для чего нужны были эти красивые, но абсолютно бесполезные цветы.
— Они не вянут с приходом осени? — на всякий случай мягко уточнил я.
— Нет, — возмущённо фыркнула она. — Лунные лилии расцветают осенью и цветут до начала зимы.
— Хорошо, мисс Лавгуд, — я вытащил из кармашка на поясе уменьшенную метлу.
Книззл недовольно заворчал, когда его посадили возле стены хижины, но последовать за нами не пытался. Эти создания были весьма умны, и Домитиэнус понимал, что за ним вернутся.
— Вы всегда носите с собой столько снаряжения, мистер Норд, — оказавшись впереди меня на "Молнии", Луна, нимало не смущаясь, с комфортом оперлась спиной на мою грудь и поерзала, устраиваясь удобнее.
— Для начала осмотримся... — Полчаса спустя я сделал несколько кругов над поляной, но лишившиеся листвы ветви не могли скрыть даже собаку, не говоря уж про огромных пауков.
Оказавшись на земле, Луна тут же приступила к сбору своих цветов. Некоторое время я наблюдал за тем, как девушка перебегала от одного растения к другому, разыскивая их в пожухшей траве. Маленькие серебряные ножницы — постоянный спутник травника — тихо щёлкали, обрезая очередное соцветие. Крупные, бледно-лиловые цветы с резким запахом падали в небольшую корзинку в руках Луны. Последний, самый крупный цветок, когда корзинка уже наполнилась, она воткнула себе за ухо.
Тихий треск сломанной ветки, уловленный следящим заклинанием, заставил меня развернуться, вскидывая палочку. Луна после моего манёвра оказалась у меня за спиной.
— Тебе не место в этом лесу, — торжественно сказал кентавр, выбираясь из кустарника.
— И кто же так решил? — медленно ответил я.
Воздух вокруг слабо замерцал.
— Тебе не место здесь, — повторил кентавр. — Ты чужой здесь. Так сказали звёзды.
— Даже если я прибыл в Англию издалека, — я цедил слова сквозь зубы, — я ещё не успел причинить вреда никому из волшебного народа. В отличие от множества светлых волшебников.
— Это ничего не меняет, — кентавр смерил меня высокомерным взглядом. — Ты несёшь с собой только кровь и смерть. За твоей спиной — гибель множества людей.
— Повтори это тому, кто отзывается на прозвище Вольдеморт, кентавр, — рыкнул я. — Думаю, он будет искренне рад узнать, что на его руках меньше крови, чем у пришельца издалека. Или твой народ забыл о резне, учинённой Пожирателями смерти в Первую войну?
— Звёзды сказали, что тебя не должно было быть, — кентавр не обратил на мои слова никакого внимания. — Не приходи больше в лес.
— Ты владеешь этим лесом? — я постепенно овладевал собой. — И можешь говорить, как его хозяин?
— Мы, кентавры, слушаем волю звезд, — ответствовал он. — И звезды говорят однозначно. Ты — зло.
— Ваши звездочёты лишились разума, кентавр. Будь они правы — я вырвал бы тебе сердце пять минут назад. А ты жив, хотя не стоит искушать моё терпение дальше.
Кентавр, так и оставшийся безымянным, молча ушёл. Я в задумчивости смотрел ему вслед: подобные действия странного лесного народа были неожиданными и нелогичными.
— Я не верю, что ты плохой, — внезапно заявила Луна.
Тонкие пальчики девушки ловко вплели мне в волосы ещё один цветок.
— Так гораздо лучше, — рассмеялась она, глядя на моё удивлённое лицо. — Теперь даже кентавры не назовут тебя плохим!
Переход от её молчаливого состояния к звонкому смеху восторженного ребёнка был таким резким, что я слегка растерялся.
— Наверное, будет лучше так, — я осторожно вытащил цветок из волос и воткнул его в петлицу. — Удобнее.
24 декабря 1995 года.
"Ничего не вышло". — Буквы на совершенно пустом пергаменте появились только после того, как я капнул на рисунок острой иглы с краю листа каплю крови. — "Жду там же в то же время".
Подписи не было, но почерк был хорошо знакомым. Я со вздохом сжёг пергамент и принялся собираться.
— Хорошо, что ты пришёл, Поттер, — Грюм, сидевший за столом, был мрачен.
— Суда не будет, мистер Грюм? — спросил я, хотя всё было и так ясно.
— Суда? — буркнул старый аврор. — Суд едва не случился надо мной. По крайней мере, именно это кричала на заседании Малого Визенгамота дражайшая мадам Амбридж.
— Она хотела отдать вас под суд?! — изумился я. — Вас? Героя Войны?!
— Сейчас эти драгоценные цацки, которыми нас изукрасили после Победы, уже не значат ничего, — Аластор поморщился. — Слишком много выжило тех, кто отсиделся во время войны. И для них любое напоминание о тех, кто не прятался за чужими спинами — что плевок в лицо.
— Неужели вас никто не поддержал, мистер Грюм? — стоило получше узнать расстановку сил.
— Амелия Боунс заинтересовалась моим предложением, возможно, нам вдвоём удалось бы переубедить Фаджа, — Грюм задумчиво посмотрел на пламя свечей через пузатую кружку мутного стекла. — Под тем соусом, что власть не стесняется исправлять ошибки своих предшественников... Это могло бы добавить Фаджу популярности среди волшебников. "Справедливость, благодаря Фаджу, восторжествовала". Мы даже продумали пару статей, которые могли бы приподнять министра на волне популярности.
— Но? — Я оценил, что Грюм разговаривал со мной как с равным, давая расклад событий без купюр.
— Долорес Амбридж заявила, что признание ошибок министерства покажет его слабость перед лицом провоцируемого аврорами кризиса.
— Э-э-э? — Аластору удалось меня удивить.
— Как выяснилось, по мнению умников из числа консерваторов, — недовольно процедил Грюм, — это отдельные авроры мутят воду, "инсценировав возрождение мертвого Вы-знаете-кого". А под шумок, чтобы отвлечь внимание от своих делишек, мы, оказывается, хотим отмыть от обвинений Сириуса Блека.
— Дела... — протянул я. — Выходит, мадам Амбридж имеет такое влияние на министра?
— Говорят, что они любовники, — слегка замявшись, наконец выговорил Грюм. — Хотя, прости Мерлин, я не могу себе этого представить.
Его передёрнуло.
— Короче, Гарри, — он поднял на меня тяжёлый взгляд. — Сиди тише воды, ниже травы. Фадж подозревает, что ты как минимум виделся с Блеком, а как максимум — регулярно с ним встречаешься. Так что при любой твоей серьезной ошибке из тебя будут лепить сочувствующего идеалам змеемордого. Люди падки на сенсации, они поверят, напиши репортеришки "Пророка" что-нибудь вроде "Мальчик-который-выжил предал память родителей и связался с Сириусом Блеком".
— Хорошо, мистер Грюм, — медленно ответил я. — Я буду сидеть тихо и постараюсь не попасться мадам Амбридж.
— Вот и правильно, — успокаиваясь, буркнул Аластор. — Блек рано или поздно сумеет найти надёжное убежище, золота у его семьи достаточно, к лету мы сможем попробовать снова.
* * *
— И всё же, Гарри, — не отставала от меня Гермиона, охваченная несвойственным ей любопытством. — С кем ты сегодня идёшь?
— Лаванда, ты сварила Оборотное зелье? — насмешливо оскалился я. — С каких пор главную умницу факультета Гриффиндор волнуют бренные вопросы, кто и с кем идёт на бал?
— Ну тебя, — фыркнула Гермиона. — Мне просто интересно.
— Скажем... мой выбор был неожиданным, — хмыкнул я. — Могу подсказать только то, что она из Хогвартса.
Вместо ответа Гермиона пихнула меня локтем в бок, но я ловко увернулся.
— Скоро уже выходить, — хохотнул я. — Ты узнаешь этот секрет через полчаса.
По лестнице медленно спускались взволнованные девушки и парни. Кто-то сразу брался за руки и выходил из гостиной — многие попросту пригласили партнёров с того же факультета. Кто-то уходил в одиночку или шумными компаниями.
