Потом он вспомнил, как разбили их матку, и прикусил язык. Капитан-дознаватель смотрел на него внимательно. Офицер подумал и решил изобразить каменную невозмутимость Буревого.

— Отогнали постановщиками помех, — продолжил капитан. — Наше новое оружие. Так что не могли вы возвращаться на базу на вашем минимуме расходников. Она бы вас обнаружила и сожгла. Ну и?

Офицеру страшно захотелось ответить словами из той же песни, мол, очень извиняюсь, в следующей атаке обязательно сгорю, и пришлось напрячься, чтоб не брякнуть неразумное. Капитан участливо следил за его гримасами. Офицер вздохнул, сосредоточился и принялся отвечать на вопросы, отвечать так же, как делал это в бою: короткими очередями, экономя боеприпас, точно в цель. Главное, не упоминать подробностей боя. Пусть вся слава достанется "тринадцатому". "Тринадцатому" все можно, а вот "семерку" за использование европейских опознавателей запросто обвинят в измене и подведут под трибунал, а оно надо, такое счастье? Так что — ничего не видели, стреляли куда попало, бежали зигзагами, и не стыдно. А амазонок спасал "тринадцатый", и SS крошил он же, зараза мистическая, больше некому.

Это оказалось неожиданно трудно. Если в помощь "тринадцатого" поверили все и сразу, то доклад о возвращении по инерционной комиссия восприняла с огромным недоверием. Он и сам теперь не верил, если честно.

— Повезло дуракам, — наконец решил председатель комиссии. — С нашими навигационными системами попасть точно в центральную базу... Свободен.

Офицер вышел из зала дознания на подгибающихся от усталости ногах, успел услышать резкую команду:

— Сыну Даждь-бога — слава!

А потом тьма приняла его в ласковые объятия.

Кто первым сказал "сыны Даждь-бога"? Несомненно, это был прозорливый человек. В древности таких звали — пророк. Ну а в нашей истории — майор Быков, командир роты космодесанта, приписанной к штату центральной базы космофлота. Один из тех, без кого новая вера не могла бы состояться — просто хороший человек.

Пятый флот, звездно-радужный флаг

Буковски с жалостью смотрел на своего кумира. Адмирал Штерн был безобразно, чисто по-русски пьян. Пара бутылок в углу кабинета валялась явным доказательством служебного проступка. Буковски присмотрелся и обзавидовался: настоящее виноградное вино от жаркой земли Испании! Таким не стыдно ужраться! К примеру, капитану Буковски о натуральных винах можно было только мечтать. Их же поднимают с Земли на классической тяге, отчего стоимость... космическая.

Старик пошарил бессмысленным взглядом по столу. Смахнул в угол к бутылкам настоящий хрустальный бокал, где тот и разбился с чистым звоном.

— Я зайду в следующую вахту, — пробормотал капитан и попятился к выходу.

Если честно, Буковски не понимал причин адмиральского загула. Ну не нашли русских "Чертей". Ну и что? Значит, они заблудились в космосе, выработали до конца жизненный ресурс, и... и можно про них забыть. Про них и про "тринадцатого".

— Останься, — пробормотал Штерн. — Я пьян. Но я все равно твой адмирал.

Адмирал поднял голову и взглянул на подчиненного осмысленно и твердо.

— Рейдом матки мы перешагнули через запретную черту. У руководства империи совсем другие планы на войну, и очень жесткие договоренности с союзниками. Они, видишь ли, делают на войне бизнес! Сраные продажные сволочи. Такого своевольства нам не простят, у них контракты с русскими под угрозой. С русскими! Что скажешь, капитан? Только честно!

— Я горжусь вашим "мы"! — честно сказал Буковски.

Адмирал усмехнулся и кивнул на кресло. Поразглядывал офицера, словно прикидывая, не выгнать ли его. Или застрелить — приписывали старику и такую экстравагантность. Заговорил адмирал, когда Буковски уже облился холодным потом.

— Руководство империи выразило мне свое недоверие. В грубой форме. Только что. Мне, адмиралу Штерну! Списывают в резерв! Что скажешь, сынок?

— Весь офицерский состав флота будет гордиться, что служил под вашим руководством, сэр! Мы поставили русских на колени и распоряжаемся в их владениях!

— Тогда почему мы не развиваем успех?! — рявкнул адмирал. — Почему меня держат на поводке, как бешеного пса, и вот-вот пристрелят? Почему меня останавливают, когда русских можно добить?

— Превышение уровня допустимых потерь, — пробормотал Буковски, чувствуя неловкость от того, что адмиралу приходится напоминать элементарные истины. — Зачем терять ресурсы и личный состав, если мы и так побеждаем? Российская империя отступает по всем направлениям. Еще лет десять, и мы посадим ее на Землю. И там же закопаем.

— Через десять?! Буковски, так же говорили и десять лет назад, и двадцать, и тогда, когда ты еще не родился!

— Но мы побеждаем, — неуверенно сказал капитан.

— А я хочу не побеждать, а победить! — возмутился адмирал. — Добить наконец русского медведя в его берлоге! Никому прежде не удавалось, а я хочу! Я, адмирал Штерн! Я прославлюсь в веках как убийца самой опасной и непредсказуемой нации в мире — русских! Сейчас — мое время! Мы сильны как никогда!

— Руководство империи... — заикнулся капитан.

— А руководство империи — пошло оно в реактор! — угрюмо порекомендовал адмирал. — Там не понимают, с кем имеют дело! Космофлот — сила. А я, адмирал Штерн — его кулак! Меня поддерживают руководители всех флотов! Ну, пусть попробуют списать. Мне можно ни с кем не считаться! Стоит только отдать приказ... Флот устал бесконечно воевать, в космосе и без войны хватает важных дел. Всем нужна победа. Вот ты, Буковски, хочешь победить?

— Да! — вырвалось у капитана.

Адмирал медленно поднялся из-за стола. У Буковски сердце сжалось от какого-то нового, жутко-сладостного чувства. Сейчас, прямо сейчас война сделает резкий поворот! И его имя будет вписано в историю навечно! Капитан Буковски — верный сподвижник великого адмирала... Или — капитан Буковски, мразь и предатель, сообщник свихнувшегося отставного адмирала... Ну, тут уж как повернет фортуна.

— Боишься, капитан? — прошептал в лицо Буковски старик.

— Боюсь, — признался Буковски.

— Вот и я боюсь, — вздохнул адмирал и отвернулся. — А хочется... так хочется отдать приказ...

И вернулся в кресло.

— Ваши сомнения обоснованны, — утешающе сказал Буковски. — Государственная политика — не наш уровень. Настоящие решения принимаются там...

И капитан многозначительно указал пальцем в потолок. Что значил этот жест, никто толком объяснить не мог, но пользовались им повсеместно, и русские тоже, судя по донесениям агентуры.

— Буковски! — вздохнул адмирал. — Хороший ты мой солдат... Кто — там? Да там даже не понимают, во что превратился космофлот! А мы — сила! Нам даже не требуется спускаться на Землю, у нас все есть! Вот ты, Буковски, бывал на Земле?

— Нет, — виновато улыбнулся капитан. — Мечтаю, но как-то все служба, некогда... да и дорого.

— Так зачем нам Земля?! — взорвался адмирал. — Настоящая жизнь идет здесь!

И адмирал грохнул сухим кулаком по столу. Буковски вздрогнул.

— Я русских боюсь, не руководства! — сообщил адмирал с дикой улыбкой. — Русских! Они кажутся слабыми, да. Они и есть слабые! А как навалишься на них, появляется из ниоткуда какой-нибудь "тринадцатый", и русские получают славу убийцы самой процветающей в мире империи — европейской! Так уже бывало! Русские "тридцатьчетверки" давили асфальт моего родного города!

И адмирала передернуло. Выглядело это страшно.

— "Тринадцатый" уничтожен, — уверенно сказал Буковски. — Мы сами проверили путь отхода — нет его. Потерялся в пространстве и давно выработал ресурс. Забудьте о нем, сэр.

— Да? — желчно ответил адмирал. — А ты попробуй, ударь по русским! Увидишь, как полетят от нас клочки! "Тринадцатый" неуничтожим! Он — явление, символ, а не суперсекретный истребитель русских, как ты этого не понимаешь? Да что ты — и я не совсем понимаю, с чем собираюсь схлестнуться...

— Приказывайте, ударим! — вытянулся Буковски.

— Смелости мне не хватает! — признался адмирал с виноватой улыбкой. — Мало выпил. Но мы это исправим. Да, Буковски? Ну-ка загляни в бар!

Настоящее виноградное вино оказалось противно кислым, капитан еле сдержался, чтоб не поморщиться. Кислым и не очень-то крепким, не сравнить с пайковым алкоголем. Но адмиралу хватило. Очень скоро он улыбнулся, развалился в кресле и закинул ноги на стол.

— А позови-ка, сынок, сюда избранных офицеров! Много не надо, великие дела совершаются маленькой дружной компанией! Вот тебе список подельников. Буковски, ты в нем, можешь начинать умирать от страха! Да, как думаешь, сынок, центральная база русского космофлота — достаточно крупная цель для начала? Или за наше руководство приняться?

Буковски побледнел. Вот оно, начало... да, начало конца! И он, всего лишь капитан, в самой гуще! То есть, если что, не отвертеться...

— База русского флота! — решил адмирал. — Руководство пусть ждет! А вот русские чтоб не ждали — и это, Буковски, под твою ответственность! Чтоб ни один русский шпион... как думаешь, Буковски, водятся у нас русские шпионы, а?

Капитан хорошенько подумал, прежде чем отвечать. Вопрос был конкретно по его служебным обязанностям, то есть очень опасным. Скажешь лишнего — используют против тебя и съедят. В родном Пятом флоте ели друг дружку за милую душу, так, что только косточки хрустели.

— Не бойся, не съем! — усмехнулся адмирал. — Говори, что думаешь!

— Думаю, русские шпионы здесь есть, — осторожно сказал капитан. — Они везде есть, почему не быть у нас? Русские славятся своей разведкой. Сами ничего делать не умеют, поэтому в области воровства технических секретов достигли определенных успехов. Но мы им максимально затруднили передачу информации. Современные технологии предоставляют такую возможность, а технологически мы опередили русских навсегда...

— А по старинке? Курьером?

— Через пространство? — недоуменно моргнул Буковски. — Под прицелами наших лазерных батарей? На чем?!

— Да, через пространство! — рявкнул адмирал. — И именно под прицелами! Сесть в "Дьяболо", отойти в сторону во время боя, а потом преспокойно постучаться в шлюзовую створку русской матки — что может быть проще?

— Мы бы знали! — уверенно сказал Буковски. — Наша агентура не дремлет! Да и что секретного может выдать простой пилот "Дьяболо"?

— Ничего, если только она не любовница начальника штаба! — сердито сказал адмирал. — Или моя, кстати.

Буковски похолодел.

— Лючия Овехуна... — выдавил он.

— Лючия Овехуна! — жестко подтвердил адмирал. — Сынки вы еще против русских шпионок, Буковски. Как и я. Не трясись, тебя прощаю. За этот прокол я съем руководителя разведотдела. Займешь его место. И сделаешь вывод. Правильный вывод, сынок! Мы идем на главную базу русского космофлота. Чтоб ни одна — ни одна, Буковски! — душа там не подозревала о наших движениях! Пусть спят спокойно! Пусть вся Россия спит, пока мы на них идем! Понял?

— Так точно, сэр! Пусть спят, сэр!

Великий Штерн не понимал одного: чем сильнее он бьет, тем больше укрепляет новую веру. С полным правом причисляю его к создателям возрождающейся России.

Я — пыль бесконечных дорог...

Шаг пятый

Центральная база космофлота России

Не спи, кэп! — буркнул Буревой. — Подошла наша очередь на земной имитатор, ты в команде. Подъем.

— Не кэп, а младший лейтенант! — жизнерадостно ляпнул стрелок. — Смотри, как на комбезе звездочка сияет! Одна и маленькая, но го-о-рдая!

Офицер криво усмехнулся и встал. Общежитие для временного состава отличалось от личных сот простором и возможностью общаться, но, к сожалению, не защищало от насмешек собственного экипажа.

— Ну понизили в звании, — утешающе сказал стрелок. — Ну и что? Кэп, ты все равно офицер! А ответственность меньше!

Новый комбез пришелся точно по фигуре. Офицер придирчиво осмотрел идентификационные знаки: погоны с одинокой маленькой звездочкой, шевроны все с той же звездой, значок офицера с внутренней стороны воротничка, капюшонный индекс младшего лейтенанта, нагрудную сигнатуру. Все оказалось в порядке, совсем как при выпуске из академии. Только звание меньше, м-да. Самое маленькое из офицерских званий. Меньше — только у сержантского состава. Похоже, он установил рекорд космофлота по скорости падения по служебной лестнице.

— Кэп, давай быстрей, не тормози! — поторопил стрелок. — Ты был в земном имитаторе? Если не был — удивление гарантирую сразу от входа!

Офицер недоверчиво покачал головой, но удивиться действительно пришлось, и гораздо раньше. Прямо у выхода из общежития незнакомый капитан резко кинул руку к виску, отдавая ему честь. Ему, младшему лейтенанту. Такое в космофлоте, мягко говоря, не практиковалось. Младшие приветствовали старших, это да, бывало, хотя нечасто. Но наоборот...

— Смирно! Равнение на...

Группа десантников лязгнула оружием. Майор десантуры вскинул руку к берету. После чего спокойно повернулся к проходившему мимо полковнику из штаба спиной и повел команду на полигон. Полковник проводил бойцов недоуменным взглядом, потом с нехорошим вниманием уставился на экипаж "семерки". Офицер дернулся было поприветствовать, но стрелок мягко придержал его руку и увлек за собой. Офицер мгновенно обозлился — опять экипаж понимал что-то, что не дошло до него, и не собирался делиться информацией!

— Никуда не пойду!

— Пока не поймете? — участливо поинтересовался стрелок. — А, ну стойте тогда.

— И чего тут понимать? — проворчал пилот не останавливаясь. — Банальный игнор руководства, и понимать нечего. Первый раз, что ли... в восемьдесят девятом и не такое видали...

— В восемьдесят девятом, — внушительно напомнил Буревой, — игнор кончился бунтом и прибытием карательного корпуса. Оно нам надо?

— Да пострелять их всех! — взбеленился стрелок. — Трассерами! Мы-то ладно, наш кэп святой, ему плевать на звания — а девчонок наказали за что? За то, что не сдались, что отбивались до последней и погибли почти все? Есть и у нас предел терпения! Русский медведь просыпается долго, но когда встает, летят клочки по закоулочкам! Тут не бунтом пахнет, а кой-чем похуже! Если уж десантура за нас обиделась, что-то будет!

— Десантура обиделась не за нас, а за амазонок...

— А все равно будет! Я тоже за амазонок обиделся! А инкубаторские жалости не имают!

— Не имеют! — поправил ошеломленный офицер.

До него начало доходить. Вот оно, то самое, о чем говорили на лекциях по истории гибели государств — и о чем предупреждал незнакомый полковник-особист на инструктаже по окончанию академии. Рвануло! И где — в сердце российского космофлота, на центральной базе! Как и положено русскому бунту — неожиданно и со страшной силой. И если не остановить, разнесет всю Россию. И он, простой российский лейтенант... э, уже младший лейтенант, оказался в самой гуще событий, не вывернуться, не отстраниться...