— Брешет он или нет, ясно одно: кэп пашет за всех, а мы сидим, — буркнул старшина. — Может, он действительно знает, что делать... Серж, готовь расходники, не отвлекайся. Кому заняться вооружением, намекнуть или так поймет?

— А я что? — тут же возмутился стрелок. — Я давно арсенал захватил и укрупненных трассеров на три эскадры набрал! Если что...

— Захватил он. Договориться, чтоб охрана ушла, когда за спиной рота десанта лыбится, не великий подвиг! Тащи трассеры, герой! И ракеты! Есть в арсенале ракеты?

— Ну...

— А кто за тебя проверит, кэп, что ли? Ему забот без арсенала хватает!

— Есть проверить, есть утащить, есть подготовиться! Командир, а что значит "пахать"?

— Это из фильма, ты в медблоке его смотрел. "Зов земли". Вот там пахали. И ты чтоб пахал, как в фильме! А то действительно подойдет Штерн да как даст под хвост...

Офицер, слышавший все через переговорник, удовлетворенно кивнул. Хотя бы экипажу "семерки" не надо объяснять, что делать, и гасить панику тоже не надо. Вот бы все так.

Все... начиная с лихих космодесантников, которые всё и замутили, все сначала орали всласть, с наслаждением громили штаб, брызгали слюной в лицо офицерам, кого удалось поймать, выплескивали недовольство флотским бардаком, восторженно приветствовали героических амазонок и не такой яркий, но все же несправедливо обиженный экипаж "семерки". Это сначала. Потом, когда директор базы укрылся в защищенном секторе, разведка наглухо отделилась, штаб ощетинился до зубов вооруженной военной полицией, а центр связи передал в генштаб "воздух" о бунте, до всех начало доходить, чего натворили и что за это будет. Вдруг вспомнилось, что в России уже сто лет не было успешных бунтов, а карательные корпуса — были всегда и есть сейчас, и еще как есть. Потом как-то некстати обнаружилось, что, когда начинали бузу, никто не задумался, чего же им конкретно надо и что делать-то потом. Так что, когда привалило зловещее "потом", не придумали лучшего, чем ходить за единственным не потерявшим уверенности офицером бригады спецназ "Внуки Даждь-бога", искательно заглядывать ему в глаза — и подчиняться безоговорочно, не обращая внимания на звания. Как будто он — представитель неких сил. Кто бы сказал, почему? Экипаж "семерки" намутил, не иначе! О том, что он из особой службы, никто не мог слышать за пределами экипажа, а ничем другим свое невольное возвышение офицер объяснить не мог. Не принимать же всерьез дикие, но широко распространенные домыслы об экипаже "семерки" как о сынах Даждь-бога? Мол, была такая бригада спецназ "Внуки Даждь-бога", героически погибшая, но те, кто выжили, теперь не просто люди, а носители особого знания и особых сил, а иначе б не выжили.... и амазонки из погибшей в последнем бою девичьей бригады — той же породы, чуть ли не дочери Даждь-бога, а может, и дочери, иначе б как уцелели в бойне? И красивые настолько, что дух захватывает — сверхъестественно красивые! — что есть непосредственное догадкам подтверждение!

Слушать подобную чушь и видеть, как тебе искательно заглядывают в глаза, было не очень приятно.

Самое неприятное было то, что не все заглядывали в глаза. Большинство не заглядывало, большинство благоразумно отделилось, вроде как к бунту никакого отношения, верны присяге, ждем карателей и военный трибунал, чтоб свидетельствовать. Кэпу плохо становилось при мысли, что их придется крошить, чтоб не оставлять за спиной угрозу. Заглядывали в глаза десантники, потому что в сладком дурмане бунта нагромили столько, что уже не вывернуться из-под расстрела, и немногие иные из других подразделений и палуб, резкие и злые личности, которых сводило с ума российское бессилие. Очень хорошие, если вдуматься, люди.

Вот этих иных кэп и искал, безостановочно рыская по базе. Искал по старинке, ногами, разговаривал лицом к лицу. Связи он не доверял — а кто ей доверяет? Связь при распространенности генерирующих программ — штука крайне ненадежная. Ты уверен, что разговариваешь с искомым абонентом, а на самом деле кто-то сидит в личной соте где-нибудь на другой палубе и потешается, наводя на линию связи всякую чушь. Продвинутые системы генерации учитывали даже языковые особенности абонента, любимые словечки и обороты, местечковые акценты и дефекты речи — в общем, не отличить от оригинала. Даже контрразведка давно перестала лепить жучки и подслушивать ввиду полной бесполезности. Ну, так все считали. Чем вовсю пользовался капитан Михеев. Тоже, кстати, очень хороший человек.

Десантники, видя его целеустремленность, приободрились. Мол, вот же офицер, он знает, что делать, ишь как бегает. А он просто выполнял необходимые действия — и внутренне обмирал от страха. База не сможет вести боевые действия без единого руководства, это представлялось очевидным. А как взять власть, если большинство выжидает, а штаб ждет карателей и в условиях бунта командовать не может? Штаб, если кто не в курсе, и без бунта... командовать, конечно, может, но лучше б не командовал. Вот он и делал вынужденные и очевидные шаги, искал тех, на кого можно положиться, подпирал их ребятами из десантуры и греб на себя полномочия. Уклончивое большинство при виде радостных громил в тельняшках охотно возобновляло привычную деятельность. Центральная база флота — огромный организм, кто-то должен содержать ее в чистоте и порядке, ремонтировать, настраивать и обслуживать, еду варить в столовых, в конце концов. Вот он и организовывал, распоряжался — и мысленно считал дни и часы, оставшиеся до прибытия карательного корпуса. Штерна он боялся гораздо меньше. Штерн что, он враг, с ним все понятно. Бей, чтоб летели клочки по закоулкам, как говорилось в одном из любимых им видеомиров, вот и вся задача. Свои — иное дело. Что делать со своими? Какого результата добиваться?

Огромную, неоценимую помощь ему оказывал капитан Михеев из контрразведки. Это благодаря ему удалось найти достойных офицеров с лазерных батарей, договориться со связистами о нейтралитете, заменить интендантов на честных офицеров — дело само по себе неслыханное, тем более во время бунта.

А еще он дважды устраивал ему встречи со своей сестрой, с той, кого он знал как Лючию Овехуна. Ну и что, что он в ее присутствии терял дар речи? Встречался же, и счастье от тех встреч переполняло его душу, или где там хранится счастье.

Кэпу даже показалось на мгновение, что капитан имеет четкий план действий, и он является всего лишь его удобным оружием. Полдня он ходил успокоенный, уверенный в себе, и охрана десантная повеселела. А потом капитан встретил его в одном из дальних коридоров техпалубы и признался:

— Я поставил на тебя, младшой — только из-за того, что ты явно понимаешь, что делаешь. И задумка твоя с сынами Даждь-бога мне понравилась. Не обмани моих ожиданий.

И кэп рухнул в очередную пучину ужаса и паники. Действовать, правда, продолжал четко и уверенно, но это просто потому, что таков был его психотип. В критических ситуациях он всегда действовал собранно, хладнокровно и уверенно, хоть на экзамене, хоть в драке у поста удаления отходов жизнедеятельности, лучшего в мире, мать его, поста... да и действия представлялись вынужденными и оттого понятными. Другие, правда, так не считали, как будто не видели в упор доводов суровой необходимости. Майор Быков, командир роты десантников, глядел на него, например, с огромным уважением. Ну не мог же и он, практичный здравомыслящий здоровяк, считать его сыном Даждь-бога, представителем сверхъестественной силы?! Просто его впечатлил план действий космодесанта в бою с европейцами, вот и вся причина — так наивно полагал офицер. В космофлоте десант считали пережитком прошлого, ненужным рудиментом, источником драк и беспорядков, в крайнем случае, удобным средством для жестокого подавления бунтов — и справедливо считали. Но кэп решил изменить ситуацию, тем более что экипаж "семерки" давно придумал, как именно это можно провернуть. Главное, чтобы Штерн успел напасть первым. Крошить своих кэп не был готов. Пока что — не был. Десантники — те да, были готовы крошить кого угодно, да кто б им позволил.

Так что, когда пришел сигнал с дальнего поста наблюдения, он чуть не расплакался от радости. Штерн успел первым! А Штерн что, он враг. Значит, бить Штерна без сомнений! Кэп сделал для этого все, что смог, а смог многое. Зря, что ли, они с экипажем "семерки" на бесконечных дежурствах строили фантастические планы сражений? Вот и пригодилось.

Не выла сирена тревоги, не мигали тревожные огни на стартовых створках. Еще не хватало предупреждать европейскую агентуру, что на этот раз посты наблюдения выставлены и не спят. И оснащены новейшим системами контроля пространства, частично устойчивыми даже к олл-аут. И еще кое-чем. Не обязательно знать европейцам, что и на лазерных батареях бдят. И постановщики помех замерли в нетерпеливой готовности. И держит уверенно руку на пульсе войны сам зам директора матки-2 по боевой из уничтоженной бригады "Внуки Даждь-бога". Очень вовремя оправился зам от гравитационного поражения. Зам по боевой, конечно, как и все старшие офицеры, против бунта, к тому же немного пьяница... как и все старшие офицеры... зато настоящий пилот и профессиональный военный. А настоящий пилот всегда согласен дать под хвост Штерну! Так что кэп просто облачился в летный скафандр, накинул поверх него подаренные десантом латы бронезащиты и отправился к "семерке". В этом бою его дело маленькое — уцелеть. А уцелеть — это только к "семерке". Или к "тринадцатому", но его вроде как не существует. А "семерка" — вот она, все двадцать четыре хорды под завязку, укрупненные трассеры скалятся из портов, ракеты на подвесках покоятся, блоками защиты утыкана по самое не могу, и экипаж растерянно рты открыл. Аж на душе приятно от такого зрелища.

Отмечаю здесь и повторюсь еще не раз — появление новой веры не планируют! Она рождается где-то глубоко внутри, зреет — а потом вырывается могучим слепым потоком и сносит всех на своем пути. Георгий 425-24-11а-21, разве он намеревался заранее стать чуть ли не богом для всех рожденных в космосе? Конечно, нет. И экипаж "семерки" не планировал ничего подобного.

А пришлось.

Экипаж "семерки" заканчивал тестировать одну очень несовместимую с "Чертом", но крайне необходимую штуковину, когда в глубине жилых секторов возник зловещий гул от сотен бегущих ног. Стрелок на всякий случай присел и оглянулся. Амазонки у соседних дисколетов нервно улыбнулись. Они почему-то стояли у боевых машин в полетных скафандрах с самого завтрака.

— Ну и что это, хотел бы я знать? — проворчал пилот.

— Тревога, — буркнул старшина и полез на дисколет.

— А почему такая?

— Кэп европейских шпионов обманывает.

— А-а...

И тут из осевых жилого сектора повалили экипажи. Вся эскадра прикрытия центральной базы в полном составе. Впереди с полетным шлемом в руке — зам бригады по боевой.

— Ай обманули! — язвительно прокомментировал пилот.

Стрелок тоже хотел вставить пару слов, даже рот открыл — да так и замер. Следом за истребителями в знакомых серебристых скафандрах появились жуткие фигуры. Колонной по трое, закованные в экзоскелеты, обвешанные активной броней и гранатометными "залпами", бежали десантники. Кровавые точки активированных прицелов плясали по стенам ангара, дисколетам и пилотам... Космическая пехота шла в бой. Им вовсе не требовалось активировать прицелы на собственной базе, но... наконец-то настоящее дело!

— А как?.. — заикнулся стрелок. — В смысле, на чем они...

— "Семерке" готовность раз, — раздался в переговорнике немного напряженный голос кэпа.

Стрелок проглотил окончание фразы, запрыгнул на диск — и снова замер. Кэп быстро шел по осевой к "космодрому" знакомой стелющейся походкой. Но только по походке его и можно было узнать. Десантные латы чудовищно расширили плечи, а низкий противоударный шлем с двумя роторными лазерами вообще превратил довольно стройного офицера в приземистую боевую башню.

— Молодец, — оценил старшина серьезно. — Экипажу не тормозить. Стрелок, тебе говорю! Десант умотал, оставил лидера без охраны! Обеспечить кэпу огневое прикрытие, немедленно!

Стрелок изменился в лице и нырнул в компенсатор — но не успел. Никто не успел. Прилетевшие из глубины ремзоны пули ударили кэпа в спину, точно под лопатку. Полыхнули чешуйки активной брони, офицер споткнулся... потом лазеры крутнулись на сто восемьдесят градусов, захватили цель, и издалека донесся дикий визг.

— Наглые пошли европейские резиденты! — ругнулся кэп. — Без противолазерного щитка лезут на добивание! Пусть теперь глаза лечат, отбраковка генетическая!

Он быстро, но не очень ловко пробрался на место второго стрелка и вопросительно оглядел экипаж.

— Не, я так не летаю! — высказался за всех стрелок. — Вслепую — не летаю! Я еще жить хочу, и даже очень!

— Я не вы, у меня секретов нет! — с превосходством сказал офицер. — Сейчас мы чуток ждем. Мы за неделю по окрестностям много хлама накидали. А среди хлама — новые постановщики помех под установками частичной невидимости. Штерн сквозь мусор ломится, жечь боится, чтоб себя не раскрыть. Он же думает, мы спим. Когда доберется до постановщиков помех, будет ему сюрприз. Тут и наша очередь наступит.

— У Штерна истребителей хватает, — буркнул старшина. — Штерн, в отличие от нашего директора, не дурак. Подвесит на истребителях противоракеты, окружит матку оборонительной сферой... и так он и сделает, на гадальный сайт не ходи.

— Сделает, — неприятно улыбнулся офицер. — Но с нами вся эскадра прикрытия, ребятки. С нами лазерные платформы. С нами экипажи с курсов переподготовки. Штерна бить все согласились! И на каждом "Черте", спасибо Олегу, укрупненные трассеры и хорды под завязку. Мы их на салат покрошим! А когда пробьем разгонную к матке Штерна, пойдут десантники на списанных элементарах, их много нашлось на складах вооружений. Старые "Черти" нам еще послужат! Через стартовые створки — на абордаж! А если европейцы попробуют сбросить экраны Фридмана и выйти из облака помех — лазерные группы наготове, поджарят не задумываясь!

— Прекрасный план, — недоверчиво сказал старшина. — Реален даже без руководства операцией. Но это если все сработают, как обещали. А если...

— А если что, на общем руководстве сидит сам зам по боевой! — сердито сказал офицер. — У него опыта побольше, чем у нас всех, вместе взятых... Все, сработали постановщики! "Семерке" старт! Всей эскадре старт! Пошли, рогатые!

— Ох, чую я, паленым пластиком пахнет! — обеспокоенно заметил пилот и бросил дисколет в раскрытую стартовую створку. — А чуйка у меня, если кто не в курсе, опережающего типа — и тонко откалиброванная...

Офицер побледнел — он и сам чуял что-то подобное, да списывал на страхи и мнительность. И вдруг бросилось в глаза, что космос — огромен. Из дисколета так вообще похож на бесконечный. Как в этих безбрежных пространствах отгородиться от кого-то жалкими облаками помех? Что стоит матке Штерна сдвинуться тысяч на пять километров — так, на всякий случай? И не найти ее тогда в бессветной черноте.