Капитан посмотрел на лидера мятежа, реакции не дождался, коротко козырнул и вернулся на место. Офицер опустил голову, побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, подумал.
— Ну нет так нет, — вздохнул наконец он. — Значит, будем делать так, как запланировано.
— А, так у нас есть план? — иронично пробормотал генерал.
— Ага, — безмятежно откликнулся майор-десантник. — Это удирать с центральной базы можно без плана. Громить матку Штерна или захватывать вот этот кораблик — тут уже думать надо, знаете ли...
Генерал побледнел от злости, но сдержался, потому что засветилась объемная проекция "Локи", и внимание аудитории мгновенно переключилось на нее.
Лидер мятежа встал и машинально поправил форму, словно перед ответом на экзамене. Всем бросилось в глаза, насколько он на самом деле молод.
— Выходим к пространству европейцев под всеми возможными средствами маскировки и на максимально возможной скорости, вплотную к пределу Фридмана, — твердо сказал он. — Затем последняя коррекция, и...
Мигнула и погасла большая часть изображения корабля.
— Гасим распределенный двигатель, глушим все, кроме систем жизнеобеспечения зеленой зоны, — сказал офицер в гробовой тишине. — И радарные группы. И лазерные батареи. И противометеоритную защиту. И все виды связи. И системы охлаждения. То есть — действительно все. Сбрасываем экраны Фридмана. Гравитация остается только во внутреннем жилом секторе — минимально допустимая. Таким образом мы исчезнем в инфракрасном диапазоне гарантированно, в остальных спрятаться поможет "Чешуя". Вопросы?
— То есть, если мы правильно поняли, фактически камнем во владения европейцев? — растерянно пробормотал кто-то. — Чтоб расстреляли к чертям, да?
— Вы бы стали расстреливать собственный корабль огневой поддержки, летящий мимо без признаков жизни? — удивленно посмотрел офицер.
— Хорошо, тогда серьезный вопрос! На автоответчики и радиомаячки наплюем или как?
— Или как, — спокойно ответил офицер.
— Не цитируйте вульгарные анекдоты на серьезном совещании! Речь идет о жизнях людей, вверивших вам свои судьбы! — яростно напомнил генерал.
Офицер молча смотрел на взбунтовавшегося оппонента и отстраненно размышлял, что пестрота коллектива, как всегда, проявилась в самый неподходящий момент. Потому что если б генерал вот так приказным тоном что-то высказал ему в дальнем углу ремзоны, там бы труп генерала и остался...
Опомнился он, только когда сбоку появилась массивная фигура майора Быкова. Десантник имел весьма решительный вид, если судить по автомату в его ручище. "Аякс", автомат Якунина слабопатронный, пустотный вариант, прекрасное оружие для боя внутри кораблей, напичканных коммуникациями и сервис-техникой... Потом он заметил вскочивших амазонок, готовый ко всему экипаж "семерки", жуткий силуэт десантника в экзоскелете у входа, и окончательно пришел в себя. Генерал стоял перед ним и имел очень бледный вид. Что-то следовало сказать, как-то разрядить обстановку, но офицер по-прежнему молчал — словно ждал чего-то.
— Я понимаю, товарищ младший лейтенант, не все можно озвучивать даже здесь, — хрипло сказал генерал Кожевников. — Извините.
Офицер рассеянно вернул пистолет в крепление, кивнул и вопросительно оглядел аудиторию.
— Техник-лейтенант Еремеев, — дисциплинированно поднял руку следующий офицер. — Хорошо, мы возле астероидного кластера Клондайк. "Локи" прется по инерционной без экранов Фридмана, под прицелами всего, что только найдется на досмотровом корабле Седьмого флота. Наши действия?
— Скорее — действия европейцев, — вздохнул офицер. — Ваши предположения?
— Выпустят разведывательные дроны, без вариантов, — уверенно ответил техник-лейтенант. — Проведут их через стартовые створки, обнаружат нас... и расстреляют "Локи". Из всего, чем целятся.
— Надо, чтоб не обнаружили, — просто сказал офицер. — Выключились, например, на подлете или сгорели по непонятной причине. Но чтоб нас при этом не видно-не слышно. Задача — такой непонятки нагнать на европейцев, чтоб они отправили на "Локи" десантно-разведывательную группу для прояснения обстановки. И чем больше будет группа, тем лучше для нас. Потому что размер группы европейцев будет означать и размер нашей диверсионно-штурмовой группы на досмотровый корабль. Европейцы не поймут, если вместо отправленных на "Локи" двух десятков разведчиков попробуют вернуться двести бойцов в российских боевых экзоскелетах.
Офицер оглядел напряженные лица и криво улыбнулся.
— Это наш единственный шанс захватить Клондайк, — тихо пояснил он. — Единственный.
— Вот это мы влипли, — только и сказал майор-десантник.
Как ни странно, больше никто не высказался. Как будто не им предлагали участвовать в убийственной, невозможной операции. Все заинтересованные лица просто молча поднялись и прошли на десантный полигон. Майор подозвал десантника в экзоскелете, при полном вооружении. Под критическими взглядами громила даже немного застеснялся. Один из техников генерала Кожевникова обвешался аппаратурой и прошелся вокруг десантника на разных дистанциях.
— Экзоскелет выкидываем! — категорически заявил он. — В нем микросхем столько, что обычным нелинейным локатором за полста метров берется!
— Я спрячусь! — воспротивился боец.
— Куда спрячешься?! Нелинейный локатор берет сквозь стены! На любом дроне стоит!
— Мы договорились дроны сжечь! — напомнил майор.
— Нельзя! — твердо возразил генерал. — Без дронов европейцы в корабль не войдут! Я их знаю! Экзоскелеты придется выкинуть, независимо от того, чего хочется десантникам!
— Ну и не жалко! — буркнул майор. — Все равно энергомодули на исходе. Что еще?
Экзоскелет грудой упал на пол. Техник пожал плечами, прошелся еще раз.
— Вот это вот — что это?
Майор недовольно подошел, заглянул через плечо.
— Ну комплекс сопровождения целей в задымленных помещениях.
— Ну и выкинуть его тогда. Берется на двадцати метрах, а у европейцев сканеры лучше.
— А стрелять как?
— На глазок.
— Соль на глазок сыплют! — рявкнул майор. — А стреляют — прицельно!
— Не орать на моего подчиненного! — вмешался генерал.
— Товарищ генерал, как не орать? Он что предлагает — с ножами на европейских коммандос идти? У десантников все оружие с "умными" прицелами, абсолютно все! Коммандос, значит, в бронескафандрах будут, роторными лазерами обвешаны по самое не могу, в активной защите до задниц — а мы против них в трениках и с ножами в зубах?!
— Табельное оружие офицера идет без обвесов.
Майор осекся.
— Это наш единственный шанс, — тихо повторил офицер. — Единственный, майор.
— Ну, раз единственный... — майор неловко двинул плечом. — Тогда нечего гадать. Спортивный костюм, поверх него пехотный "хамелеон" от лазерной засветки, ножи и пистолеты на пояс и нижние крепления. Безоболочные гранаты с неопределяемой взрывчаткой в разгрузку, светошумовые пугалки... все, пожалуй. Только, товарищ император, неполной сотни моих ребят с ножами в руках против европейских коммандос хватит на пять минут боя.
— У нас больше полутысячи личного состава.
Легкомысленные улыбки, порхавшие среди техников, исчезли. То, что в безнадежный бой готовы идти десантники, всем казалось естественным. В десант именно таких вот безбашенных отбирали специальной программой, и потом еще давили инстинкт самосохранения жестокими тренировками. Ну, и у десанта шансов в рукопашной было все же побольше, чем у офицеров-техников, всю службу тестировавших оборудование да заменявших сгоревшие модули.
— Это наш единственный шанс, — тихо повторил офицер.
Генерал Кожевников прокашлялся и решительно шагнул вперед.
— Спасибо десантуре за "товарища генерала", — грубо сказал он. — Как я понимаю, это вроде как прием в ваши ряды? Ну тогда принимай полностью, майор! Генерал Кожевников, мастер спорта по рукопашному бою, чемпион летной академии по метанию холодного оружия — служу России!
— Мы — с командиром, — криво улыбнулся техник с аппаратурой. — Все. Служим России.
— Ты драться не умеешь, — неловко буркнул майор. — Куда тебе с таким пузом...
— Ну так научи. Время еще есть.
Товарищ император молча развернулся и ушел, провожаемый непонимающими взглядами. Только до майора-десантника что-то дошло, он крякнул и отправился вдогонку.
Лидер мятежа нашелся в офицерском собрании — имелось у европейцев и такое помещение. Он стоял лицом к стене, словно наказанный кадет военной школы. Майор подошел, встал рядом. Внимательно прочитал выжженные на панели фамилии.
— Испортил отделку, — заметил он. — Это наши погибшие?
Офицер молча кивнул.
— Со списками приходил?
— Я их помню, — прошептал офицер. — Всех помню. Имена, позывные. Должности, звания, награды. Биометрию, индексы совместимости... Все помню. Как будто живые. А они убиты.
— Георгий, зря ты душу себе рвешь! Мы — военные! Умирать — часть нашей работы!
— Ты представляешь, сколько еще наших погибнет? — тоскливо сказал офицер. — Я не выдержу...
Майор проводил его озабоченным взглядом, но догонять больше не стал.
— Старшая сервис-команды, подойди-ка в офицерское собрание! — приказал он по внутренней связи.
Он дождался, пока появится девушка, указал рукой на стену.
— Ох, добже! — обрадовалась она. — Тако ж хотела обжаловаться! Не есть приличен жечи драгие панелки!
— Чтоб не трогали! — буркнул майор. — Это наш император, ему можно.
— Но жечи панелки?!
— А иначе он на сердце себе выжжет! Это наши погибшие! Ты не дура, Клаудия Розенталь, должна понять! И не коверкай язык!
— О-о, тако ж что ж... — пробормотала девушка. — Мемория есть санкта, ето факт... А ваш эмперёр, он есть психологичен нормален тип?
— Клаудия! По заднице выпрашиваешь?
— Господин майор, суть вопроса от формы подачи не изменится, — вздохнула девушка. — Или вам отвечать страшно?
— Конечно, он ненормален! — рявкнул майор. — Где ты видела нормального гения? Совестливый он слишком, понятно? Болезненно совестливый!
— Почему сами не возглавили мятеж? — осуждающе сказала девушка. — Взвалили на мальчика тяжкую ношу, не стыдно? Я вижу, вы все распоряжаетесь за его спиной, так и сняли бы с него груз ответственности, не обманывали!
— Знаешь, ты лучше язык коверкай! — поморщился майор. — А то умна слишком.
— Ото ж так! Я всегда правая, а господине маджоре засовсем левые! Но — почему ж его? Кричите командно и вы, и господин генерал, и все, кому сильно хочется, а отвечать душой за вас так мальчик?
— Он особенный, — признался неохотно майор. — Без него нас бы в первом бою покрошили. То ли гений, то ли действительно из сынов Даждь-бога, как болтают... Судьба к нему благоволит! Но не это главное. Он император именно потому, что совестливый, иначе б сразу скинули. Не для того мятеж начинали, чтоб новых чиновников на шею посадить. Поняла, шпионка?
— Я не есть леди Спай! — возмутилась девушка. — Надумываете на глупенькая фройнляйн! Я, ето... на пылесоска главная!
— Вали отсюда, пылесоска! И чтоб надпись не трогали!
— Я понимаю, господин майор. Мы все понимаем. Психическое здоровье товарища императора — гарантия в том числе и наших жизней.
— Присмотри за ним, Клаудия. Я лично очень тебя прошу. Мы все просим.
Император долго в одиночестве бродил по кораблю, несущемуся навстречу смерти. Прикидывал и соображал, как именно готовить помещения к бою с коммандос европейцев. Даже не к бою — к бесшумному захвату. Досмотровую команду требовалось взять быстро — раз, и чтоб не пикнули — два. Иначе от "Локи" не оставят целых модулей, чего не хотелось, ибо корабль начинал ему нравиться.
Где-то в середине скитаний до него вдруг и совершенно отдельно от текущих размышлений дошло, почему майор Быков операцию считает невозможной, однако не отказывается. Почему не отказываются все.
Потому что они смогли захватить "Локи".
А захватить смогли, потому что разгонную к нему чистил "тринадцатый". "Тринадцатый", неведомая сила русских.
И теперь все верят, что с поддержкой "тринадцатого" и невозможное возможно. Например, возможно силами одного корабля огневой поддержки раздолбить корабли прикрытия Клондайка и поставить на колени гарнизон астероидного кластера, перед тем преодолев его знаменитую защитную сферу. Все действительно в это верят. Верят истово, исступленно, как бойцы перед рукопашной в свою счастливую звезду.
Потому что больше верить не во что.
Не в бога же.
Офицер поморщился и свернул к стартовым площадкам. Магия "тринадцатого" и на него уже начала действовать, оказывается. Ведь знает, кто именно и как чистил разгонную, а туда же вслед за остальными — это "тринадцатый"!
"Тринадцатого" не существует, строго напомнил он сам себе. Потом заметил знакомую фигуру в оранжевом жилете и ускорил шаг.
— Месье Берг?
Немолодой мужчина обернулся, тронул клипсу переводчика и благожелательно улыбнулся ему.
— Месье Берг, могу ли я рассчитывать на вашу благонадежность? — прямо спросил офицер.
Лучший выпускающий российских "Чертей" выслушал автопереводчика и хорошенько обдумал вопрос, прежде чем изобразить хоть какую-то эмоцию на лице.
— Господин император... правильно так вас называть?
— Ничего, уже привык.
— Мы тоже, но если вам обидно... господин император имеет основания сомневаться в качестве моей работы?
— Нет, но нам предстоит бой, — честно сказал офицер. — Против ваших соотечественников. Если есть какие-то препятствия для исполнения обязанностей, лучше сообщите заранее, мы вас переведем в сервис-групп. Все иные варианты предполагают расстрел на месте. Подумайте прямо сейчас.
Мужчина подумал — и виновато улыбнулся.
— Вы спрашиваете — согласен ли я предать своих? Или — почему предаю? Тут интонационные тонкости, переводчик не очень...
— Второе.
— О. Господин император может не беспокоиться. Дело в том, что я принадлежу к рутеникам... господин император имеет представление о современной философии?
— Самое общее, — признался офицер.
— Тогда мне трудно будет объяснить причину моей благонадежности, извините очень...
— Майор Быков сказал, вам пофиг, на кого работать, лишь бы уважали, — сообщил офицер. — Это верно?
— Господин майор — гений кратких определений! — восхитился месье Берг. — Я не выразился бы ясней даже после недели размышлений!
— Он умеет, — буркнул офицер. — Хорошо, продолжайте нести службу, я распоряжусь, чтоб вас не трогали... да, вот еще что давно хотел спросить, да как-то не было возможности... Правда ли, что течение рутеников имеет в своей основе те же постулаты, что легли в концепт-базу веры в Даждь-бога?
Старый рутеник уставился на офицера.
— Удивительное — рядом, — пробормотал озадаченно месье Берг. — До сих пор я полагал, и небезосновательно, что это знание — для посвященных. Для очень узкого круга посвященных, если быть точным. Даждь-бог — вера новодельная, адептов почти не имеет. Как и рутеники. Мы — редкость в мире.
И выпускающий сделал неопределенный жест рукой.
