— От нас в любом случае не отстанут, — вздохнул старшина. — И дело не в только в полной теории гравитационных преобразований. Кэп, ты хоть понял сам, что сделал? Ничего ты не понял... Заложил основу новой силы, которая изменит мир, и хлопаешь тут невинно глазами... Сыны Даждь-бога для всего космоса такой раздражающий фактор, что Клондайк будут бить, пока не убьют всех, понял? А потом будут бить по обломкам, чтоб уничтожить даже память о произошедшем! Без нас сынам Даждь-бога точно конец!

— Я понял, — возразил офицер тихо. — Я давно понял, что без "тринадцатого" нам конец. Потому и предлагаю вам... поменять место службы.

— Мы не "тринадцатый"! — поморщился старшина.

— А кто это знает? — улыбнулся офицер.

Экипаж снова переглянулся.

— Ну, мы подумаем, — неохотно протянул пилот.

— Кэп, если что, ты с нами, — предупредил стрелок. — И это даже не обсуждается!

— Я лидер мятежа, мне уходить некуда... — бледно улыбнулся офицер.

— На пыточный столик попадешь, запоешь по-другому, да поздно будет!

— ... и незачем.

И офицер улыбнулся странной, какой-то очень светлой и грустной улыбкой.

Последовало долгое молчание. Потом экипаж встал.

— В связи с открывшимися новыми обстоятельствами разрешите представиться, — сказал старшина.

Взлетели к пилоткам ладони.

— Борис Фролов. Сергей Ридный. Олег Демьяненко.

— А вместе — команда Фридман? — понимающе кивнул офицер. — Бессмертные, значит? Кто такой Ман?

— Да был один жучара, — неопределенно сказал стрелок.

— Всё? — осведомился офицер холодно. — Все секреты?

— А как же! — сказал стрелок с честным видом.

— Олег...

Стрелок мученически вздохнул и снова кинул ладонь к пилотке:

— Проект "Кроссинговер", единственная удачная конфигурация. Теперь точно всё, товарищ младший лейтенант. Выпотрошили вы нас.

— Тройное скрещивание, параллельные переносы, убойный набор хромосом, супергениальность... понятно. Но как-то ты, Олег, выглядишь безобидно, на вторых ролях... главный в команде, что ли?

Стрелок с видимым усилием кивнул головой. Ему явно было не по себе оглашать секретную информацию.

— А как так вышло, что теорию Фридмана никто не знает, кроме вас?

— Да был один жучара! — махнул рукой стрелок. — Такой... оборотистый. Его работа.

— И где он?

— Нету, — честно сказал стрелок.

— Товарищ младший лейтенант, ну зачем человечеству настоящая теория Фридмана? — серьезно сказал старшина. — С тем, что есть, не разобрались, даже астероидный пояс не освоили толком, сразу воевать начали. Человечеству себя бы изучить поглубже, не физику, физики нам за глаза на ближайшую тысячу лет.

Офицер с подозрением оглядел экипаж. Еще с академии он точно знал, что научное доминирование какой-либо группы в мире глобальных коммуникаций невозможно, однако ему явно пытались втереть нечто противоположное... Супергении ответили ему открытыми честными взглядами.

— Доберусь я до вас! — пообещал офицер привычно.

— Товарищ младший лейтенант, — решился стрелок. — Ну а вы кто? Откройте личико! Мы-то перед вами стоим обнаженными!

Офицер подумал — и с трудом поднял ладонь к пилотке:

— Георгий-425-24-11а-21. Проект "Кроссинговер", неудачная конфигурация, как полагаю.

— Это как?!

— Да не знаю я, только догадки строю, — пожал плечами офицер. — Ну был у вас в группе ушлый тип, который ни черта не умел, но присвоил всю вашу славу, авторские гонорары и премии? Был. Такие везде есть. Вот и в проекте "Кроссинговер" кто-то был, любитель присваивать. Когда выяснилось, что гения недостаточно родить, проект захирел без финансирования. Ну и кто-то все наработки, весь генетический материал распродал по инкубаторам — и наверняка неплохо обогатился, в отличие от проекта. Я — из той партии. По косвенным признакам, амазонки тоже.

— Откуда информация? — недоверчиво спросил старшина.

— От меня. Я и есть тот генетический материал. Мне пять лет было, когда в двадцать четвертый инкубатор попал, но я все помню от рождения, такая у меня особенность памяти.

И офицер мучительно скривился — видимо, действительно что-то вспомнил.

— А как на тестированиях не попался?

— А что я? — удивился офицер. — Я не вы, обычный воспитанник. Я и в академии был далеко не первым.

— Товарищ младший лейтенант, ну зачем врать...

— Мне на выпуске один хороший человек посоветовал умишко спрятать, потому что шибко умные народу не нравятся, — усмехнулся офицер. — Только я до этой мысли сам дошел, когда мне два года было.

— Это всё? — с подозрением уточнил старшина.

— Всё! — тут же подтвердил офицер с самым честным лицом.

Старшина хотел что-то возразить, но озадаченно замер. Офицер обернулся — по дорожке парка к ним шли амазонки. Белоснежные парадные рубашки, золотые погончики, строгие юбки. Туфельки на каблуках. Кудряшки и косички. Юные, очень строгие лица, ни обычных шуток, ни смеха. Тридцать шесть экипажей суровой красоты.

— Товарищ младший лейтенант! — шагнула из шеренги Ольга Милая. — Эскадра "Амазонки" бригады спецназ "Внуки Даждь-бога" свободной России укомплектована заново! Девочки настаивают на принесении присяги лично вам. Вам четверым.

— Опа! — раздался за его спиной удивленный голос стрелка.

Но офицер, не слушая, шагнул к белоснежному строю. Мир съежился и ушел куда-то далеко вместе со звуками, запахами и светом. Остались только он — и строгие лица напротив. Укомплектована заново. Что значит — предыдущий состав выбит. Он шел и с болезненным вниманием вглядывался в волшебно красивые лица. Ему что-то говорили, беззвучно шевелились губы, а перед ним висело суровым приговором — "укомплектована заново". А предыдущая — выбита...

Он вдруг уткнулся взглядом в знакомое лицо. Те же карие, с умным прищуром глаза. Так же смолисто-черные прядки выбиваются из-под пилотки. Нет только открытости и жизнерадостности неофициального лидера амазонок. Вместо них — застенчивость и внутренняя боль.

— Людмила Механик, — тихо сказала девушка. — Сестра. Младшая.

Конечно, чисто генетически она была не сестра, а клон, может быть, рожденная годом-другим позже — но какая разница, если во всем остальном — младшая сестра?

Офицер отступил от строя. Боль в груди накатила стремительно и неотвратимо.

— Служите не нам — России! — еще успел произнести он.

Потом развернулся, попробовал дойти до скамейки. На третьем шаге у него подломились ноги.

Он падал бесконечно долго, и бесконечно долго бежала к нему по аллее Клаудия и беззвучно кричала что-то насчет больного сердца, глупенькая, какое оно больное, он же спортсмен... Потом пришла тьма, а в ней — голоса.

— Ситуация, — где-то совсем рядом сказал стрелок. — Европейцы пошли в бой, отсюда вижу! Сейчас они разобьют в пыль маркеловских оглоедов, потом возьмутся за нас. Наша позиция?

— Кэп сказал сваливать, — напомнил старшина.

— А мы сказали, что подумаем, — подал голос пилот. — Он вообще много чего говорил. Он еще говорил, или все вместе, или конец России.

— Маркеловским помогать? Они явились, между прочим, по наши души!

— Олег...

— Ну вместе, — проворчал стрелок неуступчиво. — А как? Мы без лидера остались! И что мы можем сделать европейцам без лидера? Ничего!

— У нас есть лидер, — процедил невидимый пилот. — Кэп?

— "Семерке" старт, — прошептал офицер. — Всем сынам Даждь-бога — старт!

И его услышали.

Пространство боя возле Клондайка

Командующий Седьмым флотом распоряжался четко и профессионально. Адмирал Штерн из-за его спины придирчиво изучил диспозицию сил и с подозрением уставился на Клондайк.

— Ежи, эти сраные русские действительно не смогут в ближайшее время взять под контроль защитные системы Клондайка?

— Ученые гарантируют, сэр. Там искусственный интеллект, сэр, и до него непросто добраться.

— Сам знаю! Но как-то же они его захватили? Да, и потом этот, как его, "Нибелунг"? Прошел через защитную сферу и отправил на металлолом пять сраных кораблей Седьмого флота!

Командующий Седьмым флотом дернулся, но счел ниже собственного достоинства доказывать сумасшедшему старику, что не пять кораблей, а всего три, и не сраных, и не на металлолом, а в ремонтные доки — тем более что по существу Штерн был прав. Русские действительно как-то прошли считавшуюся непреодолимой защитную сферу и захватили Клондайк. К сожалению, последовать примеру генерала и отмолчаться адъютант не мог, потому что Штерн ждал ответа, уже потихоньку закипая от злости.

— Господин адмирал, — взвешенно и осторожно сказал адъютант. — Да, мы не знаем, как русские это проделали. Но мы хорошо знаем возможности защитной сферы Клондайка, мы сами ее создавали. Все они — оборонительного плана. Русские могут ее только поломать, но и это вряд ли станут делать, она же их защищает. Со стороны Клондайка нам ничего не угрожает, кроме трех кораблей, предположительно находящихся в распоряжении русских инсургентов. Но командующий эту опасность учел. Сэр, по совокупной мощи мы превосходим русских во всем, у нас нет причин для беспокойства — я имею в виду, объективных причин.

— Иначе говоря, маразматик-адмирал выжил из ума и боится собственных выдумок? — усмехнулся старик. — Ну-ну. Ежи, пока я валялся под видом раненого в медблоке, от скуки посмотрел один из русских видеомиров. "Сибирские амазонки" называется — кстати, рекомендую, там очень красивые девочки! И знаешь, я понял две вещи. Первая — что видеомир полное дерьмо и русские никогда не научатся их делать качественно. Вторая же — что на медведя можно охотиться, только пока он спит. Ежи, я разбудил русского медведя! И да, прямо сейчас боюсь, что он порвет нас на клочки! Потому что бешеному медведю без разницы, насколько ты превышаешь его по совокупной мощи! Вот, я высказал свое адмиральское мнение, и можешь с полным основанием считать меня психом!

— Я не считаю вас психом, господин адмирал!

— А кем считаешь? — вдруг заинтересовался адмирал и остро уставился на адъютанта.

Полковник Ежи Радзивилл почувствовал себя очень неуютно. На самом деле именно психом он адмирала и называл. Иногда. Мысленно.

— У вас очень необычное, парадоксальное, но очень эффективное мышление, — пробормотал адъютант в результате. — Но оно глубоко пропитано восточным мистицизмом, и феномену "тринадцатого", получившему наконец реалистичное, документально обоснованное толкование, вы ложно приписываете сверхъестественные свойства...

— А что скажешь, когда "тринадцатый" встретит тебя на выходе из центра управления?!

— Скажу, что не встретит, — уверенно сказал Радзивилл. — Его самого встретят "Торы" малой мощности — неподобающее для внутренних помещений, но очень эффективное оружие! Вы позаботились о "тринадцатом", господин адмирал. Объективных причин для беспокойства нет.

— Ну... генерал Зееленбиндер! Наши действия?

— Готовимся ослепить русский флагман, а потом стереть его в порошок, — процедил генерал, не отрываясь от управления флотом. — Причин для беспокойства нет, господин адмирал. Объективных — нет.

Адмирал Штерн недоверчиво усмехнулся — и снова с подозрением уставился на развертку Клондайка...

В центре управления флагмана российского космофлота "Святой Владимир" офицеры напряженно следили за перемещениями европейцев. Дико нервничали все без исключения — впервые за много лет корабли-матки противоборствующих сторон сходились вот так, лоб в лоб. Обычно воевали — и погибали — недорогие истребители, а сверхценные матки ожидали исхода боя в отдалении, защищенные экранами Фридмана и многократно дублированными средствами противоракетной обороны. Но не в этот раз. В этот раз на Клондайке находился настолько ценный приз, что стороны готовы были поставить на кон все — и поставили. А еще ситуацию накалили чертовы бунтовщики, непонятно как выбив из строя сразу несколько европейских кораблей, и теперь европейцы собирались дать достойный ответ всей своей совокупной мощью.

— Начинается! — тоскливо сказал первый пилот и вытер потные ладони об комбез. У него еще с первого боя в качестве пилота элементара проявилась неприятная реакция на смертельную опасность — потные ладони. — Как думаете, что сейчас будет?

— Сейчас нам дадут, — безмятежно отозвался навигатор. — Пух! Всем Седьмым флотом. Мы же флагман, нам харю первым начистят. Я так думаю. И того. Трындец. А нам даже ответить не получится, у евриков защита ни одной ракеты не пропустит. А вот наша защита, самая, м-мать ее, надежная защита в мире...

— И истребители не выпустить! — поддержал третий пилот. — Столько маток! Они "Чертей" за десять сек пожгут!

— Будет как всегда! — нервно улыбнулся старший диспетчерской группы. — Врежут олл-аут, и директор в своем защищенном секторе тут же потеряет с нами связь. А его заместители побоятся брать на себя ответственность и тоже на всякий случай потеряют с нами связь. И все запросы посыплются сюда, на ординарных диспетчеров. А у нас единственный внятный приказ — действовать согласно боевому расписанию. Вот согласно ему мы и станем погибать. Под моим, получается, руководством. А если выживем, меня же и расстреляют. Но мы не выживем. Тут сейчас пойдет такая пьянка... Через полчаса нас не будет, вот и все! И эс-оу-эл больше не работает. Центральную базу раскатали в ноль, и если б не бунтовщики и не генерал Кожевников, спас-модуль тоже сожгли бы, на гадальный сайт не ходи! Мать твоя Даждь-бога проститутка...

Старший диспетчер сжал зубы и с размаху ударил по сигналу боевой тревоги.

— Чем мы хуже генерала Кожевникова? — пробормотал он упрямо. — "Молчи-молчи", ну-ка дайте по европусам олл-аут! Раз пошла такая пьянка — повоюем!

— Есть! — бодро отозвались далекие операторы установок глушения.

И дали. Тут же мигнула и погасла тактическая карта пространства боя.

— Ну, это как всегда! — прокомментировал навигатор. — Наши установки олл-аут — самые лучшие установки в мире! Им прицела не надо — паразитными излучениями по всей сфере бьют, да так метко! Полковник, а кто боем командовать будет, подумал? Я, к примеру, не потяну. Ты, что ли? Так на тебя, если чо, сейчас столько запросов свалится, голову поднять некогда будет! Так что лучше выполнять приказы командования, как положено флоту, и не дергаться. Наверху виднее, что да почему. Стратеги...

— "Святой Владимир"? — вдруг зашелестел по общей связи еле слышимый голос. — Сбросить мощность экранов Фридмана до четверти нормы. Отстрелить компенсаторные емкости. Выйти из конуса поражения по команде, плюс, восемьдесят девять-два...

— Кто это? — настороженно вскинулся навигатор.

— Кто, кто... "тринадцатый", вот кто! — радостно отозвался первый пилот. — "Тринадцатый", выполняем!

— Что значит — выполняем? Мы вообще-то по приказу генерала Маркелова за ним и пришли! Что значит — выполняем?! Мы военный флот, обязаны выполнять приказы руководства, иначе трибунал! Карательного корпуса давно не видали?

— Военный флот вообще-то обязан защищать Россию! — процедил первый пилот, склоняясь над панелью управления. — Бунтовщики именно это и делают, не заметил? А генерал Маркелов... он больше по части защиты собственных интересов, и терпеть это далее невозможно, так и Россию недолго потерять... да дайте ему кто-нибудь по башке, отвлекает, зануда! Диспетчер! Приготовиться к маневру!