— Лейтенант Евгений Грач, — делает шаг вперед один из молодых мужчин, и сразу возвращается назад, — двадцать шесть лет, командир стрелкового взвода, вооруженные силы ЛНР.

— Старший сержант Григорий Новык, сорок лет, погранслужба ЛНР, — вышел самый старший, да и так было понятно — всё же произнесённые года сами о нем сказали.

— Сержант Виктория Ойкова, двадцать шесть лет, медсестра полевого госпиталя, ДНР.

— И рядовые Яков Паолин — тридцать лет, Виктор Серов, Михаил Журов, Вадим Карпов, им по двадцать пять лет, все из вооруженных сил ДНР.

И только теперь следует команда всем:

— Вольно, разойтись.

Во блин-блинский, прибыли пополняшки-военные. А ведь мне и с гражданскими специальностями нужны люди. Ну ничего, перетопчемся и с ними.

— Куда вы попали, знаете, — в ответ кивки головами, — значит, все уже четко осознали, что обратной дороги не будет? Вот и ладненько!

В ответ Вика сделала тихонькое, но всеми услышанное 'Хмык'! Остальные просто улыбнулись.

— Ой, извините меня. Наш главврач в госпитале именно так любил выражаться, вот и вспомнилось, — оправдывается она.

— Куда вас привезли, — решил не реагировать на это, — уже видите. Хотя Дом и большой, но честно говоря, мы совсем не рассчитывали на такое лавинообразное увеличение сообщества, как организаторы именуют такие как у нас группы. Так что, первое время может и придется пожить в тесноте, пока не определимся, где ещё строить жилье.

— Мы всё прекрасно понимаем, и тут, по сравнению с окопными удобствами, просто райские условия, — за всех ответил мне Григорий.

— Тогда раз всё решено, то топайте к моему заму Маше — она вас и определит по местам.

— Если можно, хотели бы служить и проживать вместе, хотя бы на первое время — это их командир беспокоится.

Киваю, латиноамериканцы тоже пока за своих держатся. Вот, считай, два отделения уже есть. Надо будет их всех Деду с батеней представить.

— Саша, — после их ухода дергаю стоящего у двери помощника, — что-то случилось?

— Всё нормально, просто во время не успел доложить о результатах патрулирования побережья.

— И что же там вы нашли?

— Достаточно много, и всё очень интересное. Для начала, на дальней узкой стороне острова, есть две почти рядом расположенные бухты. Между ними мыс, шириной всего метров в сто пятьдесят, он на выходе в море расширяется, как будто хвост кита — узкий перешеек, и широкие лопасти скалистых оконечностей, в несколько метров высоты.

Насколько мы втроем смогли понять, это бухты — единственные места, куда можно пристать нормально к берегу. На мысе растет до десятка пальм, и сплошной ковер акациевого кустарника с деревьями среди травы. Море у берегов с обеих сторон бухт, всплошную засеяно скалами и камнями, частью надводными, но больше всего вся эта прелесть находится под водой. Вдоль берега сами бухты раскинулись метров на двести, может немного больше, при длине в те же двести, только и того, что выход в море не более десяти метров ширины, и идет как-то непонятно, это если смотреть с берега. Как горлышко у широкой бутылки, ну или химической реторты — во, это прямо так и похоже, как и в жизни, изогнутый проход с узким горлышком. Всё это заметно по скалам, которые окружают вход в бухты. На него, этот мыс — полуостров мы зайти не смогли, там, по мнению Огнина, живет какое-то животное, как и на Базе, ведь откуда-то сильно воняет мертвечиной, и тянет нехилым ужасом. Я так и не рискнул туда сунутся, имея в руках на троих всего две помпы и пистолет. Если туда идти — надо брать что-то более серьезное.

Остальная прибрежная полоса, и до бухт, и после — минимум порядка метров в триста в море, а кое-где и больше — это сплошные скалы и подводные камни. Проехав немного после этих нами открытых, но не до конца ещё обследованных лагун, увидели, что береговая песчаная полоса расширяется, и на ней лежит под солнцем больше сотни животных, вроде тюленей, но значительно крупнее размерами. Парни говорят, что это морские львы — но вот точно кто это такие, лично я не знаю. Может сИвучи, может еще кто-то подобный. А ещё дальше, с берега сбегает довольно большой ручей, или маленькая речка, порядка четырех-пяти метров ширины, а по обе стороны от него, вглубь острова идут две огромные поляны, с виду целые поля, только одна трава на них колышется. Мы примерно прикинули, меньшая часть метров в четыреста, может и больше шириной, а бОльшая и до километра. А в глубину не знаю, но много, очень много. Не меньше, чем ширина малого поля, то есть, порядка полукилометра, если не шире.

— А что растет дальше от берега, видели?

— Нет. Сам берег выше прибрежной полосы метра на полтора-два, видны первые деревья, растущие среди кустарника и травы, но это и всё. Тем более, мы же не пешком шли, а ехали — и в движении многое подробно не разглядишь. Командир, так как людей добавилось, планируй дни, чтобы можно было отправлять команды на прочесывание острова и составление его карты, ведь, по вашим словам, его толком никто и не обследовал.

— Добро, тогда так с завтрашнего дня и будем делать, а сейчас возьми из новичков двоих-троих, и прокатитесь-ка обратно, проверьте кто же там так 'воняет с ужасом'. Только возьми новые АВС-ки, они должны быть лучше в отстреле, если там живет большая зверюга.

Тут мне попался Лешка, так я ему и передал просьбу нашего доктора:

— Смотайся к паруснику и проверь все возможные места, где могут быть документы или какие бумаги. Иван просил попробовать узнать, кто они — эти потерпевшие кораблекрушение, а то до сих пор лежат без сознания, неизвестными.

Стычка с пиратами-неудачниками ('Цыгане шумною толпою..'(с))

— Стас, Настя на проводе, — Саня с Лехой уже ушли по своим делам, а я был в кабинете, как меня поймал внезапный вызов с НП:

— Стас? — Настя меня вызывает.

— Да, Настена! У вас всё в порядке? Как сходили?

— Проблемы у нас, и оружия всего пара пистолетов с одной только помпой, — услышал непонятное в ответ, ещё и с большими помехами.

— Что такое? Вы далеко? — уже начинаю тревожится, и понимаю, что это максимальная дальность связи. 'Яшму' ведь только одну сегодня взял, а для мыльницы — это предел всего в десять километров.

— Просто из нас такие "яхтсмены", как из коровы балерина. Рискуем не успеть сбежать.

— Да что же у вас там такое? — сам уже психую, и грублю ей.

— Нас преследует две лодки. Обычная дюралька, она на веслах, и какая-то большая и длинная, это вторая, с мачтой и прямым парусом. Вот она быстрее идет, между нами всего метров пятьсот-шестьсот расстояние. Они выскочили из-за острова, вы его называете 'Балты', и вот гонятся.

— Сколько в них человек?

— В меньшей всего двое активно веслами машут. А в большой один стоя уже из чего-то целится, а ещё пара со своим парусом возятся, и один у руля. То есть, их там шестеро, и мы, как назло, бинокль не взяли, ничего нормально не разглядишь.

— Идите в бухту у 'Дома', мы их тут будем ждать, — отвечая, уже чувствую, как меня начинает немного колотить.

Если сейчас доктор Иван вдруг узнает, что его Настя в опасности — "будет горе".

Блин — и когда же эти дураки, желающие на чужом горбу в рай въехать, переведутся в мире? И том, и этом. Чего же им так не хватает? И у нас Дома одни новички остались, да и те в комнатах осваиваются, пока найдешь нужного — 'рак на горе свистнет'. А все остальные, проверенные — в разъездах, у всех задания. Ну его всё это нахрен! Нужно обязательно боевую группу создавать, которая постоянно будет нести охрану 'Победы'. И сегодня, после разборок с этими бОрзыми, отправлю-ка двоих на постоянное патрулирование береговой полосы. Военные появились? Вот, пусть посменно службу и несут, раз есть теперь кому. Как бы мы негативно не относимся к амиру и его Кавказским орлам, но они каждый день мотались, проверяя там порядок. А мы! Ничего себе! Мы уже пятый день на острове, и только сегодня, первый раз проехались вокруг его. Расслабились, зажрались, офигели от всего мирного вокруг.

Сразу передал о происшествии Маше, а выйдя в коридор, напоролся на земляков:

— Ольга — вы стрелять не разучились? — навстречу комвзвода топает, ей и влупил вопросом в лоб, — а то у нас небольшие неприятности вот-вот заявятся. Поможете?

— Естественно, — услышал в ответ, — кроме меня больше никого не нужно?

— Хватит и троих с винтовками, — уже вынося из оружейки Арисаку и Мосинки, отвечаю, — вот японку моя помощница возьмет, а нам эти наши раритеты достанутся. Выходите к берегу, а я на горку сбегаю, своим глазом посмотрю на происходящее. Ждите меня.

— Ну как, справляетесь с обязанностями наблюдателей и радио-диспетчеров, выходит? — отдышавшись после бега вверх, спрашиваю у девочек на НП.

— Всё нормально. Мы по полчаса наблюдаем, и меняемся — одна сидит, а вторая круги нарезает вокруг будки. А то, за пару часов и ноги отсидеть можно, и взгляд сильно замыливается, — получаю в ответ.

Я поднялся к ним и, забрав бинокль, выглядываю наш катамаран, а то беспокойство так и прет из меня. А вот и он показался, обойдя последний перед нами мелкий островок. Значит, минут через двадцать нужно встречать гостей.

"Заходите тараканы — я вас чаем угощу!" А что, и "угостим гостей". А как их еще назвать-то? Тараканы и есть — лезут и лезут. Лучше Чуковского и не скажешь.

Маша, взяв свою винтовку, улеглась на левом, более высоком мысу, что брал нашу бухту в полуобхват. Она с дальнего расстояния прикроет там наших, если будет нужно. Я-то стрелять пока не стремлюсь — хочется узнать, зачем же они так упорно преследуют парусник. Но мои миролюбивые надежды разбил вдребезги громкий выстрел, и вскрик Насти в рации:

— Блин, вот ведь идиот, с такого расстояния стрелять дробью. Вот сука, он же попал, Мустафа — что с тобой? — второй вскрик и сразу отключилась. С ней в экипаже сегодня ушел турок из первых освобожденных. Когда четыре дня назад задал ему вопрос о единоверцах, что и его тоже, как и прочих, засунули в рабский загон, он гордо ответил:

— Я мусульманин. Но я — не бандит! И с бандитами никогда не буду.

Вот и там какие люди есть. Зато с нами он — в одной лодке, и сейчас жизнью рискует.

— Маша — что видно?

— Нашим осталось всего с полкилометра, а преследователи от них отстают всего метров на сто, может немного больше. И догоняют, раненый отпустил конец паруса, и он потерял ветер. Нет, они запустили двигатель и ускоряются.

И тут, один за другим подряд выстрелы, и Машина ругань в рации.

— Блин, они стреляют по людям и корпусу судна, берегут парус. И я их достать пока не могу, не туда улеглась, и катамаран полностью перекрывает преследователей.

Тут заметил, как она подскочила на горке, и мгновенно скрылась с глаз — решила видно перебежать дальше, откуда удобнее стрелять. А выйдет ли на волнах попасть? Тут ещё пара выстрелов из дробовика или ружья, и показался наш парусник. Зрелище — умереть и не встать. Часть парусов болтается, частью надута, да в обратную сторону — ведь они под мотором идут. А направление, то есть — курс, как говорят в селе — 'как бык по дороге нассал'. То в одну сторону поворот, через несколько секунд вроде выравнивается, и тут вдруг рывок с поворотом в другую. Что с ними там случилось, непонятно?

А вот показываются оба преследователя, и Маша сразу открывает огонь. Её с берега поддерживает Ольга, и слышно ещё один ружейный выстрел. Мне достался только один 'бандито-гангстерито', так и не выпустивший весел, что греб на малой лодке. Маша, как она потом сказала, уложила того что стрелял, и ранила их рулевого. И новенькая одного подстрелила, в той же лодке, что и я. А Мустафа, несмотря на то что был ранен, смог дотянутся до своей помпы, и отправить заряд картечи с приветом, догонявшим их бандитам.

— Ну, подведем итоги, этого боестолкновения, — уже вечером провожу совещание в 'узком кругу', — и что же мы узнали от этих, новоявленных цыганских пиратов?

— Те двое, что на меньшей дюральке, это беглецы от соседей. Там была женщина с парнем, и пожилой мужчина, они про него говорили — 'Баро'. Сбежали с острова, где правит бал группа Кота, — начала доклад мой помощник Маша, — вчера во второй половине дня они, украв лодку, скрылись. Это румынские цыгане, и им там дали чертей за то, что пытались подсадить на наркоту скандинавов и знакомого негра, живших с ними на одном острове. Перед штормом они успели перебраться намного дальше, и уже там нашли венгерских соплеменников. У тех, кроме большой лодки, было два ружья, и Наган в придачу. Рассказав, что их выжила с острова большая, хорошо вооруженная группа наглых русских, решили уйти в нашу сторону как можно дальше. За это утро они и добрались уже к нашим островам. Забыла — у них поначалу был ещё русскоговорящий амер, вроде Остин или Юджин, но ему не повезло — в начале шторма еще вчера смыло с лодки, и акулы пловцом закусили. Первых посетили знакомых нам поляков, араба ихнего застрелили — он на них кинулся с ножом, парня сильно отбуцкали, а с женщиной... в общем поразвлекались толпой, потом обоих связали и сунули в носовой отсек на большой лодке. Дальше, перейдя на соседний остров 'Балты', нашли молодую женщину, и старика. Сначала хотели его убить, но потом решив набирать себе рабов, опять же избив — связали и туда же, в носовой отсек определили.

— А что с женщиной? — интересуется Агнесс. С чего бы этот интерес?

— Её забрал себе 'Баро', сразу попользовал, в не совсем нормальное место, и связанной бросил в каюту. А потом они увидели красивое большое судно, идущее всего с тремя нашими людьми экипажа на палубе, и решили отобрать его себе.

— Кто это так 'распелся'? — я спросил Машу, хотя и знал, что там осталось всего двое раненых.

— Да сам же Баро и разоткровенничался, он хоть немного понимал меня, а я только с переводчиком, Илона помогала.

— А второй что, не захотел разговаривать?

— Как не жаль, но он просто не мог, Иван даже ничего делать не стал с ним — заряд картечи, хоть и на излете, это сильно.

— Умер?

— Ага! Час назад, а вот их барон может и выживет, но ходить не будет, ему в ноге кость перебило, и правое плечо разнесло сильно.

— Можно и не надеяться, — отозвался Ваня, — ранения хоть и не критичные, но с его огромной потерей крови, и остатками одежды в ране на плече, он долго не проживет. Если надо — я попытаюсь, но, сами понимаете ... гарантии нет.

— Так — 'не проживет' или нет смысла бороться за его жизнь?

— Ну вот смотри, нога выше колена — кость разлетелась на кусочки. Можно прооперировать, поставить аппарат Елизарова, и уповать на лучшее. А плечо? Картечь полностью раздробила плечевой сустав, часть лопатки и ключицу. В хорошей клинике, шансы на то что он остался бы жив, наверное и были бы. Немного, но всё же. Но у меня не только нет всех необходимых инструментов, так даже и медикаментов для операции подобного рода в наличии мало. А на период выздоровления? И это — минимум полгода, и калека на всю жизнь.