— Ну, Аннушка, могла бы и сама догадаться. Эфир — дело такое. Неизвестно, кто и где ваш разговор слушал. Вот мужик и шифранулся малость. Так, на всякий случай.
— А-а-а!
До меня начало доходить.
— То есть, наши ребята живы, но самостоятельно выбраться не могут. Но этот черноухий котовский Серега их выручит и сюда доставит. Так?
— В точку!
Я заулыбалась. И от сердца малость отлегло: все-таки все они, кто ушел за радистом, мне дороги, за каждого я переживаю.
— Ну а теперь давай спать, — подытожил егерь. — Утро вечера мудренее. Во сколько, говоришь, твой ковбой припожалует?
День 29
Аннушка
Просыпалась я тяжело. Намного тяжелее, чем засыпала. Голова трещала, в ушах стоял какой-то гул. Во рту поселился мерзкий привкус, а во всем организме — жестокий сушняк. Пол подо мной качался, будто бы я была на корабле. Кроме того, меня нещадно тошнило. По сумме симптомов можно было диагностировать жесточайшее похмелье, но вот я точно помнила, что накануне и капли вина не выпила. Только чаи гоняла с Михалычем. О-ох, что ж так тяжко-то, а? Кстати, который час? Не пора ли на встречу с Карлайном?
Я поднесла к лицу левую руку и, с трудом разлепив один глаз, попыталась сфокусировать зрение на интеркомме. И ничего не вышло. И не потому, что резкость не навелась, с этим как раз все было в порядке, а потому, что не увидела на руке своего комма. Той самой хреновины, которая вот уже почти месяц болтелась на моем запястье, к которой я уже привыкла, как супруги с солидным стажем привыкают к обручальному кольцу, просто не было!
Тело дернулось было вскочить, но тут же рухнуло обратно. Из желудка к горлу ринулся было противный ком, но его удалось остановить. Так... не стоит делать резких движений. Я пошарила вокруг, нащупала опору и, ухватившись обеими руками, осторожно подтянулась и села. В тот же самый момент опору резко мотнуло. Меня мотнуло вместе с ней, желудок скрутило жестоким спазмом, и я, перегнувшись через борт, принялась вытравливать в море содержимое своего желудка.
Это была настоящая пытка. Едва организм чуть успокаивался, как лодку швыряло на очередной волне, и все начиналось сначала. Ну да, мне, пусть и не сразу, но хватило сил сообразить, что я нахожусь в лодке. И что гул в ушах — это на самом деле рев мотора. Но сообразить-то сообразила, а сделать с этим ничего не могла. Да что там сделать — об этом и подумать-то не получалось. Не верите? А вы попробуйте сами поразмышлять, когда вас буквально выворачивает наизнанку!
Сколько продолжались мои мучения, я не знаю. Ощущение времени просто отсутствовало. И посмотреть было негде: комма таки не было. А ведь я как-то пыталась его отцепить, да так и не смогла. Но, видать, просто недотумкала. Что-нибудь где-нибудь не нажала или не так потянула. Впрочем, что сейчас об этом? Есть более важные вещи.
Я дотянулась, черпнула горстью морской воды и с грехом пополам ополоснула лицо. Потом уселась и принялась оглядываться, отметив попутно, что руки-ноги у меня свободны. И первое, что я увидела — это лицо вчерашнего "ковбоя", этого чертова Карлайла.
— Доброе утро, мисс Анна, — поприветствовал он меня.
— Для кого доброе, а для кого и не очень, — огрызнулась я в ответ. — Как это все понимать, мистер Карлайл?
— Считайте, что я пригласил вас на пикник, ваше величество.
Я внимательно вгляделась в лицо ковбоя, но не обнеружила даже намека на усмешку. То, что меня тупо выкрали ночью из собственной постели, сейчас было очевидно. Теперь бы еще понять, зачем. Но к чему ломать голову, когда можно просто спросить?
Очень давно, месяц назад, в прошлой жизни, я бы уже начала словом и делом выражать свое отношение к насилию над личностью. Но работа королевой, пусть и недолгая, приучила сдерживать первый порыв и по возможности показывать лишь те эмоции, которые требовал текущий момент. Сейчас было уместно возмутиться. Изображать гнев и вообще лицедействовать нужды сейчас не было, я и без того внутри себя кипела и булькала. Гримаса негодования отразились на лице практически без моего участия.
— И для чего вы это сделали?
— Поверьте, у меня был для этого крайне серьезный повод. Я обещаю вам ответить на все ваши вопросы, но чуть позже. А сейчас предлагаю вам привести себя в порядок.
Карлайл поднялся с кресла, на котором сидел, и, цепляясь за поручни, подошел ко мне. Достал из рундука большую пластиковую коробку и поставил передо мной.
— Здесь вы найдете все необходимое. Я обещаю не подглядывать.
И действительно, он вернулся на свое место и демонстративно отвернулся. Кроме нас двоих в лодке был еще один человек, но он сидел за штурвалом и управлял катером. Так что ему вряд ли было сейчас дело до меня.
Я все еще пыхала злостью, но признала, что гораздо удобнее будет разговаривать со своим врагом будучи нормально одетой и умытой, чем оставаясь растрепой в пижаме. Я решительно подтянула коробку поближе к себе, открыла и приступила к наведению красоты.
Карлайл не соврал. В коробке было решительно все: от белья до кроссовок и от гигиенических салфеток до шикарной косметки. Причем все вещи были моего размера, тени и помада — моих тонов, и даже духи — мои любимые. Правда, я здесь, на островах, ни разу не накрасилась и не набрызгалась. Этот ковбой — он что, мысли мои читает?
Ну, раз есть чем, то надо пользоваться. Я умылась, переоделась, расчесала волосы, взялась было за тени, но передумала. Не то время и не то место. Оглядела себя в небольшое зеркальце: вроде, все в порядке. Хотела уже окликнуть своего похитителя, но он сам подал голос. Причем, так и не обернулся. Экстрасенс он, что ли?
— Мисс Анна, в рундуке рядом с вами лежит ваше оружие. Можете взять, если вы так будете себя чувствовать уверенней.
Я кинулась к ближнему ящику, откинула крышку — и правда: лежит моя "саежка", причем не такая же, а именно моя. Все потертости, все царапинки на месте. А рядом — кобура с "береттой". Тоже приметная, тоже моя.
Первым делом я схватилась за ружье. Отомкнула магазин — а он пустой. Вот черт! В пистолете обойма тоже оказалась без единого патрона. Я чуть не взвыла с досады. Ну а потом подумала: что этот Карлайл, идиот? Он ведь прекрасно понимает, что едва я возьму в руки оружие, то первым делом пальну в него, просто на эмоциях.
— Сами понимаете, мисс Анна, я не могу рисковать таким образом, — раздался за спиной голос американца.
Я обернулась. Карлайл сидел, развернувшись ко мне, в свободной, даже несколько небрежной позе.
— Я же сказал, — продолжил он, — это для вашей психологической стабильности. Я верну вам патроны, но только в том случае, если мы с вами достигнем соглашения. А теперь позвольте, я кратко обрисую ситуацию, и заодно отвечу на несколько вопросов, которые вас наверняка сейчас мучают. А если какие-то из них все же останутся без ответа, вы сможете мне их задать. Договорились?
Он дождался моего кивка и начал говорить:
— Как вы помните, я нашел информацию о наличии здесь, на островах, портала, который может переправлять людей обратно, на Землю. Я купил у вас данные о расположении этого портала и, заметьте, честно расплатился за свое приобретение: в той хибаре, где вы ночевали, я забрал конверт со своим именем и взамен оставил подробное описание своего острова, его населения и всего прочего, о чем обязался рассказать. Сейчас гарнизон весьма ослаблен — вашими стараниями, между прочим. Кроме того, сейчас там узнали, что их лидер исчез и группа вот-вот распадется. Они должны выбрать нового начальника, и будут стрелять и резать друг друга, пока не определят, кто же встанет во главе. Это, опять же, снизит их численность. Вашим людям предстоит лишь прийти и навести там свой порядок. Прирезать моих недавних подчиненных, освободить пленников, убедить их присоединиться к группе. Там около полусотни людей, так что ваша община может получить новый уровень и очередную подачку от этих, — Карлайл ткнул пальцем в небо.
— Но вы же не умерли! — удивилась я. — Значит, экспериментаторы все равно будут считать главой группы именно вас. Разве что некому будет заказывать ежедневную поставку.
— Не торопитесь, мисс Анна, — улыбнулся американец. Обратите внимание на один пустячок.
С этими словами он приподнял вверх левую руку.
— Ничего не замечаете?
Некоторое время я тупо пялилась на его конечность, пытаясь понять, что в ней такого необычного. Рука как рука, пять пальцев, растет из плеча, а не из...
— Ну же! — подбодрил меня Карлайл.
Я поглядела еще, и меня, наконец осенило:
— Коммуникатор! Его нет!
— Именно, — довольно осклабился ковбой. — Вы, наверное, не вполне внимательно читали первоначальное послание. А в нем среди прочего сказано, что если коммуникатор теряет контакт с телом владельца дольше, чем на тридцать секунд, он самоуничтожается. А именно эта коробочка является средством идентификации человека в системе, придуманной этими...
Он снова тыкнул пальцем в небо.
— Нет коммуникатора, и для системы вы умерли. Со всеми вытекающими из этого факта последствиями.
Я машинально глянула на левое запястье. Комма не было. Так это значит, что сейчас там, на острове, меня уже посчитали мертвой? И все мои люди сейчас получили известие о моей якобы смерти? И сейчас тоже возникнет чехарда с выборами нового начальника группы? Ну, Карлайл, ну сучий потрох!
Вот чесслово, была бы сейчас хоть малейшая возможность, хоть один патрон, я бы, не задумываясь, прикончила эту сволочь. Но шансов-то как раз и нет, а у него самого наверняка оба "кольта" заряжены. Дернусь — пристрелит. Или подранит, и неизвестно, что хуже. Поэтому я прикрыла глаза, прикусило губу мало не до крови и принялась глубоко вдыхать и выдыхать, стараясь вернуть себе мало-мальское душевное равновесие и способность вести разговор без криков и ругательств. В конце концов, к моему удивлению, это даже удалось.
Карлайл, наблюдавший за моими метаниями, одобрительно заметил:
— А вы молодец, вы сильная женщина. Я, если честно, ждал, что вы с вашим темпераментом попытаетесь на меня броситься.
— Я не увидела для себя возможности победить. Иначе, поверьте, попыталась бы.
— Значит, вы еще и умны. Впрочем, в этом я убедился еще вчера. Ну а теперь главное. Наверняка вы хотите узнать, зачем я вообще все это затеял.
Он подождал моей реакции, не дождался и продолжил излагать.
— Я прожил бурную жизнь. У меня были взлеты и падения, поражения и выигрыши. Я рисковал, я инграл по-крупному, и не раз ставил на кон свою жизнь и шел ва-банк. И теперь могу без стеснений сказать, что добился многого. У меня есть деньги, много денег. Я буквально в шаге от списка Форбс и, соответственно, у меня есть все, что можно купить за деньги. Кроме того, у меня есть налаженный бизнес, есть положение в обществе, есть связи, есть уважение окружающих меня людей. Эта внезапная перемена, эти острова — они перевернули все мои планы. Но есть и плюс: у меня было время. У меня его было, черт побери, слишком много! И я всерьез задумался о своей жизни. Я размышлял о прошлом, о будущем, я перетряхнул в памяти всю свою жизнь. И пришел к выводу о том, что вот так случись что со мной — и все то, чего я добился, уйдет в никуда. Налетят десятки и сотни больших и малых акул, вот точно таких же, — он повер рукой вокруг, указывая на сопровождающие лодку черные треугольные плавники, — и в момент разорвут на клочки то, что я своим трудом создавал годами. Мне просто некому оставить свое наследство. В общем, я понял, что мне пора обзавестись семьей. Женой, детьми. Чтобы если я когда-нибудь вот так же исчезну, или даже просто помру, был тот, кто сможет продолжить мое дело.
— И решили, что я подхожу? — выдала я саркастическую улыбочку.
— Вы напрасно пытаетесь ехидничать. Поверьте, я научился разбираться в людях. Мне просто пришлось это сделать. И я видел множество женщин. И весьма юных, и вполне зрелых. И поверьте, никто из них не смог бы вот так собрать вокруг себя полсотни совершенно разных людей, да еще заставить их подчиняться. Вы не самая красивая в мире, хотя весьма, весьма привлекательны. Вы, возможно, не самая умная, иначе мне не удалась бы моя затея. Но у вас хватило ума организовать свою группу и подобрать на ключевые должности именно тех людей, которые подходят для них наилучшим образом. Короче говоря, по отдельным позициям вы, может, и не являетесь совершенством, но вот по совокупности своих качеств — просто бриллиант. За всю свою жизнь я не встретил ни одной женщины, которая могла бы с вами сравниться.
Ковбой говорил и говорил, и мне, чего греха таить, было приятно слышать такую высокую оценку своих невеликих достоинств. Тем более, что говорил он, насколько я могла судить, вполне искренне. Наверное, если бы комне тогда, в прошлой жизни, явился такой мужик и принялся звать замуж и сулить золотые горы, я бы и секунды не задумалась. Вот только здась, на островах, я неоднократно уже столкнулась с тем, что любые предложения, даже самые выгодные на первый взгляд, могут быть с подвохом. Был бы кто другой — я попыталась бы сыграть дурочку, но с этой акулой бизнеса такой фокус не пройдет. Придется действовать иначе.
Я дождалась, когда Карлайл закончил свою речь, и произнесла:
— Это очень неожиданное предложение. Прежде, чем соглашаться, я бы хотела как следует все обдумать.
— Пожалуйста, думайте, — легко согласился мой похититель. И тут же добавил:
— У вас есть примерно полчаса, мы уже почти на месте.
Карлайл и вправду демонстративно отвернулся от меня. Хотя сомнений не было — контролирует. Для этого ведь необязательно пялиться во все глаза. И дергаться бесполезно: в лучшем случае свяжет, а в худшем — пристрелит напрочь. Он ведь, судя по всему, этот ловелас всерьез на мне жениться вознамерился, и моего отказа в своих планах не предусматривал. Тоже мне, великий бизнесмен, почти что в списке Форбс. Всю жизнь на деньги разменял, а теперь считает, что может любую девку купить. А если какая заупрямится, так добавит сверху лимон-другой баксов, и дело в шляпе. Вот только я не любая, и такое лобовое предложение мне просто оскорбительно.
Конечно, как мужчина этот янки выглядит вполне хорошо. Для большинства моих подружек из прошлой жизни так просто идеал мужчины: красивый, мускулистый, богатый... Вот только за неполный месяц, проведенный на островах, я тоже сильно изменилась. И прежде была хороша, что на лицо, что на фигуру, а теперь и вовсе любая модель от зависти сдохнет. Во-первых, внешность подправила неслабо: постройнела, похорошела, обрела золотистый загар, плоский живот и округлые подтянутые ягодицы. Целлюлит исчез бесследно, щеки на плечи давить перестали, а грудь и раньше была такая, что иные шеи сворачивали, глядя вослед. В общем, девка-краса, мужикам тоска. И если бы перемены мои ограничились только этим, я бы сейчас не парилась. Обняла бы Карлайла, напялила бы на безымянный палец колечко с брюликами и уверенной походкой от бедра пошла бы в новую светлую и богатую жизнь.
Вот только внутри себя, в душе я за тот же месяц переменилась гораздо сильнее. Вроде, и времени-то немного прошло, а словно другим человеком стала. И действительно: ведь если начать вспоминать — сколько всего напроисходило! А сколько раз я жизнью рисковала? Сколько раз на волосок от смерти побывала? Не специально — само как-то так выходило. И ответственность за других на себя брала, и казнила-миловала, своей рукой убивала, людей на смерть посылала... Где теперь та глупая девчонка, что за халявные обои тряслясь? Нет ее больше. Случись мне вернуться обратно, я вряд ли стала бы надрываться за копейки на штукатурно-малярном поприще. Пусть не сразу, но нашла бы себе иное занятие. Надо — выучилась бы, добыла нужные знания-умения. Я теперь цену себе знаю, придумала бы, как заработать и на хлеб с маслом, и на красную икорку. И уж, во всяком случае, не кинулась бы на шею первому встречному кошельку на ножках. Королевы — они не продаются, у них есть достоинство и гордость. А я, хоть это, может, и смешно звучит, ощутила-таки себя королевой. Не сама по себе — люди это сделали. Они меня выбрали, над собой поставили. Они меня, по сути, и короновали. Вот ковбой, наверное, эту мою невидимую корону и почуял, раз настолько сильно к себе пригрести захотел. Да только сам он на короля никак не тянет. Так, гангстер средней руки. Ну максимум — крестный отец мафии. Но не король, нет.
