Шальной ветер

А потом она начала вспоминать. Способность восстанавливать контроль над самовозгоранием. Нет, она, как и остальные студенты, каждый год в начале первого семестра проверяется по магическим тестам, выясняя, не владеет ли какой-нибудь способностью. Ведь те, кто начинает всерьёз изучать магию, постоянно сталкиваются с тем, что начинают обладать каким-нибудь новым талантом. Иногда этот талант проявляется в большей степени, иногда он почти спит.

До сегодняшнего дня ей казалось, что у неё единственный талант средней силы — умение собирать энергию на предметы. То есть работать с оберегами или с талисманами. Но это может любая девушка из её группы... Было маленькое подозрение, что она умеет управлять настроением тех, кто разговаривает с нею. Но это влияние оказалось на уровне обычной, психологической эмпатии. И Алекса даже не думала развивать его. Если она по-человечески относится к собеседнику, она и дальше будет с ним общаться дружески. Чего тут развивать? Но теперь... Кажется, она будет востребована? У огневиков?..

Что-то не о том думается. Она даже не знает, как работает эта способность.

Алекса посмотрела на компьютер. Надо бы морально приготовиться к завтрашнему дню. Ну и любопытно, конечно. Она включила компьютер, набрала в Поиске "Фердинанд Тиарнак". Открыла "картинки". И — открыла рот. Не может быть...

Этот молодой мужчина, выглядевший как сияющий ангел, просто не мог быть тем чудовищем, которое пряталось во тьме и которое так напугало её! Продолжая, сама того не замечая, всматриваться в это удивительное лицо, Алекса кликала на следующие фото Ферди (а их было много! Но теперь она не удивлялась этому) и с замиранием сердца бездумно любовалась им.

В отличие от темноволосого Карея, замкнутого и чаще хмурого, он был светло-русым, лицо открытое, а прозрачно-голубые глаза — распахнуты навстречу миру, как показалось в первые же минуты. Ферди... Ферди был поразительно красив!

Налюбовавшись на него, как на нереально красивую картинку, Алекса оставила один его снимок в папке и задумалась. Знать, что в темноте рядом с тобой сидит такой красавчик... И что его жизнь зависит только от тебя... А если в темноте её дар не сработает? Прагматичный вопрос заставил пошевелиться.

Алекса обложилась конспектами. Так. Не проявленный ранее дар. Визуальное воздействие и его замена. Ага, вот оно! Нашла. Принцип передачи энергии тактильным путём. А ещё через те же талисманы, заряженные известными формулами. Но поскольку магической природы своего воздействия она не знает, перевести в заклинательную формулу его она пока не может. Значит, придётся работать тактильным путём, используя универсальную лечебную формулу. Посмотрим, сработает ли.

Она ещё раз взглянула на Ферди.

А мысли о другом.

Почему Карей сказал — он привык, что его используют? Ну, как-то так выразился. Об этом теперь ей не узнать. Ну и ладно. Есть проблемы посложней. Как теперь быть с университетом — с его частью, которая так живо интересуется личной жизнью всех и вся? А вообще, хорошо. Все узнают, что она не девушка Карея и наконец отстанут от неё. Но... В цокольный зал всё-таки неплохо сходить бы ещё раз — помочь тому парню, Рэду. Уже целенаправленно. Ведь она, как говорит, Карей, помогла ему уже? А что делала? Только смотрела! Значит, в понедельник Алекса обязательно идёт вместе с Лидией на тренировку "Саламандр" и смотрит только на Рэда. Ну, может, иногда будет подсматривать и за Кареем, но только потому, чтобы потом сбежать от него, если он... А что он? Он пообещал выполнять её условие. И это она будет вторгаться на его территорию и...

Облокотившись на стол, она спрятала в ладони лицо.

— Он меня предал, — прошептала она в ладони.

"Он спасал своего брата", — возразила она мысленно.

Раздрай в мыслях был прерван стуком в дверь.

Удивлённая, она подошла к двери и открыла её. На пороге встал Люк.

— Мне надо с тобой серьёзно поговорить! — заявил мальчишка.

— Ну, заходи.

Люк вошёл, заранее набычившись, и Алекса поняла, что разговор предстоит и в самом деле серьёзный. Мальчишка сел на её кровать, чего она не любила, но прыгать на ней на этот раз не собирался. И сразу приступил к делу.

— У меня есть телефон Карея, — сообщил он. — Мы ещё в прошлый раз обменялись. Я ему позвонил. Спросил, чего ты такая злая. А он сказал, что вы поссорились.

— Что он сказал?! — зловеще переспросила девушка. И спохватилась. — Что ты ему сказал?! Что я злая?!

— А разве нет? — пожал плечами Люк. — Вот видишь — меня перебиваешь. Значит, злая. Ну вот... И Карей сказал, что вы поссорились.

— И виновата, конечно, я, — скептически сказала Алекса.

— Он сказал, что виноват он, — перебил мальчишка. — Только дело не в этом. Учти, Алекса. Поссорилась с ним ты. А я с девчонками поговорил — и мы решили, что мы с Кареем не ссорились. Мы с ним будем дружить дальше. А ты к нам не лезь. Ясно?

— Что... ты... сказал?!

Люк, сполз с кровати и бочком и стеночкой попытался пробраться к двери. Но старшая сестра успела перехватить его у порога за руку. Теперь и в самом деле злая.

— Ну-ка, повтори, что ты сказал!

— Отстань! Я щас орать буду — родители прибегут! Тебе же хуже будет!

— Чем это мне будет хуже?!

— Что здесь у вас творится? — с недоумением спросила мама, заглядывая в открытую дверь: Люк вышиб её пинком, повиснув на сестриной руке и одновременно стараясь лягнуть Алексу.

— Мама! Меня Алекса бьёт!

— Алекса, оставь его в покое!

— Мама, ты знаешь, что придумал этот!.. — Рассвирепевшая Алекса заикалась, но так и не смогла подобрать слова для обозначения бессердечного деяния и самого младшего брата-предателя.

В общем, чтобы прекратить безобразную сцену, пришлось вмешаться отцу. А потом пришлось собрать семейный совет, чтобы решить ситуацию. При одном, Алексы, категоричном "нет", при трёх взрослых воздержавшихся и трёх горячих "да!" младшим разрешили встречаться с Кареем (если он захочет) и ездить в школу на его машине (если он разрешит). Алекса, жутко обиженная, заявила, что младшие пусть делают, что хотят, и хлопнула дверью, закрывшись в своей комнате.

10

Уже перед самым сном в комнату снова постучали. Вошла мама.

— Ты как? Всё ещё не успокоилась?

— Мам, ты так говоришь, как будто... — Лежащая на постели Алекса сердито отложила тетрадь с конспектами и вылезла из-под одеяла, села, опираясь на поставленную боком подушку. — Ладно. Пусть. Ты ведь не просто так пришла? Что ещё случилось?

Мама присела на краешек кровати.

— Звонил Карей. (Девушка застыла.) На телефон Люка. Попросил отца. Они поговорили. Карей сказал, что собирается строго соблюдать договорённость о том, что вы незнакомы. Дружба с Люком и младшими девочками будет мешать этому. Он попросил передать Люку, что у него близятся большие соревнования по огненному баскетболу и что провожать в школу наших младших он не сможет.

Алекса почувствовала, как пересохли губы, облизала их. И, лишь смягчив сухость, вызванную учащённым дыханием, легла снова, уставилась в потолок. Почему так больно бьёт пульс в виски? Почему так хочется кричать от злости и новой обиды?! Она так надеялась его всё-таки видеть?! Хоть изредка, хоть издалека обдавать его, бессовестного гада, своим презрением! Господи, какая романтика...

Мама сидела, сложив руки на коленях и не глядя на дочь.

— Ты должна знать кое-что. Папа выжидал, пока Люк заснёт, чтобы взять у него мобильник. Он сам хотел позвонить Карею и попросить его примерно о том же.

— Почему я должна об этом знать?

— Тебе двадцать второй. Ты столкнулась с миром, неожиданным для тебя (Алекса вздохнула и сжала матери ладонь), испытала сильное потрясение. Но ты взрослая. Мы не хотим, чтобы младшие столкнулись с этим миром в их возрасте. Для их психики это слишком... ошеломляюще. Мы боимся, что они могут озлобиться. Ты достаточно взрослая, чтобы понять это. Поэтому не злись на папу. Он хороший отец. Слишком всё неожиданно и быстро для нас случилось. Сразу не сообразишь, как действовать. Поэтому он и придумал игру в "за и против". Чтобы утихомирить и успокоить младших.

— Мам, почему Тиарнаки не предугадали, что может случиться с их старшим сыном? Все о них говорят как о самых-самых...

— На каком курсе вам читали прорицание? На втором? Вспомни основные принципы гадания: нельзя гадать часто — особенно на своих родных. Чем больше знаешь, тем жёстче меняется реальность. В политике оба Тиарнака сильны, потому что легче сделать прогноз на будущее, имея в виду большие, сплочённые группы людей. Далее. Обстоятельства меняются ежеминутно и ежечасно — и самое маленькое может иметь свои необратимые последствия. Любое гадание — это множество путей, из которых однозначных только один или два на ближайшее время. Остальные настолько мелкие, что не знаешь, нужно ли к ним присматриваться. — Мама посидела немного молча, а потом взяла тетрадь с конспектами и положила её на стол. — Алекса, мы уехали ненадолго — и на тебе. А с чего всё началось? Это главное, из-за чего я пришла к тебе сейчас.

— Из-за Карея, конечно! — мгновенно вскинулась девушка.

И шёпотом охнула, постепенно перебирая цепочку события — правда, отматывая её назад. Началось с неё. Если бы она не ослушалась Мэтти, не совершила бы глупости на автостоянке при университетском корпусе, огневики-первокурсники не взъелись бы на неё, не побежали бы жаловаться на выскочку-ведьму, и не появился бы Карей.

Неохотно, но Алекса пересказала события последних дней, пряча глаза и ожидая нахлобучки. Спустя минутную паузу мама пожала плечами и сказала:

— Прошедшего не воротишь, как говорила моя бабушка. Ты с пренебрежением отнеслась к просьбе мужчины, который старше тебя и опытней. Вместо того чтобы ситуацию увидеть в его, более житейском смысле, проявила агрессию. И теперь получила логичный результат.

— Мама, но уступать нельзя в таких случаях! — тихо возмутилась Алекса. — Такую мелочь лучше приструнить один раз, а потом... — И она замолчала, снова вспомнив, что произошло потом. Всё правильно. Она была агрессивна, своей агрессией подожгла бикфордов шнур чужой агрессии. И получила.

— Надо искать другие пути выхода из ситуации, — спокойно сказала мама. — Обрати внимание, что папа сегодня сделал то же самое. Он спросил мнение всех нас по созданной тобой проблеме, потому что времени на раздумья ему не осталось: на ночь оставлять возбуждённых твоей агрессией младших нельзя. И что? Первое, принятое в горячке решение тебя рассердило. Но почему ты себе позволяешь такие спонтанные решения, а папе — нет? Посмотри на ситуацию, которую ты опять провоцируешь: злишься ты — переживает, чувствуя себя виноватым, он. А ведь завтра вам вдвоём ехать к Тиарнакам. Есть ли гарантия, что по дороге вы не попадёте в аварию? Я давно не занималась по специальности, но курс рационального взаимодействия энергий и их перераспределения до сих пор помню неплохо. Не забудь: ты камень, брошенный в воду. Что бы сейчас ни происходило, круги по воде всё ещё расходятся. Так что, Алекса, иди и пожелай папе спокойной ночи.

Девушка села рядом с матерью, вздохнула:

— Мам, ты не представляешь, как без вас тяжело. Спасибо.

Быстро накинула на ночнушку халат и выскользнула из своей комнаты.

... Праздничное утро началось мирно, несмотря на то что Люк уже знал о "тренировках" Карея. Все спокойно занимались своими делами. Завтрак слегка затянулся, потому что младшие потребовали отчёта о поездке. И, хотя родители уже рассказали, кажется, всё, но с удовольствием принялись за воспоминания. Алекса помалкивала: до завтрака она показала платье Эмбер, и та заверила, что ей нетрудно будет подремонтировать некоторые швы, которые растянулись.

Уже в поездке к Тиарнакам Алекса спросила:

— Папа, а ты меня дождёшься?

— Конечно. — Отец удивлённо покосился на неё. — Кто тебя назад повезёт? Ну... и на всякий случай. Мобильник взяла? Буду держать свой наготове.

— Спасибо, папа.

Ворота в поместье Тиарнаков открылись раньше, чем машина подъехала к ним. Ждали. Отец подъехал близко к крыльцу. То опуская глаза, то быстро стреляя по сторонам быстрыми взглядами, хоть и не желая себе признаваться в том, Алекса искала машину Карея. Нашла. Неподалёку от клумбы, которую пришлось объехать, чтобы приблизиться к крыльцу. Пустая. Машина. Он в доме. Но будет соблюдать уговор.

Отец вышел из машины, открыл дверцу Алексе и подал ей руку.

Сердце колотилось так, что девушка попеняла себе: "Что ж ты? Боишься его встретить или... надеешься? Господи, что за глупости я думаю... Мне надо думать о Ферди. Как себя с ним вести. Как пресекать его... если что. А я... Может, я глупая, что думаю о человеке, который меня предал? А почему, собственно, предал? Мы и знакомы-то были с ним всего ничего... Никаких обязательств ни с моей, ни с его стороны... Хватит! Думай о Ферди! Думай о своём пациенте, в конце-то концов!"

Их встретил дворецкий, который передал приглашение войти обоим и немедленно проводил их, удивлённых — обоих? — в комнату неподалёку от парадной залы. Здесь он предложил присесть за чайный столик, где уже стоял чайник и вазочки со сладостями. Кроме всего прочего, на том же столике "толпились" снимки Ферди, на которые Алекса кивнула отцу, почти губами выдохнув, кто это.

— Мадам сейчас будет, — склонил он голову, перед тем как удалиться.

Пока гости недоумённо переглядывались, мадам и в самом деле появилась — одетая в такой шикарный шёлковый костюмчик (Алекса чуть поёжилась в своём скромном джинсовом комплекте), словно ожидала важной встречи на дипломатическом уровне. Она даже чувствительно запыхалась, словно её оторвали от серьёзного дела — для дела более важного. Она весьма гостеприимно приветствовала отца и дочь, после чего предложила утреннее чаепитие, щебеча о каких-то пустяках, наподобие политических событий в стране. Поглядывавшая на отца Алекса сообразила, что и тот в совершенной растерянности. Ничего не понимая и сама, девушка тем не менее быстро прикинула пару идей, как вывернуться из странного положения.

— Госпожа Тиарнак, мне очень жаль, но папа обещал сегодня свозить меня ещё в одно место — в ателье. Не могли бы вы... — Она специально не закончила фразу, выразительно глядя на мадам.

— Да-да! — словно спохватилась Тиарнак. И встала. — Моя милая девочка, я отведу тебя к нашему дорогому Ферди, а твой папа посидит здесь, дожидаясь себя. Естественно, что мы не позволим ему ждать в машине. Это так негостеприимно! Пойдём, моя милая девочка. Я доведу тебя до второго коридора, а потом вернусь к твоему отцу, чтобы составить ему компанию в ожидании, когда закончится сеанс излечения Ферди.

Алексе захотелось сильно зажмуриться и потрясти головой, чтобы только не слышать голоса этой женщины, слащавого и звонкостью больно бьющего по ушам. Неужели она мать Карея? Лица похожи, но почему они такие разные? Или... Нет, похожи даже своей внутренней сутью... Алекса угрюмо решила, что пословица всё-таки права, и яблочко от яблони... Но больше машинального мысленного удивления при беглом сопоставлении матери и сына девушку волновал вопрос: почему эта женщина, такая властная и решительная вчера, ведёт себя так приторно и сюсюкая сегодня? Неумолчно болтая, мадам и правда проводила Алексу до конца второго коридора.