Правдивая история попаданки

— Ага. Слушай, можно я покупаюсь и вещи постираю, а ты меня не тронешь?

— Что мне за это будет? — нагло заявил невидимка.

— Может, вещь из другого мира? Она мне была очень дорога. — водяному нужна была хоть какая-то жертва. Спасибо вам, пары культорологии!

— Ну раз так... Хорошо, кинь ее сюда, а я топить не стану.

— Лови. — я с сожалением посмотрела на смартфон с такой родной музыкой и фотками и закинула так далеко, как смогла. Теперь можно было безбоязненно нежиться в воде. Накупавшись и помыв мылом голову, я постирала шорты с футболкой и трусами, а так же заляпанную кровью рубашку этого деспота. Кровь полностью не никак не отстирывалась, и я плюнула — все равно у него еще одна есть. Развесив все вещи сохнуть, я вернулась за лошадью, напоила ее. Эта гадина мне чуть ноги все не оттоптала, пока я ее вела.

— Слышь ты, без воды вообще останешься! — прикрикнула я на вороную, потом одним глазком заглянула под низ и мысленно поправилась — вороного. Конь фыркнул, заупрямился, а получив тычок по морде пошел, как миленький. Вот так с вами, мужиками и надо!

Вернувшись к телу, которое теперь бредило, мне стало не по себе.

— Агнеша... — простонало побледневшее тело. Лоб был холодным, а мужчина обливался потом. Кровь все текла, правда уже не так, как раньше. Промыв рану самогоном, которого еще оставалось немного меньше, чем пол-фляги, я вызвала новую волну стенаний. Больно было, конечно... На новые бинты пришлось порвать так и не отстиравшуюся рубашку. Мои вещи тоже повысыхали и я одела их под низ. Все равно мужские вещи были широкими, а штаны и вовсе пришлось опоясать куском оторванной от рубахи ткани.

Посмотрела на себя в маленькое зеркальце пудреницы я скривилась — помытые каштановые волосы торчали во все стороны, под глазами круги от недосыпа, кожа обветрилась, а губы потрескались от кляпа. Расчесавшись, я завязала низкий хвост, а его заплела в косичку. Ресницы красить не стала — перед конем, что ли, красоваться? Только губы мазнула увлажняющим блеском, на этом завершив марафет. Следующим встал вопрос о разведении огня. Этого делать я не умела. Ну что же, невелика потеря. Пока светло пошла простирнуть бинты на смену, а когда вернулась, наткнулась на вполне осмысленный колючий взгляд. Присела рядом, хотела потрогать лоб, но деспот мотнул головой. Я хмыкнула — разве это меня остановит? Жара не было, и то добро.

— Рана не затягивается. Что делать? — философски вопросила я, не надеясь на ответ. По всему выходило, что пока ни один фэнтезийный штамп в реальной ситуации не работал. Но может, это только первый блин комом. То есть, человек. Ведь он сам не типичный перс. — Была бы ведьмой — вылечила. А так я не знаю даже названий трав, не говоря уже о том, чтоб отвар сделать. А ты все не верил...

Черный Плащ сцепил зубы, сбледнул еще сильней.

— Болит? — вздохнула я. Как бы он там не издевался надо мной, а все-таки от изнасилования спас. Из собственной выгоды, но спас. Я вернулась с единственной таблеткой. Больше ничем помочь, увы, не могла. — Выпей. — мужчина вновь мотнул головой. Я схватила его за нос и повернула к себе. — Значит так. Я действительно не ведьма и не колдунья. И вообще магией не владею. Я из другого мира. Эта маленькая белая фигня в моем мире снимает боль. Так что если хочешь продолжать корчиться и стонать, можешь не пить. — и пока этот осел глотал ртом воздух, я впихнула в него таблетку и немного воды. Раненный затих, видно помирать собрался. Я же, по средневековым соображениям, его наверняка отравила. Глаза слипались, на лес опускались сумерки, ставало все прохладней. Я зевнула, расстелила свое одеяло в метре от опять уснувшего тела, чтобы не так страшно было, и вскоре уснула.

Утро, свежо-то как... Я вдохнула экологически чистый воздух и открыла глаза.

— Чего уставился? — неприязненно буркнула я, а сама обрадовалась — живой!

— Чем ты меня вчера опоила? — хриплый голос.

— Ну не ядом же, как видишь. — сложив одеяло, я потянулась, а заметив, что за мной пристально наблюдают серые глаза, почему-то смутилась. — Я одежду твою одолжила, ничего?

— Развяжи! — вместо ответа потребовал он.

— Ты себя плохо вел. — по-детски показала язык я и скрылась в лесу. Это только в ЖРФ персы могут не мыться по нескольку дней и при этом отлично себя чувствовать.

— Ты об этом еще пожалеешь. — зашипел мой визави, когда я, чистая и посвежевшая, вновь предстала перед его очами.

— Конечно, ведь какая еще дура будет перевязывать рану того, кто собирался ее отправить на костер, а сам получить денежки! Ты сейчас не в том положении, чтоб угрожать. Так что поклянись жизнями всех родных и тех, кто тебе близок — я вспомнила о неизвестной Агнеше — что не причинишь мне вреда и никогда больше не обвинишь меня в ведьмовстве. — для эффекта я еще и нож приставила к его горлу.

— Клянусь. — словно нехотя, но уж как-то подозрительно быстро согласился он.

— Ладно. А теперь — информация. Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Имя?

— Нет.

— Издеваешься?

— А похоже? — саркастически хмыкнул больной. Я тыкнула пальцем в рану. Жестоко. Но он меня достал.

— Мы же вроде как договорились, что я — хорошая. Имя?

— Арвидас. — зыркнул на меня путник.

— Как называется мир и кратко о нем: народы, государства, обычаи.

— Мир — Нирэнна. Люди — королевство Ареста. Эльфы — Торисанэль. Гномы — Веркинджекторикс. Все обьединились против вампиров, которые уже второе столетие пытаются захватить власть в остальных трех королевствах. Магия вне закона. Всех ведунов, колдунов и ведьм судят. Если обвинение не снято — осужденные подлежат ликвидации.

— Вау, так много слов за раз я от тебя еще не слышала. А теперь — о насущном. Надо сменить бинты. — Арвидас промолчал, видать было унизительно принимать помощь от меня. Не удержалась и пощекотала кончиком косички его живот. Его перекосило от сдерживаемого смеха.

— Убери от меня руки! — зарычал мужчина.

— А то и не руки были. — засмеялась я, все же разматывая то, что еще сутки назад было рубахой. Из раны слегка сочилась сукровица, а кожа вокруг была припухшая и покрасневшая. — Как-то мне не очень это нравится...

После моих слов мужчина поднялся на локтях, морщась от боли.

— В седельных сумках...

— Мда, там мало что вообще есть.

— Ты уже успела там порыться? — снова непойми почему разозлился Арвидас.

— Представь себе.

— Там была мазь.

— Я уже ею смазывала один раз, но как-то не слишком помогло, как видишь.

— Дай ее сюда.

— Я тебе не служанка. Скажи спасибо, что вообще живой. — а сама улыбнулась, ассоциировав фразу с названием фильма о Высоцком. Мужчинка, видимо, интерпретировал улыбку на свой лад.

— Да я лучше сдохну, чем буду тебе обязан жизнью.

— Начинай. — фыркнула я. А вот на этот раз меня почему-то действительно задели его слова и я не нашла ничего лучше, чем снова сбежать на озеро. Оно вселяло какое-то спокойствие. Водяная гладь лишь изредка покрывалась рябью, когда никем не спугнутая рыба плескалась где-то посредине небольшого водоема. Прибережные камыши тихо шумели.

— Что загрустила, девица-красавица? — я чуть не подскочила от внезапного голоса.

— Да так...

— Иди ко мне, тут нет места печали. Ты забудешь обо всем.

— Правда, что ли?

— Да, я подарю тебе спокойную вечность... — вода забурлила, потемнела. Из недр некогда живописного озерца начала подниматься какая-то тварь, с виду похожая на облепленную водорослями корягу.

— Н-нет, спасибо! — заорала я, не готовая к таким поворотам этого хоррор-фэнтези. До места вынужденного привала я добежала вдвое быстрей, чем обычно. Вдруг это живое бревно перемещаться умеет? Нет, ну это же надо — я с наслаждением купалась, а оно могло меня схватить в любую минуту. Поежившись, я присела возле Арвидаса, который неприязненно уставился на перепуганную меня. Опустив глаза ниже, я про себя ругнулась — это же надо было размотать бинты и удрать. Вздохнув, смоченной тряпкой смыла насочившуюся кровь, смазала рану зеленоватой мазью и снова забинтовала. Косо-криво конечно, но хоть чему-то научили на уроках медподготовки в школе. Так бы и не знала, с какой стороны к этому ужасу подходить. Вскоре, как на зло, еще и дождь начался. Я собрала все пожитки и нагло потеснила больного, набрасывая нам на головы свободное одеяло. Сам мужчина сел, хоть я и подозревала, что такое геройство ему далось нелегко.

— Что случилось? — хрипло неожиданно спросил недорыцарь. Видно, сидение под одеялом сближает. Или это он проникся моей заботой?

— Водяной.

— Ты совалась на Проклятое озеро?

— А оно проклятое? — хмуро поинтересовалась я, уже ничему не удивляясь.

— Дура.

— Придурок.

— Развяжи меня.

— Нет.

— У тебя есть моя клятва.

— Но я тебе до сих пор не доверяю.

— Я заметил. Но сама ты не выберешься из этого леса.

— А где гарантия, что ты меня не бросишь?

— Ты же меня не бросила.

Я внимательно посмотрела на Арвидаса. Красив, блин. И жесток. Предчувствие кричало, что я об этом еще пожалею, но что будет, то будет. Бандитские ножи валялись неподалеку. Распиливать веревку мне, как студентке филфака, которая ножом ничего тверже мяса не резала, пришлось минут пять. Освободившись от пут, мужчина принялся растирать запястья и щиколотки, на которых проступили синяки. А нечего было пытаться разорвать так усердно закрученную веревку. Дождь, хоть и не такой сильный благодаря густой кроне деревьев, не думал прекращаться. Мы пообедали, но припасы заканчивались.

— Куда ты направлялся до нашей незабываемой встречи и кто были те, кто на нас напали?

— На турнир. Простые грабители. Иначе я бы не справился с ними в одиночку. Но это была не целая банда. Остальные пойдут по нашему следу, когда придут искать пропавших дружков. Или уже пошли.

— В смысле?

— Здесь нельзя оставаться.

Мы дождались окончания дождя, потом собрались. Мужчине явно полегчало, но рана все-таки еще немного кровоточила. Но он не жаловался, а я понимала, что удирать было просто необходимо. Второй раз ему уже не отбиться.

— Залезай. — как и в прошлый раз скомандовал Черный Плащ, вновь облаченный в свои полудоспехи. Конь затупцевал на месте, стоило мне к нему приблизиться.

— Я не умею.

— Что-то после нападения ты все умела.

— Тогда я была в состоянии аффекта.

— Каком-каком состоянии? — прищурился путник.

— Неважно. — отмахнулась я. Надо забывать словечки из ХХІ века.

— Левую ногу в стремя, подтягиваешься и закидываешь правую. — закипая процедил мужчина, придерживаясь за дерево, чтобы не грохнуться. В таком состоянии он меня явно не подсадит, так что приходилось надеяться исключительно на себя. Еле раскорячилась, чтоб запихнуть ступню в это проклятое стремя. Ну и нафига ему сдалась такая огромная коняга? Потом пришлось восемь раз подпрыгивать. На девятый я разозлилась, да так, что чуть не свалилась с другого бока вороного.

— Черт бы вас побрал с этими седлами. Мозгов что ли не хватило НТР* провернуть? — бурчала я, пока Арвидас поправлял подпругу и что-то еще. Ехали до вечера, чуть ли не в полусогнутом состоянии. Ветки опять путались в волосах, хлестали по лицу. Но мой визави и в седле еле держался, не то, чтобы идти. Я же вести коня, словно слуга или оруженосец какой-то, даже и не подумала. Следующие сутки мы пропутешествовали практически молча, общаясь только по необходимости. Зато я, на всякий случай, внимательно наблюдала за всеми действиями аборигена. Надо было дома 'Ultimate Survival*' по Дискавери смотреть, а не только сейчас узнать, что кресало надо тереть о кремень, а не наоборот.

К концу шестого или седьмого (я уже тогда сбилась со счету) дня моего мученического пребывания в незнакомом мире, мы выехали на дорогу, или, пардон, тракт, как принято в фэнтези называть вытоптанную проселочную дорогу, на которой едва бы разминулись две легковушки. Сразу пришлось немного жмуриться — после сумрачного леса солнце казалось необычайно ярким. И еще появился шум — пели птицы, стрекотали кузнечики, вдалеке пробегали шуганные зайцы. Деревня стайл, вобщем.

Задницы и всего, что есть между ног я уже не чувствовала — они онемели. Синяки и крепатура на следующий день были гарантированы. Жаловаться было опасно — Арвидас бы только засмеял, а то и вовсе сказал бы катиться на все четыре стороны. Ближе к вечеру сзади послышался топот копыт, и уже через пять минут с нами поравнялся всадник, облаченный так же, как и мой визави, только в оранжево-коричневых тонах.

— Херр Гайчюнай! — удивленно воскликнул еще один недорыцарь. Он был явно моложе Арвидаса, но не такой красивый. Да и подстрижен по-дурацки — горшком, словно Хома из советской экранизации 'Вия'. Услышав это дивное обращение 'херр' я затряслась от беззвучного хохота. Хорошо, хоть не другое слово из трех букв, куда всех вечно посылают.

— Здравствуй, херр Айдан. — хмуро ответил мужчина, который, казалось, был не совсем рад встрече. И, как я поняла, обратился к парню по имени.

— Вы ранены? — округлил глаза горшок.

— Пустяки.

— Ааа... херриса? Вы нас не представите? — я не видела, как глянул Арвидас за моей спиной, но парень вдруг прекратил расспросы и перестал на меня таращиться. Оставшиеся часа два пути я для всех стала пустым местом. Мне бы насторожиться, да где там. Город, так похожий на декорацию из голливудского многобюджетного кино, было видно издалека благодаря зажженным огромедным факелам. Стражники у ворот в средневековых костюмах века эдак пятнадцатого разрешили проехать сразу после того, как услышали фамилии путников. Первые парни на селе прямо-таки. Лошадиные копыта зацокали по брусчатке, но окраины городка, как водится, утопали в грязи и нищете. Ближе к центру выстроились каменные дома помещиков, а улицы были более-менее облагорожены. Я крутила головой направо и налево, пытаясь больше разглядеть в темноте. Оба путника остановились у шумной избы, возле которой разместилась жердь для привязывания лошадей, элитная парковка, типа. Мужчины спешились, я же сползла, до сих пор не чувствуя задницу. Арвидас тихо попросил подождать на улице, мол заявись я в трактир в таком виде (а на мне по-прежнему мешком висела его одежда), местные не поймут и слухов потом не оберешься. Я доверчиво кивнула, надеясь, что он в благодарность хоть как-то поможет разрулить ситуацию. Рыцари скрылись в дверном проеме, а я принялась оглядываться. Но ничего особо интересного на опустевшей с приходом ночи улице не было. Я зевнула и устало потерла глаза. А в следующую секунду непроизвольно вскрикнула, чувствуя резкую боль в голове и падая на крепко схватившие сзади руки неизвестного.

* * *

— Мам? — недоверчиво простонала я, не решаясь открыть глаза. Так хорошо — я лежу на чьих-то коленях, голову нежно гладят заботливые руки и она уже почти не болит, разве что иногда понемногу, словно едва различимыми волнами, накатывает дурнота. Мне так хотелось очнуться дома, с семьей. Чтобы бабушка напекла блинчиков с малиновым вареньем, и мы все сидели на кухне, вспоминая, как неудачно я упала на рельсы, и как все благополучно обошлось. Я уже почти ощущала запах горячих блинов, как незнакомый женский голос разрушил призрачную иллюзию.