Правдивая история попаданки

— Да-да, конечно, доктор. Спасибо вам большое! — срывающийся на плач мамин голос. Не выдерживаю, когда вижу самого родного мне человека и тоже начинаю рыдать.

— Мам, не плачь. — выдавливаю. Далее были еще слезы, утешения и самые теплые обнимашки. Мы не могли остановиться и то смеялись, то плакали. От счастья.

— Мы думали, что потеряли тебя. Ты была в коме почти две недели. Еще немного и последствия бы были неизбежны.

— Кома? — в полном непонимании шепчу. — К-как?

— Свидетели говорили, что тебя толкнули на рельсы в метро. И у тебя был сильный ушиб головного мозга. Ты помнишь хоть что-то? — с тревогой спрашивает мама.

— Да, я помню. — тяжело вздохнула. Реальность навалилась тяжелым грузом. Нирэнна была лишь плодом моего сознания, пока я валялась в коме. Но это было настолько реалистично, настолько по-настоящему... Там я не просто существовала, а жила. Там завела врагов, друзей и чуть ли не впервые полюбила...

Как так? Как мне теперь жить без тех людей? Верней, нелюдей? Мурашки ордой пробежали по спине от четкого осознания того, что я бы хотела там остаться. В этом сумасшедшем, неидеальном и отсталом средневековом фентезийном мире!

— Милая, тебе холодно? — заботливо укрывает простыней. Потому что в нашем мире я не проживала обезбашенных шесть месяцев, а всего лишь три недели. В нашем мире царило лето, а вместе с ним и зной.

— Нет, мамочка, мне просто плохо.

— Позвать врача?

— Не нужно.

Дыру в душе не заштопать. С момента, когда я очутилась в реальности, как будто части меня не стало. Так привязалась к выдуманному миру и людям, что жизнь обычной студентки уже казалась серой и невзрачной. Неполноценной. Скучала по фиолетовым глазам Иллара, по редкому смеху Арвидаса, по перепалкам с Ярисом и беседам с мудрым Ишханом. Даже по забавному ворчанию Дагмар и переглядыванием сестер-служанок. По урокам верховой езды и Лину. По природе Торисанэля и нирэннским замкам.

Наш развитый и такой родной мир потерял привлекательность, поблекли краски. Раньше я думала, что вернувшись домой, буду безгранично счастлива и буду до конца жизни ценить блага цивилизации и близких людей. Но в итоге все вышло не совсем так. Конечно, я очень была рада увидеть семью и друзей, которые толпами захаживали ко мне, принося столько фруктов и сладостей, что я могла есть их еще месяц. Подруги притащили несколько горшков с цветами, связку воздушных шариков и огромный плакат с милой мотивирующей надписью, который повесили напротив кровати, чтобы я всегда могла его видеть. Родители принесли нетбук, купили новый телефон (тот разбился при моем падении). Я снова могла слушать музыку, смотреть любые фильмы, общаться по скайпу. Но я бы с радостью променяла все эти гаджеты на еще один день в Нирэнне. Даже не попрощалась ведь толком. Тот факт, что все существовало только в моей голове, и параллельной реальности нет и не могло быть, не утешал. Я все равно не могла смириться с тем, что все было лишь моей выдумкой. И когда слышала звук открывающейся двери, с замиранием сердца ждала, что в нее войдет Иллар. Но в нее входили только реальные люди. При них я старалась улыбаться, но когда посетители или врачи уходили, на глаза наворачивались слезы. Я могла часами лежать и смотреть в одну точку.

Серые будни потекли однообразно — у меня брали какие-то анализы, ставили капельницы, проводили реабилитационные упражнения и пичкали таблетками. Миновало шесть дней из предполагаемых четырнадцати. Мне уже разрешали ненадолго покидать палату, прогуливаться по территории больницы, но я боялась того момента, когда придется возвращаться в свою прошлую жизнь, настолько привыкла к жизни Алии или Альрихи, привыкла к лесам и лошадям. А тут мне снова бы пришлось решать вопросы, связанные с пропущенной сессией, засесть за учебниками в четырех стенах квартиры.

На седьмой день в больничных пенатах я, как обычно, пребывала в унынии. Мама заходила на несколько часов, посетителей больше не намечалось, так что можно было вволю нареветься. Увлекшись воспоминаниями, я не заметила, как в палату вошли и чуть не подпрыгнула на кровати, когда меня тронули за плечо. Но это была всего лишь медсестра Виктория, милая женщина лет тридцати.

— Болит что-то, Юль?

— Нет, все хорошо. Просто... Мне привиделась другая жизнь, пока была в коме. Это нормально?

— Я такое уже встречала, пока работала здесь, но не знаю, насколько это нормально. Но странно даже не это. Когда ты спишь, иногда говоришь во сне. И я пару раз слышала, как ты звала человека по имени Иллар.

— Да, возможно. — покраснела я, шмыгнув носом.

— Дело в том, что у нас лежит иностранец, попал сюда на несколько дней раньше тебя, но пока не очнулся. И его зовут Иллар. Сначала я подумала, что вы знакомы, но это маловероятно, потому что он из Литвы.

— Иллар? — такое совпадение повергло в шок. — А можно к нему?

— Если пообещаешь больше не плакать, то посмотрим. — хитро прищурилась Виктория.

— Обещаю. — улыбнулась я.

— Ты тогда умывайся, а я проверю, нет ли у него кого-то, хотя это вряд ли. — пробормотала медсестра, выходя из палаты. Через несколько минут я уже стояла возле нужной двери, а сердце вырывалось из груди. Я так надеялась на чудо, хотя сама не представляла, что или кого ожидала увидеть. Это вполне мог быть какой-то дедушка или подросток. Но нет, это был молодой мужчина. Мы с Викторией подошли к его постели.

— Сколько ему лет? — севшим от волнения голосом спросила я.

— Судя по паспорту, двадцать шесть. Что-то долго консульство его родственников ищет. За все это время к нему никто не приходил.

— Можно я буду приходить тогда?

— Понравился? — подмигнула медсестра, от чего я стала пунцовой. — Хорошо, оставайся, только ненадолго. Через час у тебя процедуры.

Я невидяще нашарила посетительский стул и опустилась на него. За спиной закрылась дверь. Этот звук вывел меня из транса. Рыдала я долго. Беззвучно.

Реальный Иллар был очень похож на того, кого я успела полюбить. Не полная копия, но все те же темные волосы, только до плеч. Те же немного хищные черты лица, бледноватая кожа, подтянутое телосложение. И прохладные руки.

Сначала я не решалась до него дотронуться, просто смотрела на мирно посапывающего парня. Казалось, он просто дремал, но на самом деле мог уже никогда и не очнуться. Я осторожно взяла его правую ладонь в свои руки и начала отогревать. Бессмысленное дело, но меня успокаивало.

— Иллар! — тихо позвала я. Реакции, конечно же, не последовало. Чудеса такого масштаба могли случиться только в Нирэнне. Вздохнув, поднялась и направилась в свою палату, получать очередную дозу лекарств и выполнять лечебную физкультуру. Мои заверения о том, что я в порядке, врачи игнорировали. Единственное, что мне нравилось — сеансы массажа. Представляла себя в каком-нибудь хамаме на средиземном побережье. Только пены не хватало для полного эффекта.

Ночью сон не шел. Как бы я не пыталась принять удобную позу либо отогнать рой мыслей, все было тщетно. Выход был очевиден. Я обула мягкие балетки и накинула любимый шелковый халат поверх ночнушки и осторожно приоткрыла дверь. Путь был свободен. Дежурная медсестра наверняка уже сладко похрапывала в третьем часу ночи, но попадаться ей на глаза все же не стоило, поэтому я тихо кралась по тускло освещенному больничному коридору. Вспомнила похожую ситуацию в госпитале с Яриселем и улыбнулась. Хоть это все и было моей выдумкой, но при каждом вспоминании нирэннские приключения приносили с собой теплое чувство где-то в груди. Расслабляться было рано. Я услышала сзади непонятный шорох и обернулась. И, конечно же, никого не обнаружила. Но увидела мигающую в конце коридора лампочку, которая просто перегорела через несколько секунд. А так как воображение у меня весьма славное, то представила я ничто иное, как сцену из ужастика. Вобщем, до места назначения своего ночного променада я добралась очень быстро, пару раз чуть не впечатавшись в стены на поворотах. Кто же знал, что эти балетки окажутся такими скользкими?! После того, как залетела в палату земного Иллара, замялась у двери — в помещении было темно, хоть глаз выколи. А после пережитого стресса это добавляло нервозности. Пожалев, что в реальности пульсар не зажжешь, я на деревянных ногах отправилась к постели больного, быстро хватая его за прохладную руку. Тишину в палате нарушали только звуки приборов. И я не выдержала. Стала шептать всякую ерунду, то, что приходило в голову. Смешные и не очень истории из реальной жизни и выдуманной, вопросы, на которые, конечно же, не получала ответа, мнения по поводу всего на свете. Рассказала и то, как скучаю по тем, кто остался в выдуманном мире. Это была исповедь. И прощание с Нирэнной.

Через какое-то время я выдохлась. Захотелось спать, но идти обратно все еще было страшно. Дежа вю? — хмыкнула про себя, когда снимала балетки и устраивалась на самом краю больничной койки.

Проснувшись от солнечного света, я в буквальном смысле выскочила из палаты, молясь всем богам, чтобы никто не успел заметить пропажу. По больнице уже бродил народ, но увидев время на дисплее телефона, выдохнула. Было 7.43 утра. Медсестры знали, что я жуткая сова, поэтому старались не будить меня как можно дольше.

Чудом не спалившись ночью, я и днем по нескольку часов сидела возле кровати брюнета. А вечером ситуация повторилась. Только теперь я взяла с собой телефон, поставив будильник с вибрацией вместо громкой мелодии. В очередной раз безуспешно попытавшись дозваться мужчину, я с сожалением выдохнула, но не теряла надежды, ведь по статистике, люди, с которыми кто-то разговаривал, выходили из комы чаще. Засыпала я держа Иллара за руку. Это было уже сродни ритуалу, ведь так прошло уже четыре ночи. На пятое утро я проснулась даже не от будильника, а от прикосновения. Оказалось, что уже не я сжимала руку парня, а он мою. Но в сознание он по-прежнему не возвращался. Я с сожалением высвободила ладонь, провела по щеке с колючей щетиной и выскользнула за дверь.

Через несколько часов мне торжественно сообщили, что готово все для выписки. Я была одновременно рада и растеряна. Больница была моим коконом. Да, я выходила гулять в парк, но и он находился на больничной территории. Меня ждал большой мир, в котором я отсутствовала полгода, и это пугало. А еще я привыкла к тому безмолвному неподвижному человеку.

Вечером приехали родители. Они светились от счастья, у мамы даже выступили слезы. Она суетилась, помогая мне собирать вещи, несколько раз переспрашивая, ничего ли я не забыла. Выйдя из такси, я оживилась — вот он, родной дом! Но подвох все-таки был. Вернее, не подвох даже, а сюрприз. Родители пропустили меня первой, а когда я нашарила выключатель в коридоре, из гостиной высыпала куча людей, хором поющая 'С возвращеньем тебя!' на манер английской поздравлялки с именинами. Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать! Друзья и родственники устроили своего рода вечеринку, даже свечи на торте было приказано задуть, ведь праздновали, фактически, мой второй день рождения.

Через день пришлось идти в университет. Деканат пошел на уступки, разрешив продлить мне время сессии, ведь официально экзамены закончились еще несколько недель назад. Но договариваться с преподавателями пришлось уже лично. Пару дней я вызванивала их и выслеживала по кафедрам. Некоторые сжалились и поставили автоматы, но три экзамена таки пришлось сдавать. На изучение пропущенного материала и повторение старого у меня было 72 часа. Не так уж и мало для подвида homo studenticus, который за одну ночь до сдачи все обычно делает, но мне все еще нельзя было перенапрягаться. Для университета нет слова 'невозможно', поэтому с утра до вечера пришлось учить то, что скорей всего, в жизни больше не понадобится. И ведь не спишешь же, находясь с преподавателем один на один! В итоге, два экзамена были сданы на отлично, третий — на твердую четверку. Через неделю после выхода из больницы я таки могла вздохнуть спокойно.

В первое же выдавшееся свободное утро я поехала навестить Иллара. По пути встретила главврача, который подумал, что я перепутала и пришла на прием раньше положенного. Не настолько же я потерянная, блин! Радостно улыбнувшись, постучала в дверь скорее для проформы, совсем не ожидая там никого увидеть, кроме самого 'спящего красавца'. Но при виде милой блондинки, недоуменно поглядывающей на меня с посетительского места, я немного остолбенела.

— Простите... — и попятилась обратно. В коридоре встретила Викторию.

— Что ты как привидение увидела? — усмехнулась медсестра.

— У Иллара в палате его девушка, похоже. — отрешенно прошептала я. Не знаю почему, но в сердце неприятно кольнуло при этих словах.

— Три дня назад его сестра прилетела, наконец нашли. — совсем развеселилась женщина, видя как я чуть не подпрыгнула от радости после такой новости. Виктория приглашала на чаепитие, но я отказалась, усевшись на мягком диванчике возле палаты Иллара, и принялась читать. Мешать родственному воссоединению не хотелось.

Книжка попалась весьма увлекательной, и я даже не заметила находившегося рядом, пока меня не тронули за плечо. Блондинка устало улыбнулась и что-то сказала. Я непонимающе уставилась на нее, спросив знает ли она английский. Этот язык чудесным образом был связующей ниточкой между совершенно разными культурами. Литовка неуверенно ответила, но базовые познания все же лучше, чем совсем ничего. Девушку звали Рута, Иллар приходился ей родным старшим братом. Жили они в Вильнюсе отдельно друг от друга, а их родители погибли в авиакатастрофе несколько лет назад. Вот поэтому консульство и не могло найти родственников парня — у него осталась только Рута, которая была в командировке все это время и не знала, что с братом случилось несчастье. Вернувшись в свою страну, она, не распаковывая чемоданы, прилетела сюда.

— Он фотограф, поэтому часто в разъездах. И я уже привыкла, что неделями от него вестей может не быть. А тут такое... — с горечью прошептала Рута. Она не была похожа на брата — небольшого роста, миловидная, хрупкая, но не худощавая. Девушка выглядела неважно от недосыпа, усталости и волнения. Предположив, что она и не ела с утра толком, угостила ее обедом в ближайшей кафешке. Блондинка с такой благодарностью наблюдала, как я перевожу ее заказ официантке, что мне стало ее жаль. Литовский у нас почти никто не знает, с английским дела обстоят получше, но ведь и у самой Руты он не идеален. Трудно ей пришлось в стране, где 'моя твоя не понимать'.

Выговорившись и наевшись, илларовская сестра наконец задала вопрос, которого я ждала и одновременно опасалась.

— Юля, а почему ты приходила к брату? Ты же не знаешь его совсем, насколько я поняла?

= Это долгая история... — вздохнула я. Выбора не было, кроме как рассказать ей правду, но правда была настолько странной, что я не знала, как отреагирует на нее Рута. К счастью, крутить у виска она не стала, только задумчиво на меня посмотрела. Через пару дней девушка должна была лететь на родину — договариваться о переводе Иллара в одну из местных престижных клиник. Во время ее отсутствия я продолжала навещать брюнета, хоть и сама не понимала, почему. Совсем скоро он, как символическая соломинка к Нирэнне, исчезнет из моей жизни навсегда. Но вот уже четвертый день я исправно прихожу в его палату, читаю или размышляю вслух, негромко включаю любимую музыку и держу за руку этого человека. Родители закрыли глаза на мою причуду пропадать днями в больнице, все еще пребывая в эйфории от того, что их дочка вернулась к полноценной жизни.