Правдивая история попаданки

— Очнулась, хорошая?

Подавив вздох разочарования, я резко села. Голова тут же закружилась, а глаза все никак не могли привыкнуть к темноте. Все тело ныло, а сидеть было больно.

— Какая шустрая! Приляг, не делай себе хуже.

— Где мы? — ужаснулась я. Сидим на полу, выстеленным соломой не первой свежести. Комнатушка маленькая, темная, с решетчатой дверью, через которую проникает тусклый свет копнящего факела.

— В холодной, неужто не видно? — горько усмехнулась та, которую я по ошибке назвала матерью. Женщина, лет тридцати. Симпатичная, хоть и в грязной крестьянской одежде. В такой же, как на картинках в учебнике по истории.

— Видно. — пискнула я. — И что с нами будет?

— Сожгут. Наверное, сразу после турнира. Сначала, конечно, будет суд, но... Сама все знаешь, что тут говорить. — прошептала женщина. В ее голосе уже не было ненависти, злости, надежды. Была только пустая обреченность. И мне стало по-настоящему страшно не от ее слов, а от того, как она их сказала.

— Когда начнется турнир?

— Через два дня. А закончится на третий. — безжизненно ответила женщина.

— Пять дней? Нам осталось жить пять дней? — хрипло спросила я. Соседка по тюремной камере кивнула и беззвучно заплакала. За шум тут награждали ударами плетью.

История Зоряны была не менее трагичной, нежели у остальных. Но как она сама говорила, она пострадала за дело, а большинство из сотен схваченных женщин были совсем не причастны к колдовству. Зоряна, в свою очередь тоже была не совсем ведьмой — она зналась на травах. Жила с мужем и двумя сыновьями на краю родной деревни, собирала в лесу травы, делала лечебные смеси, никогда не отказывала односельчанам в помощи. Злым не промышляла — только настои от разных болезней да амулеты из сушенных травок. Но инквизиции ничего не докажешь. Месяц назад ее, высокую, статную молодую женщину со светлой косой, которая спускалась ниже пояса, без обьяснений арестовали и кинули в эту камеру. Мужа, который пытался защитить любимую, смертельно ранили. Зоряна видела, как из его глаз уходит жизнь, но ничего с этим не могла поделать, будучи скрученной двумя офицерами. Судьбу ее восьмилетних мальчишек травница даже боялась предположить.

— Тебя кто-то выдал?

— Да, думаю донесли. Возможно даже односельчане.

— Почему?

— Времена сейчас сложные, выжить всем хочется. А в моей деревеньке богатых никогда не было, бедняки только. Прижала, видимо, кого-то жизнь — вот и продал за десять злотых. На год семью прокормить будет чем.

— Как ты можешь так спокойно об этом говорить? Я б их так запроклинала...

— После смерти всем воздастся то, что они при жизни заслужили. — вздохнула травница. — А как ты здесь оказалась? Молоденькая совсем, да и магии в тебе совсем не чувствуется, хоть и с другого мира. — на удивление, женщина мне поверила, а не презрительно скривилась, как прежде первый встреченный мною абориген.

— Тоже предали. — в отличии от Зоряны, я еще не впала в пофигизм и люто ненавидела предателя. Буду его материть перед смертью и являться потом привидением. — Главное, я почти поверила этому человеку. Он клялся, что не причинит вреда. А сам... И не бедный вроде, а предал ради денег. Рыцарь, мать его...

— Ты о ком? — скорей из вежливости, нежели из интереса спросила женщина.

— Херр Арвидас Гайчюнай. — выплюнула я его имя.

— И ты не узнала Черного Мстителя? Тогда можно и не задаваться вопросом, почему он так поступил.

— В смысле?

— Ты разве о нем не слышала? — слабо удивилась травница. Это была чуть ли не первая ее эмоция за то время, пока я ее знала. — Ах да, ты же не местная. Род Гайчюнай, который раньше обладал немалой властью и хорошими связями в Аресте, а сейчас заметно обветшал, всегда выступал против вампиров. Королям всегда удавалось сдерживать эту родовую ненависть к кровопийцам, которая передавалась из поколения в поколение. В конце-концов, все так привыкли к этому, что настоящие предупреждения о замыслах вампиров были проигнорированы. Зря, как оказалось немного позже. Вампиры понимали, что в одиночку им не справится. А так же понимали, что никто не будет с ними союзничать. Тогда они решили обратиться к магии, которой сами не владели, — начали перетягивать на свою сторону всех более-менее сильных магов и ведьм из трех остальных королевств. Все это тщательно планировалось не одно десятилетие. И надо сказать, не напрасно. В первый же день новой войны они утопили мир в крови. Сперва досталось рьяным противникам вампиров. Род Гайчюнай оказался в опале — из двух сотен его представителей выжило не больше десятка. Да и то, можно сказать, чудом. Но даже магия не помогла вампирам — их все равно потеснили назад, в Сальторию — их государство. Но война не прекратилась до сих пор. Она затихла, превратившись в небольшие стычки, подпалы, и я уверенна, что вампиры просто ждут своего часа. С тех пор жители всех трех королевств презирают магов и ведьм, считают предателями. И убивают даже тех, кто к этому не имеет ни малейшего отношения, если хоть один человек выступит обвинителем. Так внезапно лишившись стольких людей с даром, магия постепенно стала слабеть и иссякать. Теперь только у избранных зажигается маленькая искра силы. Но и таких все меньше с каждым годом — их находят и уничтожают, как потомков предателей своего народа. И дабы такая история не повторилась вновь. Скоро в нашем мире магии не останется совсем, хотя вряд ли на этом все закончится. А выжившие из рода Гайчюнай поклялись очистить землю от магов и ведьм, ведь именно они были виноваты в случившемся. Теперь они ненавидят нас едва ли не больше, чем самих вампиров.

— Капец. — коротко резюмировала я услышанное. И так мизерные шансы на избежание смертной казни стремительно катились к нулю.

День Х настал. Зоряна впала в прострацию. Она, казалось, не замечала струящихся по щекам слез. Я, прижавшись к ней, тоже рыдала от отчаяния, но уже в голос. Все происходящее казалось каким-то нереальным, как в дурном сне — вдруг я все-таки сейчас проснусь в своей комнате, отделанной в бело-фиолетовых тонах?

Но страшный сон не спешил заканчиваться.

— На выход! — проорал толстый охранник, который, конечно же, пришел не сам. Они с напарником связали наши руки сзади, я горько усмехнулась — даже Арвидас так не делал, не давая почувствовать свою обреченность до такой степени.

Зоряну вели первой. Ее длинная коса покачивалась в такт шагам. За последние сутки травница не вымолвила и слова, если не считать непонятных молитв, произнесенных полушепотом. Каждый по-своему готовился к смерти. Я вот, прокручивала в голове свою жизнь, мысленно прощалась с родными. Умирать конечно не хотелось. И потому, что многого не испробовала в своей жизни, почти ничего сама еще не достигла. Не прыгнула с парашютом, не поехала в Корею, не закончила университет, не получила первую зарплату, не вышла замуж, в конце-концов. И, что страшней, потому, что у меня появилась цель в жизни. Теперь я хотела выжить ради мести.

Нас вели по узкому закопченному коридору. Вот и так называемая уборная для заключенных, от которой смердит за километр. В это омерзительное место с тремя дырками прямо в полу нас приводили каждое утро и вечер. Больше двух раз за день, по мнению тюремщиков, мы в туалет не должны хотеть. Наверное они и рацион (если так можно назвать бурду с черным хлебом, которой нас вроде как кормили) соответствующим образом составляли. Говорить про душ уже не имело смысла. Я уже начинала чувствовать отвращение к самой себе. В своем мире я и так была достаточно чистоплотной, а попав сюда я чуть ли не с ума сходила от невозможности помыться. Но это так, лирика. Которую в ЖРФ не встретишь, к сожалению.

Дальше располагались идентичные нашей камеры, половина из которых пустовала. Чтобы не рвать душу еще сильней, я все-таки старалась не смотреть на тех несчастных людей, да и надсмотрщики награждали тычками за каждое промедление. Длинный коридор заканчивался лестницей, яркий свет после темного подземелья — что-то жмуриться у меня вошло в привычку. Неподалеку слышались громкие крики и улюлюканье толпы — видать турнир был в разгаре. Нас подвели к задворкам ристалища. Поединки оттуда не было видно, зато голос герольда (так кажется ведущий назывался), перекрикивающий возбужденных зрителей все же можно было разобрать.

— А сейчас заключительный поединок героя сегодняшнего дня — херра Арвидаса и отчаянного херра Делвина! — толпа взревела. Ах ты ж погань такая! Неделю назад еле на коне держался, а уже 'герой дня'? Да чтоб твоя коняга черножопая тебя из седла вышвырнула, чтоб ты башкой треснулся и брюки на интересном месте порвал! Зрители кого-то освистали.

— Похоже, херр Делвин не может подняться, чтобы завершить поединок на мечах, а это означает очередную победу херра Арвидаса! — народ восторженно заорал, приветствуя победителя. Я тихо ругнулась, раздосадованная тем, что ни одно из моих милых пожеланий не сбылось. А этот козел еще был уверен, что я — ведьма. Несколько минут спустя, после всех од победителю турнира, награждения и королевского спича (ого, а это оказывается, не провинциальный турнирчик был) герольд попросил тишины.

— Сегодня, помимо закрытия Двадцать шестого ежегодного турнира Золотой Розы, нам предстоит еще одно знаменательное событие — очередное восстановление справедливости и наказание предателей народа трех королевств. Публичный суд над двумя приверженками магии обьявляется открытым!

Нас затолкали на деревянный помост посреди ристалища, сварганенный на скорую руку. Наверное, на нем и сжигать будут. На деревянных скамьях, расположенных в пять рядов сидело около тысячи человек. Посредине было выделено место для королевской и высокопоставленных задниц. Типа президентская vip-ложа на футбольном стадионе. Интересно, а тут короли тоже большой палец туда-сюда вертят, как Цезарь в Колизее?

Народ недовольно загудел, полетели не помидоры, а почему-то свекла и лук. Но толи руки у стрелков были из другого места, толи так и нужно было, но не один овощ в нас с Зоряной не попал. Зато два раза попадали по нашим конвоирам, отчего всем тут же запретили бросаться вообще. Герольд еще что-то говорил, зрители гудели. Крепкий подзатыльник вывел меня из прострации. Состояние травницы оказалось заразным, что ли?

— Ведьма, назвавшаяся Лулей, тебе дается последнее слово перед исполнением смертного приговора.

Ого, как они засудить быстро успели! Да еще и имя перековеркали по-дебильному.

— Благодарю за честь. — вежливо, но так саркастично, как только могла, оскалилась я. — Уже неважно, что меня признали без вины виноватой, неважно, что предатель, которым является именно ваш герой херр Арвидас, давал мне клятву о том, что не причинит мне вреда, неважно, что вы сломали тысячи жизней. Я выскажу свое мнение о вашем гребанном мире, старомодных развлечениях и отсутствие морали даже у так называемых рыцарей. Особенно, у херра Арвидаса Гайчюная! — закричала я в истерике. — Ты сволочь, Арвидас! Предатель! Имбецил! Тварь продажная! — я прервалась, чтобы вдохнуть поглубже, но мне тут же заткнули рот кляпом. Удивительно, но во время моего разьяренного монолога все притихли. Видимо, посчитали, что я, как смертница, буду умолять пощады. А я поступила, как камикадзе. И не принято у них наверное перебивать последнее слово.

Только после того, как я замолчала, углядела стоящего в толпе недорыцаря, которого я только что прилично опозорила. Но из-за неважного зрения я, к сожалению, не могла разглядеть выражение его лица. Там хоть на секунду отразилось раскаяние?

Уже наученные горьким опытом, Зоряне даже слова не дали сказать. Да она, кажется, и не воспользовалась бы этим правом. Травница стояла словно в тумане, почти не обращая внимания на происходящее вокруг. Я подозревала, что ее сознание уже где-то далеко, на солнечной поляне рядом с мужем и смеющимися детьми. Женщина попросту ушла в себя. Теперь, даже если чудом можно бы было избежать смерти, она бы все равно осталась такой — безразличной ко внешнему миру и безгранично счастливой внутри.

Тем временем, толпа оправилась от жутких оскорблений их мира и героя, в частности, и заревела вдвойне. Сыпались проклятия, угрозы, снова овощи. Нас поспешили стащить с помоста, который следовало быстро заполнить сухим хворостом и отвели на прежнее место, чтобы не дай боги, нас раньше времени не пришиб обозленный народ. Я мимолетно оглянулась. Людей вокруг было мало, а нас стерегут только два охранника. Но мы с Зоряной были крепко связаны, так далеко не убежишь.

Как только я разочарованно вздохнула, к нам метнулся некто мужского пола. Весь в черном (Арвидас стайл наверное популярен), половину лица скрывает платок, как у ковбоев с вестерна. Первый охранник был застигнут врасплох, посему получил ножевое ранение в спину, захрипел и осел на землю. Второй выхватил меч, завязалась драка. Из скрестившихся клинков даже искры летели. Незнакомец был явно проворней соперника, поэтому затягиваться поединок не стал. Я оторопевше наблюдала за развернувшейся мини-баталией. И что, черт возьми, это вообще было? Незнакомец подскочил ко мне, разрезав веревки кровавым мечом, потом резко повернулся, метая смертоносные звезды. Какой-то крестьянин неподалеку, заметивший нас, не успел ничего крикнуть остальным. Да и вряд ли уже когда-нибудь что-то скажет вообще. Странный тип поволок меня за руку в лесок неподалеку. Я уперлась, с запозданием вытаскивая кляп.

— Зоряна!

— Моя лошадь не повезет троих! — бросил незнакомец, не сбавляя ходу.

— Прости... — я в последний раз оглянулась на безучасно стоявшую женщину и со всей силы побежала к зеленой полосе на горизонте. И уже не видела, как она с блуждающей улыбкой стояла на пылающем помосте полчаса спустя. Неожиданно сильный порыв ветра развеял ее прах, а душа с тихой радостью воссоединилась с семьей.

— Что вообще... происходит? — запыхавшись, еле выговорила я на бегу. До вожделенного леска оставалось меньше километра, и я бежала к нему, как наверное бы не бежала к Ноевому ковчегу, будь сзади трехметровые волны потопа. Может, я и накаркала этим сравнением, потому что в следующую минуту мы услышали крики погони.

— Все потом. Если выберемся. — коротко отозвался мой нежданный таинственный спаситель, у которого, кажется, даже одышки не появилось. У меня так вообще правый бок с непривычки закололо. Была бы на физ-ре — фиг бы меня кто заставил пробежать еще хоть один метр. А тут пришлось улепетывать от стада стражников — жизнь все-таки стояла на кону. Мотивирует, причем хорошо так. Особенно когда туда, где секунду назад была твоя нога, врезается стрела. И вторая. А третья уже оцарапывает кожу. Видя, что дело дрянь, мой спутник перестроился и уже бежал не рядом со мной, а прямо позади. Прикрывает. Удивляться и умиляться я была не в состоянии, потому что и так еле дышала. Град стрел все нарастал, да и погоня все приближалась, но мы вовремя залетели под защиту деревьев. Оказалось, у незнакомца в кустах был припрятан рояль, то бишь лошадь. Серая, неприметная окраска. Хорошо, что он меня дернул — так бы и пронеслась мимо. Я на секунду замешкалась: ну не влезу быстро в седло, которое на уровне моих глаз располагается, после бега вымоталась очень. Таинственный спаситель прямо-таки прочитал мои мысли, не иначе. Первым запрыгнул на лошадь и уже на ходу кое-как втащил за шкирку в седло. Моя главногероинская 'тушка' не вписывалась в каноничных пятьдесят кило, каюсь. Но всего на десяточку больше, это ведь не так страшно, да? Фигура у меня идеальной не была, но и жирных складок нигде не наблюдалось. Обычная студентка типа 'домашний'. Этот тип почти не отличался от студента типа 'приезжий', за исключением того, что не был вечно голодным и не вкушал разгульной общажной жизни. Зато меня ветром не сдувает, как некоторых.