Сама себе фея

Лертин, Ренмил, Малко, Тернис.

— И когда ты собираешься ей рассказать? — сайротонский принц неодобрительно хмурился.

— Сам не знаю, — Тернис тяжко вздохнул, — я все надеюсь, что... у них там все получится. Что родится ребенок, и я буду свободен. И ужасно боюсь отнимать у себя эту надежду.

— А подавать ложную надежду ей ты не боишься?

— Боюсь, — согласился парень, — поэтому все-таки раскроюсь перед ней в ближайшее время. Я не знаю, чего ждет от меня она, но я-то со своими чувствами давно определился. И так страшно, что все это может рухнуть.

— Что ж... бояться иной раз бывает полезно, — глубокомысленно заявил Малко, поднося к лицу кружку и вдыхая терпкий аромат травяного отвара, — тем более, что ходят кое-какие слухи... Ничего конкретного, но может статься, твои надежды не напрасны.

— Пусть будет так...

Глава 13. ОТКРЫТИЯ

— Поймите же, что Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врет.

— А эта тварь, представьте себе, хвост свой склизкий за собой тянет, и где этим хвостом проведет — там корка льда, на ногах устоять решительно невозможно!

— Никогда о таком не слышал! — в положенном месте подает реплику Тернис.

— Вот и я никогда — ни до, ни после... А поди за ним...

Викис — самый восторженный слушатель. Этим историям она готова внимать с утра до вечера. К сожалению, магистр Нолеро вовсе не готов выступать перед публикой, пусть даже и самой благодарной, приходится его уговаривать.

А началось все с того, что Викис добралась наконец до сборника легенд и преданий о 'великом и ужасном' магистре. В принципе, это было не так уж трудно: как и говорил Керкис, брошюра с этими историями (и даже не в одном экземпляре) обнаружилась в общей гостиной боевиков. Вот только... девушка продолжала чувствовать неловкость оттого, что ей придется демонстрировать свой интерес при ком-то, а гостиная практически никогда не пустовала. А когда Викис оказывалась там одна, ей зачастую было настолько не до того, что о подвигах магистра как-то и не вспоминалось.

Великий день, когда совпали сразу два обстоятельства — Викис оказалась одна в пустой гостиной и при этом помнила о своем интересе, — случился как раз накануне летней сессии. Времени на чтение не нашлось, и Викис попросту прихватила книжечку с собой в надежде прочитать на досуге. И вот теперь...

Теперь они с Тернисом проводили каникулы в имении наставника, и тот делил свои учебные часы между двумя подопечными. Так что, пока Ренс с Тернисом скакали по тренировочной площадке, оглашая округу звоном металла, а магистр Лернис пряталась от всего на свете в дальнем кабинете, закопавшись в какие-то бумаги, у Викис появлялся тот самый долгожданный досуг, позволивший Викис наслаждаться невзыскательным чтивом, составители которого явно не сдерживали свою фантазию: 'Ренс Нолеро и дюжина разбойников', 'Ренс Нолеро против стаи ухваргов', 'Ренс Нолеро в плену у демонов'.

Некоторых из тварей, упоминавшихся в рассказах, Викис не нашла ни в одном справочнике, а если ориентироваться на войны, в которых довелось участвовать легендарному Ренсу Нолеро, то магистр живет на этом свете не одну сотню лет. В конце концов Викис не выдержала и прямо спросила наставника, что из этого правда.

— Всё, — просто ответил магистр, — и ничего.

— Как это? — опешила ученица.

— Рассказчики брали за основу реальные события, но либо приукрашивали их в меру своей фантазии, либо довольно небрежно обращались с категориями места и времени, как это обычно и бывает.

С того дня им удалось несколько раз раскрутить магистра на истории из собственной жизни. Рассказчиком Нолеро был великолепным, а истории в его исполнении звучали ничуть не менее фантастично, чем в изложении авторов брошюрки, разве что без явных анахронизмов. Нет, хвастуном наставник не был, он не забывал о выдающихся заслугах других участников приключений, не пытаясь присвоить чужую славу, но тем не менее истории его поражали воображение. Ученики слушали, разинув рты, воздавая должное как мастерству рассказчика, так и его героическим свершениям.

А еще Викис украдкой поглядывала на Терниса — не только во время этих бесед. Случалось, и на тренировках бросала взгляд-другой. И — радовалась.

Парень словно бы оттаял окончательно, улыбался искренне и ясно, напряжение отпустило его. Но все же бывали мгновения, когда по лицу его пробегала тень. Что-то тревожило Терниса, какая-то тайна... И тайна эта была неприятной, даже болезненной. И еще каким-то образом связанной с ней, с Викис. Она сама уловила это, а потом ее догадки подтвердил ветер.

Здесь, в имении, общаться с ветром стало проще. Конечно, наставникам пришлось открыто рассказать обо всем. Впрочем, о записках неизвестного мага Викис, по въевшейся привычке скрытничать, умолчала, а магистры не стали спрашивать, как она пришла к этой магии. Возможно, ждали, пока она сама отважится поведать. Зато теперь она могла не таиться и не убегать подальше, чтобы встретиться с ветром.

Пожалуй, часы, проведенные с ветром, были не менее важны для познания мира, чем уроки наставников. Она знала, куда держат путь корабли на морских просторах и какой груз они везут в своих трюмах, что тревожит одинокого путника в горах, какие сны посещают солдат на дальней пограничной заставе...

В эти сны она могла не только проникнуть, но и влиять на них, с помощью ветра навевая новые образы и настроения. Вот только она не решалась на такое вмешательство, не чувствовала себя вправе.

А ветер... ветер искушал. Но в то же время Викис ловила его одобрение, когда она его искусам противостояла. Впрочем, ей это давалось легко. Куда труднее было удержаться от того, чтобы поделиться с кем-нибудь новыми знаниями. Нет, ветер не запрещал, но... Викис отчего-то казалось, что это будет неправильно.

Вообще, эти 'правильно' и 'неправильно' в последнее время играли значительную роль в ее жизни. Прежде чем совершить какое-либо действие, она словно бы нащупывала тропу впереди. Есть? Нет? Зыбко или твердо?

Раньше с ней вроде бы такого не было. С другой стороны, она ничего и не совершала. Ничего, что можно было бы назвать действием не только с точки зрения грамматики. И от того, расскажет ли она кому-нибудь свой детский секрет, не зависело ровным счетом ничего.

А теперь? Теперь она училась. Она впитывала в себя этот новый мир и постигала не только его историю с географией и основы магии, но еще и его этические границы. Почему и были для нее важны все эти внутренние 'правильно' и 'неправильно'. Даже в мелочах.

Вот прямо сейчас, например, Викис казалось правильным потревожить магистра Лернис в ее уединении и полюбопытствовать, чем она там занимается. И может быть, помочь.

И девушка решительно постучала в дверь.

— М? — глухо откликнулась наставница.

Викис просунула нос в щелочку:

— Можно?

— Заходи, — Майрита устало откинулась на спинку стула.

— Что это тут у вас? — Викис кивнула на разбросанные по столу бумаги.

— Наследство моего учителя, магистра Вертиса. Разбираю вот. Два года — а только сейчас руки дошли. Мы с Ренсом подозреваем, что именно благодаря ему ты попала в наш мир.

— Вот как? — у Викис на этот счет было свое мнение: она в глубине души была уверена, что без ветра тут не обошлось.

И не то чтобы ветер напрямую сообщил ей об этом... Да и как бы он смог? Однако что-то такое проскальзывало в их отношениях...

Но магистр Вертис, придворный маг Альетаны? Викис приблизилась к столу и уставилась на бумаги — большей частью разрозненные листы с непонятными символами, пометками, закорючками. Отдельно — несколько страниц, явно побывавших в огне. Они-то Викис и заинтересовали.

— Можно? — а рука уже потянулась, не дожидаясь разрешения, потому что удержаться было совершенно невозможно.

— Осторожно только, они совсем хрупкие!

Ничего, хрупкие — это не страшно, с таким Викис уже умеет обращаться. Нужно всего лишь создать тончайшую воздушную прослойку между пальцами и предметом. Это из бытовой магии... Зато теперь можно поднести к глазам... сокровище.

— Ты хоть прочесть-то это сумеешь? — скептически хмыкнула наставница. — Почерк у магистра... — Майрита задумалась, подбирая подходящий эпитет, но не нашла и в итоге ограничилась многозначительным молчанием.

— Сумею, — коротко отозвалась Викис.

Еще бы не суметь — да она этот почерк корявый вдоль и поперек изучила! Имя магистра Вертиса она не раз слышала от наставников, но до сих пор ей в голову не могло прийти, что магистр и тот таинственный маг, что спрятал (или забыл?) свои записи в книге, — одно и то же лицо.

Викис опустилась в свободное кресло и погрузилась в чтение. Хотя, конечно, 'углубилась' — это громко сказано: записи представляли собой обрывки мыслей — без конца, без начала, без связи между собой. Это могло бы быть дневником, если бы содержалось в одной тетради, но нет — казалось, мысли записывались на ту бумажку, которая в данный момент попала под руку, а потом эти бумажки собрали скопом и бросили в пламя камина, не столько скрывая тайны, сколько расставаясь с прошлым, подводя черту.

'Уходить не страшно... но Он тревожен и пытается сообщить мне свою тревогу не только наяву, но и в сновидениях... Плохо, что я не слишком хорошо научился различать оттенки Его эмоций и желаний, слишком поздно пришел... Понял, что он боится потери... ...некому передать... Необходим четвертый, хотя бы один... за столько лет мои записи никого не привели... сам указал нужную страницу, теперь знаю, как... Хочется верить, что не зря...'

Поняла ли Викис что-нибудь из этих разрозненных, рассыпанных по отдельным листкам фраз? Ей казалось, что она близка к догадке, но... если допустить, что все именно так, как ей думается, то придется поверить в собственную исключительность, избранность. В то, что именно она нужна стихии, потому что здесь — в этом мире — таких не нашлось. Если, конечно, 'Он' — это Ветер. Или Воздух. И если те записи были намеренно спрятаны в школьной библиотеке. И если...

Слишком много было всяких 'если'. И Викис решила, что верить она подождет. Может, у нее просто слишком уж разыгралась фантазия? Наверняка ведь все эти слова можно истолковать и по-другому...

Девушка поднялась с кресла и молча положила листочки на стол перед наставницей.

— Поняла что-нибудь? — с любопытством взглянула на нее Майрита.

— Кое-что... наверно... да... — отозвалась Викис и в задумчивости покинула кабинет.

Спать ей в ту ночь почти не пришлось — мысли не давали. В конце концов она призвала ветер и отдалась на его волю, ибо только он в состоянии подарить сон, когда в голове царит такое безобразие.

Ветер надежд не обманул, навеял не только сон, но и сновидения — счастливые, умиротворяющие. И утром Викис поняла, что все волнения были зря. Какая, в самом деле, разница, чьей волей попала она в этот мир? Раз попала, значит, так было надо. Значит, здесь она нужнее. Да, она потеряла семью, но зато обрела друзей. Керкис, наставники, Тернис и всё братство... да и сам ветер — чем не друг? И учит нужному, и не давит, и развлекает, и на помощь придет, если потребуется. Ей нравится с ним. И ему с ней, кажется, тоже. Так почему бы и нет?..

Словом, с постели Викис вскочила бодрая и пылающая жаждой свершений... скромных, как раз по своему размеру.

Правда, день выдался странный. Сначала Тернис исчез. Не то что бы потерялся, просто отпросился у магистра Нолеров город, а Викис с собой брать не захотел. Поэтому весь наставнический энтузиазм Ренса достался ей одной, и вечером она покидала площадку едва ли не на четвереньках.

Тернис явился из города к вечеру, был задумчив, отмалчивался, когда Викис теребила его вопросами, а после ужина постучался к ней в комнату. Викис даже удивилась — она успела прийти к выводу, что парень сегодня к разговорам не расположен.

А он с порога:

— Я пришел поделиться с тобой своей тайной.

Викис отложила книгу и во все глаза уставилась на него. Тайны — это, конечно, захватывающе интересно... Но еще и тревожно, особенно если их открывают вдруг, без видимых причин.

А Тернис, проигнорировав свободное кресло, плюхнулся рядом с ней на подлокотник и приобнял девушку за плечи, прижав к себе. И говорил он горячим шепотом прямо ей в макушку, словно не решаясь заглянуть в глаза: — Я скрывал от тебя свое происхождение, потому что боялся, что оно встанет между нами. Сегодня у меня есть надежда, что этого не произойдет... Дело в том, что я сын короля Ирегайи...

— Принц! — глупо хихикнула Викис, пытаясь поймать разбегающиеся мысли.

— Не наследный... Теперь уже точно... И вообще бастард. Король не был женат на моей матери. Любил, но жениться на представительнице опального рода не мог. После ее смерти взял себе жену, она родила ему двух дочерей, но вот с наследником никак не получалось. Сегодня я получил письмо... от своего доверенного слуги — камердинера Троя... Мачеха родила сына. Теперь в Ирегайе есть официальный наследник престола, слава высшим силам...

— Постой, я не поняла... Ты этому рад, что ли?

— Да, — тихо ответил Тернис. — Для меня это означает свободу. Свободу выбирать, с кем идти по одному пути. Я никогда не хотел власти. Кроме того, надеюсь, я могу больше не бояться за свою жизнь.

— Как это? — выдохнула Викис.

— Очень просто... Мачеха всегда видела во мне угрозу. Если бы она не родила сына, трон после отца должен был унаследовать я, как признанный бастард. Не будь меня, власть перешла бы к одной из сестер... В общем, королева несколько раз пыталась избавиться от меня... подстраивала несчастные случаи. Я пытался говорить с отцом, но он не верил. Безвыходная ситуация: знаешь точно, а доказать ничего не можешь. Зато она имела массу возможностей влиять на отца, — горько усмехнулся Тернис, — не знаю, что она ему обо мне рассказывала, но я видел в его глазах боль и отвращение. Хотел уехать куда-нибудь, но отец не отпускал. Думал, позволит отречься от наследования короны — но нет... И тогда я уехал тайком. Устал бояться. Да и учиться очень хотелось. Я не стал брать чужое имя, сократил свое, и назвал девичью фамилию бабушки по материнской линии. Она бы точно не возражала.

— Как же тебя зовут на самом деле?

— Эатернис.

— Эатернис, — Викис попробовала это имя на вкус, покатала на языке, — принц Эатернис.

— Не принц, — шепнул парень, — просто Тернис. Для тебя — всегда.

— Почему? — она и сама не понимала, о чем спрашивает.

Но Тернис, кажется, понял:

— Потому что я теперь свободен. Потому что могу с чистой совестью выбирать, где и с кем быть. Я боялся рассказывать тебе об этом, потому что был связан — у наследника престола слишком много ограничений. Но я больше не наследник.

И Тернис провел пальцем по ее скуле, а когда она подняла голову, губами снял одинокую слезинку с ее щеки.