Сама себе фея

— Ну что, сам обо всем расскажешь или правдолюба принести?

Пленник, поджав губы, отвернулся.

Спрашивал Нолеро больше для проформы — без правдолюба было не обойтись, если они хотели быть уверенными в искренности показаний.

Как ни странно, Хуплес сопротивляться не стал — словно разом утратил волю. Сам под напряженными взглядами боевиков выпил 'эликсир правды' и тут же заговорил, не дожидаясь вопросов: о том, как мыкался, тщетно пытаясь найти себе приличное место после увольнения из школы, но потенциальные работодатели интересовались рекомендациями... как покинул Альетану, чтобы попытать счастья в Курмирре. Там его и нашел некто, не открывавший своего лица.

— А он и говорит: на что ты готов, чтобы получить хорошую должность? — преступник ухмыльнулся, обведя слушателей нетрезвым взглядом, — а я ему...

Викис передернуло от отвращения. Видеть бывшего преподавателя не хотелось совершенно, и она неслышно покинула комнату, где проводился допрос, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Слышно было все равно.

Вот как так получается? Был школьный преподаватель — обладатель скверного характера, это факт, но со своей работой вполне справлялся. В общем, шел себе человек, шел... и попалась ему на пути маленькая девочка. И стала камнем, об который ему суждено было споткнуться. Или песчинкой в механизме, управляющем его судьбой... До сих пор Викис считала, что ее болтливый язык создал проблемы только ей самой. И совесть по поводу увольнения магистра не тревожила: сам виноват, нечего было.. Что виноват, она и сейчас не сомневалась. Но и обиды на него давно уже не чувствовала. За прошлое.

И вот эта жертва судьбы — поверженная, запутавшаяся в чужих интригах, исполнявшая приказы кого-то, кого она даже в лицо не знала, а теперь взахлеб, с энтузиазмом, повествующая о своих деяниях.

Впрочем, деяний было не так уж много, а о сути интриги магистр знал и того меньше, хотя его показания и прояснили слегка общую картину.

Да, именно он стал придворным магом королевы Мерелиты после увольнения мэтра Лагисара. Перед публикой не мелькал — так велел ему посредник. Мир тесен — мало ли кто узнать мог, задаться вопросом, а с чего бы это королеве менять на посту придворного мага искусного и сильного мэтра Лагисара на слабака-теоретика?..

Слезу королеве он дал по распоряжению своего тайного нанимателя, и сам с ней и ее любовником находился в ее покоях до последнего, чтобы усыпить их бдительность — конечно, королева не собиралась кончать с собой, она полагала, что держит в руках средство спасения, мощный амулет переноса. Но такой амулет был только у Хуплеса, и он им воспользовался в тот момент, когда королева активировала 'слезу'. Королева с человеком без лица тоже была знакома и, в отличие от ир Миагара, доверяла ему всецело. Все же ир Миагар оставался безопасником, подозрительность была у него в крови, и к кукловоду, который дергал за ниточки всю эту компанию, абсолютного доверия не испытывал. А потому и настоял на присутствии Хуплеса — полагал, что маг, который, в отличие от него, в амулетах разбирался хорошо, не захочет, если что, погибать вместе с ними. Просчитался. Но и сам Хуплес просчитался тоже: он-то надеялся, что, переместившись в свои покои, на которые был настроен амулет, он прихватит вещи и быстро уберется из дворца. Не тут-то было — в покоях мага уже поджидал наниматель, который велел ему оставаться во дворце и ждать указаний, а когда магистр попробовал спорить, тот предъявил ему кристалл с записью всех их переговоров. Ее обнародование означало не просто конец карьеры — оно было чревато смертной казнью в любом из королевств материка. За покушение на членов королевской семьи.

Почему королева решилась на убийство собственных детей, магистру было невдомек. Может, и их не собиралась убивать. Кто знает, что ей там наговорил тот... безликий.

А потом к первому покушению прибавилось еще одно — с помощью яда. Тут магистр не мудрил особо — пользуясь амулетом невидимости, предоставленным нанимателем, подсыпал яд в блюдо в процессе доставки десерта в королевские покои. Как связывался с нанимателем? Да вот он, амулет...

Амулет рассыпался в пыль, когда Хуплес попытался вынуть его из уха.

...Где взял яд? Нашел в комнате, которую занимал с момента перехода на нелегальное положение. Как попал яд в комнату? Да откуда ему знать! Это все человек без лица, он коварен и вездесущ!

Зато покушение на Викис было уже его собственной инициативой. Наниматель в последние дни не давал о себе знать, покидать дворец без его ведома Хуплес закономерно опасался, а в самом дворце, благодаря деятельности магов, для него оставалось все меньше безопасных мест. В конце концов нервы магистра не выдержали, когда на глаза ему попалась она — та самая девчонка, из-за которой все и началось...

После допроса Хуплес был отконвоирован в городскую тюрьму, в специальную камеру для преступников-магов, но до суда не дожил — в первую же ночь повесился на собственном ремне, которого у него... не было. И быть не могло, потому что потенциально опасные предметы у заключенных конфисковывали.

Понятно было, что свести счеты с жизнью магистру помогли. Что мог обессиленный спецкамерой маг противопоставить дюжему стражнику? И что мог стражник противопоставить неизвестному магу-менталисту, который поручил ему это грязное дело?

Из памяти стражника ничего извлечь не удалось — с его сознанием здорово поработали.

Словом, война продолжалась. Тайная война, которую вел против них неизвестный враг.

* * *

— Ума не приложу, кому и зачем это надо, — вздохнул Тернис.

— Просто у тебя пока опыта маловато, — хмыкнул Ренмил, — в таких случаях надо искать либо обиженного — например, твоим отцом или дедом — либо следующего претендента на престол, то есть того, кому выгодно.

— Да нет никаких претендентов, кроме моих сестер. Ты же не думаешь, что Ринья это все затеяла?

— Полагаю, что ты знаешь не все. Послушай совета — покопайся в истории семьи. Наверняка ведь раньше ты не интересовался ею всерьез?

— Что ж, теперь у меня есть основания проявить интерес. Как бы еще время для всего этого найти.

— Тебе нужна надежная служба безопасности. Тогда ты сможешь сбросить это дело на их плечи — пусть ищут.

— Угу. И начальник для нее, — и король с еще одним тяжким вздохом взял в руки графин, морса в котором оставалось на самом донышке.

Но не звать же слуг в столь поздний час, если его величеству просто захотелось пить?..

— Начальника, думается, я тебе уже нашел. Есть у меня одна мыслишка, — пробормотал магистр Нолеро, до сих пор никак не заявлявший о своем присутствии.

Три особы королевской крови вздрогнули и обернулись. И вздохнули уже все вместе: опять не избежать нагоняя. Не заметили ведь...

Глава 3. МЕЧТЫ И ПЛАНЫ

В некоторых случаях голос паранойи и голос разума звучат в дивном согласии. Можно сказать, что это один и тот же голос.

Рай — это место, где библиотека открыта двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Нет... восемь дней в неделю.

Претендент на пост главы службы безопасности оказался обладателем огненно-рыжей шевелюры и простовато-наивной физиономии. Даже не верилось, что этот смешной дядька может справиться с такой работой.

Но магистр Нолеро сказал — и не с такой справится. Тем и хорош, что посторонний в нем ни особого ума, ни хитрости не заподозрит. Ни насыщенной биографии за плечами. Реик Линс был когда-то свободным боевым магом, искателем приключений вроде самого Ренса, а после тяжелого ранения и частичной утраты дара осел в сыскном отделе стражи на родине — в Ирегайе. И вот там-то и выяснилось, что этот парень — обладатель цепкого ума и недюжинных аналитических способностей. И заковыристых преступлений раскрыл столько, сколько другим и не снилось, вот только карьера не задалась — без благородного происхождения выше потолка не прыгнешь, а потому сидел на вторых ролях, пока другие получали лавры за его работу. Впрочем, за лаврами он не гнался, но на своем месте начинал понемногу скучать — негде развернуться было. Так что к предложению новой работы, соответствующей его диплому — специалист по обеспечению безопасности, — отнесся с интересом, хотя и не знал, в чем она будет состоять.

Все это Ренс поведал Викис, когда Реик Линс, чуть прихрамывая, скрылся за дверью кабинета, где его ждали двое — его величество и его высочество. Сюрприз, в общем.

Первым — через полчаса — из кабинета вышел Ренмил и, улыбаясь, показал Викис растопыренную пятерню — высший класс. А потом плюхнулся рядом с ней и магистром Нолеро, выдохнул — рвано, устало — и проговорил:

— Силен! Мне его вообще пробить не удалось. Я даже не уверен, что и у отца получилось бы.

— Я же говорил, — усмехнулся Ренс, — он просто создан для такой работы.

Реик и сам понял, что эта работа для него. Даже не слишком удивился, когда ему объяснили, на какую должность он рекомендован — словно ожидал чего-то подобного. А потому за работу принялся сразу после собеседования.

Полдня изучал личные дела сотрудников. Подробнейшим образом расспросил короля и всех свидетелей о текущих проблемах... вернее, об одной главной проблеме — о таинственном преступнике, который покушался на Терниса и его друзей чужими руками.

О том, как Реик Линс вел расследование, было мало кому известно, отчет он держал только перед королем, зато меры по обеспечению безопасности, которые он предпринимал, требовали живейшего участия всей команды. И не только.

Во-первых, при дворе появился артефактор ир Торис, двоюродный дед Тиллис. Для начала было решено снабдить амулетами от ментального воздействия всех постоянно проживающих во дворце или регулярно здесь появляющихся.

На этом этапе Викис ждало испытание, потому что в отсутствие казначея выделять средства на приобретение необходимых материалов предстояло ей. И если проверка учетных книг оказалась делом не то чтобы привычным, но, по крайней мере, умеренно сложным, то оценить возможности казны государства Викис была не в состоянии, а суммы требовались немалые. Собственно, принимать решение от нее и не требовалось, имелось распоряжение короля, с которым и настоящий казначей спорить не решился бы, но запись в книгу Викис вносила дрожащей рукой — словно ей лично тюрьма за растрату грозила.

А ир Торис на амулетах не остановился: в защиту дворца на каждом входе были вплетены артефакты, не пропускающие человека, находящегося под чужим воздействием. Ир Торис целую лекцию прочитал о принципе, на котором они действуют. Викис не слишком вникала, но в основном поняла: от ментального вмешательства остается некий след на ауре, и именно этот след фиксируют артефакты. Собственная разработка ир Ториса, которой он был чрезвычайно горд.

Один вопрос мастеру Викис все-таки задала:

— А если это будет не ментальная магия, а зелье подчинения?

— А вам, милая, приходилось уже с такими случаями сталкиваться? — поинтересовался ир Торис.

Малена при этом разговоре не присутствовала, поэтому обсуждать тему можно было без оглядки на нее. Впрочем, и особо откровенничать резона не было, поэтому Викис ответила кратко:

— Было однажды.

— Ну и как вы думаете, в чем принципиальное отличие способа воздействия?

— В том, что менталист влияет непосредственно на разум, а тут воздействие происходит через зелье.

— А как, по-вашему, получается, что человек, отравленный этим зельем, подчиняется не кому попало, а конкретному лицу?

— Гм... Получается, зелье имеет какие-то индивидуальные характеристики?

— Именно. Алхимик вливает в состав собственную магию. Или, если готовит зелье не для себя, проводит привязку — с помощью крови предполагаемого хозяина или его магии, если это одаренный. И таким образом, когда воздействие активируется, мы наблюдаем на ауре точно такой же след, как и при любом ментальном воздействии.

Два вывода из этого разговора Викис сделала: во-первых, ир Торис не только гениальный артефактор, но и просто очень образованный (как минимум, в области магии) человек, а во-вторых, ей самой до такого уровня еще расти и расти. И ограничивать себя при этом исключительно умениями в области боевой магии — стыдно. Стоит выделить хотя бы пару часов в день, пока еще не кончились каникулы, на королевскую библиотеку, до которой она за всей этой суетой так и не добралась.

На разведку туда, правда, сходила — в сопровождении положенного конвоя. С удовольствием убедилась, что при довольно ограниченном выборе книг по магии, всем остальным — от научной литературы до художественной — библиотека была богата.

А вот времени на нее по-прежнему не хватало: магистр Нолеро привлек своих практикантов к новому этапу работы над защитой дворца. Теперь ее продумывали сразу три профессионала — сам магистр, придворный маг и новый шеф службы безопасности.

О, это была не защита, а мечта параноика! Трехуровневая, оснащенная разнообразными ловушками, подпитываемая не только от накопителей, которые нужно было регулярно менять, но и — в экстренном случае — способная тянуть для подзарядки свободную магию, разлитую в окружающем пространстве. Ловушки, кстати, были достаточно гуманными — никаких членовредительских штук. Зато подросток, однажды ночью на спор решивший пробраться во дворцовый парк, до утра крутился по крохотному пятачку рядом с местом своего проникновения в тщетных поисках выхода. Оттуда его, усталого, голодного и напуганного, извлекли сотрудники службы безопасности. Накормили, допросили и выпроводили ласковым пинком.

Маги удовлетворенно хмыкали: защита показала себя наилучшим образом, и теперь по дворцу и парку можно было передвигаться без опасения нарваться на постороннего или подчиненного чужой магии человека.

Измученное братство выдохнуло с облегчением, а юные принцессы, которых все это время не выпускали не только из дворца, но даже из укрепленного крыла, где расположилась вся команда, получили наконец возможность гулять по парку. И это было как нельзя более своевременно — не только придворному целителю, но и остальным было ясно, что бледным девочкам жизненно необходим свежий воздух.

Новая защита не позволяла применять во дворце магию уровня выше бытовой — дополнительная мера безопасности. Исключение составляли лица с допуском, прописанным в защитном плетении. Разумеется, такой допуск получило все боевое братство, вот только... каникулы подходили к концу, и все как-то разом вспомнили, что у них вообще-то есть и другие дела.

Малко проводил Малену к отцу, а сам отправился в Навенру. Ренмила тоже отозвал венценосный родитель.

Сайротонский принц уже в портальном зале отвел Викис в сторону, извлек из дорожной сумки уже знакомую шкатулку и с некоторым смущением передал девушке:

— Ты все-таки возьми. Тут нет никакого подвоха. Отец сказал, что ты можешь открыть ее, когда почувствуешь, что пришло время для королевских даров.