После ужина господа маги насели на бедную девушку, засыпав ее ворохом вопросов о жизни в мире без магии. Викуша аж взмокла, пытаясь объяснить вещи, которые до сих пор казались ей элементарными... покуда она не задумалась об их устройстве. И это касалось абсолютно всего — от структуры общества до технических достижений. Как выяснилось, знала она о своем родном мире постыдно мало, а понимала и того меньше.
Час Викушиного позора сопровождался разнообразными звуками за окном: людскими криками, лошадиным ржанием, стуком, дребезжанием, а затем и цокотом копыт: это двор удалялся в летнюю резиденцию.
Как только королевский кортеж скрылся вдали, магистр Нолеро вскочил, будто и не был только что увлечен разговором о чужом загадочном мире, и кинул Викуше на колени какой-то сверток:
— Переодевайся. Начинаем работу, — и вышел.
Девушка беспомощно посмотрела на наставницу.
— Тренировать тебя будет, — пояснила магистр.
Викуша вздохнула: она-то надеялась, что этот бесконечно долгий день так и закончится — разговорами...
В свертке оказались свободные штаны на веревочке, рубаха и мягкие сапожки, идеально подошедшие девушке по размеру.
Как выяснилось, вздыхала она не зря: магистр согнал с нее семь потов, прежде чем выпустить из своих цепких рук. Сначала было то, что он — несомненно, по ошибке! — назвал легкой разминкой, потом полоса препятствий — для начинающих, как пояснил Ренс. С полосой застопорилось уже на первом этапе, дальше девушка не продвинулась. После этого мучитель сунул ей в руку деревянный меч, и эта детская игрушка стала для Викуши той самой последней соломинкой. Хребет, конечно, выдержал, а вот рука удерживать эту тяжесть отказывалась наотрез. Просто категорически! Магистр поцокал языком, покачал головой, однако никаких подвижек не добился и со вздохом отпустил хилую ученицу на незаслуженный отдых.
До своей спальни Викуша доползла едва ли не на четвереньках, из последних сил смыла с себя грязь и пот и рухнула в постель.
— Ну как? — нарисовался на фоне занавески Керкис.
— Ой, не спрашивай, — вздохнула измученная девушка, — чувствую себя последней бестолочью, да еще и слабосильной.
— П-ф-ф! — фыркнул пребывающий в кошачьем образе дух. — Ерунда какая! Справишься!
— Ке-э-эркис! — протянула Викуша. — А ты вправду потом материализуешься и моим фамильяром станешь?
— А это я на твое поведение посмотрю! — со снисходительной усмешкой выдал котяра.
— И в школу со мной переедешь?
— Угу! — подтвердил кот и зажмурился от предвкушения: — Там небось куда интереснее, чем во дворце.
— Ну ладно, — умиротворенно вздохнула Викуша, закрывая глаза.
Сон накатывал волнами, но не захватывал в плен полностью, а убаюкивал где-то на грани яви, и Викуша... нет, всё-таки Викис, надо отвыкать от старого детского имени и приучать себя к новому... Викис покачивалась на этих волнах и всё-таки уплывала — всё глубже и глубже...
* * *
— Ну и как тебе? — магистр Нолеро плеснул в бокал вина и протянул его коллеге.
— Что — как? — вяло отозвалась магистр Лернис.
— Я тебя о девочке спрашиваю.
— А! — Майрита зевнула. — Трудно с ней будет. Совершенно непривычное мышление. Трудно, но интересно. И мы, я думаю, справимся. А как прошла ваша тренировка?
— Прекрасно! — ухмыльнулся Ренс. — Из девчонки выйдет толк.
— Судя по унылому виду, с каким она уходила с площадки, ей ты этого не сказал? — криво улыбнулась магистр.
— Ну разумеется! — подмигнул коварный коллега. — Чтобы не расслаблялась.
Маги хмыкнули хором, помолчали некоторое время, потом Ренс задумчиво произнес:
— А ведь мы теперь знаем, какой эксперимент свел в могилу старика Вертиса.
— Угу, — кивнула магесса, — додумался — живого человека из иномирья тащить. И хоть бы кому слово сказал, старый хитрец! Так и унес свои открытия с собой в могилу...
Глава 3. ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ
Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий!
(к/ф 'Чародеи')
Мечтать не вредно!
(народная мудрость)
Викуша... нет, Викис опасалась, что утром она не сможет встать с постели из-за крепатуры, но все оказалось не так уж страшно: мышцы, конечно, побаливали, но в меру.
Проснувшись, она позволила себе немножко поваляться и поразмышлять о новой жизни. Вспомнила, как накануне мелькнула нелепая, досадливая мыслишка о том, что местный принц не дорос до такой невесты. Вспомнила и устыдилась: глупости ведь, да и не рвалась она никогда к такому будущему. И магом быть куда интереснее, чем принцессой и даже королевой. Золушке, вон, приходилось милостей от крестной ждать, а она теперь сама себе фея. И уж точно ей не нужно такое волшебство, которое растает в полночь. А какое нужно? А такое, чтобы со всеми своими проблемами управляться уметь и другим помочь при случае. Ну и на ногах твердо стоять, чтобы ни от кого не зависеть. С этой мыслью Викис все-таки оторвала голову от подушки, села на кровати и откинула в сторону одеяло, чтобы посмотреть на эти самые ноги. Даже пальцами пошевелила, чтобы проникнуться. А потом, довольная, побежала умываться.
А после завтрака она узнала, что ее вчерашние мучения, равно как и вчерашний позор, были всего лишь прелюдией.
С теорией никаких проблем не было: читала Викис с каждой строчкой все лучше и лучше, а на память и вовсе отродясь не жаловалась. Но когда дело дошло до практики, выяснилось, что девушка по-прежнему не понимает, что такое магия и с чем ее едят... или как ее творят. Творила она преимущественно всякие глупости. Например, напрягалась, когда надо было расслабиться, усиленно думала, когда требовалось очистить сознание, а когда полагалось включить воображение, голова оказывалась пустой, как... А что бывает пустым? Воздушный шарик? Так там воздух вроде. А если без воздуха, то — вакуум. Вот! Именно вакуум царил в многострадальной голове, когда... словом, очень не вовремя царил.
Потом ее укатал на вечерней тренировке магистр Нолеро, который, мало того, что гонял ее в хвост и в гриву, да еще и придавал ускорение язвительными замечаниями. Окончательно он добил девушку известием, что теперь такие тренировки ждут ее дважды в день, не только вечером, но и утром.
К концу недели в таком режиме Викис была готова кого-нибудь убить. И куда делась кроткая Викуша, которая целый год безропотно впахивала на кухне от зари до зари без выходных и отпусков?
В середине второй недели она взбунтовалась. И сбежала. Недалеко, конечно — во дворцовый парк. Там Викис рухнула на траву на берегу живописного прудика и наконец дала волю слезам. Плакала взахлеб, от души, как не ревела с самого детства.
Когда слезы кончились, голова была пустая и звонкая, только отголоски мыслей ползали по самой поверхности, где-то между насморочным носом и краем волос. Мысли эти были до крайности просты, даже примитивны, и представляли собой преимущественно междометия: 'Эх!.. Ух!.. У-у-у!.. Ну, зна!..' И еще: 'Не хочу!' И вот это самое 'не хочу' прозвучало куда отчетливее, чем все остальное, и сопроводилось ударом маленького кулачка по кочке, на которой сидела зареванная Викис. Удар произвел неожиданные колебания почвы под пятой точкой. Викис нахмурилась, но не сердито, а заинтересованно, и где-то над самой переносицей раздалось тихое, но звонкое: 'Ух ты!' Еще один хлопок ладонью вновь заставил землю содрогнуться, и Викис уже занесла руку для следующего удара, но продолжить неожиданное развлечение ей не позволили: рука была перехвачена, а легкий подзатыльник, почему-то совершенно не обидный, вернул ясность мыслей.
— И что это было? — детским сопливым голоском спросила Викис магистра Нолеро.
— Это, милая, ты дала волю своей магии. Состояние запомнила? — Викис с готовностью кивнула. — Вот и хорошо. Нужно помнить. Чтобы никогда не повторять.
— П-почему? — удивилась Викис. — Магия же...
— Магия, ученица, это в первую очередь — что?
— Контроль, — шепнула растерянная ученица. Уж это-то она затвердила наизусть.
— А то, что ты сейчас творила, никакому контролю не поддавалось, ибо к этой магии не прилагалась мыслящая голова. Понятно?
— Куда уж понятнее... — пробурчала Викис.
Ей стало стыдно: и за свой утренний побег, и за сопливую истерику, и за то, что сразу не сообразила, что творит. И одновременно полегчало — словно отпустило все, что тяготило в последнее время. Отступила накопившаяся усталость, мир вновь заиграл красками, и жизнь перестала казаться такой уж беспросветной.
И магистр отступил. Всего на шаг. Смерил зареванную ученицу внимательным взглядом, оценил увиденное, сделал выводы и озвучил свое решение:
— Да, пожалуй, тебе стоит отдохнуть сегодня, Викис, — и поймав слабую ответную улыбку, продолжил строго: — Однако завтра по прежнему графику. И попробуй только сбежать!
Угроза ее не испугала — не собиралась Викис никуда сбегать. Потому что внезапно поняла, что ее, оказывается, все устраивает: и выматывающие тренировки, и бесконечные теоретические уроки, и магические упражнения. Особенно теперь, когда она осознала, что толк все-таки будет, и магия — вот она, осталось только научиться с ней управляться.
И Викис припустила в свою комнату, напевая простенькую песенку, которую сочиняла на ходу:
— Я не Золушка, а фея,
Всех умнее и добрее,
Всех прекраснее лицом
И владею волшебством.
— Учиню кругом погром, — проблеял одновременно Керкис свою версию последней строчки.
В этот раз он снова щеголял в образе ушастого дракончика.
— Чего это?! — Викис сделала вид, что обиделась. — Я никаких погромов не учиняла.
— Это тебя вовремя остановили, горе-волшебница, а то еще неизвестно, что учинила бы, — хихикнул дух.
— Ничего, — улыбнулась Викис, — вот выучусь...
— И буду громить дворцовые парки не случайно, а со знанием дела, — закончил за нее дракончик.
— Вместе будем, — подмигнула другу Викис. — Ух и зададим мы им жару!
Этот шутливый разговор развлекал и умиротворял одновременно. Несмотря на утреннюю истерику, день казался добрым и... наверно, правильным, иного слова не подберешь. И даже испортившаяся под вечер погода никак не сказалась на настроении.
* * *
За окном бушевало ненастье, а в камине приплясывали языки пламени, создавая атмосферу уюта и покоя. И потому движения двоих магов были размеренны и даже ленивы, как и их разговор:
— И как? — в этот раз — для разнообразия — вопрос прозвучал из уст магистра Лернис.
— Ну как тебе сказать... — протянул в ответ Ренс. — Я доволен.
— Все-таки прорыв будет? — уточнила Майрита.
— Можно считать, что он уже произошел, — отозвался после некоторой паузы Ренс, — тебе осталось всего лишь дать настройки — и девочка пойдет в рост, только и успевай придерживать... Сильная девочка, — и магистр причмокнул языком, то ли выражая свой восторг по поводу ученицы, то ли наслаждаясь вкусом вина из королевских подвалов.
* * *
Прорыв действительно произошел, да еще какой! Потоки магической энергии струились под кожей — то медлительной ртутью, то обжигающей лавой, то шустрым жидким огнем, повергая ученицу в смятение и заставляя ее вздрагивать и поеживаться от странных и не всегда приятных ощущений.
— Неужели от магии всегда так противно? — вопрошала Викис звенящим от подступающих слез голосом свою наставницу.
Та, надо признать, пребывала в смятении отнюдь не меньшем, чем ученица. Образ мышления этой загадочной иномирной девочки оставался для нее тайной за семью печатями. Почему под кожей? При чем тут ртуть и лава?! Да и жидкий огонь, если уж на то пошло? Ах, это я сама сказала? Что? Что именно?!
— Ну как же, магистр, — смиренно поясняла ученица, — вы же говорили, что движение потоков энергии сродни току крови в сосудах и что потоки эти бывают различной насыщенности и скорости.
— Высшие силы! — восклицала наставница, возводя очи горе.
В конце концов им удалось отделить восприятие движения энергии от телесных ассоциаций, и дело пошло на лад. Потоки струились, как им и было положено, не под кожей, а в энергетической оболочке ученицы. Свечи, которые она пыталась зажечь, не растекались в мгновение ока неопрятной лужицей вокруг подсвечника, а мирно сияли аккуратными жизнерадостными огоньками... И даже если эти огоньки внезапно отделялись от фитилей и начинали жить самостоятельной жизнью, всегда можно было вмешаться и приструнить своевольное пламя. Ну, если забыть на минутку, что ты сама его побаиваешься.
Куда труднее было с воздухом — во-первых, сама стихия обладала капризным нравом, а во-вторых, фантазия Викис давала сбои: она себе просто не представляла, каким должно быть взаимодействие с этой стихией.
Пришлось вмешаться магистру Нолеро. В отличие от магистра Лернис, он не моделировал ситуации... он их создавал. И если ты вдруг оказываешься в помещении, постепенно наполняющемся ядовитым газом, то волей-неволей начинаешь изобретать воздушные фильтры, даже если в глубине души надеешься, что вот-вот появятся умные, взрослые маги и тебя спасут. Но все равно ведь страшно!
И под водой дышать научишься, если другого выхода нет. Заодно и подружишься с третьей стихией и обнаружишь не без удивления, что эти самые стихии можно успешно сочетать, взаимодействуя с несколькими одновременно.
Земля была тяжелой. Инертной. Здесь требовались не столько фантазия и быстрая реакция, сколько сила и упорство, и перед этой стихией Викис пасовала. Сила у нее, по уверениям наставников, имелась, но веры в себя порой недоставало. Однако все-таки и земля помаленьку поддавалась — медленно, неохотно... Но можно ли устоять, когда на тебя напирает маленькая магичка с упрямо стиснутыми зубами и сморщившимся от напряжения лбом, по которому струятся ручейки пота?
— Не напрягайся, Викис! — иронизировал магистр Нолеро. — Такое впечатление, что ты сейчас расстанешься с сегодняшним завтраком. А то и лопнешь от усердия.
Викуша от такой насмешки расстроилась бы до слез, а Викис только ругалась про себя, но при этом старательно пыталась отделить магическое усилие от физического, чтобы у наставника стало меньше поводов для язвительных замечаний. Впрочем, этот всегда найдет за что зацепиться.
Хотя, если совсем честно, то цеплялся магистр сейчас куда реже, чем прежде. Даже хвалил иногда. Теперь, когда Викис проходила полосу препятствий почти безупречно — одно-два падения ведь не в счет, правда же? — на длинноносой физиономии мастера читалось удовлетворение. И, загнав ученицу в угол на уроке фехтования, он отводил занесенный меч и произносил с милой улыбкой:
— Что ж, сегодня ты продержалась против меня ровно полминуты... Еще лет десять тренировок, и у тебя появятся шансы выжить в какой-нибудь заварушке, если тебе не повезет в нее вляпаться.
Викис сердито сопела, смахивала пот со лба, однако в глубине души находила ядовитые слова мастера справедливыми — мечник из нее аховый, и в случае заварушки ей бы до прихода помощи продержаться, не складывая лапки прежде времени, — и то хлеб.
