Прогрессоры Кн. 2 (Остриё клинка)

Я хорошо запомнил Ленины слова о гигантских водоворотах, но думал, что они имеют более скромные размеры. Сейчас перед нами обрывался в бездну не почти безопасный норвежский Мальстрем, в котором скорость вращения воды составляет всего одиннадцать километров в час. И даже не его чуть более страшный брат Салтстраумен, двенадцатиметровая воронка которого вращается со скоростью тридцать семь километров в час. Здесь диаметр, судя по плавному загибу воронки, составлял не менее полукилометра. Про скорость вращения ничего сказать не могу даже примерно. Мне она показалась огромной. И сейчас нас несло прямо к краю этого провала. Это было не просто страшно, а безнадёжно. У Морана хоть штурвал был в руках. А я просто стоял привязанный к мачте, как агнец на заклании, и смотрел на чудовищный провал, из которого не было выхода. Самое страшное — это полная беспомощность, когда от тебя вообще ничего не зависит.

Нам повезло, что сейчас мы находились в Южном полушарии и воронка, бешено крутящаяся справа от нас, вращалась по часовой стрелке. Ну и ветер, конечно выручил. Всё-таки его скорость была ощутимо больше, чем у водоворота. Поэтому мы разминулись с краем воронки примерно на пару десятков метров. Можно сказать, что по самому краю прошли. Я даже почувствовал, как нас подхватило и понесло по кругу. А потом мачты скрипнули, прогибаясь, и ветер нас выдернул.

— Штаны сухие? — окрик Морана привёл меня в чувство.

— А они у меня и до того мокрые были, — отшутился я. — Тут слишком ветрено.

Я оглянулся назад. В этот момент "Форт Росс" как раз приподняла следующая волна, и моему взору предстала картина, которая, теперь будет сниться мне в кошмарных снах. "Покоритель океана" успел своевременно отвернуть в сторону и уже проскочил опасное место. А "Морская Змея" не успевала. Её несло прямо на воронку. Последнее, что я успел увидеть перед тем, как наш барк соскользнул в ложбину между волнами, это обнажившийся форштевень "Морской Змеи", вознесённый над бездонным провалом.

За время, которое "Форт Росс" находился в углублении между волнами, я успел мысленно попрощаться с Милном, его экипажем, полусотней гвардейцев Степана, хорошим мореходным кораблём и четвертью от товаров, которые мы везли на Западное побережье. Да, именно в такой последовательности. Сейчас предотвратить трагедию могло только чудо. Но я был уже большим мальчиком и в чудеса давно не верил.

Поэтому моему изумлению не было предела, когда с гребня следующей волны я узрел целую и невредимую "Морскую Змею", уверенно поспешающую вслед за "Покорителем Океана". Такого просто не могло быть. Я ведь своими глазами видел барк на самой грани водоворота. Сам он никак не мог оттуда вывернуться. Значит, ему помоги. И я уже начал догадываться о том, чьих рук... тьфу, хвоста это дело.

— Ну, что ты всё время назад пялишься, — поинтересовался Моран, глядя на мою обалдевшую физиономию. — Случилось что?

— Ага. Случилось. Морская Змея спасла "Морскую Змею".

— Чего?!

— Того! Сам в шоке. Но из водоворота она её точно выдернула.

— Как?

— А я знаю? Хвостом, наверно. Потом у Милна спросишь. Ты не отвлекайся, вон "Свободный" на старый курс возвращается.

Ещё через пару часов шторм начал слабеть. Циклон ушёл дальше. Где-то впереди начиналась мощная гроза, и вскоре горизонт представлял собой одну большую пульсирующую зарницу. Но это было уже настолько далеко, что громовые раскаты складывались не в канонаду даже, а в какой-то неясный рокот, вовсе не казавшийся грозным. Ветер всё ещё свистел и гудел в снастях, но по палубе уже можно было передвигаться. Жестокий шторм на глазах вырождался в обычный, и больше не казался запредельным. Отвязавшись от мачты, я пробрался в каюту и посмотрел на барометр. Ртуть медленно, но уверенно поднималась. Видимость ощутимо улучшилась. Со "Свободного" передали команду поставить дополнительно бом-кливер, марсели фок и грот мачты, а также верхнюю бизань. Моран отрепетовал сигнал "Покорителю океана" и матросы разбежались по реям.

К тому времени, когда манёвр был закончен, ветер уменьшился до крепкого. Когда в разрыве облаков на несколько минут появился Анд, капитаны смогли определиться. Оказалось, что шторм очень даже прилично отнёс нас к западу и теперь мы можем довернуть на пару румбов к северу, совершенно не рискуя неожиданно выскочить на камни. "Свободный" тут же взял к ветру и теперь шёл строго на север. Вслед за лидером курс изменили и все остальные корабли. Ближе к вечеру помощник сменил Морана у штурвала, мы поужинали, хорошенько приняли на грудь и отправились на боковую. Водоворот приснился обоим.

К утру тучи окончательно рассеялись, и ветер угомонился до слабого, но качало ещё изрядно. Подняв все паруса, барки шли фронтом уступа в крутой бакштаг. Ближе к полудню марсовые увидели землю. Приведясь к ветру до галфвинда мы направились к ней по наикратчайшему маршруту. Очень уж хотелось поскорее выбраться на твёрдую не раскачивающуюся под ногами поверхность.

Пригодную для стоянки бухту с пологими песчаными пляжами мы отыскали ещё до заката. Корабли встали на якорь на некотором расстоянии от берега, а их экипажи и обе сотни гвардейцев за несколько рейсов были перевезены шлюпками на берег. Мы очень долго ждали возможности побывать на Западном побережье, путь к нему был труден и тернист. Но сейчас, выбравшись на заветный берег, никто даже не вспомнил о такой мелочи. Всем хотелось побыстрее узнать подробности чудесного спасения "Морской Змеи". Милн был очень хорошим рассказчиком. На самом деле он видел очень мало. Дело в том, что когда форштевень барка навис над бездной, он закрыл глаза. И открыл их, только почувствовав, что корабль не опрокидывается вниз, а скользит в противоположную от воронки сторону. Хорошо так скользит, вспахивая воду и потрескивая. И открыв глаза, он успел заметить краешек скрывающегося за бортом хвостового плавника. Ничего этого он, конечно, не рассказывал. Но его двадцатиминутное повествование и так понравилось всем без исключения.

* * *

Знала ли я, что Змея решила нас подстраховать? Откуда? У меня и мысли такой не возникало. Это ведь она меня слышит издали, а не я её. Я вообще узнала о том, что она вытащила из водоворота "Морскую Змею" постфактум, уже на берегу. Но тут нужно было держать марку, и кивать с умным видом, что да, мол, не могла Морская Владычица допустить гибели корабля, названного в её честь. Тем более что это ведь могло и правдой оказаться.

На берегу почти сразу был обнаружен ручей, с чистой и достаточно холодной водой, но не было абсолютно ничего, что можно было использовать в качестве дров. Пустыня. А горячую пищу приготовить ой как нужно. Так что пришлось нам в качестве топлива для костров воспользоваться несколькими досками из аварийного запаса, пустыми бочками и ящиками из-под фруктов. Подождав до вечера, мы решили, что поутру отправимся дальше вдоль берега в поисках более людного места, так как тут нам явно ловить нечего. Что можно встретить в пустыне кроме песчаных бурь? Тогда, я ещё не знала, что в пустыне можно повстречать корабли. Совсем не похожие на те, на которых мы сюда прибыли. Величественные и неторопливые двугорбые корабли пустыни сами нашли нас под утро.

Их было двенадцать. На двух — переднем и заднем — между горбов разместились всадники. Остальные везли груз: огромные тюки с хлопком, мешки свежих и засахаренных дынь, сыр, пару ковров, бурдюки со свежим молоком и кумысом. Белобородый узкоглазый старик в чалме и цветастом халате, ехавший на переднем верблюде, легко спрыгнул на землю в десятке метров от лагеря. Он был практически безоружен. Не считать же оружием короткий нож на поясе? Второй — молодой жилистый парень в полотняной накидке, шерстяной шапочке и полотняных же шароварах, имел за плечами длинный лук и колчан со стрелами, а также кривую саблю на поясе. Он остался в седле, настороженно, но без особого страха поглядывая на скопление моряков и воинов.

Мы с Толиком, не сговариваясь, вышли на встречу. Перед этим я демонстративно отстегнула и оставила на песке пояс со скимитарами, а Толик вынул из ножен и передал Морану кинжал.

— Приветствую вас на нашей земле, чужестранцы — вежливо, но уверено проговорил старик, чуть склонив голову. — Откуда вы и что привело вас сюда: торговый интерес, военная необходимость, или какая другая нужда?

— Исключительно торговый интерес, — мгновенно включился в разговор Толик. — Воины, которые нас сопровождают, следуют с нами в качестве охраны. Сами мы с Восточного побережья, идём торговать в Манадию. Но и к вам сюда не случайно заглянули, поскольку про хлопок наслышаны.

— Вы первые, кто добрался сюда с Юга, — ответил старик, оглядывая не по-старчески цепким взглядом, стоящие в бухте корабли. — Да и с Севера гости по морю нечасто захаживают. Корабли у них не в пример меньше ваших, да и намерения разные бывают. Так что торгуем мы в основном посуху, водя караваны через пустыню. Что за товары вы с собой привезли и предложить для обмена можете?

— Давайте к костру присядем, — предложила я на правах радушной хозяйки, — перекусим, и не торопясь всё обсудим. И внука своего зовите, у нас торговых представителей обижать не принято.

— Откуда знаешь, что внук, — старик настороженно покосился на меня, но отмашку парню всё-таки дал.

— Похож, — просто ответила я, — и слишком молод для сына.

— А что, — встрял Толик, — у вас тут только натуральный обмен в чести, денег совсем не признаёте?

— А зачем они нам? — усмехнулся старик, усаживаясь на расстеленную перед костром парусину. — Не подумайте, мы не дикари какие-нибудь, но деньги ваши нам тут без надобности. Так что вы можете предложить для обмена?

— Вот это подойдёт? — спросил Толик, протягивая старику ломоть свежевыпеченного чёрного хлеба с тонко нарезанным мясным салом.

— Интересно — старик, оставшийся практически равнодушным к салу, нюхал, мял в руках и откусывал маленькие кусочки хлеба, задумчиво катая их во рту. — Никогда такого не пробовал. Что это?

— Это такой хлеб. Ржаной. Его пекут из зерна, которое растёт на Восточном побережье.

— А нормальный хлеб у вас есть?

— Вот такой? — я протянула ему ячменную лепёшку и фарфоровую пиалу с травяным сбором, который в Галинии используется вместо чая.

— Да, такой, — промычал старик, жадно откусив почти половину лепёшки. Запил и брезгливо выплеснул на песок содержимое пиалы. — Али, принеси нормальную заварку!

Внук сорвался с места, быстро мотнулся к верблюдам и через минуту уже протягивал старику небольшой мешочек.

— Не обижайся, девочка, но пьёте вы какую-то гадость. Завари-ка нам вот это.

В мешочке был чай. Настоящий. И не солома какая-нибудь, а тщательно отобранные и заботливо высушенные верхние листики. Я сыпанула сразу половину мешочка в воду только что закипевшую в большом котле, сняла его с огня и поставила на песок, накрыв куском чистой парусины. Всё это время старик незаметно наблюдал за мной, делая вид, что всё его внимание сосредоточено на лепёшке.

Подождав, пока листки осядут на дно, и жидкость приобретёт характерный для цейлонского чая янтарный цвет, я аккуратно зачерпнула её из котла поварёшкой из нержавеющей стали и разлила по пиалам.

— Вот это другое дело, — заявил старик, отпив из пиалы и следя за нашими действиями через щёлки зажмуренных глаз. — Приходилось вам пить что-нибудь подобное?

— Приходилось, — ответил Толик, с полоборота распознавший хитрость торговца. — Не часто, конечно, но приходилось. Я думаю, что мы возьмём несколько мешков. А что ещё вы можете предложить для обмена?

Дальше пошёл уже ничем не прикрытый торг. Эзиз (так звали старика) торговался виртуозно, но куда ему было до Толика. В общем, за пару тонн ячменя, несколько мешков ржаного зерна (взятых на пробу), два бочонка вина, несколько чугунных котлов, пару стальных поварёшек и несколько десятков ножей из хорошей стали, мы забрали весь груз, который он привёз на продажу. Даже кумыс (на пробу). На прощание договорились, что на обратном пути (дней через пятнадцать) мы зайдём в бухту ещё раз для более серьёзного обмена. Нам нужен был хлопок в товарных количествах, дыни в любом виде, сыр и чай. Ещё я попросила присовокупить к заказу верблюжью шерсть. На Земле из неё вязали бельё для водолазов, которым приходилось работать в арктических и антарктических морях. Здесь же, в значительно более холодном климате Андана, оно будет пользоваться спросом далеко за пределами Полярного круга.

Эзиз заказал ячмень и древесину (в любых видах). Ткани, верёвки и металлоизделия его тоже интересовали, но не настолько сильно, так как они имелись свои, пусть не такого качества. А вот с зерном и любыми изделиями из дерева, не говоря уже об обычных дровах, была напряжёнка. Всё это приходилось возить на верблюдах через пустыню.

Вина, кстати, тут почти не пили. Кислятина, которую изредка привозили караваны, серьёзно уступала по качеству даже местному кумысу. Не было на Западном побережье мест, где имелись благоприятные условия для выращивания винограда. Соответственно и виноделие там не получило широкого развития, практически повсеместно вытесненное пивоварением. Но это всё было где-то далеко на Севере. А тут, в Южном полушарии, этого напитка практически не знали. Готовое пиво сюда было не довезти, так как за время транспортировки через пустыню оно гарантированно скисало, а варить по месту считалось чересчур накладным. Зерно-то привозное! Поэтому вино, привезённое нами с Восточного побережья, было продегустировано и признано хоть и вполне годным к употреблению, но не слишком нужным.

Ближе к вечеру мы тронулись в путь. Время летело неумолимо, а нам нужно было успеть вернуться обратно в Ашам до наступления осени. А ведь мы ещё даже не добрались до Манадии. Впереди был экватор.

* * *

Чем мне не нравятся дальние морские путешествия? Расхолаживают они, расслабляют. Ну, конечно, я проводил со своими бойцами ежедневные учения и тренировки, благо места на палубах барка было достаточно. Вот только это совсем не то, что можно организовать на берегу. А к берегу после Роги мы приставали всего дважды. Первый раз на Западном побережье мы останавливались, не доходя экватора у хлопководов. Второй раз — уже в субтропиках в дельте небольшой равнинной реки. Тут мы встретились с местным князем, реализовали почти половину взятой с собой ржи (здесь она шла на ура) и металлоизделий. Загрузились в основном фруктами, несколько отличающимися от тех, что Толик брал в Роги. В частности тут росли мандарины, очень напоминавшие абхазские, которые так популярны в Новый год на Земле. Жалко, что до Ашама их отсюда не довезти. Заодно договорились о том, что на обратном пути возьмём большую партию ячменя. С князем, который был немного старше меня, мы быстро нашли общий язык. Особенно после того как он попробовал привезённое нами вино.

В принципе, мы и на ночёвку остались именно ради этого непринуждённого разговора. Любые государственные союзы в первую очередь основываются на личных контактах. Возможно Зак — так звали князя, и не являлся типичным представителем местного истеблишмента. Скорее всего, как и Гай, он явно выделялся из серой массы своей неординарностью, лёгкостью на подъём и открытостью для всего нового. В общем, мы с ним быстро почувствовали некоторое родство душ, отбросили условности с экивоками и перешли к прямому открытому общению. Он описал мне всю подноготную внешней и внутренней политики государств, сформировавшихся на срединной части Западного побережья, а я рассказал ему о перспективах объединения стран Восточного побережья под крылом Галинии и проводимых нами технических преобразованиях.