Прогрессоры Кн. 2 (Остриё клинка)

Время уже шло к вечеру, и я принял решение ночевать прямо здесь. Пока народ отдыхал, готовился к ужину и последующему ночлегу, мы с Люком и Панасом взялись за реализацию моей идеи. Прихватили топоры и направились в лес. Мне требовались десять брёвен. Не слишком толстых, но длинных. Так, чтобы нести можно было, не особенно напрягаясь. И при этом они должны быть достаточно массивными. Попробовал объяснить задачу Люку и Панасу. С первого раза не поняли. Пришлось слегка приоткрыть карты.

— Что можно сделать против строя тяжёлых панцирников? — спрашиваю.

Задумались оба. А что с ними сделать можно? Да фактически ничего, пока они строй. Ощетинятся длинными копьями, и не подойдёшь. Стрелы доспех держит. А вот по отдельности... Тут сразу масса вариантов вырисовывается. Они же неуклюжие и неповоротливые по отдельности.

— Копьями закидать? — Люк спрашивает.

— Неэффективно. Несколько человек вынесем, а они по новой сплотятся и всё. Их триста человек будет.

Стоят, думают. Потому что с тяжёлой пехотой им ещё сталкиваться не приходилось. Не знают они как её бить.

— А если, — говорю, — в этот строй бревно забросить?

Заулыбались оба. Теперь поняли. И к выбору деревьев отнеслись с пониманием. Спустя час у нас было десять брёвен. Сучки я велел обрубить заподлицо, но кору не снимать. Иначе брёвна скользкие станут, и нести будет неудобно. Позвал свою сотню. Распределил бойцов по десятку на бревно. Взяли, понесли. Нормально получается. С бревном на плече особо не побегаешь, но быстрым шагом вполне можно передвигаться. Завтра разделим их по пять штук на сотню, и пусть несут по очереди.

На следующий день встали с рассветом. Оперативно позавтракали, и вперёд. Двигались быстрым шагом, передавая брёвна другой смене через каждые полчаса. Лес постепенно редел, понижаясь и разделяясь на отдельные рощицы и скопления кустарников. Местность ощутимо понималась — начинались предгорья.

Через несколько часов Панас уловил запах гари, а потом и голоса послышались. Вскоре нам навстречу вышел дозор, выставленный Гаем. Успели. Ещё через полчаса мы добрались до лагеря, разбитого напротив выхода из ущелья.

Гай и Сой де Лонг — князь, владение которого располагалось по соседству с землями Гая, привели с собой более тысячи человек. Примерно такой же по величине отряд, возглавляемый Катом де Пупсом и примкнувшим к нему Мэтом де Сансом, подошёл к выходу из ущелья на сутки позже и вынужден был расположиться в стороне от него. Для Пупса старшего наличие у входа в ущелье мощного отряда, возглавляемого одним из наиболее влиятельных князей Галинии, оказалось неприятным сюрпризом, спутавшим все карты. Теперь ему приходилось делать хорошую мину при плохой игре. Вот только не получалась она никак. Главная пакость заключалась в том, что Пупс не знал, что именно известно Гаю, а тот вовсе не спешил раскрывать меру своей осведомленности.

— Зачем пришли?

— Имеем данные о предстоящем вторжении из-за Срединного хребта. А вы?

Что на это ответишь? Сказать, что шли на соединение с иноземным отрядом? А своим что теперь говорить? Нападать на отряд двух не раз отличившихся в боевых стычках князей, примерно равный по численности? Это глупость несусветная, да и как рядовым бойцам, не посвящённым в цели заговора можно объяснить необходимость нападения на сограждан?

Я не знаю, точно ли так рассуждал Пупс или несколько иначе — сути это не меняло. Два воинских отряда стали лагерем в непосредственной близости один от другого, практически не проявляя никаких признаков враждебности. Возможно, на это повлияло ещё и то, что ни одному из князей не была нужна междоусобная война в королевстве. Смять небольшой заслон не оставив свидетелей — это одно, а ввязываться в масштабные боевые действия с непредсказуемым результатом — это совсем другое. И если вначале, встав лагерем в тылу у отряда Гая, они ещё могли подождать, когда он втянется в битву с панцирниками и ударить в спину, то сейчас, после усиления группировки Гая моим отрядом, это становилось маловероятным.

Примерно в таком ключе я высказался на малом военном совете, который Гай организовал сразу после моего появления. Почему малом? А нас на нём всего трое присутствовало. Даже сотников посвящать в планы не стали.

Посовещавшись, мы пришли к выводу, что сниматься и возвращаться в Ашам отряд Пупса, скорее всего не будет. Подождут развития событий. Если пришлые начнут побеждать — помогут им, если нет — отправятся восвояси. И постараются нас опередить.

А вот по поводу наших дальнейших действий имелись разногласия. Сой предложил втянуться в ущелье и перегородить его в узкой части. В этом случае мы сможем неограниченно долго удерживать его даже небольшими силами.

Я возразил, что долгое удержание неприятеля нам совершенно не требуется. В этом случае пришельцы из-за хребта, убедившись в невозможности преодолеть заслон, просто развернутся и уйдут. А потом, когда мы отведём войска, вернутся. В неизвестный нам день.

Поэтому нам следует беспрепятственно пропустить панцирников в широкую часть ущелья, и уничтожить всех там, перекрыв им пути к отступлению.

Гай предложил мне пояснить, как именно я собираюсь это сделать. Я кратко изложил свой план. Выслушав, Гай одобрил его, но внёс свои коррективы:

— Ты задумал, тебе и исполнять. Но своих людей у тебя для этого явно недостаточно. Сделаем так. Я дам тебе ещё одну сотню во главе с Лаем. Это наиболее опытные бойцы и тебе уже приходилось сражаться с ними в одном строю. Посадишь их в засаду выше по склонам, чтобы они потом с тыла зашли. И постарайся командира панцирников живым взять. Очень уж мне с ним потолковать хочется. Все остальные останутся в лагере в полной боевой готовности. Чтобы у Пупса даже мысли о вмешательстве не возникло.

Сразу после окончания совещания мы с Люком и Лаем пошли в ущелье на рекогносцировку, предварительно дав команду полусотенным накормить бойцов. Удобное место отыскали примерно в километре от входа. Там ручей почти вплотную прижимался к левому склону, оставляя справа почти сто метров открытого пространства. На густо поросших кустарниками склонах можно было замаскировать значительно больше народу, чем входило в сотню Лая. Тем не менее, мы договорились захватить с собой ещё некоторое количество веток и пучков травы — в данном случае лучше перебдеть, чем недобдеть, да и спать будет помягче. Я решил, что места в ущелье нам лучше занять с вечера. Ведь о часе визита договорённости не было — вдруг им приспичит прямо с утра заявиться.

Заведя сотни в ущелье, я построил их, провёл инструктаж, подробно изложив замысел боя, и приёмы, с помощью которых можно уронить на землю тяжеловооруженного ратника. А потом мы немножко потренировались, так как метать брёвна на дальность ранее никому из моих бойцов не доводилось. Когда это нехитрое дело было освоено, я назначил дозорных и очерёдность их смены, после чего распустил личный состав для отдыха и подготовки ко сну.

Ну, конечно, я перебдел. Никто утром не появился. Оно и понятно: ущелье в верхней части узкое, на ночёвку там не станешь, двигается тяжёлая пехота медленно. Так что ночевали они с той стороны ущелья и к нам вышли уже во второй половине дня, когда ожидание всех уже утомило. Вот только утомление бывает разное. Мои ребята качественно отдохнули и застоялись. И им очень хотелось размяться. А панцирники, наоборот устали и рассчитывали на отдых. Не свезло. Когда они появились из-за поворота, поперёк их пути стоял, поблёскивая кольчугами и шлемами в багряном свете Анда, ровный строй молодых подтянутых бойцов. Двести сорок человек. Как раз столько, чтобы не испугать, но заставить отнестись к препятствию всерьёз.

Пришельцы из-за хребта облачились в шлемы и перестроились тупым клином: двое здоровенных лбов во главе строя, за ними трое, потом пятеро, семеро и т.д. Шеренги плотно сомкнуты. Интервалы между ними сведены к нулю. Длинные копья панцирников, находящихся в сердцевине строя, просунуты в щели между щитами впередистоящих. Плотно сомкнутые ростовые щиты представляют собой сплошную линию, броневой пояс, окаймляющий клин по периметру. Поверху располагаются глухие цилиндрические шлемы-горшки с узкими прорезями для глаз и плюмажем из белых перьев. Сколько же эта груда железа весит? А в восьмом ряду в середине построения мелькает позолоченный шлем с чёрным плюмажем. Вот его владельца буду живым брать. Наверняка это не простой воин.

Между тем, "свиная голова" панцирного строя дрогнула и пошла вперёд медленно, но неотвратимо ускоряясь. Казалось, что она, обладая чудовищной инерцией, легко пробьёт тонкую цепочку из нескольких шеренг дружинников. И действительно, парни чуть попятились назад, но не все, а только в центральной части построения, на которую было нацелено острие клина.

А потом, когда до соприкосновения с противником осталось всего несколько метров, первая шеренга присела, и над головами её бойцов во врагов полетело бревно, с силой брошенное от груди второй шеренгой. Оно ударило в верхнюю кромку щитов двух панцирников, находящихся на острие клина, повалило их под ноги тройке бегущей следом за ними, заставив её упасть под напором набегающих сзади. Вслед за этим в стопорящуюся "свинью" полетели остальные брёвна, на этот раз торцом вперёд. Они падали на скучившихся людей, придавливая их и внося хаос в секунду назад совершенное построение. Большая часть длинных копий была погребена под брёвнами и упавшими телами.

Теперь пришла моя очередь. Пробежав по нагромождению ворочающихся тел, я, походя, смахнул наконечники у нескольких нацеленных на меня копий вместе с кусками древков и врубился в скучившуюся массу. Сверхпрочный композит бастардов легко прорубал доспехи, оставляя после себя глубокие раны, отсекал руки и головы. Слева от меня, проламывая себе дорогу огромной палицей, которую он удерживал двумя руками, прокладывал "улицу" Люк. На его палице не было ни гвоздей, ни каких-либо шипов, бесполезных против толстых сплошных доспехов. Просто здоровенная дубина из морёного дуба, сминающая толстое железо как фольгу и сокрушающее рёбра, кости рук, черепа. Сейчас Люк уже ничем не напоминал встреченного мной в прошлом году простодушного сельского богатыря. Разве что неимоверной силищей. Вот только теперь к ней добавились грациозность и точный расчёт опытного бойца.

Часть дружинников устремились в пробитый проход вслед за нами с Люком. Остальные бросали арканы, вытаскивали панцирников из строя и добивали. Работали тройками: один тащил, второй переворачивал на живот и закалывал через щель между доспехами, третий прикрывал. Если кто-то подрывался на выручку, его связывали боем до тех пор, пока кто-нибудь не подкатится сзади ему под ноги. Потом следовал резкий толчок щитом в грудь, и можно было принимать готовенького. А со склонов уже набегали дружинники из сотни Лая.

Ничего даже отдалённо напоминающего клин больше не было. Имелась сбившаяся в кучу толпа и отсечённые от неё кучки, тающие прямо на глазах. Я всё ещё пробивал дорогу к месту, где над позолоченным шлемом колыхался султан чёрных перьев. Сейчас, когда первоначальная сутолока закончилась, продвигаться вперёд стало значительно сложнее, так как приходилось преодолевать организованное сопротивление. Причём организованное именно против меня. Командир панцирников мог быть кем угодно, но дураком не был точно, и сумел верно расставить приоритеты и грамотно перегруппировать своих подчинённых.

Для того чтобы прорубить кирасу лезвием меча, нужно вкладывать в удар очень много энергии. Это быстро выматывает. Поэтому спустя некоторое время я был вынужден перейти от рубящих ударов к колющим. И тут начали в полной мере проявляться особенности, присущие именно фехтовальному бою. В момент, когда ты уже нанёс удар, но ещё не успел вытащить меч обратно, тебя можно с этой стороны качественно достать. Особенно если под рукой имеется короткое мощное копьё, имеющую длину существенно больше, чем у моего полуторника. Единственно возможная защита в этом случае, это попытаться блокировать копьё ногой, ударив в него сбоку. Ну, или работать корпусом, выводя его из-под удара. По мере возможности я использовал и то и другое, но пару тычков всё-таки пропустил. Увернуться можно от одного удара, а от двух одновременных, нанесённых к тому же в разных плоскостях, уже не получилось. Точнее, от одного я почти увернулся. Но если бы не двойного плетения кольчуга из сверхпрочного сплава, быть мне покойником. Удар наконечника первого копья скользнувшего по кольчуге на правом боку, чувствительно отозвался в рёбрах, а второй пришёлся прямо в живот. Единственное, что я успел сделать, это напрячь мышечный каркас. Пресс у меня крепкий, но и удар был не слабый. Если бы он пришёлся немного выше, перелом ребра был бы мне обеспечен. А так обошлось. Но синяк потом будет здоровенный.

Я отшатнулся назад, на мгновение выйдя из боя, и огляделся по сторонам. Сражение заканчивалось. Передо мной оставалась небольшая кучка панцирников, с командиром в середине, ощетинившаяся мечами и короткими копьями.

— Хватит! — крикнул я, отступая ещё на шаг, — остальных берём живьём!

Дальнейшее было делом техники. Панцирников по одному оттаскивали арканами в сторону, наваливались по несколько человек, быстренько разоружали, освобождали от брони и связывали. Спустя несколько минут всё было кончено. Двенадцать пленных, включая и командира, которым оказался пожилой рыжеусый дядька. Все остальные лежали неподвижно. Может быть, среди них и есть раненые, но очень сомнительно. И никто не ушёл.

В моей сотне было трое раненых, один из них тяжело. У Люка четверо, но все лёгкие. А вот в сотне Лая, не смотря на то, что она вступила в сражение позже, кроме шестерых раненых было трое убитых. Всё-таки уровень подготовки у них был существенно ниже, чем у моих ребят.

Когда немножко передохнули, я дал команду собрать оружие и доспехи. Их мы заберём с собой. А трупы сложить у правого склона. И занялся ранеными. Тут промедление смерти подобно. Чем раньше будет оказана врачебная помощь, тем больше вероятность того, что человек не только выживет, но и не останется инвалидом. Поэтому мне пришлось выложиться по полной.

Уходя из ущелья, мы забрали с собой пленных, раненых, а также убитых из сотни Лая и часть трофейного оружия. За остальным оружием и доспехами я собирался прислать трофейную команду позже. Никуда этот хлам отсюда не денется.

В лагере нас ждала торжественная встреча. Разгромить почти без потерь три сотни тяжёлой пехоты — это не на прогулку сходить. А вот дальше события начали развиваться в чётком соответствии с предсказанным мной сценарием. Не успели мы с Гаем и Соем приступить к допросу рыжеусого предводителя панцирников, как пришла новость о том, что отряд Пупса снялся с насиженного места и в высоком темпе продефилировал по направлению к побережью. В принципе, с учетом того, что мы узнали от рыжеусого Орта де Занда, этого следовало ожидать. А рассказал он много. Причём без каких-либо угроз или пыток с нашей стороны. Слишком уж сильно на него подействовал стремительный разгром его отряда, который за Срединным хребтом считался непобедимым. Профессиональные тренированные солдаты в тяжёлой броне могли добиться решающего перелома в любом сражении. Поэтому король Манадии (крупнейшего королевства западного побережья) Зорг Второй, получив от Пупса старшего письмо с предложением отдать предгорья взамен на помощь сильного военного отряда в захвате власти в Галинии, не раздумывая, поручил это непобедимым. Они должны были действовать в составе коалиции Пупса в качестве неубиваемого аргумента в сражениях с дружинами сохранивших верность королю владетелей. И потерпели сокрушительное поражение в первой же короткой стычке с совсем небольшим отрядом.