Во время рассказа губернатора холодный пот прошиб Эль Альмиранте. Его каменоломня находилась чуть менее лиги от асьенды сеньора Эухенио и была первой на пути из ближайшей деревни майя в Белиз.
— Ваше превосходительство может рассчитывать на меня. Более того, я не только предоставлю своих людей, но и сам возглавлю их. Но я хотел бы поговорить с этим пеоном, чтобы уточнить кое — какие детали, — глядя в пол, заявил Эль Альмиранте, в голове которого уже зрел план действий.
Губернатор пожевал губами, потом подошёл к письменному столу и зазвенел серебряным колокольчиком. Дверь тотчас же распахнулась, вошёл слуга.
— Адриан, немедля приведи сюда пеона сеньора Алехандро, — приказал он и тут же вернулся к Анри: — Сколько людей вы готовы предоставить и как быстро?
— Ваше превосходительство осведомлён, сколько было индейцев? — задумчиво спросил торговец.
— Какое это имеет значение? — пожал несколько раздражённо плечами губернатор. — В ближайших к асьенде деревнях, насколько мне известно, живёт в общей сложности около двухсот человек.
— Если я правильно понял, ваше превосходительство планирует уничтожить несколько индейских деревень? — Анри нахмурился, что не ускользнуло от глаз сеньора Альвареса, вызвав ещё большее недовольство.
Губернатор поморщился — он не привык к тому, что кто-то позволял себе оспаривать его решения, тем более люди, стоявшие ниже его.
— Если вы собираетесь взять на себя ответственность за спасение сеньоры Паулы и других женщин с асьенды, то мне без разницы, как вы это будете делать. Но имейте ввиду, сеньор Анри, что вы ставите на кон свою репутацию, — глаза губернатора блеснули, а в тоне появилось едва заметное ехидство. — Кстати, ваша каменоломня гораздо ближе к деревням индейцев, чем асьенда. С наибольшей вероятностью, из ваших людей тоже никто не остался в живых.
— Возможно. Поэтому я хочу сам возглавить отряд солдат. И если ваше превосходительство пожелает возложить на меня ответственность за спасение женщин, то я готов её принять, но тогда вашему превосходительству придётся отдать приказ сеньору Мигелю подчиниться мне, на что он вряд ли согласится, будучи дворянином.
— А если ответственность падёт на идальго Контрераса, вы не согласитесь подчиняться ему? — с уже нескрываемым сарказмом спросил губернатор.
— Именно так, ваше превосходительство. Я привык за свои решения и поступки отвечать сам. Но я вижу компромисс в данной ситуации. Ваше превосходительство может поставить лейтенанта Контрераса под начало дона Себастьяна. С учётом того, что я могу призвать в отряд намного больше людей, чем ваше превосходительство, это будет справедливо.
Сеньор Альварес вдруг улыбнулся:
— Отличная идея! Хорошо, я напишу приказ для лейтенанта, что он переходит под командование дона Себастьяна Альварес де Толедо. Остаётся обсудить, сколько людей и за какой срок вы способны поднять.
Анри задумался. Только на одном "Победоносце" служит сто пятьдесят солдат, большинство из которых не задумываясь согласятся принять участие в походе. Но стоит ли тянуть в непроходимые джунгли столько людей?
— Сколько солдат будет в отряде сеньора Мигеля, ваше превосходительство?
— Я не могу дать более двадцати, — развёл руками губернатор.
— Ну что же, тогда я возьму с собой пятьдесят человек, но у меня нет столько лошадей, ваше превосходительство, а пешие будут задерживать отряд.
Губернатор задумался, что-то подсчитывая в уме, затем взял со стола подсвечник и подошёл к висящей на стене карте Юкатана, жестом подозвав Анри и дона Себастьяна.
— Вот здесь, — указательный палец губернатора, украшенный большим печатным перстнем, ткнул в один из трёх рядом расположенных маленьких красных треугольничков, — располагаются три индейские деревни. Вероятнее всего одно из этих племён на лодках приплыло к асьенде и напало на неё, а потом вернулись обратно. Полагаю, вам, сеньор Анри, нужно идти прямо сюда, — сеньор Альварес ещё раз ткнул карту пальцем.
Подойдя ближе к карте Анри, получив из рук графа Альменара подсвечник, внимательно всмотрелся в жёлтые земли полуострова с коричневыми изображениями возвышенностей и гор, чёрными извилистыми линиями рек и озёр. Его внимание привлекли дорисованные чёрными чернилами изображения разных деревьев, обозначающих места их произрастания. Рядом с одним из них был начертанный красными чернилами треугольник с надписью "Крас.". Карты побережья Юкатана у Анри были, и весьма подробные, дополненные им лично и служившими ему капитанами, но такую подробную карту суши он видел впервые и потому старался сохранить в памяти как можно больше её деталей. Особенно тщательно Эль Альмиранте занялся изучением расположения красных треугольников. Найдя на карте знакомый мыс с изображением крепостной башни, подписанной "Белиз", Анри увидел тонкую серую линию, ведущую на юго-запад. От неё отходило несколько ответвлений, первое из которых заканчивалось красным кругом с крестом внутри. Его украшала надпись "Св. Бонавентура". Остальные упирались в маленькие красные треугольники. Взгляд молодого человека остановился на треугольничке с надписью "ас. Буэн Рекодо". Ещё южнее, над следующим треугольником, было написано "Кам. Верн". Далее линия дороги не вела, но юго-западней были те самые три треугольника, на которые указывал губернатор. Рядом с ними были названия индейских деревень: "Балам-Ха", "Печтун-Ха" и "Йаш". Все эти треугольники соединяла сильно виляющая чёрная линия реки Сибун. Круг был от реки на небольшом расстоянии, но, вероятно, к нему тоже можно было добраться по реке.
Рисунок 3 Карта Юкатана и Гондурасский залив.
https://a.radikal.ru/a11/1809/5d/a156427b0be8.gif
— Итак, куда вы намерены направиться в первую очередь? — прервал размышления Анри нетерпеливый голос губернатора.
— В Буэн Рекодо, ваше превосходительство, — тут же последовал ответ.
— Почему? — искренне удивился сеньор Альварес. — Уж не думаете ли вы, что индейцы вернутся туда снова, да ещё и с захваченными женщинами?
— Потому, ваше превосходительство, что я хочу быть уверенным, что на асьенду действительно напали индейцы, а не пираты, например, — уверенный в своём решении ответил Анри, возвращая свечи на стол.
— Пираты? Так далеко от моря? Уж не потеряли ли вы благоразумие, друг мой? — всплеснул руками сеньор Альварес.
— У меня было время для изучения индейцев, ваше превосходительство. Они смирились с нами, приняли нашу веру и наши правила. Если они начали убивать, то для этого должна быть весомая причина, и я намерен её найти и приложить все усилия для её устранения. Разве нам сейчас нужна полномасштабная война с майя? — Анри сказал всё это спокойно, стараясь быть как можно более убедительным.
— Так вы собираетесь дружить с индейцами или спасать бедных испанок, попавших в рабство к дикарям? — в голосе губернатора опять появилось раздражение.
— Неужели ваше превосходительство считает, что одно возможно без другого? — упрямо стоял на своём Анри.
В поисках поддержки губернатор посмотрел на дона Себастьяна, но тот продолжал молчать, переводя взгляд с одного говорящего на другого.
— Вы тоже так считаете? — не выдержал сеньор Альварес и обратился к дону Себастьяну.
— Я слишком плохо знаю индейцев, чтобы судить их, но зато хорошо знаю сеньора Анри, чтобы довериться ему.
Губернатор пожал плечами:
— Ладно, чего вы ещё хотите от меня, кроме лошадей и приказа сеньору Мигелю?
— Я прошу у вашего превосходительства разрешения договариваться с индейцами от его имени и подтверждения того, что ваше превосходительство в случае успешных переговоров признает заключённый мною договор.
— Вы преувеличиваете мои полномочия, сеньор Анри, — на лице губернатора появилась доброжелательная улыбка.
— Я полагаюсь на ум вашего превосходительства...
Сеньор Альварес хмыкнул.
— ...И прошу ваше превосходительство повременить с отправкой письма его превосходительству Франсиско де Базан. Прошу ваше превосходительство дать мне время всё узнать, прежде чем он информирует сеньора генерал-капитана.
— Почему вы так стремитесь к миру с майя, сеньор Анри? — задумчиво спросил губернатор и опять внимательно взглянул на стоящего с опущенной головой молодого человека.
— Ваше превосходительство, вне всяких сомнений, лучше меня понимает, что, если мы уничтожим даже не три, а всего лишь одну деревню индейцев, это непременно вызовет ответную реакцию там, где и без того уже тлеют угли недовольства, — уверенно начал Анри. — Сейчас, когда Испания в войне с Англией, когда ещё нет мира с Португалией и когда испанские корабли топят пираты под флагами Англии, Франции, Голландии или без них — какие будут последствия, если поднимутся индейцы Юкатана?
Губернатор задумался, заложив руки за спину и перекатываясь с пятки на носок. Повисшую тишину нарушало лишь потрескивание восковых свечей.
— Не думаю, что индейцы способны стать серьёзной военной угрозой, но рациональное зерно в ваших словах, безусловно, есть. Даже такие мелкие инциденты подрывают наш авторитет и способны нанести вред экономике колоний. Ладно, я отзову посла в Мериду, но я не могу дать вам много времени. Тем более что речь идёт и о судьбах несчастных женщин!
— Благодарю ваше превосходительство! Моё время ограничено, я знаю. Но, если женщины с асьенды были действительно похищены индейцами, то их жизням ничего не угрожает.
— А честь?! — возмущённо повысил голос сеньор Альварес.
Анри, не раз спасавший женщин, побывавших в руках пиратов, лишь неопределённо пожал плечами:
— На всё воля божья, ваше превосходительство. Лишь ему известно, зачем каждому человеку предстоит пережить те или иные испытания.
Губернатор вздохнул и с грустью взглянул на Анри, но сказать ничего не успел — в дверь постучали.
02.
Получив разрешение, в кабинет вошёл пожилой мужчина с мальчиком лет восьми, державшим его за руку и крепко к нему прижимавшимся.
— Прошу прощения у вашей светлости, мне было велено прийти самому, но сеньор Алехандро не хотел меня отпускать, — виновато проговорил он, низко кланяясь.
Вместо ответа губернатор лишь мельком взглянул на вошедших и обратившись к Анри, дал ему позволение поговорить с ними.
— Кто ты и что случилось на асьенде? — начал расспрос торговец.
— Меня зовут Игнасио Камачо Родригес, я — пеон сеньора Эухенио, а теперь уж сеньора Алехандро. Я служу кухарем. Я как раз готовил ужин, когда услышал шум и крики. Я послал Самуэля, мальчишку, что помогал мне на кухне, узнать, что случилось, но тот долго не возвращался, тогда я вышел сам и наткнулся на бежавшего по коридору сеньора Алехандро. Он чуть не сбил меня с ног! Он был страшно испуган и сказал, что в дом пробрались индейцы и всех убивают! Тогда я схватил его и потащил в кухню, а оттуда в подвал, где хранились корзины с овощами, — переминаясь с ноги на ногу и поглядывая то в пол, то на мальчика, рассказывал слуга. — Я посадил в одну из них сеньора Алехандро и попросил его сидеть тихо, как мышь, и засыпал его всего картофелем, а сам залез в другую, с чесноком, и засыпался сверху капустой. Я не знаю, как долго мы так сидели. Наверное, очень долго, потому как у меня сильно затекли ноги и ломило спину. Но я почуял запах гари. Тогда я вылез, вытащил сеньора Алехандро и стал осторожно пробираться наружу. Вокруг было темно и тихо, огня видно не было, только чувствовал дым. Когда мы вышли из дома, то я увидел, что всё вокруг горит: и бараки, и конюшня, и амбар, и господский дом. А во дворе были мёртвые тела, из которых торчали стрелы. Потом пошёл дождь, и мы вернулись в дом. А когда рассвело, я решил пройтись по дому и посмотреть, не остался ли кто в живых, но сеньор Алехандро не хотел оставаться один, а я не хотел, чтобы он видел мертвецов, поэтому я не прошёл далеко по дому. Везде было тихо, и я понял, что кроме нас в нём живых никого нет. Потом мы вышли во двор. Там было много тел, но среди них не было ни одного женского. Всюду были лишь мужчины. Я узнал бедного сеньора Эухенио, — голос мужчины, который до этого был ровным, дрогнул. Он вытер лицо свободной рукой, вновь взглянул на прижавшегося к нему и продолжавшего держать его за руку мальчика и продолжил: — Видимо, индейцы увели всех лошадей и мулов, но они не забрали всех ослов, и мне удалось поймать одного из них. Я вернулся в дом, набрал немного еды, взял воду, посадил сеньора Алехандро на осла, и мы пошли в Белиз.
— Сколько женщин было на асьенде? — спросил Анри, размышляя, какое количество индейцев могли совершить набег на такую большую асьенду, где было не менее двадцати мужчин, из которых как минимум треть умела обращаться с оружием. Он пару раз бывал в Буэн Рекодо и знавал сеньора Эухенио лично.
— Ну, если не считать синьору Паулу, то в доме, кроме моей жены, была ещё служанка Ана и служанка Луиса, мать Самуэля, — стал загибать пальцы свободной руки Игнасио, — ну, Мария-Хулиана, жена Пабло, Хуанита, жена Карлоса, да и некоторые охранники тоже были женаты, так что всего на асьенде было много женщин. Пусть ваша милость, если он желает, чтобы я перечислил их всех, простит меня, — и без того согбенные плечи пеона опустились ещё ниже. — Я не знаю имён всех сеньор, живших на асьенде.
— Обращайся ко мне "сеньор" и мне не нужны их имена, Игнасио, я хочу знать сколько ... — начал было Анри, но внезапная догадка остановила его. — Ты не умеешь считать?
— Нет, сеньор, — покачал головой пеон.
— А свою жену ты искал? — задал вдруг вопрос дон Себастьян.
Игнасио замялся, не зная, как обратиться к задавшему следующий вопрос, и Анри, поняв это, решил прийти ему на помощь:
— Дон Себастьян спрашивает тебя, отвечай.
— Искал, ваше превосходительство. Я звал её всё время, пока осматривал дом, но моя Мария не отзывалась. Если бы она была в доме, она бы непременно пришла ко мне, — мужчина вновь вытер навернувшиеся слёзы.
— У тебя есть дети? — как можно мягче постарался спросить Анри.
— Нет, сеньор. Бог не одарил нас с моей бедной Марией детьми.
Анри подошёл к мальчику и присел, чтобы видеть его лицо. В больших чёрных глазах ребёнка отражались пламя свечей и страх.
— Мужайтесь, сеньор Алехандро. Волей господа теперь вы — глава семьи Сегура. А я обещаю вам не жалеть ни сил, ни жизни, чтобы найти и вернуть вам вашу мать.
Впервые за всё время присутствия в кабинете маленький сеньор посмотрел на Анри и тихо сказал:
— Благодарю вас, благороднейший сеньор! — губы его задрожали, но он попытался справится с собой и продолжил: — Да поможет вам бог!
Услышав это, Игнасио перекрестился:
— Это первые слова моего сеньора с тех пор, как я столкнулся с ним в коридоре!
Анри поднялся, положил руку на голову мальчика и сказал:
— Господь сохранил вам жизнь, сеньор Алехандро, так проживите её так, чтобы он не пожалел об этом! — и отошёл, давая понять, что у него больше нет вопросов.
