В самом конце помещения сидел на соломе, забившись в угол, связанный по рукам и ногам индеец.
— Эй, ты! — окликнул его батрак, — встань, когда перед тобой стоит сеньор!
Майя повернулся и безучастно посмотрел на пришедших. Детина, решив поторопить пленника, пнул того ногой.
— Развяжи его! — приказал Анри батраку, глядя как индеец, опираясь на связанные руки, пытается встать.
Передав светильник одному из сотоварищей, детина рывком поднял индейца и принялся снимать ему путы на ногах. Анри, не дожидаясь, когда пленника освободят, спросил того, как его зовут.
— Хунтууль Таанкелем Ксипало Балаам, — ответил тот на майя и внимательно посмотрел на вопрошавшего.
— Что он сказал? — тронул друга за плечо дон Себастьян.
— Он сказал, что его зовут Молодой Ягуар, — ответил Анри, рассматривая индейца.
Тот действительно был молод — на вид не больше двадцати. Невысокий, жилистый, из одежды лишь богато украшенная перьями и вышивкой маштлатль и кожаные сандалии. Длинные чёрные, как смоль, волосы, заплетены в косу и уложены вокруг головы. Большие, казавшиеся в полумраке чёрными глаза ожили и с интересом рассматривают испанца, который несмотря на свой небогатый наряд был тут явно главным.
— Ты знаешь мой язык, сеньор? — не скрывая удивления, спросил пленник на майя.
— Знаю. А ты разве не знаешь мой? Ты не католик? — стараясь придать голосу строгость, парировал Анри по-испански.
Майя опустил голову, словно хотел видеть, как батрак, почти на две головы выше его, распутывает ему руки. Затем вновь взглянул на главного сеньора и ответил на ломаном испанском:
— Меня обучили твоему языку монахи, сеньор, когда крестили.
— И какое же имя они дали тебе? — уже несколько мягче продолжал расспрос Анри.
— Они называли меня Хулио, — голос индейца стал глухим и безрадостным.
— Твоё майяское имя говорит мне, что ты охотник. Это так?
— Да, сеньор. Я получил его за то, что умею убивать крокодилов.
Услышав это, дон Себастьян хмыкнул, а детина, закончивший освобождать индейца от пут, присвистнул. Анри вновь осмотрел худощавого юношу и недоверчиво покачал головой.
— Расскажи мне о себе и как ты оказался тут, — приказал он молодому майя.
Парень снова опустил голову, задумавшись. Его кулаки несколько раз сжались и разжались. Наконец, он вновь взглянул на сеньора и заговорил:
— Моё поселение называется Йаш. Много дней назад, когда Луна ещё была молодая и похожая на маленькое каноэ, я отправился вверх по реке искать крокодила. Но я долго не видел его. Я не мог плыть далеко. Я хотел вернуться домой быстро, потому что моя жена должна была ночью родить. Так сказала мне моя мать. И я спешил. Но я должен был принести домой мясо. Я втащил своё каноэ на берег и решил убить обезьяну. Я нашёл дерево, где они спали, наевшись плодов рамона. Но когда я уже был готов пустить в одну из них стрелу, что-то их испугало, и они забрались очень высоко на сейбу. Я был очень зол. Я хотел видеть, что напугало обезьян и пошёл туда, куда они смотрели, когда испугались. Я не увидел ничего, пока не кончился лес. Там я увидел испанцев. Их было много. С ними я видел троих индейцев, но я не узнал их. Они шли к броду через реку. Они шли тихо, как охотники. Моё сердце сказало мне, что это плохо. И это было плохо. Потом я узнал, что они шли убивать, — майя пристально посмотрел в лицо Анри, — за что вы убили много майя? — тихо спросил он, вновь сжимая кулаки.
— Почему ты решил, что те люди, которых ты видел, испанцы? — вместо ответа спросил его Анри.
— Они были одеты почти так же, как и ты, сеньор! И оружие у них висело такое же, как у него! — показал молодой охотник на шпагу дона Себастьяна.
— А ты слышал их речь? — продолжал спрашивать испанец.
— Нет, сеньор. Они шли молча и очень осторожно, чтобы их никто не услышал.
Анри покачал головой:
— Я понимаю, что сейчас ты мне не поверишь, но клянусь всеми святыми, что это были не испанцы.
— Ты прав, сеньор. Я не верю тебе! — Молодой Ягуар не повысил голос, но это не помогло скрыть обуревавший его гнев. — Кто, если не испанцы, это мог быть?
— Англичане, — спокойно ответил Анри. Они убили майя в Печтун-Ха, а затем послали одного из своих в Балам-Ха, чтобы он рассказал там о гибели жителей Йаша и Печтун-Ха от рук испанцев и посоветовал им бежать и рассказать об этих убийствах всем майя. Жители Балам-Ха поверили пришельцу и напали на асьенду. Убив там всех мужчин, они увели с собой женщин. Но Господь послал мне старого охотника из Печтун-Ха, внук которого успел сказать ему, что майя убивали не испанцы.
— Как ты можешь мне доказать свои слова, сеньор? — не спуская глаз с Анри спросил индеец.
— Да как ты смеешь, щенок, сомневаться в словах человека, который, как всем известно, никогда не лжёт! К тому же он поклялся всеми святыми, — выдвинулся вперёд, ближе к индейцу, дон Себастьян. Голос его был тих, но вид его был грозен.
Молодой Ягуар снова сжал кулаки и весь напрягся, словно хищная кошка перед прыжком.
Анри положил руку на плечо капитан-лейтенанта и сказал, глядя на майя:
— Если бы мои люди были из тех, кто напал на Йаш и Печтун-Ха, то почему же тогда они вместо того, чтобы убить, доставили тебя сюда живым? Кстати, где это произошло, Хулио?
Слыша спокойный голос главного сеньора, молодой охотник успокоился и задумался.
— Не знаю, сеньор, — ответил он обескураженно, и после недолгих раздумий, снова взглянул на Анри и продолжил: — Твои люди нашли меня в Балам-Ха. Самый большой из них спрашивал про Печтун-Ха и Йаш, как будто он не знал, что там случилось.
— Он действительно не знал этого, потому что никогда не бывал там. Я послал его проверить слова старого майя из Печтун-Ха, который рассказал мне, что его поселение сожжено, соплеменники убиты, а жители Балам-Ха опустили свои дома в спешке. Мой капрал привёз тебя сюда для того, чтобы ты рассказал мне, что случилось с твоей деревней и как ты оказался в Балам-Ха.
— Зачем тебе это нужно знать, сеньор?
— Касик майя из Балам-Ха сказал мне, что тот англичанин, который приходил к ним, просил отвести его в лагерь где-то в устье реки Сибун. Я хочу понять, почему они не пошли вверх по реке на баркасе в Балам-Ха, а выбрали для первого нападения твоё поселение, и как они добрались в Йаш. Как они смогли так быстро преодолеть джунгли? Расскажи мне всё, что знаешь! Если ты скажешь мне правду, обещаю, что я не только отпущу тебя, но и помогу тебе безопасно покинуть город.
Майя снова задумался. В этот раз он думал несколько дольше.
— Ты даёшь мне своё слово, сеньор? — спросил он спустя несколько томительных минут.
— Да. Клянусь памятью своих предков, что освобожу тебя и помогу незамеченным покинуть город, — повторил Анри своё обещание, положив правую руку на сердце.
Индеец кивнул и также ударил себя ладонью в грудь в области сердца.
— Когда я увидел тех солдат, я не стал искать каноэ, а побежал через лес домой, — продолжил он свой рассказ. — Я бежал так быстро, как мог. Дома я узнал, что моя жена ещё не привела на свет наше дитя. Тогда я сказал матери, что сюда идут испанцы убивать нас, и чтобы она рассказала про это касику, и чтобы все уходили в джунгли очень далеко. Потом я взял на руки свою жену и побежал. Я остановился только тогда, когда увидел место, где живут души наших предков — Куучил-Ле-Чибалобе. Там родился мой сын. Нам пришлось ждать три дня, пока моя жена и сын не окрепли. Мои братья нашли меня. Они остались с нами, чтобы помогать мне. Потом мы вернулись домой. Но нашего дома не было. Испанцы, — охотник запнулся и виновато посмотрел на Анри, — те солдаты сожгли нашу деревню, забрали все наши каноэ и ушли. Никто не знал, куда они ушли. Они сожгли наше поле маиса и все запасы еды, что не смогли унести. Когда я сказал, что у меня в лесу спрятано каноэ, касик приказал мне найти его и отправиться в Печтун-Ха чтобы узнать, куда ушли... те ненастоящие испанцы и взять у жителей в долг еду. Я нашёл в лесу своё каноэ и поплыл. Когда я добрался до Печтун-Ха, я увидел кости его жителей. Их деревни больше не было. Её сожгли так же, как и Йаш. Я побежал обратно к реке и решил плыть в Балам-Ха. Это была последняя деревня майя на нашей реке, которую я знал. Когда я добрался до Балам-Ха, солнце уже ушло спать. Я видел дома, но они были пусты. Я вошёл в один из них, чтобы дождаться, когда солнце снова проснётся. Я думал, что утром жители вернутся. Но они не пришли. Тогда я решил, что люди ушли далеко и надо подождать до вечера. Но вечером пришли не майя, а твои люди, сеньор. Один из них, очень большой, схватил меня и стал спрашивать про Печтун-Ха и Йаш, но я солгал ему. Я сказал, что в Йаш все мертвы так же, как и в Печтун-Ха. Я боялся, что твои люди пойдут в Йаш снова и в этот раз никто не сможет предупредить майя. Я всё сказал, сеньор. Всё, что знаю и так, как это было. Я не лгал тебе. Теперь ты отпустишь меня? — индеец с надеждой посмотрел на Анри, стараясь поймать его взгляд.
Рисунок 10 Расположение поселений майя.
https://c.radikal.ru/c05/1809/c8/3a47b29863bc.jpg
— Те индейцы, что вели англичан через джунгли, были майя? — проигнорировал вопрос индейца Анри.
— Я не знаю, сеньор. Возможно, это были ица. Вряд ли другие народы будут знать так хорошо эти джунгли, как майя и ица, — всё ещё не теряя во взгляде надежды ответил охотник.
— Стало быть, ты тоже знаешь, как они могли добраться сюда из того места, где река Сибун сливается с большой водой? — продолжил спрашивать Анри.
— Я никогда не ходил так далеко на своём каноэ, — с явной обидой в голосе ответил майя.
— Возможно, мы сможем узнать об этом у пленных приватиров, — предположил дон Себастьян.
Анри испытующе посмотрел на индейца:
— Ты уверен, что тебе больше нечего сказать мне?
Тот снова задумался.
— Я думаю, — поймав взгляд сеньора, начал Молодой Ягуар, — что к реке они пришли из Потоб. Это место, где когда-то жило много-много майя, но они ушли оттуда очень давно. Сейчас там никто не живёт, кроме обезьян и ягуаров.
— Вот как? — теперь задумался Анри. — А как они туда попали?
— Я был один раз в Потоб, когда хотел убить ягуара, чтобы отец Олких Кех — наш касик — отдал мне её в жёны. Следы ягуара завели меня на старую каменную дорогу. Наш колдун потом рассказал мне, что она ведёт в другое старое место. Ещё более старое, чем Потоб. Такое старое, что уже никто не помнит его имя. Но колдун знает, что это место было возле священной пещеры. Она укрыта на берегу малой воды, которую боги отделили скалами от большой воды, оставив лишь канал, широкий, как две реки Сибун.
Услышав это, Анри погрузился в размышления: "Похоже, лагерь в устье Сибун не единственный. Видимо, эта малая вода — какая-то неизвестная мне лагуна, а этот канал — широкая безымянная река, что я видел, крейсируя у берегов Гондурасского залива. А с другой стороны, может, у англичан действительно нет второго лагеря, а они просто доплыли туда на корабле?" — но голос дона Себастьяна остановил бег мыслей:
— Убил? — спросил он у майя.
— Кого? — не сразу сообразил охотник.
— Ягуара.
— Убил! — гордо ответил Хулио и повернулся к капитан-лейтенанту спиной, показывая четыре длинных шрама на спине, — он прыгнул на меня с дерева. Но я убил его!
Невольно Анри почувствовал уважение к этому молодому индейцу и, дождавшись, когда тот снова развернётся, заговорил:
— Я верю тебе, Хулио. Ты свободен. Но, если ты хочешь добраться до своего поселения живым, тебе не стоит торопиться. После нападения майя на испанскую асьенду первый же городской солдат снова арестует тебя. Подожди здесь пару дней. Вскоре отправится обоз на каменоломню. С ним ты сможешь незаметно выйти из города. Более того, если к тому времени я вернусь в Белиз, у тебя будет спутник — старый охотник из Печтун-Ха. У него больше нет ни дома, ни семьи. Возможно, услышав, что люди из Йаш живы, он захочет присоединиться к вам.
Индеец немного загрустил, но кивнул:
— Я подожду твой обоз, сеньор.
— Это верное решение, Хулио. Но у меня есть к тебе одна просьба, — при этих словах сеньора индеец вновь напрягся. — Ты должен рассказать своим соплеменникам то, что я поведал тебе. Они тоже должны знать, что это не испанцы напали на Йаш и Печтун-Ха, а английские приватиры. Возможно, эти негодяи построили себе лагерь неподалёку от того мёртвого города Потоб. Если так, то они могут прийти снова. Но, если ты не побоишься и дойдёшь до той малой воды, а потом, если найдёшь лагерь приватиров, сообщишь мне, где он находится, я избавлю вас от них. Ну что, ты исполнишь мою просьбу?
Индеец показал Анри большие пальцы рук:
— Это две просьбы, сеньор. Но я обещаю тебе выполнить их. Я приду к твоим людям на каменоломне. Я расскажу им для тебя всё, что найду по пути к малой воде и на старой каменной дороге. Но ты должен предупредить их, чтобы они не схватили меня.
Анри улыбнулся:
— Просьба была лишь одна. Второе было предложение — ты укажешь мне место, где прячутся приватиры, а я позабочусь о том, чтобы они больше не жгли майяских деревень. Ну что же, будем считать, что мы договорились.
— Сеньор Хакоб, — повернулся он к управляющему, — накормите индейца и поставьте на довольствие. Выдайте ему штаны и рубаху, а чтобы не мозолил очи, найдите ему посильную работу. Когда в городе через пару дней всё успокоиться, отправьте его с обозом на каменоломню, да позаботьтесь, чтобы его не было видно в телеге и не забудьте предупредить сеньора Рауля насчёт Хулио, — договорив, Анри махнул дону Себастьяну и, не слушая ворчания управляющего, быстрым шагом направился к выходу.
13.
У ворот, словно маяк, ждал Серхио, держа в одной руке факел, в другой фонарь. Анри взял у него факел и повёл дона Себастьяна на Пласа де Монтехо.
Почти полная Луна изредка поглядывала вниз сквозь щели в замраченном небе, растворяя темноту в блёклом призрачном свете. Но упорные тучи вновь затягивали разрывы и возвращали ночи её власть.
За весь путь никто не проронил ни слова, и лишь на площади, когда Анри остановился, задумавшись, Себастьян шутливо спросил:
— Уж не заблудились ли вы, адмирал? — и уже серьёзно добавил: — Что за сомненья терзают вас, друг мой?
— Не могу решить — идти в темницу и требовать выпустить Хуана, как неправом задержанного моего слугу, или же сначала заручится приказом губернатора. Вы способны мне помочь решить эту дилемму, капитан?
— Я считаю оба решения заведомо неверными, — не раздумывая, ответил дон Себастьян.
— Почему? -удивился Анри.
— Если солдаты проигнорировали требования доктора, они, скорее всего, не послушают и вас, отсылая к начальнику тюрьмы. Увы, авторитет, который вы имеете у наших людей, не распространяется на городской гарнизон. Да и идальго Оливарес, ежели вы решитесь отправится к нему домой, вряд ли пожелает выслушать вас в столь позднее время, даже если ему известно о ваших заслугах в спасении города. Беспокоить же в эту пору губернатора или алькальда не самое лучшее решение. Алькальд, как мне кажется, не благоволит вам, а доброе расположение графа Альменара можно потерять, злоупотребляя им.
