— Признаюсь, думал я об этом, когда лейтенант Монтойя уведомил меня об аресте, — сказал Анри, постукивая пальцами по зажатом в руке кубку. — Потому и подчинился, что не смог себя под пиратским флагом представить. Кстати, — он сделал глоток и продолжил: — Когда я завёл на эту тему разговор с сеньором Альваресом, он мне на алькальда указал. Тот, дескать, просил у него энкомьенду для племянника, а губернатор её велел на конкурс выставить. Я по его же наущению за неё залог внёс и с казначеем повышать его в прениях договорился.
— Ну, энкомьенда, это, конечно, предлог немаловажный, — задумался Фернандо. — Благополучие родственника могло бы побудить алькальда на устранение конкурентов. А кроме тебя вряд ли ещё кто мог бы быть препятствием. Так что, скорее всего, если это сеньор Рикардо устроил, то подержали бы тебя по его приказу пару дней в тюрьме без лишнего шума. А после заседания кабильдо, на котором энкомьенду закрепили бы за его племянничком, дознание показало бы твою невиновность и на этом дело и кончилось бы. Сеньор Рикардо хоть и лихоимец, но не стал бы защитой города рисковать, лишая его твоих армад, пока крепость не достроена. Вопрос лишь в том, откуда мог узнать идальго Лопес о том, что в экспедиции было? — взглянул на друга коммодор.
— Вот в том-то и загвоздка, дружище, — допив вино, поставил Анри кубок на поднос в руках Рамона, как точку в конце письма. — И мы вновь вернулись к солдатам.
— Ладно, адмирал, не трать время на дурное. Тебе о спасении сеньор думать надобно. Оставь это дело нам. Я так понимаю, что ты своего капитана пехотинцев в этот поход не берёшь?
Анри кивнул.
— Ну вот и славно! Он человек толковый, да и смотрит он на тебя так, словно ты сам герцог Альба! — поставив кубок на поднос, договорил Фернандо и внимательно посмотрел на собеседника.
— А ты что, приревновал? — попытался пошутить Анри, но, заметив серьёзность Фернандо, добавил: — Друг он мне, как и ты.
— Видать, и впрямь род Альба в большой немилости у короля, раз сыну герцога пришлось службы и дружбы у торговца искать, — покачал головой коммодор.
— Он-то младший сын опального герцога, но ты-то ведь наследником графского титула был, когда мне свою дружбу предложил, — парировал Анри.
— Ты мне жизнь спас, — рубанул рукой воздух идальго.
— Вот и он так же говорит, — тихо сказал Анри, вспомнив приносящего присягу верности коленопреклонённого дона Себастьяна. — Помнишь последний бой за Ямайку?
Фернандо задумался, склонив голову, а затем неопределённо пожал плечами:
— Ладно, дружище, не будем углубляться в прошлое. Раз так сложилось — значит, воля божья на то была. Не нам, людям, судить о замыслах его. Зато теперь, если опять тебя кто обидит, я буду знать, на кого рассчитывать. Может, ещё кто есть, с кем ты обетами обменялся, да мне рассказать забыл? — подавшись вперёд великан хлопнул друга по колену.
— Чур тебя, Фернандо! — перекрестился Анри, — Пусть Господь милосердный избавит меня от подобного! Что же обетов касаемо, так Всевышний уже явил мне невиданную щедрость свою, даровав дружбу таких благородных идальго, как ты и Себастьян. И я не перестаю благодарить его за это, — и Анри снова перекрестился и добавил: — Ладно, идти мне надобно. Да и ты не откладывай посещение доков. Там есть кое-что для тебя.
— Надеюсь, этот сюрприз приятнее того, что сегодня утром там тебя ждал? — хохотнул Фернандо, хлопнув друга по плечу.
— Из двух фрегатов, что я взял на Сахарном острове, один теперь твой. Я выбрал для Птичьей армады сорокапушечный "American". Дай ему новое имя и найди достойного капитана, коммодор, — проигнорировав шутку друга ответил Анри.
— А что со вторым? — поинтересовался враз посерьёзневший Фернандо.
— Подарю дону Педро.
— Значит, ты решил принять настоятельную рекомендацию генерал-капитана Ямайки? — оживился великан.
— Пока нет, но допускаю такую возможность и привыкаю к этой мысли, — ответил Анри без особого энтузиазма.
— Это правильно — привыкай. Кто знает — может, Победоносная армада вскоре сменит рейд Белиза на форт Кагуэй, — многозначительно посмотрел на друга коммодор.
— Вот этого я бы не хотел, — тихо сказал Анри, поднимаясь.
Поднялся и хозяин дома. Приказав слуге подать гостю шляпу, он положил другу руку на плечо и сказал, заглядывая в глаза:
— Ну, не будем загадывать, на всё воля божья — ежели ему так будет угодно — не отвертишься. И поверь мне — лучше уж быть у дона Педро в услужении, чем ходить под зелёным флагом! Однако ты мне ещё не сказал, что с призами решил. Почему мне только один фрегат и перепал, да и то не из вчерашних.
Удовлетворив любопытство коммодора, Анри взял из рук вернувшегося слуги свою шляпу.
— Да куда ж ты так торопишься, адмирал? — с нескрываемой досадой спросил Фернандо. — Мог бы и отобедать с нами.
— Увы, мне надобно идти — я приглашён на торжественный обед к губернатору.
— А я-то себе голову ломаю, с чего бы это ты так выфрантился! — громогласно рассмеялся коммодор. И добавил, посерьёзнев:
— Жалует тебя граф, Анри. Поверь мне, это приглашение — многое значит! Знаешь, кто ещё будет?
Анри покачал головой:
— Знаю лишь про дона Себастьяна. Нас вместе приглашали. Кто ещё будет — понятия не имею.
Услышав имя капитан-лейтенанта Фернандо хмыкнул и отвернулся.
— Ты что, обиду затаил? — взяв друга за локоть, спросил Анри. "Ну вот и новый сюрприз! И долго ждать не пришлось!" — вползли в сердце досада вместе с грустью. "Ещё не хватало, чтобы эти два ревнивца перчатками кидаться начали!" — вспомнив, как болезненно реагировал Себастьян на упоминание способностей коммодора. — Будь со мной ты вчера у губернатора — тебя бы позвали, — попытался сгладить ситуацию.
— Да брось, не позвали бы — из-за Селии. Но я тут вот о чём подумал — у графа дочь старшая на выданье. Я-то женатый, а вот вы двое — чем не женихи? Один знатный, другой богатый. Ты видел эту сеньориту? Очень даже ничего себе. Вот только приданое, говорят, скромное, но ведь тесть-губернатор тоже капиталом может стать, — хитро прищурясь, выдал великан.
— Ты неисправим! — отмахнулся Анри, стараясь казаться невозмутимым, однако почувствовав, что краснеет. — Ты-то где видел контессу?
— Встречал на мессе не раз и имел возможность рассмотреть. Хорошенькая, — заметив смущение молодого мужчины, подмигнул ему идальго. — Думаю, губернатор против не будет — и тебя с твоими армадами и деньгами к городу накрепко привяжет, и себе обязанным сделает. Но и ты ведь в накладе не останешься — кто тебя потом тронуть посмеет? Главное, не упусти девицу — я тут не так давно разговор о ней "У Сандро" услышал — как бы тебя какой-нибудь идальго не опередил! — хлопнул друга по плечу великан.
Анри лишь покачал головой и, ничего не ответив, насадил шляпу. Заметив в полях пулевое отверстие, коммодор потрогал его указательным пальцем:
— А это что?
— Вчерашний привет с английского фрегата прилетевший, — ответил Анри, испытывая облегчение от перемены темы.
Фернандо присвистнул и перекрестился:
— Говорил же я тебе нынче утром, что это отродье даже стрелять как следует не умеет!
Анри засмеялся:
— Слава Пречистой Деве и сыну её, иначе делил бы ты сейчас мои деньги со старым марраном!
Фернандо положил другу руку на плечо и глядя в глаза сказал серьёзно и важно:
— Жениться тебе надо, Анри. А то ведь и наследника у тебя нет. Детям своим всё оставлять надо — и имя, и состояние, а не друзьям и слугам!
Слова друга больно резанули по сердцу. "Знал бы ты, как я хочу семью, Фернандо!" — с горечью мысленно ответил Анри другу. "Да вот не сложилось до сих пор — сколько славных сеньорит рядом, а я выбрал мечту неосуществимую!".
Увидев, как глубоко задели его слова, идальго хлопнул Анри по плечу и, выложив по-своему реакцию друга, ободряюще добавил:
— Если боишься, что сеньорита контесса противится будет — то зря! Люб ты ей!
Анри вздрогнул:
— А ты откуда знаешь?
— Да те двое, что о ней в трактире судачили, как раз это и обсуждали. Один из них контессу с дуэньей из собора после мессы во дворец провожал и слыхал, как дуэнья остерегала контессу от проявления чувств к торговцу. А кто тут у нас ещё из торговцев молод, хорош собой и неженат? — развёл руками Фернандо.
Дом идальго Анри покидал в глубокой задумчивости. Однако, заметив на углу дворца укрывшегося в тени здания дона Себастьяна, переключился на предстоящий обед. "Ничего, судилище пережил, переживу и это!" — подбодрил он себя и направился к капитан-лейтенанту.
04.
Капитан-лейтенант стоял, опершись о стену, и обозревал площадь. Хавьер и Самуэль, пристроившись рядом, подрёмывали, прикрыв лица полями шляп. Заметив Анри, дон Себастьян растолкал одного из солдат и тот, сняв шляпу, несколько раз махнул ею, привлекая внимание сеньора альмиранте.
— Ну что, капитан, удовлетворил сеньор Хакоб наши ожидания? — поинтересовался Анри, приблизившись.
— Лишь частично, адмирал, — ответил дон Себастьян и поведал другу о том, что бутылка английского стекла была лишь одна, потому он захватил и резную шкатулку красного дерева с сигарами, однако, посчитав этот гостинец недостаточно дамским, решил всё же достучаться к конфитеро.
— Оказалось, что младший сын сеньора Гильермо был секретарём айютанте крепости и героически защищал её вместе с солдатами. В бою был тяжело ранен и поутру отдал богу душу, — при этих словах капитан-лейтенанта Анри, попросив у Господа милости для души погибшего, перекрестился и дон Себастьян продолжил:
— Узнав такое, я откланялся, дабы покинуть лавку, но сеньор Гильермо хотел знать, что заставило меня проявить такую настойчивость. Услышав причины, он наполнил две миски разной сладкой всячиной и передал их мне, отказавшись принять плату. "Если бы не сеньор Анри Верн, которого Небеса вовремя вернули в город, моего Луиса сейчас некому было бы оплакивать", — сказал он. Так что мне осталось лишь принять его дар с благодарностью. Кстати, на складской двор доставили немало тел солдат Победоносной армады, у которых нет в городе семей и их некому оплакивать. Все ваши плотники заняты изготовлением гробов. Пехотинцы, присланные идальго Редондо для охраны пленных, принудили доставленных англичан, умеющих справляться с топором, присоединиться к работе.
Лицо Анри, и без того сосредоточенное, стало ещё серьёзней.
— Полагаю своим долгом по завершению обеда посетить склад и проститься с ними, тем более что меня не будет в городе во время погребения.
— Это достойное решение, адмирал. Я сочту за честь сопроводить вас, — склонив голову сказал дон Себастьян. — Надеюсь, однако, что сеньор управляющий не будет при этом докучать нам своими жалобами на количество пленных и недостаток провизии для их содержания, — добавил он несколько тише, чем обычно.
Анри, представив себе аристократа, вынужденного во время поиска подходящих гостинцев выслушивать непрерывно сетующего сеньора Хакоба, невольно улыбнулся:
— Думается мне, что старый марран должен поблагодарить Господа за то, что он наделил вас недюжинным самообладанием, не позволившим вам убить его.
— Господь был щедр, наделяя меня талантами, — скромно опустив глаза, ответил дон Себастьян.
"Интересно, он сейчас серьёзен или я просто не уловил шутливого тона?" — промелькнуло в голове Анри, но, взглянув на часы башни кабильдо, указывающих за пять минут два, лишь предложил распределить между ними гостинцы.
Ровно в два часа, передав свою перевязь с оружием Хосе и приказав сделать тоже самое Хавьеру и Самуэлю, чтобы те могли исполнить роли слуг, Анри направился во дворец. Следом за ним с гордым видом шествовал Хавьер, торжественно неся подарки для губернатора и его жены. Дон Себастьян, выждав, когда торговец скроется в проёме распахнутых дверей, дал знак Самуэлю и направился туда же, зафиксировав при этом появление на площади алькальда и коменданта форта с жёнами под руку и в сопровождении слуг.
Во внутреннем дворике гостей ждали дворецкий и выстроившиеся шеренгой слуги. Один из них подскочил к Хавьеру и забрал у того дары. Отправив солдата на кухню, дворецкий повёл Анри в большую залу для приёмов, а позади пристроился слуга с гостинцами.
В самом её конце, под картиной с изображением величественного замка рода Альменара, стоял сам граф. По правую руку от него стояла графиня, а ещё правее — контессы Исабель, Луиса и Лаура.
После представления дворецким, торговец, приблизившись к губернатору, согласно правилам, опустил голову и отвесил церемониальный низкий поклон.
— Рад вновь лицезреть вас, сеньор Анри! — радушно поприветствовал его губернатор, раскинув руки, словно желал обнять гостя.
Не поднимая головы Анри взял у слуги шкатулку с сигарами и протянул её графу Альменара:
— Прошу ваше превосходительство принять от меня этот скромный дар!
— Ооо, сеньор Анри, вы знаете, как меня потешить! — в голосе губернатора послышалось искреннее удовольствие. Приняв от гостя гостинец, он передал его стоящему рядом слуге и обратился к жене:
— Графиня, именно сеньору Анри наш город обязан своим спасением! — и, когда гость сделал шаг в сторону, чтобы предстать перед сеньорой Каталиной, переключился на входящего дона Себастьяна.
Всё так же глядя на носки своих туфель, Анри отвесил графине изящный поклон, за что был милостиво удостоен сухого: "Приветствую вас в нашем доме, сеньор". Однако руки для поцелуя ему не подали и торговцу пришлось целовать край подола шёлкового платья, став перед сеньорой на колени.
Когда Анри поднялся, та проявила ещё одну милость, заговорив с ним:
— Говорят, вы применили некую хитрость, которая так испугала глупых пиратов, что повергла их в бегство, — произнесла графиня с едва заметными нотками любопытства.
"Говорят, в Риме кур доят" — вдруг прилетела из ниоткуда дерзкая мысль, ненадолго повергшая Анри в недоумение, однако он почтительно глядел в пол, потому сеньора Каталина ничего не заметила. Не имея времени анализировать, где он мог получить такие познания о Риме, Анри лишь отогнал эту мысль в краешек сознания, и после короткого замешательства ответил, стараясь придать голосу почтительность:
— Господь надоумил нас обмазать лица глиной и направил врагам в тыл. Неожиданность и стремительность нашей атаки испугала их, ваша светлость. И лишь потом, увидев наши лица, они решили, что это слуги Преисподней пришли по их грешные души.
— Святая Дева! Кто бы мог подумать, что город спасёт грязь, нанесённая на лица солдат! — зашуршала шёлком графиня и Анри догадался, что она крестится.
Ничего на это не ответив, он обернулся к стоящему за спиной слуге и взял из его рук сладости.
— Ваша светлость позволят преподнести им небольшой гостинец?
— — Вы весьма любезны, сеньор Анри, — снисходительно произнесла графиня и дала знак стоящему за ней слуге принять из рук гостя вазочку.
Поклонившись контессам, торговец получил в ответ реверанс от сеньориты Исабель и руку для поцелуя.
