— У вас хороший слух, сеньор Сандро? — благосклонно спросил аристократ, постукивая по столу зажатой между пальцами монетой.
— Да, сеньор, — заискивающе улыбаясь, но явно не понимая, чего от него хотят, ответил трактирщик.
— Значит, вы — конечно же, невольно! — слышите разговоры своих посетителей, сеньор Сандро? — вкрадчиво продолжал гранд.
— Ну что вы, ваша милость! — попытался изобразить обиженность толстяк, но, увидев, как после этих слов дворянин спрятал песо в кулак, тут же добавил: — Разве что иногда, когда гости беседуют слишком громко. А вашу милость интересуют разговоры конкретных сеньоров? Если да, я, возможно, сумею что-нибудь вспомнить. Если, конечно, ваша милость поможет мне освежить память.
Себастьян улыбнулся и снова показал песо.
— Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы вы вспомнили, как часто в разговорах в последние дни мелькало имя сеньора Анри Верна?
— О сеньоре Анри в последние дни не говорят только немые, — развёл руками сеньор Сандро.
— Меня не интересуют те, кто заслужено восхвалял его доблесть, — поигрывая монетой, проговорил постоялец. — Мне интересны те, кто её оспаривал.
Трактирщик задумался, почёсывая коротенькую жиденькую седую бородёнку пухлой пятернёй.
— Возможно, я совершенно случайно нечто подобное уловил в беседе трёх сеньоров. Это было за пару дней до нападения на город. Кажется, в пятницу. Видимо, благородным сеньорам очень хотелось выпить, хоть они уже были навеселе. Час был поздний, городские таверны закрылись, вот они и забрели в мой трактир.
— И чем же они привлекли ваше внимание? — говоря всё так же вкрадчиво, аристократ перестал поигрывать песо, а положил монету на стол, ближе к сеньору Сандро.
— Они не очень лестно отзывались о сеньоре торговце. Я не могу заручиться, что они имели в виду именно сеньора Анри, но о ком они ещё могли говорить? — устремив взгляд на монету и вытирая руки о заляпанный жиром фартук, выдал трактирщик.
— И что же они говорили о том торговце?
— Они называли его дерзким и зарвавшимся, что он слишком высоко метит, — угодливо склонившись, удовлетворял любопытство богача сеньор Сандро. — А ещё один из них говорил, ваша милость, — понизил голос трактирщик, — что этот торговец соблазнил губернаторскую дочь!
— Вы знаете этих сеньоров? — наблюдая за неугомонными руками толстяка, готовыми в любой момент сгрести со стола монету, поинтересовался дон Себастьян.
— Нет, ваша милость! Двоих я видел впервые, а вот третий иногда захаживает.
— О чём ещё они говорили? — вынимая второе песо, спросил постоялец.
— Они так же обсуждали некую сеньориту Исабель, но я не был при этом, ваша милость. О том, что эти сеньоры зло говорили о благородной сеньорите, слышала моя дочь. Она как раз подавала им пиво.
Дон Себастьян ненадолго задумался, затем положил второе песо рядом с первым:
— Пусть твоя дочь принесёт мне в комнату вина, а ты закажи для меня новый тюфяк и проследи, чтобы его набили хорошим сеном! Вечером занесёшь чистое бельё и сообщишь мне имена этих сеньоров, если хочешь, чтобы к этим монетам добавилась ещё одна.
— Щедрость вашей милости сравнима с его благородством, но как мне узнать имена сеньоров, которых я видел лишь раз в жизни? — забрав монеты, всплеснул руками сеньор Сандро.
— Это твоя забота, — бросил аристократ, поднимаясь. — Но вечером я должен знать их имена, даже если тебе для этого придётся бегать по городу в их поисках.
Увидев поднявшегося сеньора, заторопился и Лоренсо, поглощавший кукурузные лепёшки и вино у соседнего столика. Заметив это, Себастьян остановил его жестом и направился к лестнице.
Вернувшись в комнату, мужчина подошёл к окну и приподнял занавес. Дождь кончился. Солнце уверенно раздвигало тучи, озаряя черепицу крыш и покрывая ещё мокрые улицы душным густым маревом.
Ожидать дочь Сандро долго не пришлось. Осторожно постучав, она вошла, держа кувшин с вином, скромно опустив черноволосую голову.
— Ваша милость просил вина, — звонкий голос девушки не выказывал смущения.
— Поставь на стол и подойди, — приказал гранд, опершись о стену и сложив на груди руки.
Девушка послушно отставила кувшин и приблизилась, не поднимая головы.
— Твой отец говорил мне, что ты слышала, как три сеньора обсуждали сеньориту Исабель. Повтори мне, что они говорили, — строго потребовал дон Себастьян.
— Я слышала не так уж много, ваша милость. Лишь то, как один из сеньоров сказал: "Не знаю, как он этого добился, но сеньорита Исабель совсем потеряла голову и опустилась до того, что открыто проявила приязнь этому торговцу!" — подражая неизвестному мужчине, продекламировала Луиса.
— Ты знаешь, как звали того сеньора, который это сказал? — оживился аристократ.
— Нет, ваша милость. Но один из сеньоров спросил его: "Откуда вам это известно, сеньор Алонсо?" — вновь изменив голос, передала слова другого незнакомца девушка.
— Алонсо, говоришь? — задумчиво повторил дон Себастьян, перебирая в уме имена всех известных ему местных идальго, в полной уверенности, что он не так давно слышал это имя.
— Да, ваша милость, Алонсо, — с готовностью подтвердила Лусия.
— А что он ответил, ты слышала? — аристократ ухватился за слова девушки, словно утопающий за спасательный линь.
— Да, ваша милость. "Я сам слышал, как сеньорита Исабель обсуждала это со своей дуэньей, сеньор Маркос, когда сопровождал их с литургии", — с усердием передавая интонации таинственного сеньора Алонсо, молвила дочь трактирщика.
— Что за этим последовало?
— Прошу вашу милость простить меня, но мне больше нечего сказать — сеньоры заметили, что я подслушиваю и сильно на меня осерчали. Если бы за меня не вступился сеньор Фернандо, они бы меня точно поколотили! — виновато втянув голову в плечи, ответила Лусия.
Услышав имя "Фернандо", Себастьян напрягся:
— О каком сеньоре Фернандо идёт речь?
— Ну как же?! О его милости идальго Фернандесе, — сразу повеселев, с готовностью ответила девушка.
"Похоже, от визита к коммодору мне всё же не отвертеться", — пронеслось в голове у дона Себастьяна. Он вытащил из кошелька несколько мараведи и протянул девушке:
— Это тебе за лицедейство. А теперь иди вниз и найди там моего слугу Лоренсо. Скажи ему, что я его жду.
— Да, ваша милость. Премного благодарна, ваша милость, — Лусия зажала монетки в ладошке и, низко кланяясь, попятилась к двери.
Когда в комнату вбежал запыхавшийся Лоренсо, дон Себастьян потребовал подать ему перевязь и, приказав следовать за ним, отправился на Пласа де Монтехо.
11.
Погрузка на баркасы заняла больше часа. За это время дождь прекратился и воцарившееся солнце придало синевы свинцово-серым водам устья реки.
Хеер Густаф, перебравшийся на первый баркас, занял место на носу. Там же поместили и его сундук с набором навигационных приборов. В помощь голландцу выделили двух матросов, одного из которых обязали следить за песочными часами, вовремя переворачивать их и вслух отсчитывать время. Он же каждые два часа должен был кричать смену на вёслах. Доктора Эрнандеса и майя усадили в центре. Анри разместился на корме, рядом с рулевым. Там же нашлось место и для капрала Ромеро. Окинув взглядом оба баркаса и убедившись, что все устроены и загружено всё необходимое, Эль Альмиранте, сняв шляпу, перекрестился и со словами "Ну, с богом!" — дал сигнал к отправлению.
— Отваливай! — подал команду рулевой, перекладывая руль, и баковый с загребным с помощью отпорных крюков дали шлюпке ход...
Река была широка и поросшие густым лесом берега не защищали путников от нещадно палящего солнца, зато скверный запах мангров/201/ долетал до середины. На мерное: "И раз! И два — а — а!" — рулевого, задававшего ритм гребцам, с удивлением оборачивались прогуливавшиеся по берегу тёмно-синие цапли и откликались небольшие чёрные обезьяны, что-то выискивавшие на повисших над водой ветках.
https://a.radikal.ru/a08/1810/eb/da118440bf50.jpg https://a.radikal.ru/a07/1810/7b/9c54f15dbfbc.jpg
Царившее вокруг спокойствие навевало чувство безопасности и умиротворения и Анри, следуя своему обету, вынул из-за пояса чётки и погрузился в чтение новены Розания. За местом, где брал своё начало Ревущий поток, вода постепенно помутнела и приобрела серый оттенок, а мангровый лес уступил место тропическим джунглям. Более двух тысяч пасо река плавно извивалась, катя мутные, пахнущие тиной воды. Внезапно мутность исчезла — гребцы вновь разбивали вёслами прозрачную зеленоватую гладь — словно баркас пересёк незримую границу.
В перерывах между молитвами Анри не забывал разглядывать окрестности и посматривать на Густава, колдующего то с астролябией/202/, то с квадрантом Дэвиса/203/, успевавшего при этом следить за компасом, отдавать приказы подручному матросу забрасывать лаг/204/ и заносить все полученные измерения тонкой свинцовой палочкой в небольшую книжицу в кожаном переплёте.
Неспешно продвигаясь всё дальше на запад, баркасы, преодолевая течение извивающейся змеёй реки, то резко поднимались к северу, то отвесно спускались на юг. Временами русло плавно вилось бирюзово-синей лентой, но, вдруг сильно расширившись местами и до девяносто пяти пасо, вновь резко суживалось и делало крутой рывок к югу, чтобы, вернувшись к своей привычной ширине, спустя пару сотен пасо опять повернуть к северу.
После пяти тысяч триста двенадцати пасо река вдруг легла перед путешественниками длинной тёмно-синей стрелой.
— Удвоить темп! — крикнул Висент Матеу и послушные его ускорившемуся "И два — а!" — взмахи вёсел стали чаше, так что очередную тысячу пасо баркас прошёл менее чем за пол часа. Когда русло реки снова зазмеилось, задаваемый рулевым ритм замедлился, а расстояние между баркасами, растянувшееся на ровном участке до тридцати пасо вновь уменьшилось. После очередного изгиба река взяла круто на север, а её воды, враз став мутными, пожелтели.
https://d.radikal.ru/d27/1810/f7/7b5bd37446e6.jpg
Анри как раз закончил второй круг новены, когда матрос, следивший за временем, прокричал конец второго часа, и рулевой объявил смену на вёслах. Шлюпка остановилась, люди стали меняться местами на банках. Воспользовавшись заминкой, Эль Альмиранте лицезрел окрестности и, поглядывая на вившиеся над баркасом облако комаров, мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Ещё перед посадкой он, повинуясь какому-то внутреннему чувству, выловил в походном мешке подаренную Хуаном баночку с чудодейственным снадобьем и тщательно обмазался им. Для всех остальных старый охотник при первой же возможности смешал береговую илистую грязь с запасённым на "Решительном" хлопковым маслом. Солдаты и матросы восприняли приказ альмиранте обмазаться этой странной смесью без особого энтузиазма. Однако то ли пример доктора Антонио, то ли огромные кулаки капрала Ромеро оказались настолько убедительными, что вскоре все старательно покрылись тонким слоем мягкой и попахивавшей гнилью кашицей.
Глянув на остановившийся в двадцати пасо второй баркас, ведомый Педро Айялой, капралом с "Упорного", Анри обратил внимание на едва заметную волну, почти рябь. Опытный глаз моряка сразу выделил её, потому что она шла поперёк течения, медленно приближаясь к первому баркасу...
* * *
Спускаясь в зал, Себастьян заметил за одним из больших столов солдат в тёмно-синих колетах. До него донеслись громкий гогот и нестройное пение. Аристократ прислушался, всматриваясь.
"... А змеюка суруруку тяп солдатика за руку,
И солдатик тот сомлел да надолго заболел.
Вот такая эта сука, та змеюка сурурука!/205/" — разлеталось по трактиру.
Немногочисленные посетители, слушавшие песню, одобрительными выкриками подбадривали поющих.
"Вот так же громко, наверное, солдаты в воскресную ночь обсуждали и другие подробности экспедиции и боя", — задумался капитан-лейтенант.
Разглядев среди пехотинцев пару знакомых лиц, дон Себастьян приблизился к ним. Солдаты прекратили петь и поднялись. Аристократ махнул рукой, разрешая им снова сесть и, придав лицу выражение добродушия, а голосу безмятежность, поинтересовался:
— Это кого же Господь одарил талантом стихоплётства?
Не сговариваясь, пехотинцы дружно посмотрели на смутившегося под внимательным взглядом капитан-лейтенанта Педро Гомеса — абордажника с "Победоносца". Польщённый вниманием офицера, Педрито — так уменьшительно-ласково звали его товарищи за невысокий рост — поднялся и, ударив себя кулаком в широкую грудь, горделиво гаркнул:
— Меня, ваша милость!
Дон Себастьян с едва заметной улыбкой бросил на стол несколько мараведи и, поискав глазами трактирщика, крикнул:
— Сеньор Сандро, пива поэту! — и под одобрительные возгласы солдат, махнув слуге, вышел на улицу.
Дождь, падавший с неба стеной, к девяти утра прекратился, обдав аристократа последними каплями. Умытое солнце, пробившись сквозь быстро таявшие тучи, сразу же принялось сушить землю и окутывать облаком пара промокших людей и животных.
Добравшись до главной площади, дон Себастьян отправил слугу к идальго Фернандесу просить позволения нанести ему деловой визит, а сам направился в здание кабильдо.
Поинтересовавшись у привратника где находится архивариус, аристократ приблизился к указанной двери и, не долго думая, решительно распахнул её и вошёл.
Немолодой эмплеадо/206/, повернувшись на звук, недоумённо посмотрел на незваного посетителя. Его густые седые брови негодующе сошлись на переносице, тем не менее он поднялся и, пробежавшись взглядом по богато одетому визитёру, сухо спросил:
— Кто вы и что вам угодно, сеньор?
Себастьян, прикрыв за собой дверь, подошёл ближе и, нарочито осмотрев пожилого мужчину, представился. Эмплеадо отвесил ему поклон и заговорил, не поднимая головы:
— Я — архивариус Камило Санчес Муньос. Чем я могу послужить вашему превосходительству?
— Полагаю, вы были на вчерашнем кабильдо абьерто и знаете о суде над уважаемым сеньором Анри Верном? — голос аристократа был строг и высокомерен.
— Да, ваше превосходительство, — смиренно ответил эмплеадо.
— В таком случае я не буду тратить на пояснения ни ваше, ни своё время. Мне необходимо видеть донос на сеньора Анри.
— Я с превеликим удовольствием исполню желание вашего превосходительства, но после того, как увижу разрешение сеньора алькальда предоставить вам все бумаги, касаемые вчерашнего суда, — учтиво ответил архивариус, глядя в пол.
Дон Себастьян, звякнув одним из кошельков, неторопливо развязал его и стал поочерёдно выкладывать на бюро серебряные монеты, внимательно наблюдая за эмплеадо. Когда на поверхность легло третье песо, архивариус, следивший за руками аристократа, напрягся.
— Это заменит подпись алькальда, сеньор Камило? — вкрадчиво-мягко спросил капитан-лейтенант.
— Возможно, ваше превосходительство, но подпись сеньора Рикардо выглядит немного длиннее, — ответил архивариус и, когда рядом с лежавшими монетами появилась ещё одна, сгрёб их и засуетился, разыскивая в ящичках бюро требуемое. — Вот то, что ваше превосходительство желал видеть. Вашему превосходительству повезло — я ещё не успел подшить этот документ к протоколам вчерашнего заседания, — подавая найденное аристократу, довольно произнёс эмплеадо.
