Дон Себастьян не отвёл глаз и ответил немедля:
— Я дал клятву защищать вашу жизнь и вашу честь, Анри. Я бы бился за вас даже тогда, когда бы не был уверен в вашей правоте.
Анри вздохнул:
— Пожалуй, ваша версия наиболее правдоподобна. Стало быть, вашей задачей будет отыскать оного шпиона и выяснить, кто послал его. Далее мы с вами уже решим согласно обстоятельствам.
Капитан-лейтенант кивнул:
— Я займусь этим немедля, адмирал.
— Нет, капитан. Немедля мы с вами отправимся в торговые ряды за сладостями для графини и её двух дочерей. К тому же меня посетила ещё одна мысль по поводу нашего дела — что, если лицо, состряпавшее донос, не только не посылало шпионов, но и не было в экспедиции? Что, если ночью в трактире, славя победу, сильно перебравший пехотинец решил заработать себе ещё один кувшин вина байками о нашем походе, а тот, кто нам нужен, почуяв подвернувшуюся удачу, воспользовался услышанным, дабы избавиться от конкурента в моём лице?
— Ваша версия не менее возможна, чем моя. Однако она сильно усложняет мою задачу. Или же вы можете мне помочь перечислением своих врагов, способных на такое, да ещё и в день, когда город чествует вас как освободителя? — оживился капитан-лейтенант.
— Ну, за этим дело не станет, да и список этот, пожалуй, будет не сильно велик.
— Думаю, мы определили правильный путь расследованию, друг мой. Изначально было наивно полагать, что донос смог состряпать кто-либо из солдат, которые даже имя своё начертать неспособны, — постукивая по эфесу шпаги сказал дон Себастьян.
— Вы правы, капитан. Огорчённый мыслью, что среди солдат "Победоносца" есть предатель, я совершенно выпустил это из виду. Зато сейчас я вспомнил нечто иное. Когда контесса Исабель приняла осевший на нас пороховой дым за знамения Нечистого, помните, чьё имя в итоге прозвучало, когда граф стал выпытывать дочь о источнике её заблуждения?
— Идальго де Рокафулл! — почти одновременно произнесли оба.
— Ну что же, мне есть с чего начать расследование, адмирал. Надеюсь, к вашему возвращению мне уже будет что докладывать.
— Я в этом не сомневаюсь, Себастьян. И, если по данному вопросу нам больше нечего сказать друг другу, пришло время перейти к следующему. Пора подумать о подарках. Кстати, капитан, стоит ли мне вообще идти на торжественный обед в мою честь после обвинения в предательстве? — Анри посмотрел на всё ещё лежавшую на столе шпагу капитана "Ньюбери" и почувствовал, как горькая обида вновь вползает в его сердце.
— Если бы губернатор решил, что вам не стоит появляться в его доме на торжестве, вас бы уже давно известили, друг мой, — непривычно мягко ответил аристократ.
— В таком случае надо посетить лавку конфитеро, — сказал Анри, поднимаясь.
Глава 4.
01.
Когда Анри и дон Себастьян в сопровождении четырёх солдат разместились на банках/179/, матросы, подчиняясь командам кормчего, дружно налегли на вёсла. Берег стал стремительно приближаться, вскоре скиф мягко стукнулся о опоры мола, и, пока матросы швартовали шлюпку, сеньоры с солдатами выбрались на причал.
— Считаю своим долгом заказать благодарственный молебен, капитан. Вы присоединитесь ко мне или же встретимся в два часа перед дворцом? — обратился Анри к дону Себастьяну.
— Мне тоже есть за что благодарить Господа, адмирал, — ответил аристократ и друзья в сопровождении четырёх солдат отправились на Пласа де Монтехо.
Солнце медленно набирало высоту, всё сильнее нагревая землю и усиливая ароматы портового города. Солёный запах моря, рыбы и водорослей в доках затмила вонь корабельной смазки и кипящей смолы, а за воротами её сменили запахи старого дерева, пыли и потных тел.
До литургии шестого часа/180/ было ещё минут двадцать, но Анри не хотел ждать. Сняв шляпы, мужчины вошли в церковь и, смочив пальцы в святой воде, осенили себя крестным знамением. "Пожалуй, надо будет отчитать новену/181/ в память павших в битве за Белиз", — подумал Анри. Он чувствовал долг перед своими людьми, которых не удалось уберечь в этот раз от костлявой. Конечно, битва есть битва и всегда в ней кто-то умирает, а кто-то остаётся калекой. С тех пор, как он объявил войну пиратству, ему приходилось делить с теми, кто пошёл за ним, все тяготы и опасности морских и пеших походов. Эти люди стали его семьёй, хотя и не всех, кто сейчас служил под его началом, он знал в лицо и по имени. Тем не менее он всегда проявлял заботу о близких тех, кто погиб или стал калекой. Но не менее важным для Анри было позаботиться и о их душах. Просто разделить с губернатором расходы на поминальную мессу ему показалось мало. "Да, обязательно отчитаю новену Розария. Тем более что на реке будет много времени для этого", — твёрдо решил торговец и, приказав солдатам ждать в наосе, вместе с доном Себастьяном двинулся к алтарю. Там они преклонили колена и перекрестились, а затем скользнули в правую дверь, где находилась сакристия/182/.
Падре Игнасио, как и ожидалось, был там. Он читал огромную рукописную книгу в тяжёлом кожаном переплёте, лежащую на аналогии/183/, иногда сокрушённо качая головой. Услышав шаги входящих, он захлопнул книгу и повернулся:
— Да благословит вас Бог, сеньоры!
— Падре, — склонив голову, обратился к нему Анри, — мы вышли из тяжёлой битвы и собираемся в трудное путешествие. У нас очень мало времени, а я хотел бы причаститься перед дорогой. Я осмелился попросить вас отслужить для нас малую мессу в благодарность Господу за то, что помог нам победить, и в интенциях благополучного окончания нашего небезопасного дела.
Дон Игнасио, хорошо знавший о щедрости своего благочестивого прихожанина, кивнул:
— Следуйте за мною, дети мои.
Открыв узкую невысокую дверку рядом со шкафом, где хранились облачения, пригласил спускаться за ним по крутой винтовой лестнице в крипту.
Скудный свет, просачивавшийся через узкие щели под потолком, едва растворял темноту помещения. Падре Игнасио, почиркав кресалом, зажёг дешёвую сальную свечу, а от неё ещё четыре, осветившие небольшой алтарь. Дождавшись, пока Анри и Себастьян встанут перед ним, начал мессу:
— Во имя Господа!
Он не спешил, но сократил чтения и полностью опустил пение гимнов. Наконец, звякнул колокольчик, когда падре открыл шкафчик со Святыми Дарами. Первым принял причастие Анри.
Дождавшись, пока по окончании мессы дон Игнасио погасит свечи, они поднялись по той же узкой и крутой лестнице наверх. Там Анри вытащил из-за пояса кошелёк размером с кулак:
— Падре, я знаю, что храм сей нуждается в вспомоществованиях. Не побрезгуйте принять скромный дар от меня.
Отец Игнасио кивнул, указав подбородком на столик и Анри, послушно опустив мелодично звякнувший кошелёк, поклонился и вышел.
Литургия ещё не началась, но на скамьях уже сидели хорошо одетые дамы, среди которых затесалось несколько благородного вида мужчин. Дальше, через трансепт/184/, скромно примостились человек двадцать победнее. Многие женщины, покрыв головы траурными чёрными мантильями, тихо всхлипывали.
Продвигаясь к атриуму, Анри пробегал взглядом по лицам сидевших в наосе богатых горожан, повернувшихся посмотреть на вышедших из сакристии. Тем, кто приветливо кивал — отвечал также, а тех, кто показывал неудовольствие, неосознанно откладывал в памяти, интуитивно ощущая потенциальную угрозу. Разглядывая прихожан, он невольно вспомнил реакцию толпы на зачитанные обвинения против него и почувствовал, как пролетевшая обида коснулась сознания своим крылом. "И практически никто из местных даже не догадывается, что ворвись приватиры в город, выкупом бы не обошлось! — пронеслось в голове. Проходя мимо глухо рыдавшей сеньоры, Анри задумался: — А ведь одному только Господу известно, была бы сейчас ещё жива эта вдова, не вернись мы вовремя, обмазанные глиной! — повернулся к алтарю, перекрестился и обратился к Всевышнему: — Как же непостижимы замыслы твои, Господи! Сначала ты приводишь меня в город в самый критический момент, но с таким неожиданным оружием, как глиняная маска, повергшая врагов в ужас. Затем ты позволяешь мне вовремя вмешаться в морской бой, чтобы спасти друга, и даруешь мне победу. И после всего этого ты ставишь меня перед судом! Для чего всё это, Господи? Чего ты ждёшь от меня? И должно ли мне искать обидчика или простить, увидев в нём посланника твоего? И куда приведут меня поиски миссии на реке? — ответа не последовало, зато краем глаза Анри заметил внимательный взгляд дона Себастьяна. — Похоже, он вспомнил наше последнее посещение литургии, — предположил Анри, и тут же память услужливо повторила странный мысленный диалог с таинственным голосом. Это воспоминание окатило его холодной испариной. Некоторое время он вслушивался в себя, пытаясь уловить малейшие признаки присутствия чужого сознания, однако таковых не ощутил. Зато пришла иная мысль: — Возможно, Господь не случайно приставил ко мне такого друга и защитника. Ну что же, если Себастьян найдёт доносителя, стало быть, это и будет проявлением воли божьей". И Анри, больше ни на что не отвлекаясь, вышел из собора.
Как только стих церковный колокол, призывавший верующих на литургию, громыхнула фортовая пушка, уведомляя горожан, что наступил полдень. Духота с тяжёлыми запахами ладана, воска и человеческих тел, царившая в церкви, сменилась лёгким бризом, дохнувшим запахами приморского города и его деревянных мостовых. И только возле лавки со сладостями пряный и сладкий аромат специй, мёда и карамели перебивал смрад отхожих мест. Толкнув дверь, Анри с удивлением обнаружил, что она заперта: владелец лавки — сеньор Гильермо Фуэнтес — справедливо решил, что в такой день, когда город оплакивает погибших, желающие полакомиться его сладкой продукцией не найдутся.
— Ну, что будем делать, капитан? Жду ваших предложений, — не скрывая озадаченности, спросил Анри своего спутника.
— Негоже являться на обед без гостинца, — задумался дон Себастьян. — Я вижу два возможных решения: самое простое — бить в дверь до тех пор, пока конфитеро не соизволит явиться и удовлетворить наши прихоти.
— А более сложное? — глядя на присматривающегося к двери капитан-лейтенанта, словно тот искал на ней уязвимые места, спросил Анри.
— Подыскать другие подарки, — пожал плечами дон Себастьян.
— Да, вы вновь правы, капитан — первое решение было намного проще, — проговорил торговец и несколько раз с силой ударил в дверь ногой.
Результата это действие не принесло — никто не отозвался.
— Адмирал, похоже, не стоит тут терять время. Может, мы сумеем найти нечто достойное в вашей лавке? — предложил капитан-лейтенант. — К тому же, смею надеяться, вы сделаете мне скидку.
— Надеяться всегда можно, однако, боюсь, мы сейчас не найдём там подходящих товаров. В лучшем случае нам придётся выбирать между табаком и чаем. Не будем же мы дарить дамам отрезы на платья или оружие? Хотя, возможно, ещё осталось хорошее вино — недавно Фернандо доставил партию отличного португальского. Идёмте, капитан, — и Анри решительно направился в сторону принадлежащей ему лавки.
Своими размерами здание ничем не отличалось от иных в торговом ряду, однако обилие товаров внутри впечатляло каждого посетителя. Здесь было всё, что производили мануфактуры, принадлежащие "Карибскому альмиранте" — от сахара до сигар, а также то, что было отобрано у пиратов, до этого успешно ограбивших торговцев, привозивших товар из Европы и Азии. Конечно, самый большой выбор был у оружия, но, если повезёт, можно было найти и французский фарфор, и модную одежду, и духи, и отрезы дорогих тканей. Изредка можно было купить и английское новшество — прочную бутылку/185/ из чёрного стекла с выдавленными узорами. Такая бутылка, наполненная отличным вином, была очень дорогим подарком, вполне достойным губернатора. Проблема была лишь в том, что в лавке таковых не оказалось.
Пабло Ньето, бывший когда-то торговцем в Гаване, разорившийся после захвата пиратами его судна с товаром, принял предложение Анри и, перебравшись с семьёй в Белиз, заселился в жилые помещения над лавкой и стал её управляющим под бдительным оком сеньора Хакоба. Лелея тайное желание женить молодого успешного торговца на своей шестнадцатилетней дочери, он настойчиво посылал Анхелес справляться с обворожительной улыбкой, чего желает сеньор Анри, как только тот появлялся в своей лавке. Вот и сейчас девушка, заливаясь краской, пришла узнать зачем он пожаловал. Увидев разочарование на лице молодого человека, Анхелес кинулась к отцу. Тот, узнав, что нужно сеньору, направил его к старому маррану, заверив что на складе непременно есть ещё одна или даже две английские бутылки.
— Желаете, чтобы я сопровождал вас, адмирал? Или же мне стоит поискать нечто иное? — напомнил о себе капитан-лейтенант задумавшемуся Анри.
— Нет, капитан. Возьмите с собой Хавьера и Самуэля, — кивнул Анри в сторону солдат, — и отправляйтесь к сеньору Хакобу. Передайте ему мой наказ наполнить две бутылки, если они там будут, португальским вином. В противном случае пусть подумает сам, чем из имеющегося в наличии нам потешить семейство графа Альменара. Я уверен, что с вашей помощью он найдёт нечто подходящее. Заодно проверьте, как устроили пленных и надёжно ли они охраняются. Жаль, что мы не захватили с собой лейтенанта де Мура. Он мог бы пообщаться с офицерами по поводу выкупов. Идальго де Мур не только знает английский, но и умеет находить аргументы, пробуждающие в лордах щедрость. Я же в сопровождении Хосе и Пабло нанесу визит губернатору, а потом загляну к коммодору. С вами же мы вновь встретимся перед дворцом графа Альменара в два часа пополудни.
— Как скажете, адмирал, — откланялся дон Себастьян и, сопровождаемый двумя пехотинцами, удалился. Анри же, кивнув оставшимся солдатам, отправился на Пласа де Монтехо.
Перед аркадой его остановил стражник. Изнывая от жары, солдат, пыхтя, преградил путь:
— Его превосходительство сегодня не принимает. Попытайте счастья завтра.
— Похоже, вы не так давно в Белизе, солдат, — нарочито оглядев пехотинца сверху донизу, ответил Анри, при этом поймав себя на мысли, что подражает дону Себастьяну. — Доложите губернатору, что пришёл Карибский альмиранте.
Стражник вытер рукавом залитый потом лоб и с нескрываемым удивлением посмотрел на богато одетого посетителя, вместо слуги сопровождаемого двумя солдатами. Наблюдая за быстро менявшимся выражением лица охранника Анри догадывался, какие мысли кружатся в его голове, и терпеливо ждал, когда одна из них, взяв верх над остальными, принудит беднягу к действию. Ждать пришлось недолго — солдат отступил на шаг и, развернувшись в сторону галереи, пересохшим горлом скорее прохрипел, чем крикнул:
— Эй, Гонсало, поди сюда!
На его зов из тени аркады нехотя вышел мальчишка лет пятнадцати. Явно будучи свидетелем разговора между Анри и стражем, он, не дожидаясь, пока охранник подберёт слова, заговорил сам, обращаясь к посетителю:
— Я сейчас же скажу отцу, чтобы он доложил о вас, сеньор! — и с чувством превосходства глянув на стражника, добавил, указав на того рукой: — Не сердитесь на этого солдата, сеньор! Он всего пару дней тут и ещё не научился, кого пускать, а кого нет, когда наш сеньор говорит, что сегодня не принимает посетителей.
