Право на месть

— Мы ещё вернёмся к благодарностям, достойный Орассэ, — Ас-Мэй отпил из своей чашечки тот же укрепляющий эликсир, — нынче ваша основная забота... обрести силы, в том числе и магическую составляющую силы перворождённого. Я очень рассчитываю на вас.

— Я предпочёл бы обращение на "ты", господин настоятель, если не возражаете. Добрая слава монастыря Вайн-Тай общеизвестна и моё уважение к человеку, переломившему ход истории, безмерно, — эльф утомлённо замолчал.

— Отдыхай, дорогой гость, о твоём здоровье позаботятся. Сейчас я оставлю тебя, но ты побеседуешь со стихийной волшебницей, она желает обсудить твоё дальнейшее лечение. Известный тебе наставник Глэдиус присоединится к вам позднее.

Ас-Мэй отдал поклон склонившему голову эльфу и пустился в длинный путь к подножию башни. Каменная винтовая лестница и потолок башни отразили негромкий смех настоятеля. Изменивший историю, подумать только! Значит, эльфам известно, как именно настоятель Ас-Мэй пресекал все попытки дворян и аристократов Хасуна использовать его служителей в качестве наёмных убийц и заговорщиков. Кое-кого пришлось отправить на встречу с Творцом раньше, чем тому бы хотелось. А кое-кому довелось изрядно укоротить амбиции вместе с отчуждением родовых имений, почему-то угроза кошельку и состоянию воспринимается гораздо серьёзнее, чем угроза жизни. Вот вам ещё одно подтверждение существования шпионской сети перворождённых, они, разумеется, презирают "человеков", но тайно следить за ними не считают зазорным.

Эльф прикрыл глаза, наслаждаясь тишиной, свободой и ощущением чистоты, воспоминания о пребывании в пыточной ордена он заблокировал в тот же момент, как почуял небольшой объём восстановившейся силы, ещё будет время проанализировать кто, как, куда и отчего. А пока... эльф аккуратно потянул на себя энергию светила, его кровеносные сосуды словно омылись изнутри горячим светом. Достаточно, сказал себе Орассэ и открыл глаза.

На месте настоятеля расположилась немолодая целительница в хасунском наряде. Рядом с нею в невидимом "кресле" восседал... да, именно призрак. Чернокожий призрак, эльф просто глазам не верил!

— Рада видеть тебя в добром здравии, дорогой Орассэ.

Эльф приподнял узкую бровь, старуха обратилась к нему, как старая знакомая. Он открыл было рот, но старуха пресекла его потуги останавливающим жестом.

— Не трудись благодарить, я всего лишь вернула долг жизни.

Чернокожий призрак выставил вокруг них ограничивающую сферу, и эльф с интересом проследил тающий в воздухе каркас заклинания.

— Это, чтобы ты не нанёс себе вреда резкими движениями, — пояснила старуха.

Эльф рассмеялся:

— Уж не думаешь ли ты, достойная госпожа, что я попытаюсь фехтовать или пожелаю научиться летать, как птица?

— Всё может случиться впервые в жизни, дорогой Орассэ,— Брента пожала плечами и поставила перед ним открытую шкатулку с его утраченными ножами. И сменила личину.

Перворождённый на миг закрыл глаза, а затем... не замечая покатившейся шкатулки, сорвался с места. Брента едва успела подхватить лёгкое тело побратима и возблагодарила Бен-Асатура, остановившего их обнявшиеся тела у края балюстрады.

Побратимы надолго замерли. Одновременно разжав объятия, отстранились, долго вглядывались в лица друг друга, не замечая текущих слёз и снова крепко обнялись.

... Они проговорили до заката, проведя весь день, короткий вечер и часть ночи под благословенными небесами горного Хасуна. Беседуя, эльф перебирал в шкатулке метательные ножи, дышал на матовую сталь, протирал краем одеяла потеплевшие клинки. Семь ножей по-прежнему фонили родовой магией и так же послушно крепились на теле простым нажатием. Орассэ положил себе не вспоминать и тем более не рассказывать Бренте какую роль чуть было не сыграли эти ножи в её судьбе много лет назад. Теперь это было неважно, ибо они не стали снова смешивать кровь и восстанавливать былую связь, не было в этом никакого смысла. Похоже, усмехнулась Брента, оба они настолько повзрослели, что сочли несущественным святое соблюдение старинных обычаев. Всё совместно пережитое связывает их гораздо крепче уз крови.

Там, на верхней площадке под опрокинутым звёздным небом Хасуна их и нашёл наставник Глэдиус. Он провёл весь день у постели мальчика-стихийного, в обществе Бен-Асатура. Оба волшебника, живой и призрачный, имели немало общего в своих судьбах, ну как же, наставник вырос на землях, ранее принадлежавших роду Сияющих В Ночи, а кроме того, его мать была из рода Бледной Змеи. Это пусть не совсем близкие, но всё же родичи чернокожего. К сожалению, Глэдиус ничего не знал о заклинаниях, улавливающих душу, увы, это эльфийская магия. По всему выходит, что тот эльфийский колдун сам создал нужное заклинание и не поторопился обнародовать его в эльфийском Совете магов, хотя обычаи, подчас чтимые эльфами выше законов, обязывают предоставлять соответствующие сведения Совету. И даже не структуру заклинания, а именно сведения "дабы в годину испытаний Великий Совет и благословенные его участники могли..." и далее читай воспоминания ныне ушедшего тропой предков третьего короля эльфов, великолепного Иданата Среброрукого.

Брента и наставник осторожно переместили Орассэ в его покои, где всех троих ждал поздний ужин и брат Зо, нашедший время и возможность покинуть караван принца, дабы навестить друзей. Спустя короткое время к ним присоединился и настоятель. Ас-Мэй с нескрываемым удовольствием оглядел многолюдный с недавних пор покой — двое, нет уже трое стихийных, и эльф с немалой магической силой крови. Налицо четвёрка волшебников, с которой можно идти завоёвывать мир, ибо это вполне позволяют сила мысли, сила воли, силы характеров и магические возможности. А что касается юного родича Эльаглани... сколько я могу судить, брат Зо уже заронил нужные зерна сомнений в беседах с принцем, а уж наставник Глэдиус обеспечит тонкое воздействие на мальчика, который нешуточно беспокоил наставника немотой.

Брат Зо внимательно всмотрелся в лицо наставника. Слава Творцу, Ас-Мэй по-прежнему крепок, тонкие мышцы и присущая горным хасунцам хрупкость облика давно никого не обманывают. Всё с той же великолепной лёгкостью драгоценный старик взбегает по вертикальной стене, а дальность полёта с помощью шеста до сих пор никто не превзошёл, и вряд ли превзойдёт ещё долго. Принадлежность к правящему роду и даруемая ею привилегия повелевать, а также воспринятая с молоком матери способность располагать к себе людей делали наставника тем, кто он есть. Корона правителя Хасуна была бы ему к лицу, без сомнения.

Брат Зо вспомнил, как тридцать лет назад наставника посетили два царедворца, пожелавших сообщить наставнику, что именно его хотят видеть королём Хасуна некие патриоты. Именно он, брат Зо помогал снимать троих покойников, развешанных на воротах того трактира, где состоялась беседа вельмож с наставником. Именно тогда разобиженные соратники заговорщиков пожелали "поставить на место" хасунца из правящей семьи. Как символично, что именно брату Зо, тогда носившему имя Орис Золотая голова, и ещё трём монахам прошлогоднего выпуска выпала недолгая честь объяснять неосторожным царедворцам разницу между "хасунцем из правящей семьи" и благородным Ас-Мэем, настоятелем монастыря Вайн-Тай.

Ас-Мэй не посылал отряда монахов, дабы незаметно вырезать гнездо заговорщиков, зачем? Просто в одно прекрасное утро тихо скончался в постели глава заговорщиков, его первый соратник потерял сознание прямо в зале приёмов, а весь остаток жизни ходил под себя и пускал пузыри. Второй соратник отравился рыбой-меч, его пристрастие к опасному лакомству было общеизвестно. Разумеется, хозяина таверны повесили и поделом. Незачем было кормить аристократа ядовитой рыбой и незачем было предоставлять заговорщикам помещение в подвале таверны. Прочие уходили из жизни так же случайно и неудивительно, ибо монахи вообще великие мастера таких "случайностей".

Брат Зо вежливо откашлялся, как истый хасунец:

— Наставник, вы никогда не занимались политикой, но теперь, полагаю, нам всем придётся ею заняться, — брат Зо задумчиво качнул свою чашечку, — судите сами: вы, учитель, возрождаете школу стихийных, мы все в меру сил помогаем благому делу. Однако я и мысли не допускаю, что глава Ковена будет с благодушной улыбкой следить за нашими усилиями. Особенно меня тревожит возвращение его высочества, юного принца.

Ас-Мэй всего лишь приподнял бровь, и брат Зо поторопился с пояснениями:

— Он всерьёз намерен отказаться от притязаний на престол Хасуна. Если помните, он четвёртый в очереди наследников.

— Прости брат Зо, но... его высочество имеет физический изъян, а по законам вашей страны он лишён права наследования, — Брента развела руками.

Глэдиус покачал седовласой головой:

— Кем доказано, что царственный отрок имеет физический изъян? Разве об этом объявлено народу и стране?

— А разве нет?

Ас-Мэй скупо улыбнулся:

— Нет, не объявлено. И не было назначено исследование недугов принца.

Брат Зо понимающе хмыкнул:

— Ибо незачем исследовать то, чего не было и нет.

Вот как. Брента поморщилась, только царственного мальчишки здесь не хватает! Кто поручится, что дитя правящей династии сохранит в тайне затеваемое настоятелем предприятие? Кто вообще придумал эту многообещающую интригу с воспитанием четвёртого наследника в прославленном монастыре? И зачем это нужно самому мальчику?

— Брат Зо, — Брента погладила бамбуковый футляр Близнецов, и протянула оружие заинтересованному Орассэ — кого следует благодарить за похвальное намерение воспитывать принца вдали от дворца?

— Боюсь, придётся принести нашу благодарность десятку придворных. Не считая отца юного Эльаглани, его матушки, и старшей сестры, венценосной Сарикэ. И ещё следует прибавить к этому списку командира сотни Стремительных.

— Значит, юный принц притворяется потерявшим речь? — Брента дотошно выясняла непонятное.

— Я бы не стал так выражаться, — брат Зо переплёл тонкие пальцы, — скорее, попросил одну из стихий лишить его голоса. Временно.

Брента и наставник ошарашенно переглянулись и вздрогнули от громкого щелчка, эльф расцепил клинки Близнецов и восхищённо ахнул.

Брента церемонно поклонилась Глэдиусу:

— Поздравляю вас, наставник, с царственным учеником, о, Творец, только этого нам и не хватало!

— Не всё так плохо, Брента, — тихий голос эльфа прозвучал в ошеломлённой тишине, — магия Хасуна имеет мало общего со стихиями. И если принц воистину принадлежит к правящей семье, то стихийным он не станет. Никогда.

Ас-Мэй задумчиво уставился на свой боевой перстень:

— В Хасуне, как вам известно, нет незаконнорождённых детей.

— О, Творец, — теперь воззвал к создателю Глэдиус, — сын от наложницы!

— От любимой наложницы, замечу, — брат Зо аккуратно подставил чашечку Бренте, — и не просто сын, признанный законным по праву рождения, а объявленный наследным принцем при рождении, да ещё и четвёртым в роду.

— И чего возжелал юный адепт монастыря Вайн-Тай? — Глэдиус расстроенно махнул рукой.

— Боюсь, в это трудно поверить, но мальчик избрал стезю разведчика. — Ас-Мэй решительно надел боевой перстень на указательный палец,— и вот тут нам понадобится помощь доблестного Орассэ.

Эльф взглянул искоса в сторону собравшихся:

— Помощь изгнанника? Вы рискуете, настоятель.

— Не думаю, — Ас-Мэй задумчиво подышал на перстень, — правящий король эльфов кое-что задолжал правящей семье Хасуна. Допустим, что пришла пора взыскать долг.

— И кто осмелится его взыскать? — эльф просто фонил лёгкой насмешкой.

— Ваш покорный слуга, — настоятель намеренно опустил почтительное обращение к перворождённому, но эльф и ухом не повёл.

— Настоятель Ас-Мэй принадлежит к правящей семье Хасуна, — вмешалась Брента.

— Я понял, о согласии ты меня спросить не хочешь, дорогая Брента. — хмыкнул Орассэ.

— Друг мой, тебе незачем говорить мне о согласии, — Брента легко прикоснулась к изящной кисти побратима, — я о нём уже два биения сердца знаю. И ты представить себе не можешь, как я рада видеть тебя здесь живым.

Эльф аккуратно опустил чашечку на низенькую столешницу:

— Порой я сам не верю, что вырвался. Разумеется, я помогу вам, достойный Ас-Мэй, всем что в моих силах.

Настоятель слегка поклонился, и потекла неспешная беседа. Брента почти не следила за смыслом, ей нечего сказать по поводу устройства школы Стихий, ибо знания ограничивались дежурствами на кухне, походами за свежей рыбой и прочими незначащими мелочами вроде устройства глубокого колодца силой воздуха.

Она осторожно прикоснулась к руке брата Зо.

Монах очнулся от раздумий и вздохнул, как развязанный:

— Одна мысль не даёт мне покоя. Как-то невзначай ты обмолвилась, что в тени истлевает магия.

— Ни в коем случае! Истлевают вещи, пропитанные магией, то есть правильнее сказать, что тают наложенные на артефакт заклинания.

— А драконья чешуя? Кто накладывал на неё заклинания? Ты утверждала, что она тает в Тени.

— Здесь нет противоречия. Драконы магические создания, можно сказать, что каждая чешуйка и есть заклинание, понимаешь?

— Маги утверждают, что любое заклинание есть преобразованная энергия. Верно?

Заинтересованный Глэдиус кивнул:

— Верно.

— Значит, поместив артефакт в Тень, мы можем по истечении времени вынуть обычную, лишённую магии вещь, не так ли?

Заинтересованные волшебники подтвердили.

— Значит, мы можем поместить в Тень человека с наложенными на него защитами, подождать и выпустить в мир обычного смертного, понимаете?

— Ты не удержишь его в Тени, ибо человеку достаточно шага, чтобы обрести свободу.

— Попробуем? — брат Зо азартно прищурился.

Брента переглянулась с наставником и оба призвали сумеречное зрение.

— Начинай, брат Зо, — Брента шагнула в Тень, не спрашивая о позволении, и яркий мир привычно окрасился в серые тона.

Оба стихийных с интересом уставились на непонятные манипуляции брата Зо, а эльф едва не опрокинул лёгкое кресло, резко подавшись вперёд.

Монах творил немыслимое. Точнее, он стоял неподвижно, а вокруг Бренты вспучивалась и опадала Тьма. Спустя три биения сердца тело волшебницы оказалось спелёнатым по рукам и ногам. Из непроглядной черноты выглядывало её ошеломлённое лицо.

— Попробуй освободиться, — брат Зо опустился в низенькое кресло.

Брента воззвала к Тени, призвала ветер, затем попробовала вспороть кокон воздушными лезвиями, наконец попыталась поджечь — бесполезно. Тьма надёжно держала руки и ноги в оковах, и Бренте даже показалось, что она медленно усиливает сжатие, а спустя миг она точно знала: не показалось. Медленно и ровно наращивая силу, Тьма сдавливала её, как маленький апельсин в ладонях и вдруг сжатие резко прекратилось!

Брента не удержалась на ногах, но была подхвачена языком Тьмы и повисла на высоте локтя от пола.

— Впечатляет, — наставник Глэдиус перевёл дыхание — чего ещё мы не знаем о тебе, брат Зо?

Монашек пожал плечами.

— Неплохо придумано, — рядом с ним материализовался чернокожий волшебник, — есть у меня мысль попробовать подобное с артефактами, с животными и людьми.