Право на месть

— Скорее вопрос, за счёт оперения концы трости будут шире остального древка?

— Не будут, оперение складывается по ширине клинка.

— Это невозможно!

Мастер Тром и ухом не повёл.

— Стоимость оружия двадцать золотых королл и половину сейчас.

Брента без звука выложила десять золотых.

— Завтра за полстражи до полуночи принесёшь восемь мер чешуи, по четыре на каждый из клинков. Стражники пропустят.

Брента молча склонилась в поклоне.

* * *

Его преосвященство не пожелал принять почестей, положенных при встрече, и мановением десницы прекратил начавшиеся было приветствия. Его известили красным сигналом тревоги. Не доверяя никому, его магичество явился, можно сказать, во всем блеске славы телепортом и обнаружил в пределах видимости только настоятеля брата Унцо. Быстрым шагом оба направились в покои главы монстыря. Его преосвященство успел продрогнуть, это на Юге весна, а вот в средней полосе — совсем наоборот.

Брат Унцо усадил гостя в своё любимое кресло, поближе к огню, сам же расположился слева от его преосвященства за небольшим рабочим столом, погребённым под книгами, свитками и непонятными рисунками.

— Ваше преосвященство, вам доводилось слышать о пророчестве Семерых?

— Оно упоминается в летописях вековой давности, однако, мои учёные библиотекари безуспешно пытались найти полный текст. На него слишком часто ссылаются исследователи магической составляющей мира, не раскрывая сущности пророчества.

— В каком-то смысле пророчество найдено, ваше преосвященство. Увы, это не оригинальный свиток пророчества, а довольно большой отрывок на хасунском языке. Я могу ручаться только за точность перевода, ибо сделал его сам, — он с поклоном передал гостю довольно длинный свиток, — должен признаться, меня всегда интересовали личности этих Семерых.

Его преосвященство весьма аристократично приподнял правую бровь.

— Имена Семерых так и остались неизвестными, но личности четырёх, как мне кажется, установлены. По здравом размышлении я решил, что это стихийные волшебники, двое мужчин и две женщины. Трое прочих, как можно предположить по косвенным признакам... маги, посвящённые трём известным вам стихиям из четырёх, кроме земли.

Настоятель помолчал, собираясь с духом:

— Остальное вам надлежит прочесть самому. А теперь прошу простить меня...

Глава монастыря стремительно покинул кабинет, не дав себе труда поклониться.

Крошечный монастырь, управляемый братом Унцо, опустел четыре дня назад. Он отправил семнадцать монахов в длительное путешествие под благородным предлогом поиска летописей времён девятой династии правителей Хасуна. Хасун граничил с Империей, строго говоря, везде. А где не граничил непосредственно, имел свои часто немалые интересы, направленные в сторону Империи. Так что условие поиска звучало внушительно и не вызвало ненужных вопросов.

Братья достойно приняли свою ношу, а также немалые средства для изысканий и отбыли. Их не найдут, ведь настоятель тоже маг не из последних. Их следов не отыщут. Брат Унцо слишком стар и слишком умён, чтобы не учитывать все возможные последствия своего поступка. Он допускал с большой вероятностью, что архиепископ не постесняется сровнять монастырь с землёй для устрашения возможных причастных. Скорее всего, его магичество так и поступит, убирая ненужных свидетелей. Поэтому последние три дня брат Унцо прятал в тайниках драгоценные рукописи, книги, артефакты и золото.

После долгих размышлений, взвесив все доводы "за" и "против", настоятель принял решение уведомить архиепископа о найденном пророчестве. Но кто сказал, что брат Унц и его монахи обязаны принять, пусть не мученическую, но всё же смерть от рук его преосвященства? Настоятель побеспокоился снабдить каждого из монахов письменными указаниями, все они разбредутся по разным монастырям Империи, выполнив поручение брата Унцо.

Теперь его очередь исчезнуть. Главе Ковена придётся в одиночку разбираться с пророчеством и последствиями своих деяний. Настоятель монастыря Славы брат Унцо исчезнет, а вместо него по дорогам Империи побредёт старый хасунец-монах, путешествующий в поисках истины. Пусть теперь глава Ковена сам решает, что ему делать с пророчеством и где искать виновных.

Брат Унцо подобрал небольшой заплечный мешок, подтянул повыше походные сапоги, поправил капюшон тёплого плаща, в последний раз оглядел свою комнату и нырнул в темноту подземного хода. Механизм надёжно запечатал вход...

Его преосвященство дочитал летопись глубокой ночью, допил всё вино, предусмотрительно выставленное на отдельном столике, даже перекусил твёрдым, монастырским сыром и нетерпеливо ударил в маленький гонг, призывая настоятеля.

К моменту, когда его преосвященство отчётливо понял, что на его зов никто не придёт, он обошёл почти бегом весь монастырь. Никого! Эта старая сволочь Унцо! Кипя злобой и немалым усилием воли подавляя разрушительный гнев, его преосвященство тем не менее отдал должное изворотливости старого настоятеля. Понимая, что всякие следы искать бесполезно, он всё же запустил поисковое заклинание — с ожидаемым результатом.

Затем хладнокровно выстроил дремлющую ловчую сеть, опутывая вход, приёмную и кабинет настоятеля. Если Унцо или любой другой монах пожелают вернуться, их ждёт приятная неожиданность. Его преосвященство не пожалел силы на сторожевое заклинание, отслеживающее живых неудачников, решивших навестить монастырь.

Упаковав все бумаги в сорванный со стены гобелен, он исчез в телепорте.

...Спустя некоторое время, вдоль его ловчей сети аккуратно пробрался небольшой кот.

И сеть приказала долго жить.

Этот кот, скорее, котёнок, неосмотрительно затёр лапкой узловой элемент нанесённого рисунка, и узор заклинания безобидно погас, не успев послать сигнала создателю.

Получив в любопытную кошачью морду небольшой откат от разрушенного заклинания, кот заверещал, подпрыгнул и приземлился на кресле настоятеля, где просидел очень долго, тщательно вылизывая вставшую дыбом шёрстку. Затем обошёл вокруг погасшей ловчей сети, пренебрежительно помочился в её центре, с аппетитом доел остатки сыра и, подобно его преосвященству, отбыл по своим кошачьи делам.

Утро брата Зо началось необычно. Вопреки собственному утверждению о продолжительном отсутствии, с первыми лучами солнца появился его преосвященство. Его состояние можно счесть буйным помешательством, а иначе чем объяснить его попытку напасть на собственного секретаря?

Попытку нападения брат Зо нейтрализовал незатейливо, всего лишь неторопливо посторонился с пути его преосвященства и слегка подправил стремительное движение. Этого хватило, и брат Норт врезался в дверь своего кабинета собственной спиной. Глава Ковена успел подумать "хорошо, что не головой", засмеялся очередной попытке неожиданно напасть на брата Зо и исчез за дверью, бросив не оборачиваясь:

— Меня не беспокоить до утра!

Брат Зо покивал вслед начальнику и спокойно ушёл в Тень. Аккуратно держась в Тени за его плечом, честно прочитал начало пророчества. Он не слишком хорошо понял написанное, но осознал, что поиски смысла следует оставить тем, кто в этом разбирается лучше него, а таких в пределах видимости всего один, точнее — одна. И, возможно, книгочей Агил, есть же где-то полный список пророчеств этих Семерых.

Да и не похож отрывок текста на пророчество, скорее это научные изыскания волшебников, как стихийных, так и не очень стихийных. В любом случае правильные выводы могут сделать только посвящённые стихиям, поэтому брат Зо добыл из Тени кошелёк с золотом и пожелал отобедать в таверне "Золотой бык". Точнее, позавтракать.

Против ожидания обеденный зал таверны оказался набит битком, несмотря на ранее утро. Брат Зо огляделся в поисках свободного места за столом или хотя бы свободного табурета. Его со всем уважением перехватила на пороге дочь трактирщика и пригласила в закуток за стойкой, к маленькому столику на двоих.

— Почтенная Брента велела встретить тебя, брат Зо.

— Велела? — брови монашка удивлённо приподнялись.

— Она сказала, если господин монах пожалует ещё раз, предложить ему каву, а также сыр с его далёкой родины, и объяснить господину монаху путь к её дому.

— С удовольствием позавтракаю, милая девушка. К сыру желательно бы кислого молока, впрочем, можно и не кислого, маленькую пресную лепёшку, и тех замечательных жареных креветок, что готовит здешняя повариха.

Сыр имел мало отношения к настоящему горскому сыру, но брат Зо не стал придираться, с аппетитом позавтракал, а подоспевший к концу трапезы Ламар охотно снабдил его указаниями, как найти дом уважаемой Бренты.

Брат Зо прикупил на рынке корзиночку сладостей, пару мерок ранних вишен и вскоре вежливо раскланивался с двумя старухами-соседками Бренты, которые громким шёпотом сообщили ему, что соседка вернулась домой гораздо позже полуночи, похоже, она еле переставляла ноги... не то от усталости, не то от выпитого, но до сих пор не появлялась в пределах видимости. Только маленькая девочка, взявшаяся неведомо откуда, изредка маячит в окне, и богопротивная зверушка бегает по двору.

Брат Зо благосклонно кивнул, обе старухи, как по команде, развернулись и ушли в дом, а монашек вежливо постучал в дверь.

Тонкий голосок поинтересовался из-за двери, что ему нужно.

Брат Зо попросил передать уважаемой Бренте, что её хочет видеть старый знакомый, после чего присел на нагретую утренним солнцем ступеньку крыльца и впал в транс, наблюдая из Тени, как к корзинке крадётся маленький мангуст, приближаясь, подобно коту, боком.

Брат Зо перехватил зверька в прыжке, но удержать не сумел, зверёк заверещал, подпрыгнул, и тут дверь распахнулась от пинка, и девчонка с криком подхватила Варума.

Брат Зо медленно склонился в поклоне.

— Я приветствую маленькую госпожу... Могу ли я войти в твой благословенный дом?

— Можешь, брат Зо,— ответил голос Бренты из-за двери,— я как раз сварила каву, ты присоединишься?

— Благодарю, с удовольствием. — монах передал смутившейся девочке корзинку с подношением.

— Спасибо, уважаемый! — малышка неловко, но старательно скопировала поклон брата Зо.

Дом очень понравился монаху, особенно пол, выстеленный крашенными досками, по которым так приятно шлёпать босиком. В нишах невысоких, но широких окон стоят пузатые вазы с полевыми цветами. Прохладная кухня, на которой его принимали хозяйки, понравилась ему более всего. Старый низенький столик, толстые циновки из соломы, на которых так приятно сидеть, а можно и прилечь, если будет такое желание. Четыре подушки, как заведено в хасунских домах.

Новенькие чашечки для кавы, выполнены в хасунском стиле, с тремя углублениями с наружной стороны для пальцев и толстыми стенками, долго хранящими тепло.

— Брат Зо, разреши представить тебе Оми, она будет жить со мной. Оми, это брат Зо, учёный секретарь главы Ковена магов.

Оми поклонилась, брат Зо ответил наклонением головы, и внезапно насторожился, на периферии зрения мелькнуло нечто непонятное. Брат Зо внимательно осмотрел чернокожего... кто бы это мог быть? Не человек — это точно.

Брат Зо вопросительно уставился на Бренту.

— Это призрак?

— Я бы так не сказал, — чёрный ухмыльнулся во все зубы.

— Скорее дух, — ответила Брента, — это тоже жилец моего дома, его зовут Бен-Асатур из рода Сияющих В Ночи.

— Это честь для меня... познакомиться с представителем знаменитого рода Сияющих.

— Тебе известен мой род? — осведомился чернокожий, — я впечатлён!

— Боюсь, достойный Бен-Асатур, что известен он только мне.

— А что с этим достойным родом не так, брат Зо? — осведомилась Брента.

— К сожалению, этого рода больше не существует

— И давно?

Призрак помрачнел:

— Я последний в роду.

— Мне довелось недавно прочесть мемуары трёхсотлетней давности некоего лекаря, принадлежащего двору последнего из покойных эльфийских владык. Примечательно, что лекарь посвятил небольшую главу представителям этого рода. Признаюсь, меня поразили возможности магов и воинов этого истреблённого эльфами рода, кроме того, автор утверждал, что представители рода... не совсем люди.

— И ты решил поделиться прочитанным, — решила Брента.

— Иное чтение меня привело к тебе, почтенная Брента.

— А именно?

— Что ты слышала о пророчестве Семерых?

Брента задумалась.

— Наставники упоминали об этом, но вот по какому поводу, не помню. Бен-Асатур, а ты слышал что-нибудь о таком пророчестве?

— Не могу сказать "да", но и отрицать не получается.

— Я сегодня прочитал некую рукопись, полученную его преосвященством из неведомого источника. Содержание рукописи встревожило, и я решил поделиться, как ты выразилась, прочитанным.

— Мы готовы выслушать твой рассказ.

К концу повествования монах даже несколько охрип. Глубокое молчание было ему ответом.

Бен-Асатур уселся в "кресле" поудобнее:

— Желательно иметь список пророчества в оригинале. Ты говорил, достойный брат, что это перевод с хасунского, но желательно знать, с какого языка это перевели. Я подозреваю, что источник написан на староэльфийском. По переводу судя, некие Семеро напророчили нынешние гонения на ведьм, а затем, как в сказке о "Бедном герое Итаре", придёт дева, ликом прекрасная, уничтожит несправедливость и врага. Звучит не слишком серьёзно.

— Однако его преосвященство считает этот перевод серьёзным. Он не только читал его. Суди сам, вчера архиепископ исчезает в телепорте, по его уверениям, на две недели. А возвращается сегодня в состоянии, близком к бешенству, запирается в своих покоях и читает этот свиток. Скорее всего, он знает что-то ещё, чего не знаем мы.

— Может быть, — протянул призрак, — тем более надо найти оригинал.

Брента снова разлила каву по чашкам, благодарно кивнула Оми, нарезавшей сыр.

— Меня смущает сама форма пророчества, — медленно произнёс монах, — на самом деле это беседа семерых магов, из которых двое совершенно точно стихийные ведьмы, прочие частью эльфы, а частью непонятно кто. Что это за пророчество, в тексте которого маги спорят о способах применения силы? Да и главная фигура выглядит странно, некая дева, "тёмная взором, но спасённая". И, скажу честно, особенно меня тревожит реакция его преосвященства на этот свиток.

Брента решительно кивнула свои мыслям.

— Я сегодня же пройдусь по книжным лавкам и поспрашиваю торговцев амулетами. Бен-Асатур, как звали того мага, ты вчера упоминал его имя?

— Кри-Анн, уважаемая Брента.

— Брат Зо, мы ищем книгу с упоминанием имени этого мага. Возможно, она была изъята и находится нынче в библиотеке ордена. Я точно помню, книга не имела обложки, а также не имела начала и конца. Первый лист слегка обгорел справа внизу. Мы можем надеяться, что ты её поищешь? Она написана на общеимперском.

— Сделаю, что смогу. Есть в северной части города лавка, торговца зовут Агил, передай ему от меня благодарность за книги и попроси о помощи от моего имени. Он любитель книг, там просматривается чёткая система хранения и учёта, несколько сундуков набиты старыми летописями... и это только те, что я видел.