Право на месть

И вообще маленький монашек чрезвычайно раздражал его преосвященство. Как, ну скажите, во имя Творца-Вседержителя, КАК можно выразить бездну чувств поворотом головы, демонстрируя при этом совершенно невозмутимую физиономию? Даже поклоном монашек был способен сказать многое, чаще всего его магичеству чудилось отстранённое осуждение, а уж во время казни ведьмы... Его магичество ощутил некое неудобство, сродни тому, когда применяешь неудачное заклинание... или пытаешься исправить плохое заклинание ученика.

Фигурка, стоявшая чуть впереди и справа от господина... в четверть оборота... его магичество видел только контур щеки, однако от смиренного брата Зо тянуло такой несомненной опасностью, что архиепископ подался назад в своём кресле, ставшем мгновенно очень неудобным.

Брат Зо вернулся в свою комнату, поднос с завтраком ещё не унесли — это хорошо! На этот раз господин тен Ноор не задержал его надолго, можно и поесть, хотя монашек мог бы обойтись не только без завтрака, но и без обеда, да и без ужина тоже. Каша из ячменя, брусок масла, горсть фиников, два апельсина, всё, как обычно, без разносолов.

А вот сыр брат Зо сам делает из овечьего молока, острый горский сыр и настолько твёрдый, что его можно рубить топором. Маленькие сырные шарики долго вызревали в прохладе погреба, а вызревая, высыхали до каменного состояния и медленно таяли во рту. Сырные шарики можно было рассасывать и наслаждаться изысканным вкусом.

Брента шагнула за порог лавки Джерома, мысленно останавливая мангуста, знаю, дружок, что не хочешь оставаться, но очень прошу, сохрани девочку. Отголосок недовольства, холодок обиды... прости, малыш, но ребёнок очень важен для меня и мира. Помоги, очень прошу!

Варум фыркнул, царапнул когтями деревянный порожек, оглянулся, прощаясь, и канул в темноту входа. Теперь можно вздохнуть с облегчением, сколько чар вложено в крошечное тельце зверика, она уже и не помнит. Обострённый слух, зрение, а уж нюх... Да и жить он будет долго. А о том, что зверь имеет ядовитые клыки, вовсе никто не подозревает, к тому же усиленные магией зубы прокусывают тонкий металл насквозь.

Сейчас к рынку направляется немолодая женщина, одетая небогато, но достаточно прилично, и всем видно, что она несёт в руке небольшую сумку, сшитую из кожи. За покупками отправилась, ясное дело.

Гномья слобода начиналась сразу за рынком, так... ограда, охрана... но вход, похоже, свободный. Брента взглянула сквозь Тень на стражу в воротах, гномы, трое мужчин, амулеты распознавания магов под кольчугами. И не жарко им в этом железе? Брента прошла мимо, не оглядываясь, повернула направо ко входу в таверну "Золотой бык". Надо же, таверна по-прежнему на старом месте, и хозяин не сменился. Здесь всегда кормили просто и очень вкусно, а уж как креветок готовила старая Авва, у-у-у... пальчики оближешь! Жива ли?

Брента расположилась за столом на четверых, разумеется, лицом к немаленькому окошку, в которое (вот совпадение-то!) отлично просматривались охранники, въезд в оружейную слободу и часть улицы, прилегающей к рынку.

Для завтрака поздно, для обеда рано, так что народу в таверне почти не было. Полноватый купец из Хасуна потягивал каву справа от входа, да подмастерье явился перекусить после затянувшейся работы в кузнице. Оба не обратили на старуху никакого внимания. Хозяин повернулся к гостье:

— Чего подать, почтенная?

— А что есть?

— Жаркое вчерашнее есть, суп из кальмаров, креветки в соусе, острая запеканка из творога с мидиями, жареная зубатка.

— Креветки, запеканку и отвар из ягод.

— А десерт?

— На твоё усмотрение, почтенный.

Годы не берут хозяина, Ламар по-прежнему крепок, силён, у такого не забалуешь. Он и раньше не держал вышибал, зачем они бывшему легионеру из числа императорских егерей? Сам трактир состоит под покровительством градоправителя, да и наместник иной раз не прочь посетить старого сослуживца. И попробуй кто тявкнуть в сторону хозяина, городские стражники мгновенно укоротят неосторожного на голову. С буянами разговор короткий, расчесать зубы на косой пробор хозяин может без стражников и с первого удара. Со второго удара буян, как правило, отправляется на встречу с Творцом.

Репутация у "Золотого быка" всегда была надёжной и положительной во всех смыслах. А что не так? Таверна недорогая, кормят вкусно, порции немаленькие. Конечно, еда простонародная, но даже градоправитель Тираны не брезгует заехать и отведать домашнего ржаного хлеба с жареными креветками. Городские стражники, почитай, каждый день здесь обедают. Подавальщицы всегда одеты опрятно, посуда чистая, для господ могут и скатерти достать, кипенной белизны салфетки постелить, почему нет? Никаких пьянок-гулянок здесь отродясь не водилось. Вина и самогона не держим, разве что пиво для господ стражников, да и оно не каждый день бывает, а по большим праздникам. Ламар оглядел обеденный зал, день начался хорошо, креветки привезены свежайшие. Вон как их лопает эта старуха, ишь ты, уселась у окна и орудует вилочками, как скажи, госпожа из хорошего дома. А может, и из хорошего, одежонка-то неплохая на ней. Обедневшая горожанка из купеческого сословия или хозяйка швейной мастерской...

Додумать Ламар не успел, в зал ступили трое нелюдей. Трактирщик, не торопясь, вышел из-за стойки и направился к замершим на пороге, поклонился с достоинством:

— Чем могу служить господам?

Старший гном оглядел таверну, отдал поклон хозяину:

— Наши собратья рекомендовали твоё заведение. Примешь заказ на трапезу для двенадцати особ?

— Конечно, почтенный гном. Чего вы желаете?

— Жаркое, несколько салатов из мяса и рыбы, пиво есть?

— Хмельного не держим, можем приготовить ягодные отвары, фрукты есть. Всё свежее. Жаркое из молодого барашка вам подойдёт, почтенные? И три разных салата?

— Добро! Когда будет готово?

— Через половину короткой стражи милости прошу к столу!

— Так и порешим.

Ламар направился к кухне, а Брента проследила за удалявшимися гномами. Все ей незнакомы, увы. Миловидная девушка поставила перед ней тарелку с лимонным желе и кусочком ягодного пирога.

— Спасибо, красавица! Кому оплату?

— Хозяин сам примет у вас деньги, почтенная. Подать что-нибудь ещё?

— Твой хозяин сдаёт комнаты приезжим?

— Сдаёт, почтенная.

— Скажи ему, что мне нужна комната на пару-тройку дней, может, и на седмицу...

Девушка слегка поклонилась и убежала на кухню в поисках хозяина. Брента неторопливо допила отвар.

— Не понравился пирог, госпожа?

Брента оглянулась на Ламара:

— Пирог я съем позже, уже сыта. Присядь, почтенный хозяин. И позволь справиться о твоём имени.

— Ламар, почтенная.

— Уважаемый Ламар, моё имя Брента, могу ли я снять в твоём трактире комнату?

— Конечно, госпожа. Надолго ли? Не пойми превратно...

— Я понимаю, уважаемый Ламар, ты должен знать, как рассчитывать оплату и услуги. Располагаю жить примерно седмицу и хотела бы столоваться в твоей таверне, если здесь не очень шумно вечерами.

— У меня не шумят, госпожа, ибо здесь чаще обедают, чем живут. Обычно у меня селятся купцы и сейчас комнаты пустуют.

— То есть никаких солдат, моряков, девок и менестрелей?

— Менестрели бывают, но вот насчёт девок и пьяниц можешь быть покойна, у меня не бывает драк.

— Я согласна, твои условия?

— Серебрушка в день за жильё, завтрак, обед и ужин. Постельное белье у тебя своё будет, госпожа?

— Нет.

— Тогда ещё пять медяков за седмицу на прачку. Не сомневайся, у меня хорошая прачка, из ихней же гильдии. Купальня тоже входит в оплату, полотенце там, мыльный раствор.

— Что же, условия мне подходят.

— Где твои вещи, госпожа? Я отнесу их в комнату.

— Я вернусь с вещами вскоре. Сохрани мой пирог. Я съем его чуть позже.

— Как тебе угодно, почтенная Брента. Эй, Дина!

Невысокая девушка сбежала по лестнице на первый этаж:

— Да, отец.

— Покажи госпоже комнату, застели постель, предложи...

— Знаю, отец, — легко отмахнулась девчонка, — прошу наверх, госпожа.

— Позже, девочка. Делай, что сказал почтенный Ламар, а я скоро вернусь.

После сумрака обеденного зала свет дня показался нестерпимым. Брента осмотрелась, решительно двинулась в обход кованой ограды гномьей слободы, стремительно переместилась в Тень, приняла тяжёлую суму с чешуёй и котомку с травами. Спасибо, госпожа, выпусти меня позади таверны в тени навеса над коновязью. Брента никогда не боялась выходить из Тени на людях, а чего бояться? Лёгкие, тонкие и неощутимые чары всего за мгновение отводят глаза присутствующим. Так что невзрачная старуха становится никому не интересной деталью окружающего мира.

Вот и сейчас никто не обратил на неё внимания, а ведь под навесом двое стражников привязывают коней. Один проводил её безразличным взглядом, второй ругнул не вовремя переступившего копытами коня, тем и кончилось её явление под навесом.

Нагруженную двумя сумками старуху перехватил у входа в таверну мальчишка:

— Тебе помочь, уважаемая?

Брента скептически осмотрела щуплую фигурку. Помощник нашёлся, сам еле ноги таскает. Но сунула ему сумку с травами, неси в таверну, на второй этаж.

А вот и Дина спускается:

— Мальчик отнесет сумку в комнату. И где мой пирог?

— В твоей комнате, почтенная Брента, я покажу.

Комната оказалась маленькой, чистенькой, выбеленные стены украшены орнаментами. Мальчишка опустил сумку на пол, получил медяк в награду, кусок пирога и, поклонившись, исчез за дверью.

Дина показала ей дорогу в купальне, вручила полотенце, склянку с мыльным раствором. Дверь комнаты закрывается ключом, маленький сундук с навесным замком, стол, табурет, деревянная кровать. Брента подняла край одеяла, простыни небеленого полотна, но чистые и пахнут мятой, подушка набита пером, а матрац — сеном. Прекрасная комната.

Теперь в купальню заглянем... так, это женская сторона... чистенько, правда, серой пахнет. Оно неудивительно, Тирана всегда славилась горячими серными источниками, продлевающими жизнь. Сюда бы ещё и массажиста, цены бы не было такой купальне.

Брента хмыкнула, расстилая на мраморной лежанке своё полотенце. Полежим, понежимся и подумаем, как найти подход к оружейникам. Через малое время зачесалась кожа, ещё бы, две луны без малого в лужах и водоемах умываться. Постанывая от наслаждения, принялась растираться жесткой мочалкой, о-о-ох... жарко, хочется стянуть собственную кожу чулком. Как же ей не хватало серной бани все двенадцать лет!

Отмывшись до звонкого скрипа, расчесала пятерней влажные волосы, мягко потянулась вправо и тёплый воздух мгновенно высушил тело, огладив напоследок горячей ладонью спину. Брента мысленно погрозила лукавому духу, ты опять за своё, смотри у меня, обижусь. Горячее дуновение мгновенно сменилось прохладным.

Этот маленький личный дух, выпущенный ею на свободу в далёком детстве, так и не повзрослел. Духи стихий никогда не служили ей, скорее, были друзьями. Строптивцами бывали, преданнейшими из строптивцев, весёлыми, неукротимыми спутниками. Брента счастливо зажмурилась, она дома, слава Творцу, она дома!

Закутавшись в длинное полотенце, прошмыгнула в свою комнату, натянула единственный наряд, ссыпала в кошель серебро, привычно отправила его в сумрак. О чешуе заботиться нет нужды, никто не тронет её сумку. Чтобы тронуть нечто, принадлежащее ведьме, это ещё надо найти и увидеть. А вот теперь поработаем на собственную легенду. Небогатая, но вполне обеспеченная горожанка из провинции ищет недорогой домик в тихом переулке, ищет также прислугу, скажем, девчонку для посылок, уборки и беготни за провизией. Значит, в первую голову озаботиться гардеробом, подобающим одинокой старой деве, двух смен будет достаточно, потертый, но приличный сундучок ей тоже нужен.

Перед выходом из комнаты огладила на себе слегка помятую тунику, покрепче перетянула пояс у шаровар. Затем прикрыла волосы тонким шарфом, обмотала длинный конец вокруг шеи, вот теперь можно и выходить. Идёт себе немолодая женщина в неброском наряде, идёт спокойно и никого не тро... сердце пропустило удар! Но волнение даже не пошевелило ресницы, надо же, монах из ордена Решающих изволит завтракать в таверне. И ведь знакомый монах... Ну что же, каждому своё, бывший приятель из рода ведунов-стихийных, а ныне маг на службе императора. Монах уставился на старуху пустым взглядом человека, занятого собственными мыслями.

Двенадцать ступеней лестницы показались ей двенадцатью ступенями к эшафоту. Она почтила монаха столь же пустым взглядом, отметила всё — неровно остриженные волосы, набрякшие веки некогда синих (а ныне отчего-то серых) глаз, резкие носогубные складки, слегка брезгливое выражение лица, скорбный рот. О чём бы ему скорбеть, неужели о том, что не сумел придушить её и ей подобных во славу императора?

Привычным усилием загнала ярость на задворки сознания, не время! Ненависть и месть подождут. В Хасуне есть одна интересная поговорка "ненависть и месть, как дорогое вино, первая должна отстояться, а вторая — вызреть".

Вышла на яркий свет дня, зажмурилась, чихнула и заторопилась ко входу в гномью слободу. К чему изобретать сложнейшие ходы в игре, именуемой жизнью, когда можно просто войти, заказать подходящее ей оружие. Вот войдём и закажем, а там видно будет!

А бывший стихийный пусть себе живёт — пока.

Стражи у входа бдительно оглядели старуху, но пропустили после въедливого выяснения кто, куда, к кому и зачем. Даже сопровождающего дали, юного гнома с тесаком на богатом поясном ремне. А какие любопытные руны вышиты на его поясе: "ата" — укрепление памяти, "унри" — жизнь и вывернутая наизнанку "эфра". Странное сочетание... "помни о нежизни"?

Нет такого сочетания рун в рунной гномьей азбуке, да и чар в этой вышивке нет, а если они там есть, то ей пора на покой. Брента оглянулась на своего провожатого. Странный ребёнок. Да и наряд странен, гномы не носят человеческих туник, а этот наряжен в тончайший хасунский шёлк. Гном — в хасунском шёлке, куда катится этот мир? Брента окинула мальчика беглым взором, ах вот оно что — это ведь полукровка, гномы говорят "смесок", звучит обидно на человеческий слух. Ну да ведь это гномы, а законы и традиции "человеков" им не писаны.

Шедший на шаг впереди мальчик резко обернулся, Брента плавно и стремительно сместилась влево от шустрого проводника и его толстой косы с тупым наконечником из металла.

— Прости, госпожа, — повинился мальчик, — мы прошли нужную мастерскую, придётся вернуться. Это недалеко.

— Вернёмся, — проворчала Брента.

А ещё ты сейчас забудешь свою глупую выходку, мальчик. Ишь, сопляк, проверять меня вздумал. Ну как же, только мастер школы МейнУ закажет малый цеп. Это для стражи я заказываю малый цеп. А вот кузнец откуёт мне фиту и зачарует двойной оперённый клинок, и упрячет его в бамбуковый посох!

Брента поймала его взгляд, лёгкий толчок — ты свободен, мальчик. Вот и ступай, а взрослая женщина сама о себе позаботится, ступай, малыш, и не забудь отчитаться господину стражнику о собственном рвении.