Право на месть

Брента порывисто обняла друга.

— Прими поздравления, дорогой Орассэ.

Потрясённый не меньше подруги, эльф едва ответил на объятие. Теперь ему есть для чего жить, как же это прекрасно! Пятнадцать лет изгнания если и не научили его смирению, то изрядно подправили картину мира, которая сформировалась в его воображении усилиями наставников. Одно это ставило блудного сына клана Живущих На Краю Мира на ступень выше ровесников (по меркам молодых эльфов), так и не рискнувших ослушаться приказов старших. Еще пятилетие назад он гордился бы таким отличием.

Наёмник Натин меньше всего желал участия сына главы рода в предстоящем приключении, его головорезы справятся быстро и без ненужного беспокойства за молодого господина Орассэ. Юный эльф так и не успел овладеть техникой перемещения в Тени. И чтобы он там себе не думал, будучи изгнанным, за ним всё же присматривали. Издалека. Не часто его отец использовал родовые способности, примерно раз в десятилетие. Мальчик исчез семь лет назад и теперь вдруг возник из Небытия, измождённый и научившийся разумному смирению. Прежний второй наследник на приказ сидеть смирно упрямо выставил бы подбородок (со всем доступным высокомерием) и поступил в соответствии с собственным желанием, пусть и во вред себе самому. Нынешний второй сын порадовал наставника умением подчиняться недвусмысленному приказу старшего. Дальгину трудно было смириться с пожеланием владыки изменить политику государства в отношении людей. Но сейчас старый головорез находил в таком решении рациональное зерно, ибо лично убедился в возможности положительного влияния разностороннего опыта на молодое поколение эльфов.

Как только его маги, отслеживающие действия тен Ноора из Тени, разберутся в последовательности защит, главу Ковена погрузят в беспамятство и передадут брату Зо для наложения пут Тьмы. Но вначале повредят голосовые связки, дабы его преосвященство не выпустил в мир предсмертное проклятие. Контроль мыслей, к сожалению, невозможен, поэтому его будут держать не только в оковах Тьмы, но и накачают "пыльцой радости" или просто погрузят в стазис. Не исключено, что будет выполнено только второе, союзники из людей наверняка захотят допросить главу Решающих.

Пятёрка магов Вайн-Тай влилась в свиту венценосной Сарикэ незаметно. Искушённым в интригах хасунцам было предписано нейтрализовать прежних придворных императрицы, имевших честь принадлежать к её народу и занять их место под соответствующими личинами. Магия преобразований Хасуна как нельзя более отвечала такому развитию событий, поэтому подлинные носители облика склонились пред волей императрицы и удалились в уединённое поместье её мужа на границе с Первым эльфийским лесом — до особого распоряжения. Их места заняли пришельцы, развернувшие невидимую посторонним глазом, но весьма бурную деятельность. В первую же ночь во дворце они внедрили в нужные узлы магической защиты покоев дворца соответствующие артефакты для контроля, а также отслеживания тех, кто пожелает нарушить целостность щитов. Во вторую ночь начали исследование скрытых галерей и подземных ходов императорского дворца, чему весьма помогла старинная карта, хранившаяся в библиотеке Вайн-Тай.

Пятеро магов методично прочёсывали лабиринты ходов днём и ночью, постоянно сменяясь. Они устанавливали смертельные ловушки, настроенные на определённых придворных, для чего были собраны образцы волос, как предполагаемых предателей, так и вполне известных пятерых агентов брата Норта. Магия преобразования живой материи в безвредный газ исключала наличие следов от сработавших ловушек. Какие могут бы следы, скажем, у воздуха кроме взметнувшейся пыли от дуновения ветра?

Одна из опасной пятёрки была вхожа в покои монархини, как чтица. Миниатюрная женщина, похожая на хрупкий цветок, выделялась красотой даже среди обычно красивых хасунских девушек, прислуживающих её величеству. Трогательно беспомощная красавица пользовалась успехом у придворных-мужчин, но ни один из них не мог бы сказать, что ему отдано предпочтение. Старший из магов вёл за ней почти круглосуточное наблюдение, поэтому вскоре и оказался единственным свидетелем слабости юной красотки, обожавшей ласкать ручных леопардов венценосной Сарикэ.

Сразу заподозривший неладное старший, решил, что это идеальный случай избавиться от опасной, как хасунская кобра, женщины. Лёгкий посыл в разум хищников, снимающий барьер на несколько мгновений, и оторванная голова красотки укатилась в дальний угол вольера, в котором так неосторожно оказалась чтица её величества. Оставалось только пережить утренний переполох, когда на крик смотрителя королевского зверинца примчатся стражники. Увиденное потрясало — величественный белый леопард, тщательно вылизывал окровавленный бок, слева от него лежала голова юной чтицы, всё ещё украшенная пером страуса. Длинная серьга утопала в луже натёкшей крови, широко открытый глаз так и остался навеки изумлённым. Две подруги белоснежного красавца столь же тщательно, как их повелитель, вылизывали лапы, выгрызая мясо из когтей. Они не стали есть голову, только по очереди обнюхали, пренебрежительно фыркнули и удалились в логово для отдыха.

Вторая женщина из списка опасных особ оказалась настолько неаккуратной, что днём ранее была убита при попытке взнуздать жеребца, дабы сопровождать паланкин госпожи на время прогулки. Эта дама, известная жёсткостью в обращении не только со слугами, в очередной раз пожелала укротить норовистого жеребца и не рассчитала усилий. Острый металлический шип на конце плети рассёк непокорному губу. Взбесившийся конь буквально втоптал её в пол конюшни, а причитания конюха внесли необходимые разъяснения.

— Я всегда говорил госпоже, что Демон не станет есть из её рук и не покорится злой воле. Мой сын способен взнуздать и объездить его, что и доказал недавно. Но госпожа пожелала оскорбить плетью лучшего жеребца из конюшен его величества и поплатилась. Ой-бой, такая нелепая смерть!

Обезумевшего от боли жеребца пришлось утихомиривать с помощью магии, пострадавшим животным занялись целители, а убиенной красоткой — могильщики, поскольку родных у покойной не оказалось вовсе. Старший из магов Вайн-Тай возблагодарил судьбу за столь неожиданный подарок и сосредоточил внимание на оставшихся трёх мужчинах. Опасные кобры устранены, теперь настало время крокодилов.

Самым важным своим достижением он считал появление чтеца в покоях её величества и также появление брата Зо в пределах досягаемости. Его возможности расширяли сферу деятельности магов Вайн-Тай.

Глава Ковена узнал о смерти своих агентов мгновенно и почти не удивился, решительно, злой рок преследует нынче его замыслы. Не сомневаюсь, что оный рок носит вполне человеческое имя, хмыкнул глава Ковена. Но кто?! Явиться самому во дворец немыслимо, на магический слепок его личности настроены все артефакты дворца, как и на магию любого из царедворцев. То есть его обнаружат мгновенно, отследят перемещения и начнут задавать неудобные вопросы. Старший бывшей пятёрки агентов уверен — это трагические случайности. Опытному мастеру тайных дел следовало бы помнить — случайностей не бывает там, где замешаны хасунцы. Это следовало бы помнить любому неосторожному, желающему поверить в случайность происходящего.

Однако, реальных следов на месте гибели его лучших агентов не обнаружено, а уж его выкормыши знают, как именно следует искать материальные следы "трагических случайностей". Магических же следов не оказалось вовсе. Это настораживало ещё больше. Не исключено, что за его преосвященство взялись всерьёз — в свете последних приказов императора. Или он просто лелеет свою фамильную паранойю? Какой-то частью сознания его магичество сознавал, что магия принуждения изменяет его личность. Но в какую именно сторону, он просто не понимал. Понятия добра и зла были для него равнозначными, но лишившись некоторых человеческих качеств, его преосвященство обзавёлся идеальным чутьём на опасность и перемены, опасные своей сутью. И сейчас это чутьё буквально вопило о неизбежности таких перемен.

Уже четвёртый день он не мог избавиться об ощущения слежки. Молчали сторожевые артефакты, пребывала в покое многоуровневая ловчая сеть его покоев, тишину и благолепие его апартаментов не нарушало даже дуновение ветерка. Однако брат Норт был абсолютно уверен — за ним следят и следят мастера своего дела. А где можно найти таких умельцев? Правильный ответ на такой вопрос подразумевает наличие в рядах умельцев эльфийских магов.

Его преосвященство замер, перекатывая на языке неожиданную догадку... эльфийские маги. А что им делать посреди не самой беспомощной столицы королевства людей? Только великая цель могла выманить сильных магов за пределы Великого Леса. Если вспомнить так и нераскрытое бегство второго сына великого рода, то...его преосвященство поёжился от давно забытого ощущения безнадёжности... значит, Кароссо Златовласый прислал охотников за его головой? Подавив невольную дрожь в руках, его преосвященство постарался припомнить всё, что ему известно о магических возможностях эльфов.

По зрелом размышлении картина представала весьма незавидная. Сущность и природа эльфийской магии как была неизвестной, так ею и осталась. Фактически природа их магии известна только по результатам её воздействия на разум. Результаты воздействия магии не могут дать полной картины её природы, а только позволяют судить о ней опосредованно. Печально.

Его преосвященство позволил себе продлить время размышлений. Итак, эльфийские маги. Бывший узник был изгоем и неизвестно за что именно глава рода подверг опале второго сына. История государства эльфов не знает случаев, когда изгоев возвращали в род, по крайней мере известные летописи таких сведений не содержат. Значит... за ним следят не эльфийские маги. А, возможно, и вовсе не маги. Стихийные? Вырвать эту заразу с корнем не удалось, уж себе-то врать не получится, ваше преосвященство... брат Норт согласно кивнул мыслям. Остаётся предположить, что следят за ним из Тени. Цель? Убить меня, атакуя внезапно, не получится. Схватить, скрутить, просто ударить, пустить стрелу в спину, обронить скалу на голову, вообще задержать главу Ковена магией или каменными стенами не получится тоже. Как и завалить камнями, утопить, сжечь в пламени любой природы.

Обзавестись телохранителями? Его поднимут на смех при дворе, да и не только при дворе. Ковен магов его просто не поймёт и хорошо, если сочтёт телохранителей невинным чудачеством. А если это сборище идиотов решит сожрать ослабевшего главу, то сожрёт непременно, их слишком много, чтобы всерьёз рассчитывать отбиться от семи сотен магов, пожелавших отправить своего патрона в небытие. Пока что эта свора рычит на расстоянии, но стоит им заметить малейшую брешь в его защите, как найдутся успешные авантюристы, возжелавшие попробовать его щиты на зуб. А ведь именно сейчас главе Ковена не нужна суета вокруг его особы, напротив, желательно, чтобы тихое болото не всколыхнулось. Пока займёмся устранением ныне правящего монарха. Увы, прежние планы приходится отложить до лучших времён, сомнительно, правда, что оные времена наступят. До разрешения от бремени императрицы время ещё есть. Маловато его, учитывая смерть ближайшего помощника, но оно есть и использовать время следует во благо ордена Решающих.

Брат Зо прибыл в столицу телепортом, как простой смертный. Он приложил некоторые усилия к тому, чтобы его появление не осталось незамеченным монахами ордена, для чего полстражи провёл возле главного столичного рынка, выбирая книги, предназначенные в подарок настоятелю Ас-Мэю. Привилегия на собственное жильё в посольстве Хасуна, дарованная принцем Эльаглани, пришлась весьма кстати. Брат Зо не желал возвращаться в резиденцию на постоянное жительство и заставить его не получится, хасунский принц высказал своё пожелание, читай приказ, с определённостью, не допускающей иных толкований. Не главе Решающих оспаривать приказ принца правящего дома Хасуна.

Брат Зо не ошибся, через полстражи смотритель покоев посольства почтительно доложил, что уважаемого дракона Вайн-Тай дожидается в приёмной монах из ордена Решающих. Брат Зо поправил капюшон, сцепил ладони в традиционный замок и поспешил на встречу с собратом. Ну конечно, его преосвященство прислал грубияна брата Тери. Интрига прозрачна, как слеза Творца... вот сейчас всегда церемонно вежливый брат Зо оскорбится словами монаха, вышлет его вон, а затем, кипя негодованием, отправится в резиденцию требовать наказания монаха, слишком дословно выполнившего приказ главы ордена.

Опережая монаха, брат Зо отдал поклон:

— Я готов следовать за тобой, брат Тери.

Старый грубиян подавился тщательно заготовленной фразой и смог только поклониться в ответ, хватая воздух широко раскрытым ртом. Брат Зо кротко молчал, потупив глаза... багровая рожа брата Тери, перекошенная в попытках удержать язык на привязи, выглядела настолько потешно, что дракон Вайн-Тай опасался поднять глаза. Поэтому он степенно проследовал к выходу, вышел на яркое полуденное солнце и вежливо подождал посланца, не стараясь опережать его семенящий шаг по пути в резиденцию.

Его преосвященство встретил брата Зо не то, чтобы радушно, но без обычной холодной маски, натянутой на костистый череп владельца.

— Я нуждаюсь в твоих услугах, брат Зо. Ты обучался в монастыре Вайн-Тай и знаешь, как противостоять нападению.

Брат Зо поклонился. Интересное начало, клянусь Творцом, хмыкнул он мысленно. Глава ордена не чувствует себя в безопасности? Отчего бы? Брат Зо воззвал к госпоже Сумрак и тут же обнаружил причину беспокойства его преосвященства — двое эльфов стояли в противоположных углах покоев, небрежно прислонившись к стене. Через мгновение левый встретился глазами с братом Зо, который медленно опустил веки, делая вид, что ничего не заметил, он узнал старшего из Невидимых. Именно с ним и настоятелем Вайн-Тай он сутки планировал и согласовывал свои действия по захвату его преосвященства. Итак, это маги из платунга Невидимых, как приятно, что Кароссо Златовласый решил действовать быстро. Обычно эльфы затягивают решение любых вопросов на месяцы... должно быть, от того, что им некуда торопиться. Но в данном случае глава Живущих проявил несвойственную эльфам живость, что характеризует его с весьма неожиданной стороны. Значит, перворождённые способны действовать стремительно, если им посильнее наступить на хвост. Запомним.

Выслушав главу ордена, брат Зо изъявил желание помочь обнаружить невидимую угрозу и, выполняя повеление его преосвященства, предложил уменьшить количество проживающих в резиденции монахов из числа не обладающих магическими способностями. Монахи-воины были, как правило, выходцами из крестьянских семей или из городской бедноты и к интригам его преосвященства отношения не имели. Поэтому брат Зо не хотел, чтобы в противостоянии с главой ордена пострадали те, кто не творил зла. Маги так или иначе участвовали в войне со стихийными, уклониться от военных действий не удалось никому из тех, кто имел магические татуировки. Почти все татуировки служили щитами и одновременно средством связи с патроном, а также средством управления действиями подчинённых. Не средством принуждения, а именно управления, то есть маги не были лишены свободы воли, и если уж творили волю патрона, то с полным осознанием итогов своих действий. Так что жалеть тут некого. И незачем.