Пепел порталов. Fatum

Гай из всех сил старался не оказаться последним в этой гонке на выживание, но судьба распорядилась иначе и он, добежав до середины второй пещеры в которой бил светящийся ключ, позорно споткнулся об один из выступов. Позади, хлопая крыльями, летела стая потревоженных эринний.

— Пещера! Тебе нужно добраться до пещеры, заполненной светом Фатума! — кричала Элислая, обернувшись и увидев упавшего Гая. — Эриннии не сунутся туда из-за света!

Лекарь сжал зубы и попытался вскочить, но в тот же момент почувствовал, как острая боль пронзила левую ногу.

'Подвернул!' — пронеслось в голове Гая.

Девушка, увидев его ковыляющую походку, выругалась, а затем резко развернулась и побежала обратно. В ее руке был зажат кинжал. От петард ей теперь не было никакого проку — ведь огонь исчез вместе с лампой, а выбивать огонь щелчком пальцев умел только Кворк.

— Дай петарду, — сказал Гай, хватая воздух ртом. Он уже мог различить широкие мохнатые тени и три пары глаз на вытянутых мордах, горящих желтым звериным огнем.

Убегать было поздно, поэтому Гай, недолго раздумывая, отнял у Элислаи петарду и зажег ее с помощью магии. Шнур вспыхнул и зашипел как змея. Бросок получился метким, а урон, который нанесла петарда, был равен одной эриннии. Увидев, что погоня поутихла, Гай снова поковылял к выходу, сожалея о том, что он не может делать два дела одновременно: идти и читать заклинание, которое помогло бы облегчить боль в лодыжке. Девушка шла рядом, тихая и ошеломленная. Когда им перегородила путь предводительница стаи — восьмиглазая эринния с кожистой продолговатой мордой и обросшим всклокоченной шестью туловищем, для Гая это было полной неожиданностью. Но не для Элислаи, инстинкты которой работали на сто процентов. Благодаря им она увернулась от атаки эриннии. Упустив добычу, эринния издала противный визг и, заложив круг, вновь ринулась в атаку, избрав мишенью Гая. Элислая храбро кинулась наперерез эриннии, но ничего не успела сделать. Еще один оглушительный взрыв прозвучал в пещере, такой чужой для этого мира и такой родной для Гая. Эринния рухнула навзничь и больше не подавала признаков жизни. Замершая на месте девушка опустила приготовленный для обороны кинжал и обернулась.

При виде револьвера в руке Гая выражение злости и решимости на ее лице сменилось выражением удивления. Медные брови, кажущиеся здесь совсем темными, взмыли вверх. Она хотела что-то сказать, но ей помешали Рамзес и его помощники, пришедшие на выручку. Они помогли отставшим добраться до безопасного места. Остальные грибники уже ждали снаружи, на всякий случай заняв места в корзинах и готовые к скорейшей отправке.

'Она видела револьвер! — с досадой подумал Гай, врачуя свою лодыжку. — Но с другой стороны, не воспользуйся я оружием, в одного из нас наверняка вонзили бы клыки, что было бы большим злом. Ну попал!'

Примерно такие мысли занимали Гая во время полета до горной деревушки.

Глава 9

Путь до деревушки Меверс был немного длиннее, чем путь до Энедернерда. В основном потому, что штурман немного запутался и указал неправильный маршрут, а когда понял, что они направились не в ту сторону, замахал руками, призывая Гая вернуться к развилке. Но как бы там ни было, Гай не видел в этой заминке никакой проблемы. Уж лучше плутать, чем убегать от ужасных восьмиглазых эриний, укусы которой могли бы иметь весьма плачевные последствия. Кто знает, насколько они ядовитые и какую заразу разносят?

'Жаль, что Кворк не счел нужным рассказать обо всей опасной живности этого мира. Несерьезный парень!' — мысленно ворчал Гай, вспоминая, как его новый друг смеялся, узнав, что пришелец очень боится подцепить неизвестную науке Веллара болезнь. Рамзес вновь отвлек лекаря и, судя по его довольному лицу и знакам, половину из которых Гай не понял, полет подходил к концу. Действительно, минут через десять штурман указал на видневшуюся вдали деревушку. Так грибники вернулись домой — тихие и задумчивые, находящиеся под впечатлением от недавнего происшествия.

Жители Меверса тепло приветствовали добытчиков, предвкушая славный пир. Да и заготовки впрок не были бы лишними. Элислая продолжала метать в Гая хмурые взгляды, но хитрый лекарь не просто так согласился направить горгулий прямиком в Меверс. Он боялся, что в Эндернерде медноволосая девушка закидает его ненужными вопросами. А так он улетит через пару минут и до следующего ее прихода успеет посоветоваться с Кворком.

Хитрость Гая увенчалась успехом, и девушка действительно ушла прочь, бросив на него очередной пронзительный взгляд. Однако улететь прочь в Эндернерд ему и его четверым спутникам не дал местный староста Кетнипп, тот самый альбинос, который приходил к Полди.

— Зайдите ко мне, выпьем травяного сбора или Термского самогона и полетите дальше, — настаивал Кетнипп, вцепившись мертвой хваткой в рукав Гая и показывая тем самым, что никуда никого не отпустит, пока гости не уважат хозяина.

Пришлось согласиться. Дом старосты, в отличие от дома Полди, выглядел не таким бедным и очень чистым. Всюду чувствовалась крепкая рука хозяйки или даже нескольких хозяек, потому что у старосты были две младшие дочери. Третья, старшая, ушла служить во славу империи. В этом странном мире альбиносов женщины были военнообязанными наравне с мужчинами. Познакомившись с семейством Кетниппа, Гай подметил не только высокий рост обитателей дома, а так же и то, что у всех трех хозяек дома имелось легкое косоглазие. Один лишь староста выбивался из общей картины. Строго говоря, его и альбиносом-то можно было назвать с натяжкой — лишь из-за волос молочно-белого цвета, в то время как цвет его глаз был тускло-серым.

Эндернердцев и Гая проводили к очагу, возле которого ждал наспех накрытый стол. Во время незапланированного обеда, Гай начал думать, что местная еда не так уж плоха, а ее вкусовые и питательные свойства по-видимому зависят от приготовления и кулинарных способностей хозяйки. Ведь там, в Эндернерде, Полди отнюдь не являлся искусным кулинаром, Кворк вообще был странным парнем, а уж Гай-то до некоторого времени и предположить не мог, что яйца варанов и ящериц употребляют в пищу, как и разнообразные корешки, склизкие грибы и сушеные ягоды, похожие на комки свалявшейся шерсти.

Только сев за стол, Гай понял, как перенервничал из-за той чудовищной эринии, которую он по счастливой случайности уложил одним метким выстрелом. На нервной почве у лекаря разыгрывался нешуточный аппетит и теперь он был даже благодарен Кетниппу за то, что тот пригласил разделить обед. Съев еще пару круглых булок, немного похожих на выпечку из 'Конти и крошка', Гай решил, что больше не может сопротивляться зову природы и отправился во двор, в домик с ромбиком на дверце.

Выйдя на улицу, Гай еще раз окинул взором деревню, в которой он прежде никогда не бывал и вряд ли побывал бы, если б не стечение обстоятельств. Деревушка была маленькой, большую часть низких домиков защищала отвесная часть горы, расположенная таким образом, что почти вся деревушка находилась под защитой естественной крыши. Правда, случись какой-нибудь обвал и дома будут раздавлены за считанные секунды. Однако лекарь подумал, что вряд ли в этом мире существует сила, способная разрушить половину горы так, чтобы эта часть упала на деревню.

На обратном пути от заветного домика, Гай невольно залюбовался видом, открывавшимся на долину. Виды из точки расположения Энедернерда были поскромнее, по причине того, что деревушка находилась в окружении скал и гор. Лекарь не мог объяснить почему, но ему очень нравился вид условно ночных пейзажей, подсвеченных Фатумом. Редкие облака, проплывавшие по небу, иногда загораживали Фатум, и пейзажи меркли и тускнели, а затем все вновь заполнялось сказочным сиянием.

Он услышал взрыв детского смеха, прозвучавшего из-за угла соседнего дома. Захлопали двери — дети явно играли во что-то похожее на догонялки. Дети постарше не отлипали от горгулий. Взрослых не было ни видно не слышно.

'Наверное грибами занимаются!' — догадался Гай.

Он вновь посмотрел на окруженный золотистым ореолом Фатум; сердце защемило от внезапно нахлынувшего желания вернуться домой.

'Как же я запутался! — подумал Гай. — Теперь не знаю, как сказать этой местной девчонке о пластинах. Может попросить Кворка поговорить с ней?'

Но Кворка просить не пришлось, потому что возле дома старосты он увидел... Элислаю собственной персоной. Хорошо очерченные губы девушки кривила нехорошая усмешка, а взгляд ярко-голубых глаз был напряженным. Она успела переодеться в комбинезон с короткими рукавами и укороченными штанинами, и Гай удивился какими худыми и жилистыми казались ее ноги.

Девушка заговорила безо всяких предисловий. Причем заговорила на латыни.

— Это ты! Ты в то утро был с Инчем! Я не знаю, кто ты, но ты обязан отдать мне то, что тебе передал Инч! Ведь он что-то передал тебе, правда? — ее тон был требовательным, а лицо серьезным.

— О чем ты? — Гай решил пойти на попятную. — Я всего лишь простой аэронавт из Кангро и не знаю никаких Инчей.

— Хорошо, — кивнула она и безо всякой паузы задала вопрос: — Кто такой Даларн Улоф?

— Откуда я знаю?! — Гай скрестил руки и подпер спиной стену дома, возле которого происходил этот неприятный разговор. Больше всего на свете ему хотелось открыть дверь и проскользнуть внутрь, оставив девушку, задающую неудобные вопросы, во дворе.

— Вот ты и выдал себя, — сказала она, возведя глаза к небу. — О Даларне Улофе знают все! От мала до велика, потому что он был величайшим ученым, изучавшим наследие валлантов.

— У нас в Кангро о нем не знают, — лекарь продолжал настаивать на своем.

— Не посыпай пустыню песочком! — отрезала Элислая. — В вашем Твиндорре этого не знают. Ты тот самый Гай Фокс! К тому же тебя выдает темный цвет глаз! Среди нас он встречается так же редко, как и прохладные деньки летом. Что, дальше будешь отпираться?

Гай вздохнул, поняв, что с треском провалил конспирацию. Но помимо чувства досады, в нем закипало чувство злости и он, обычно не склонный к отповедям, дал себе волю:

— Смени-ка тон, флорийка, иначе ничего не получишь!

— Что?!

— Меня постоянно в чем-то обвиняют! Ну кому такое понравится?! И, знаешь ли, мне как-то не по себе от тех взглядов, которые ты мечешь в меня как дротики с момента нашей первой встречи!

— Да что ты возомнил?..

— Осторожнее, иначе никогда не увидишь золотых пластин, так цинично украденных из Твиндоррского музея, кстати говоря! — Гай направился к двери, мимо остолбеневшей Элислаи. — Приходи завтра в Эндернерд. И советую захватить с собой уж если не хорошее настроение, то хотя бы дружелюбие. — С этими словами Гай скрылся за дверью.

От предложенного старостой местного травяного настоя у Гая перехватило дыхание, а ведь он всего лишь вдохнул пары напитка, разлитого по кружкам заботливой рукой хозяйки. Гай сделал вид, что отхлебнул из кружки, а сам содрогнулся от мысли, что можно выпить этакую гадость. Местные напитки вообще не вызывали у него доверия, как и многая местная еда.

Поблагодарив хозяев, эндернердцы во главе с Гаем вновь отправились в путь. Когда Барбара набирала высоту, Гай, сам того не желая, поискал взглядом медноволосую девушку, но ее нигде не было. Только десяток восторженно галдящей ребятни. Все время, пока энернердцы и Гай гостили у старосты, ребятишки не отходили от горгулий, хоть те иногда больно клевались до лиловых синяков.

В Эндернерде их встретили большой дружной толпою — еще бы, ведь такого запаса грибов хватит на месяц, а то и на два. Когда утихли восторженные возгласы, Гай, оставив горгулий на свободном 'выпасе', отправился на поиски Кворка. Ведь Поджигателя среди встречающих не наблюдалось. Он пошел в дом Полди, но там друга тоже не было. Гай вздохнул и решил скоротать время за перекусом. Он все еще с содроганием вспоминал противную морду эринии и то, с каким бесстрашием Элислая ринулась ему на помощь.

Гай тщательно пережевывал склизкое рагу, приготовленное из странного желеобразного овоща и пряных кореньев, и размышлял о радушии и гостеприимстве местных жителей. Если не считать имперских солдат, то покамест жизнь сталкивала его только с хорошими людьми...

'А как альбиносы отнеслись бы ко мне, узнай они, что я всего лишь пришелец из другого мира и что я водил их за нос, выдавая себя за аэронавта из Кангро? — от внезапно пришедшей мысли по спине пробежал холодок. — Но с другой стороны, если я рассказал бы правду, то не протянул бы здесь и недели'.

Он уже собирался в тысячный раз подумать о родном мире, как на кухню зашел Полди.

'Вот ведь добрая душа. Мы у него живем, едим его хлеб, а он оплату за постой взял коробом грибов', — теперь Гай размышлял о странных отношениях альбиносов к собственному финансовому благополучию. Денег, как таковых тут не было, а эквивалентом денежных единиц здесь служили жемчужины — довольно хрупкие, совсем не похожие на жемчуг, который добывался в родном мире Гая. Но жемчуг жемчугом, а все же во главу угла был поставлен натуральный обмен.

Полди, тем временем, сел на каменный порог и принялся с бережностью сортировать грибы. Те, которые были побольше, он складывал в правую корзину, поменьше — в левую. Гай краем уха слышал разговор двух женщин, которые делились друг с другом секретами удачной засолки, а так же тушения грибов. На засолку шли те, которые покрупнее — это Гай помнил точно. Он как раз буквально на днях выучил несколько новых слов, среди которых были 'помельче' и 'покрупнее'.

Лекарь отставил вычищенную миску. У местных не было принято тратить воду на мытье посуды, а для помывки посуды существовал песок которого в этом мире было с запасом. Поэтому Гай каждый раз дезинфицировал свою тарелку и ложку специальным заклинанием.

— Помощь нужна? — спросил лекарь, все еще ощущая себя никчемным нахлебником. Так что натаскать воды или помочь по хозяйству он считал чуть ли не своим долгом. Другое дело, что Полди не всегда соглашался принимать такую помощь. Вот и сейчас он пробурчал что-то вроде: 'Все равно лучше меня не рассортируешь' и вновь сосредоточился на грибах.

— Что-то Кворка не видать? — как бы между прочим заметил Гай.

— Он какой-то нервный стал, после того, как вы за грибами улетели, — сказал Полди, не поднимая головы. — Я посоветовал ему догнать вашу компанию, раз он так беспокоится. И назвал его птичкой-надувашкой, которая раздувается и увеличивается втрое, когда своих птенцов защитить хочет. Он по-доброму послал меня к Церберу и ушел за дальнюю гору. Сказал, что за каким-то кремнием.

— Вот ненормальный! — воскликнул Гай. — Не мог меня дождаться? На горгульях слетали бы! Так ведь быстрее!

Полди пожал плечами, не отрываясь от своей работы, а потом добавил:

— Да, на горгульях быстрее. Но может ему срочно понадобилось, а тебя беспокоить не захотел. И правильно, я считаю. Вот разбалуешь нас, привыкнем к горгульям и не отпустим тебя.

Гай хмыкнул в ответ. Больше всего на свете он не пожелал бы себе подобной участи.

— Да не бойся. Нам самим не с руки тебя держать! — Полди поднял глаза и, увидев смятение промелькнувшее во взгляде Гая, поспешил успокоить его: — Если кто из имперских солдат прознает, что мы у себя аэронавта удерживаем, да еще и вместе со стаей горгулий, они нас оштрафуют. Так что лети себе с миром, когда надумаешь.