Пепел порталов. Fatum

— Пора бы подумать о привале! — прокричал Гай во всю мощь легких.

Кворк вздрогнул и поднял глаза. Гай на всякий случай повторил фразу.

— Там остановимся! — крикнул в ответ альбинос, кивнув на россыпь серых камней, еле заметную с высоты.

Гай прикинул расстояние до обозначенного места привала и облегченно выдохнул. Теперь полет начинал превращаться в пытку: затекла спина, и, вдобавок, благодаря каменной хватке горгульи, он обзавелся синяками еще во время первой воздушной 'прогулки'.

Горгульи постепенно снижались. Жемчужно-голубая предрассветная дымка рассеивалась, открывая взору серую площадку, наполовину заваленную раскрошенными камнями, которые при ближайшем рассмотрении, оказались строительным мусором.

— Как только ваша авиация летает? — проворчал Гай, выбравшись из корзины на ватных ногах. Он растирал ноги, попутно рассматривая место посадки.

— Нормально, — ответил Поджигатель, следуя примеру нового знакомого, — они привыкли. Им главное, чтобы дно корзины было прочным. И веревки, само собой. Но даже если кто-то свалится, горгулья все равно постарается перехватить беднягу до встречи с землей.

— А если не постарается? — лекарь поежился. Ощущение 'полета камнем вниз', которое он свершил, выпав из портала, было ярким и трудно забываемым.

— И такое случается, — Кворк помассировал ноги и тут же ойкнул от болезненных ощущений.

— Что это за развалины? — Гай поддел носком ботинка небольшую деревяшку и та с глухим стуком врезалась в часть широкой мраморной лестницы, уводящей в никуда.

Поджигатель повертел взлохмаченной головой по сторонам, прислушался, посмотрел на стремительно бледнеющий Фатум и наконец ответил:

— Останки какого-то города.

— А конкретней?

— Таких много. Все названия в голове не удержишь. Да и зачем? Мы теперь в горах живем. Так безопасней.

Гай взобрался по запримеченным ранее ступеням, обрывающимся на уровне второго этажа, и осмотрелся. Отовсюду торчали неровные зубья стен, рухнувшие крыши осыпались прахом. Ни одного уцелевшего здания. А жаль! Судя по разнообразным обломкам, здесь было на что посмотреть. Причем строители явно любили масштабные постройки. Взять хотя бы к примеру лестницу, каждая ступень которой доходила до бедра обыкновенного человека.

Из-за горизонта медленно выплывал один из огненных шаров, заставляя воздух дрожать и вспыхивать медными всполохами.

— 'Свяла тонкая лоза — в небе адовы глаза. Душно стало, жар палит, дома спрятаться велит', — Кворк процитировал детскую считалочку и добавил: — Пока Цербер, а затем и Ехидна не вошли в зенит, нужно найти подходящее для сна место.

— Спать днем? — Гай поморщился. Он уже устал удивляться причудам этого мира. — Как вы можете спать, когда у вас постоянно светло?

— Тебя никто не заставляет. И, да, у нас бывает темно... иногда... когда облака появляются! — фыркнул альбинос. Он направился вдоль просевшей дороги, сворачивающей в сторону щербатой колоннады. Гай поплелся следом, время от времени поглядывая на неподвижных горгулий. При свете дня, все произошедшее 'ночью' казалось странным сном, а окаменевшие чудовища выглядели как самые обыкновенные изваяния.

Поджигатель прошел вдоль колоннады, похожей на исполинские стволы деревьев, обогнул руины прямоугольной постройки, расколотые стены которой были затянуты плющом, и остановился возле здания с колоннами, поддерживающими треугольную крышу.

'Портик!' — безошибочно определил Гай. Друзья присылали лекарю открытки с изображением Самьена, видимо надеясь на то, что самьенская архитектура воодушевит домоседа на небольшое путешествие.

'Знали бы они, где я сейчас прозябаю!' — подумалось Гаю. Сердце болезненно сжалось при мысли о том, что может быть он никогда больше не увидит своих друзей и коллег по работе. Лекарь зажмурился, выдохнул и заставил себя сосредоточиться на портике.

Портик прилегал к широкому, судя по останкам стен, зданию. Почерневший, оплавленный купол валялся на руинах, поблескивая островками оставшейся позолоты. Кворк подошел к черному зеву наполовину заваленного прохода и, прежде чем переступить порог, долго всматривался в темноту. Гай старался не отставать. Рядом с альбиносом он чувствовал себя в относительной безопасности. Чувствительный к температуре Гай сразу же отметил, что внутри прохладнее, чем снаружи. Под ногами хрустело битое стекло, черепки и нечто похожее каменную крошку, он пару раз споткнулся и вдобавок едва не врезался в обвалившуюся балку.

Кворк остановился возле стены, сосредоточенно обшаривая каждый дюйм. Что-то грохнуло, и темноту прорезал серый, пока еще тусклый свет.

— Приходилось бывать здесь? — полюбопытствовал Гай, увидав широкую доску в чумазых руках спутника. По-видимому, она исполняла роль ставней, потому что идеально вписывалась в размер выбитого окна, размером с Гая. Кворк вздрогнул и разжал пальцы, доска грохнулась на пол.

— Был когда-то, — нехотя буркнул он.

Гай обошел комнату, изучая сваленные в хаотичном порядке гигантские статуи, статуэтки и вазы. У многих статуй отсутствовали руки, у иных голова. Точнее, голова присутствовала, но лежала отдельно. С вазами дела обстояли гораздо хуже.

'Сколько труда и таланта вложено и все обращается в прах!' — Гай прохаживался по часовой стрелке, рассматривая треснутые лица изваяний — красивые, с правильными чертами.

'И анатомия хороша', — его взгляд скользил по полуобнаженным гипсовым телам. Выполненные в натуральную величину статуи вполне можно было принять за живых людей, застывших по прихоти злого мага.

— Жутко здесь, правда? — подал голос Кворк, сооружавший спальное место из плотной шторы, настолько пыльной, что нельзя было разобрать ее цвет.

— Ну если сюда могут пробраться упомянутые тобою змеи... — твиндоррец по-своему интерпретировал слова Кворка.

Поджигатель нервно мотнул головой, перебив Гая:

— Змеям сюда ходу нет, потому что о каменные дороги и о фундамент можно обломать зубы. Жутко здесь, вон, от мраморных останков. Как будто настоящих жителей разметало. — В подтверждении своих слов он поддел мыском стоптанного ботинка что-то продолговатое. На лице Поджигателя читалось отвращение.

Лекарь подошел ближе и увидел белую руку, отколотую от статуи.

— И похуже видал, — Гай был невозмутим. Несколько лет лекарской практики, оставленные за плечами, научили его хладнокровию. Если, конечно, в момент врачевания, в него не тыкали дулом заряженного пистолета.

Прежде чем поднять деревянную доску, Кворк наградил спутника недоверчивым взглядом.

— Эй, подожди! — запротестовал Гай, увидав, что альбинос намеревается вернуть ставню на место. Ему не улыбалось сидеть в темноте, в то время как Поджигатель будет спать молодецким сном.

— Если оставить окно открытым, то вентиляция окончательно сдохнет, а мы испечемся, благодаря лучам Цербера.

— А Ехидна? — с глупым видом уточнил Гай.

— Свет Ехидны в это время года сюда не достает.

— Ладно. Тебе видней, — Гай махнул рукой и, вцепившись в край второй шторы, поволок ее к ближайшему углу. Если этот странный тип не гнушается комфорта, он-то чем хуже? Главное прочитать заклинание дезинфекции.

Вскоре в кромешной тьме раздалось легкое похрапывание Кворка. Гай, лежа в своем углу, был занят тем, что вытаскивал из-под шторы кусочки мрамора и черепиц, которые так и норовили побольнее впиться в тело. А дальше физическая и моральная усталость, накопившиеся за последние несколько дней, возымели свое действие, и Гай заснул в течение пары минут.

Сначала ему снился заснеженный Твиндорр, уютная квартирка и шар, полный гневных посланий от Лори. Затем он очутился в тускло освещенной комнате, наполненной каменными статуями. Что-то заставляло статуи падать на пол. Стоял неимоверный грохот, в него летели осколки, а он был не в состоянии пошевелиться. Гай опустил глаза и скривился: на полу лежали оторванные человеческие конечности, измазанные кровью.

Лекарь вздрогнул и проснулся, утирая вспотевшее лицо. В комнате было довольно душно, однако не настолько, чтобы потерять сознание. Вокруг тишина, если не брать в расчет ровное дыхание Кворка.

'Приснится же!' — Гай отпил из фляги и снова улегся, прикидывая, сколько времени он проспал. Судя по духоте, сейчас был полдень, а значит самое пекло. Покидать затемненное убежище совсем не хотелось. Получить еще один солнечный удар? Спасибо, проходили. Лекарь закрыл глаза. Уснуть не получалось. В голову лезли мысли об альбиносах и об их приспособленности к местному ультрафиолету. Или они все-таки страдают от своих жгучих светил?

'Да чтоб меня!' — Гай поднялся и, придвинув к себе мешок, начал перебирать пачку порошков, вытянутую из левого отделения. К счастью, в своем мешке он ориентировался не хуже, чем в антропометрии и мог с закрытыми глазами сообщить где что находится и в каком порядке.

— Вот надо ж было таким уродиться! — шепотом выругался Гай. Он хотел налить в ладонь немного воды, чтобы затем размешать в ней немного сонного порошка, но вместо этого, по привычке, высыпал порошок в флягу, спросонья вообразив, что это стакан воды. Вот только высыпанная порция была рассчитана на белого медведя. Чтобы не терзаться муками совести, Гай отпил глоток, закрутил крышку и вновь заснул: быстро и крепко.

— Эй, ты живой? — Он почувствовал, что его трясут за плечо. С каждым разом все настойчивей.

— Эй!.. Гай? Гай! — неуверенный голос словно попробовал на вкус имя нового знакомого.

— Чего привязался? — прохрипел Гай, едва шевеля сухими губами.

— Пора! — коротко пояснил Кворк. — Нужно подкрепиться и снова в дорогу. Но если хочешь, я могу оставить тебя здесь, — с издевкой добавил он.

— Не хочу! — Лекарь похлопал себя по щекам и помассировал уши, чтобы скорее проснуться. Судя по тому, что комнату заполнили ярко-оранжевые всполохи, дело близилось к вечеру.

— Зачем ты вытащил 'ставню'? — Гай широко зевнул и потер слезящиеся глаза.

— А как я, по-твоему, должен определить сколько сейчас времени? — альбинос, старательно сопя, пошел возвращать ставню на место.

Нащупав мешок, Гай покорно пошел следом за проводником, почти на ощупь, по хрустящим под ногами фрагментам керамики и спотыкаясь об останки статуй.

Очутившись на улице, Гай бросил прощальный взгляд на приютившее их укрытие. Что за дивный город когда-то стоял на этом месте? Необъяснимое чувство грусти нахлынуло на твиндоррца.

— Дай попить, — просьба Кворка заставила забыть о печали.

— Тут такое дело, — начал Гай, виновато улыбаясь, — вода из моей фляги не пригодна для питья. Я добавил туда сонного порошка. Без умысла, конечно.

— То есть, если я выпью твоей воды, то засну не по своей воле? — на всякий случай уточнил удивленный альбинос.

Лекарь сокрушенно покивал головой.

— Ты опасный тип, — во взгляде Кворка читалось уважение. — Что ж! Можно дойти до колодца и набрать новой.

Гай, услыхав, что среди этих руин есть источник воды, облегченно выдохнул. Мысль о том, что они будут мучиться от жажды на протяжении оставшегося пути, была невыносимой. Как славно, что все решилось само собой! На радостях он угостил альбиноса одним из 'Флоппов' и объяснил что это такое.

Перекусив, Кворк пришел в хорошее расположение духа и сразу же принялся рассказывать Гаю о далеком Кангро.

— Понимаешь, в Кангро мало кто бывал и все болтают про него что только в голову взбредет! Я поведаю тебе самую распространенную версию. Ее и будешь предъявлять всем, кто попросит, а не то тебя быстро заподозрят в самозванстве.

'Да меня и так заподозрят!' — хотел было сказать Гай, но вовремя сдержался, боясь что поток красноречия спутника иссякнет прежде, чем он узнает всю подноготную загадочного Кангро.

— Кангро — это самая удаленная точка наших поселений. Находится в районе Зыбучих Вершин. Славится единственным более-менее уцелевшим мостом, который чокнутые жители прозвали 'лестницей в небо'. Не знаю, почему 'в небо', а не 'в землю', — альбинос сделал паузу и поскреб свежий шрам на виске, — по-моему, стальные арки моста совсем не похожи на лестницу. Я видел картинку с изображением того моста, перелистывая старые книги Кобуса. Тот мост уцелел потому, что еще никому не приходило в голову бомбить Кангро.

— Почему это? — поинтересовался Гай, на секунду забыв о своем намерении не перебивать рассказчика.

— Да ты только посмотри на карту! — Кворк подскочил на месте и, с силой рванув завязку на заплечном мешке, принялся копошиться в своем скарбе. Каждая новая секунда поисков убавляла энтузиазма и вскоре он махнул на это дело рукой. — Забыл карту, представляешь? — пояснил он, закидывая мешок обратно на плечи и тут же задумчиво добавил: — Или не забыл, а... В общем, не важно. О чем мы?

— О том, что никто еще не бомбил Кангро, — осторожно напомнил Гай.

— Задворки мира не представляют интереса. Рукхи и туда доберутся, но пока им жизненно важно 'потрясти' Терм, точнее, 'Волчью квинту'.

— Из-за принцессы?

— Покойной, — добавил Кворк. — Есть информация, что Сцеволла из ковена 'Телос' помогла ей убраться ко всем чертям. И подстроила все так, что следы убийцы ведут в Терм, в 'Волчью квинту'. Хороша, гадина, — заключил альбинос и замолчал, задумавшись о чем-то своем.

Переваривающий поток информации Гай тоже молчал. И после продолжительной паузы решился уточнить:

— Сцеволла — это кто?

— Высокая дщерь ковена 'Телос'.

— Ага! — кивнул Гай, делая вид, что понял. А на самом деле решил приберечь вопросы, лично его не касающиеся, на другое время. — Ну а что с Кангро?

— А? — удивился Кворк, вытряхивая из взъерошенных волос стебелек сухой травы. От его действий и без того вздыбленные волосы встали торчком.

— Но я же аэронавт из Кангро, — терпеливо пояснил Гай.

— Ну да, — рассеянно кивнул альбинос и продолжил: — В Кангро каждый второй или вторая прирожденный аэронавт, с горгульями ладят. Из Зыбучих Вершин берут начало все ветра Флоры, а горные реки Кангро всегда полны рыбы. А еще, — Кворк облизнулся, — там растут вкусные полосатые шары.

Гай не удержался и скептически хмыкнул, мол, ври больше.

— Тебе говорят! — распалялся Кворк. — Вот не сойти мне с этого места!

— Верю, — сдался Гай, но в душе продолжал сомневаться в том, что существование подобного растения вообще возможно. — Скажи, а как я 'стал' аэронавтом?

Альбинос махнул рукой с самым беспечным видом:

— Об этом даже не беспокойся. С Кангро часто приходит подкрепление в виде аэронавтов, освобожденных от военной обязанности. Понимаешь, горгульи нужны всем: и имперрусам и простым альбиносам. Ты только свой знак убери.

Гай проследил за взглядом Поджигателя, застывшего на знаке 'ртуть'.

'Конечно! Какой я осел!' — лекарь поспешно сдернул нашивку и спрятал ее в глубоком кармане комбинезона.

Жара пошла на убыль, и путники, отправившиеся на поиски городского колодца, время от времени ощущали дуновение легкого ветра. Все ярче в небе разгорался Фатум. Кирпично-красная краска далекой пустыни постепенно окрашивалась в волшебные золотисто-голубые цвета. Гай шел за Кворком, карабкаясь по останкам высоких ступеней, перелезая через останки разрушенных стен и, если была такая возможность, огибая рухнувшие колонны и крыши. С усердием студиозуса-первогодки, Гай рассказывал проводнику о своей 'жизни' в Кангро.