Мы последовали за профессором по коридорам, пока он не привёл нас в учительскую. Это была просторная, полная старых столов и стульев комната, довольно-таки запущенная, потому что преподаватели предпочитали заниматься подготовкой к занятиям в своих жилых помещениях. В комнате находился только один человек — профессор Снейп, сидевший за дальним столом и, судя по горке пергаментов перед ним, проверявший обзоры старшекурсников. Весь вид Снейпа говорил о том, что он занят крайне срочным и важным делом и что он скорее удавится, чем оторвётся от своего занятия. Когда мы вошли, он смерил класс недобрым взглядом и продолжил проверку работ.
Люпин остановился у старого шкафа для учительской форменной одежды, кинул укоризненный взгляд в сторону Снейпа и обратился к нам:
— Рассаживайтесь на стулья — и начнём. Здесь, в этом шкафу, на днях завёлся богарт, и я попросил оставить его для занятий.
При звуке его голоса дверка шкафа задёргалась, изнутри послышался гулкий стук.
— Богарт — это тонкоматериальная сущность наподобие призрака. Богарты заводятся в местах, насыщенных загрязнённой магией, предпочитая тёмные замкнутые пространства вроде шкафов и гардеробов. Кто знает, чем они опасны?
Разумеется, руку вытянула Гермиона.
— Кто ещё знает? — Люпин оглядел учеников. — Слизеринцы? Вот вы... ээ...
— Мистер Крэбб, — встал и представился Винс. — Богарт питается эманациями страха, поэтому он принимает вид самого большого страха человека, если тот достаточно близко подойдёт к нему.
— Правильно, мистер Крэбб, — профессор одобрительно покивал. — Почему вы не поднимали руку?
— Всё равно вы спросите того, кого сочтёте нужным, сэр.
Люпин улыбнулся.
— По количеству поднятых рук я сужу, все ли ученики знают материал, и прикидываю, насколько подробно его объяснять.
— Объясняйте всегда подробно, сэр, — посоветовал Винс. — В нашем классе есть Уизли и Лонгботтом.
Со стороны слизеринцев раздались сдавленные смешки. Рональд побагровел, Невилл растерянно заморгал. Профессор нахмурился, открыл и закрыл рот, словно хотел что-то сказать, но передумал.
— Значит, богарт, — произнёс он, собираясь с мыслями. — Никто не знает, как выглядит богарт, когда рядом с ним никого нет, потому что стоит открыть эту дверь, как он примет вид самого большого страха того из нас, кто окажется ближе всех к шкафу. Это означает, что у нас огромное преимущество перед богартом, пока он не выпущен на свободу. Понятно, какое, Гарри? — вдруг обратился он ко мне.
— Нет, сэр, — честно признался я.
— Ну как же, Гарри... — профессор заметно расстроился. — Вопрос же очень простой... Если нас много, богарт запутается и не сможет решить, какой ему вид принять.
Гермиона, подпрыгивавшая на месте с вытянутой рукой, разочарованно опустила её.
— То есть, защита от богарта заключается в том, чтобы лазить по тёмным углам не меньше, чем вдесятером? — удивился я.
Люпин не сдержал усмешки.
— Ну, и это тоже. Я хотел сказать, что сейчас, когда нас много, нам будет легче научиться противостоять богарту.
— А это ничего, что каждый из нас узнает самый большой страх остальных учеников?
— Гарри, если человек сможет справиться с богартом в компании, ему будет гораздо легче справляться с ним и в одиночку. Нет ничего неудобного в том, если твои друзья узнают о твоём самом большом страхе — на то они и друзья, чтобы помогать тебе справляться с трудностями.
Я не стал мешать Люпину выдавать желаемое за действительное и прикидываться, будто он не понимает, что перед ним ученики двух враждующих факультетов. Вместо этого я сказал:
— Хорошо, профессор, если вы считаете нормальным выставлять свой самый большой страх напоказ, покажите нам его первым. Только тогда я соглашусь, что вы не лицемерите.
Мы уставились друг на друга в упор, и я увидел растерянность в глазах Люпина. От преподавательского стола донеслось ехидное хмыканье Снейпа.
— Правильно говорит Поттер, — не удержался от колкости наш декан. — Прежде чем заставлять других показывать свои слабости, покажи свою сам.
Люпин метнул раздражённый взгляд на Снейпа, его верхняя губа ощерилась почти по-волчьи. Пусть и с заметной неохотой, но вызов он принял.
— Ладно. Гарри, — сухо сказал он. — Но сначала я объясню защитное заклинание. То, что может обезвредить призрака, это смех. Свой самый большой страх нужно сделать как можно более смешным, а для этого существует заклинание Ридикюлис. Пока без палочек, хором повторяйте за мной — Ри-ди-кю-лис. Хорошо, а теперь с палочками...
Удостоверившись, что все разучили заклинание, Люпин подошёл к шкафу и открыл дверь. В черноте старого шкафа замаячил серебристо-белый шар.
— Просто шар? — раздался удивлённый возглас Лаванды Браун.
— Луна, — негромко сказал Тед, сидевший, как обычно, рядом со мной.
— Ридикюлис! — Люпин взмахнул палочкой, и белый шар превратился в надувной воздушный шарик. Профессор быстро захлопнул дверцу шкафа.
— Вот ты, Невилл, — он указал палочкой на Лонгботтома, — подойди сюда. Директор Дамблдор считает, что тебе очень важно научиться преодолевать свою робость. Какой у тебя самый большой страх?
Невилл замялся.
— Не стесняйся, говори — здесь твои друзья, они тебе помогут.
— Профессор... — пробормотал Невилл, густо покраснев.
— Что?
— Не вы... другой профессор...
— Это кто ж тебя так запугал... Ладно, давай так — сейчас я открою дверь, а ты скажешь заклинание и представишь этого профессора в одежде своей бабушки. Понял?
Невилл испуганно кивнул.
— Все остальные, быстро вспомните свой самый большой страх и представьте себе, как сделать его посмешнее. Когда у Невилла всё получится, он отойдёт от богарта — и пусть подходит следующий.
Люпин подвёл Лонгботтома к шкафу и распахнул перед ним дверцу. Из глубины шкафа величаво выступил сам профессор зельеварения Северус Снейп в натуральную величину. Невилл попятился, затем отчаянно замахал палочкой и забормотал: 'Ридикюлис! Ридикюлис!' Лже-Снейп мгновенно обзавёлся лисьим боа, старушечьим зелёным платьем и шляпкой с чучелом стервятника. Шляпка была кокетливо сдвинута набок.
Грифы поумирали со смеха. Мы хоть и не смеялись, у нас не получалось не ухмыляться. Остроту момента дополняло то, что здесь находился настоящий Снейп, который с нескрываемым бешенством переводил взгляд с богарта на Люпина и обратно, до глубины души уверенный, что это всё подстроено. Ошалелый богарт в лисьем боа и в шляпке с чучелом метался по пространству перед шкафом, размахивая сумочкой, пока не оказался слишком близко к Уизли. Он тут же перекинулся в шестифутового акромантула, и ученики кинулись врассыпную.
Трясущийся от ужаса Рональд сумел обезножить паука, круглое тело которого подкатилось к кому-то и превратилось в мумию. Снова Ридикюлис, банши, оборотень, крыса, змея... невозможно было разобрать, где чей богарт, Ридикюлисы звучали отовсюду, девчонки вопили как банши. Бардак по-гриффиндорски...
Мы с Тедом предусмотрительно отступили подальше от толпы. Когда богарт в виде трёхфутового окровавленного глаза откатился в нашу сторону, а девчонки напротив нас наконец заткнулись, я заступил ему дорогу. В четырёх футах от меня глаз замер и превратился в небольшое чёрное облачко. Я шагнул к нему, оно забеспокоилось, отступило, метнулось обратно в шкаф и забилось там в угол.
— Я так и знал, что ты ничего не боишься, сюзерен, — насмешливо откомментировал Тед в наступившей вокруг гробовой тишине.
Точно, страх — это эмоция. При реальной опасности у меня возникает что-то похожее на эмоции, но никакой эмоциональной памяти о событиях не сохраняется, поэтому богарту нечего из меня извлечь. Я заглянул в шкаф, где в углу жалось облачко.
— Похоже, это я его богарт, — я закрыл дверцу шкафа и оглянулся. — Теперь, полагаю, все здесь узнали, как он выглядит на самом деле?
Грифы не умеют молчать, поэтому к вечеру вся школа уже знала, как выглядит богарт на самом деле. Ещё она узнала, у кого какой главный страх, а также, что профессор ЗоТИ Ремус Люпин боится белого шара и что небезызвестный Гарри Поттер не боится ничего.
10.
На следующем занятии по зельям Снейп поглядывал на меня не только без привычной застарелой неприязни, но и где-то даже с одобрением. Зато к Лонгботтому он прикапывался больше обычного, не простив ему себя в образе эксцентрично одетой старушки. Невилл краснел, бледнел, шёл пятнами и довольно скоро был доведён до состояния, в котором уже не видишь, что кидаешь в котёл — закончилось это, разумеется, взрывом. Заодно досталось и Уизли, и прочим грифам, включая Грейнджер, которая неосмотрительно вздумала подсказывать своим балбесам.
Как по мне, профессор слишком щепетилен к чужому мнению, отсюда все его проблемы.
После обеда нам предстояло отсидеть историю магии, поэтому я забежал в библиотеку и захватил оттуда пару книг, чтобы было чем заняться на лекции. По пути в класс мне попались Эрни с Дирком, стоявшие посреди коридора и определённо пребывавшие в нерешительности. Увидев меня, Диас устремился ко мне.
— Поттер! Как хорошо, что ты нам попался! — обрадованно воскликнул он. — Через десять минут нам на урок, а у Дирка Октавия потерялась.
Россет тоже подошёл ко мне. Некоторая неприязнь с его стороны ощущалась, но для себя он решил, что помощь важнее.
— Октавия — это питомец? — уточнил я.
— Нет, девчонка. Первокурсница, тоже наша равенкловка. Дирк сказал, что она отстала, когда их класс уходил с урока, а за обедом её тоже не было. Мы с ним зашли в общагу, Октавии там тоже никто не видел. Она еще не знает Хогвартс и могла потеряться, а у них сейчас зелья. Снейп им за опоздание головы открутит.
Я вспомнил, что уже видел эту Октавию. Младшая сестра четверокурсника Митчелла Грея и подружка Астории Гринграсс — это она была в поезде вместе с Асторией, а потом распределилась на Равенкло.
— Ясно. В каком крыле она потерялась?
— Как идти от кабинета трансфигурации, налево по лестнице, — сказал Россет. — Я видел, что она остановилась на лестничной площадке и как-то странно осматривалась. После обеда мы с Диасом туда ходили, но её там уже не было.
— Минуточку... — я вызвал мысленную карту и стал просматривать северное крыло. Действительно, на одной из лестниц обнаружилась точка Октавии. Видно, когда девчонка отстала, лестница задвигалась и переместила её в тупик. — Так, идите на занятия, я сам её найду.
— Но... — начал Дирк, но Эрни потянул его за рукав.
— Сказали — идти, значит, идём.
Парень нахмурился, но подчинился приятелю. Они пошли на занятия, а я поспешил на помощь Октавии — если заставить лестницу вернуться на место, девчонка еще не опоздает к Снейпу, а я к Бинзу.
Октавия обнаружилась двумя этажами выше, с ногой, провалившейся в ступеньку-ловушку. Девчонка безуспешно силилась выбраться оттуда. Утренние занятия у нас заканчивались в двенадцать, значит, просидела она тут около часа. Она еще не плакала, но, судя по несчастному выражению лица, вот-вот собиралась. Впрочем, стоило ей меня увидеть, как оно мгновенно сменилось счастливым.
— Поттер! Помоги мне, я тут застряла!
Я подошёл к ней. Октавия провалилась по колено и частично вытащила ногу из ловушки, о чём свидетельствовали две длинные продольные ссадины по сторонам ноги, с которых стекала кровь и впитывалась в чистенький белый носочек. Но лодыжка девчонки была шире, чем нога над ней, и намертво застряла в ловушке.
— Чем сильнее я тащу, тем туже эта щель сжимается, — Октавия кивнула на свою ногу. — Может, ты заклинание какое-то знаешь, чтобы она меня выпустила?
Я отдал приказ Хогвартсу отпустить девчонку. Почувствовав свободу, Октавия вытащила ногу из дыры.
— Так просто? — удивилась она. — Что ты сделал?
Ох уж эти равенкловки, им обязательно надо знать, что и как...
— Ничего, — покривил я душой. — Может, это оттого, что я встал на соседнюю ступеньку?
Я подал Октавии руку, девчонка оперлась на неё и пошла за мной, прихрамывая.
— Я опаздываю на зелья, — напомнила она. — За время обеда тут никто не прошёл, я даже шагов не слышала.
— Тебя Россет хватился, — сообщил я, рассудив, что ей не помешает знать, кому быть благодарной. — Они с Диасом не знали, где тебя искать, и сказали мне.
— Ты специально пришёл меня разыскивать?
— Да. Зелья тебе придётся пропустить, я отведу тебя в медпункт.
Октавия не стала возражать. Видно, её нога сильно болела. Я потихоньку повёл её к мадам Помфри.
— Больше не отставай от своих, — посоветовал я. — На верхних этажах занятий нет, там почти никто не ходит. Ты могла бы и дольше там просидеть. Зачем ты вообще туда полезла?
Она внимательно посмотрела на меня, словно что-то для себя проверяя.
— Там было странное течение магии, — с лёгкой заминкой сказала девчонка. Поскольку я молчал, она продолжила: — Я Грей, чувствовать потоки магии — наша родовая способность. Если сооружение правильно поддерживается магией, потоков быть не должно. Они возникают при нарушениях его магии... а там, на лестнице, мне показалось, что где-то поблизости проходит струйка... едва заметная, но она есть. Это трудно выразить словами, это нужно чувствовать.
Действительно, в магии достаточно явлений и проявлений, которые невозможно передать словами. Сообщение Октавии не могло не насторожить меня.
— И что это означает? — мгновенно заинтересовался я.
— Либо утечку магической основы из-за повреждения защиты здания, либо наличие в здании неправильно хранящегося артефакта, что в конечном итоге приводит к тому же. Понятно, что такое влияние оказывает далеко не каждый артефакт.
— Ты там что-то обнаружила?
— Нет, ничего. Я поднялась до верхнего этажа, потом спустилась, потом поняла, что лестницы стоят не в том положении, чтобы добраться туда, где можно проследить струйку. Я подождала, пока одна из них не переместится, стала подниматься по ней и провалилась в ловушку. Пока я пыталась выбраться из ловушки, лестница вернулась на место. Я разволновалась и вообще перестала чувствовать ту струйку — нужно быть очень спокойным, чтобы ощущать потоки. Меня дома с пяти лет учат возвращать себе спокойствие.
— Тебя неплохо этому выучили, — одобрил я. — Другая на твоём месте уже ревела бы в три ручья и раскричалась бы на пол-Хогвартса.
Я нисколько не преувеличивал. Несмотря на то, что Октавия довольно-таки тяжело опиралась на мою руку и прихрамывала на повреждённую ногу, она выглядела безмятежной и изящной маленькой леди на светском приёме. Тем не менее девчонка оставалась любознательной равенкловкой, или она не полезла бы чисто по-мальчишески выяснять заинтересовавшее её явление.
— Ты тоже очень спокойный, мне это нравится в тебе, — сказала она. — Вчера у нас в гостиной целый вечер обсуждали ваше занятие по ЗоТИ. Это правда, что ты ничего не боишься?
Я задумался. Пожалуй, было однажды, когда я ощущал нечто сходное со страхом. Нет, не ночью в Запретном лесу — там было некогда. И не с Квиррелом у зеркала Еиналеж — там тоже было не до этого. Но вот когда я беспомощно притаился в углу комнаты Тома, больше всего на свете опасаясь быть обнаруженным... если это был не страх, то и не знаю, как это ещё назвать.
