— То есть, как опрометчивый дурак с инициативой, — процедил сквозь зубы Драко. Поскольку он был моим официально заявленным союзником, выливаемые на меня помои касались и его. — Зато сам Дамблдор шлялся неизвестно где, отлынивая от своих прямых обязанностей. Как всегда...
— Невилл, мальчик мой, подойди сюда! — Дамблдор окликнул Лонгботтома, не забыв разрешающе кивнуть своему папарацци.
Невилл, уже смущённый донельзя, был вынужден вылезти из-за стола и подойти к директору. Тот легонько развернул парня лицом к залу и встал рядом, приобняв его за плечи.
— Вот он, наш скромный герой, которого вы не замечали, — объявил Дамблдор. Журналист вылез из-за стола и, встав на колено, сделал несколько снимков директора Хогвартса с Мальчиком-Который-Спас-Своих-Однокурсников с ракурса снизу вверх. Из зала тоже послышались щелчки — Колин Криви, гриффиндорский мальчик с колдоаппаратом, сообразил, что момент заслуживает быть увековеченным. — Это только первое самоотверженное деяние Невилла, но, попомните мои слова, этот мальчик себя еще проявит. Рано об этом говорить, но... — Дамблдор смахнул с глаз воображаемую слезу умиления, — ...у Невилла непростая судьба, ему еще предстоят великие дела!
Самопишущее перо, оставшееся на преподавательском столе вместе с блокнотом, строчило как сумасшедшее. Колдоаппараты щёлкали, директор растроганно улыбался.
— Но наш герой не смог бы ничего добиться, если бы был одиноким, — продолжил он, когда щелчки колдоаппаратов смолкли. — Невилл не справился бы один, если бы не его надёжные и верные друзья. Рон, Гермиона, идите сюда!
Дамблдор замолчал, наблюдая вместе с залом, как Уизли с Грейнджер выбираются из-за стола.
— Вставайте здесь, рядом с Невиллом! — ласково сказал он, когда они подошли. — Вот Рон, казалось бы, самый обычный мальчик — но это он заметил Невилла и оценил по достоинству его выдающиеся душевные качества, став его другом. А вот Гермиона, очень умная... девочка моя, не сюда, а по другую сторону от Невилла, — поправил он Гермиону, вставшую между парнями. — Очень умная и знающая девочка, которая, познакомившись с Невиллом поближе, тоже высоко оценила его — как друга, как доброго и отзывчивого парня, готового пожертвовать собой ради других — и с тех пор всегда была рядом с ним и всячески поддерживала его.
Выстроив грифов перед собой и сдвинув их поплотнее, Дамблдор встал сзади и отечески положил руки им на плечи, как бы охватывая всех троих. Колдоаппараты снова защёлкали. Лонгботтом готов был провалиться сквозь землю от смущения, зато Уизли высоко задрал нос и расправил плечи пошире. Гермиона натянуто улыбалась, не до конца спрятав обиду и недовольство. Если она и предвидела, что ей придётся поделиться частью своих заслуг, то явно не ожидала, что у неё заберут всё.
— Самоотверженный поступок Невилла и его друзей не останется без награды, — объявил Дамблдор, когда колдоаппараты смолкли. — Наши гриффиндорцы в полной мере проявили благородство и храбрость, спасая своего однокурсника. Это истинно гриффиндорские качества, поэтому каждый из них получает по сто баллов для Гриффиндора!
Рубины посыпались в копилку красно-жёлтых, сравняв их наконец с хаффлпаффцами. Дамблдор отступил на шаг в сторону от троицы и первым демонстративно захлопал в ладоши, глядя на неё. Гриффиндорский стол взорвался радостными криками и аплодисментами, хаффлпаффцы и равенкловцы жиденько поддержали его. Наш стол безмолвствовал — слизеринцы предпочли быть не участниками, а наблюдателями этого праздника жизни.
Когда аплодисменты стихли, директор поглядел на наш стол и укоризненно покачал головой.
— Гарри, мальчик, — произнёс он, благоразумно опустив 'мой'. — Ты ведь не можешь быть настолько неблагодарным, чтобы не выйти и не пожать руку своему спасителю?
Добрые голубые глаза на мгновение блеснули откровенной угрозой. Выбор у меня был, но выйти и публично унизиться было наименьшим злом. Я вылез из-за стола и подошёл к Невиллу.
— Лонгботтом, — я отвесил ему короткий кивок, на языке этикета означавший приветствие титулованного мага простому родовому. — Я знаю, что ты действительно хотел выручить меня, и благодарю тебя за искренние и добрые намерения.
Я протянул ему руку, Невилл смущённо пожал её.
— И это всё, что ты можешь сказать Невиллу за своё спасение, Гарри? — сокрушённо спросил Дамблдор, всем своим видом демонстрируя вселенское огорчение по поводу моей испорченности.
— Если вы настаиваете, директор... — я послал Дамблдору лёгкую усмешечку, не видимую из зала, покольку я стоял лицом к преподавательскому столу. — Лонгботтом, сейчас ты позволил приписать себе заслуги Грейнджер. Что будет дальше, Лонгботтом?
Зал мгновенно затих — словно повернули выключатель. Глаза Невилла отчаянно расширились. Я отвесил ему прощальный кивок по этикету и вернулся на место.
Невилл, весь пунцовый, вдруг сделал шаг вперёд.
— Я хочу ск-казать... — промямлил он, заикаясь. — Эт-то всё Г-гермиона. Это она. Она п-позвала нас с Роном н-на в-выручку... им... — он посмотрел на меня. — Это она в-всё сделала. Хагрида разбудила... пьяного... с кентаврами говорила и всё такое... Я п-правда хотел помочь П-поттеру, но я ничего этого н-не умею. П-поттер — хороший п-парень, эт-то всё н-неправда, что т-тут о н-нём...
— Невилл, мальчик мой! — ласково прогудел Дамблдор, обрывая и без того трудно идущую речь Лонгботтома. — Я понимаю, что ты благороден и во всех видишь только доброе, но не надо умалять себя и свои заслуги только потому, что тебя ими попрекнули. Я совершил ошибку, понадеявшись на элементарную человеческую благодарность, я не должен был подвергать тебя этому, мальчик мой! Ты простишь меня, Невилл?
Хорошую ловушку поставил парню Дамблдор. Сказать 'да' — означало публично признать справедливыми и все предыдущие слова директора. Сказать 'нет' — по сути то же самое, только ещё и показать себя дрянцом. Поэтому меня не могло не удивить, как умно Лонгботтом выкрутился из положения.
— Я подумаю над этим, сэр, — с достоинством, без малейшего заикания ответил он.
Такого от тихони Невилла не ожидал никто, особенно опешивший от его ответа директор.
— Подумай, мальчик мой, подумай, — только и нашёлся он.
Гермиона возмущённо вскинулась на Невилла и открыла было рот, но вдруг её внимание привлекло что-то в дальнем конце зала. Она, так и оставшись с приоткрытым ртом, уставилась туда, а за ней и остальные участники директорского шоу. Ученики один за другим поворачивались туда же. Я тоже посмотрел и увидел там Малфоя-старшего в сопровождении нескольких членов попечительского комитета. С ними также было информационное оружие в лице Риты Скиттер, которая выглядела успешной и ухоженной. Видно, Малфой хорошо подкармливал её.
— Добрый день, леди и джентльмены! — приветствовал зал Малфой от лица своей группы, когда прибывшие подошли к преподавательскому столу. — Директор, в попечительский комитет поступили известия о неправомерном назначении отработки двоим ученикам и последующем неправомерном назначении её времени и места. По нашим сведениям, двое третьекурсников были незаслуженно назначены на отработку, а затем отправлены ночью в Запретный лес для её проведения и оставлены там без присмотра сотрудником школы. Можете вы дать нашей комиссии объяснения, как вы это допустили?
Рита Скиттер вынула блокнот и самопишущее перо, которое тут же начало строчить. На благообразной директорской физиономии отразилось нечто вроде старческого огорчения мировой несправедливостью.
— У вас ложные сведения, мистер Малфой, отработка была заслуженной. Мальчики на уроке трансфигурации сначала не справились с заданием, а затем нагрубили преподавателю. — Дамблдор оглянулся на преподавательский стол. — Минерва, разъясни мистеру Малфою, за что были наказаны мальчики.
— Мистер Нотт неверно выполнял трансфигурацию булыжника в вазу и отказался слушать мои объяснения, — взгляд МакГонаголл шарил по сторонам и по полу, выдавая нечистую совесть.
— Несколько сидевших поблизости учеников утверждают, что мистер Нотт выполнял упражнение правильно, — сообщил ей Малфой.
— Ученики еще не настолько разбираются в упражнении, чтобы судить об его правильности, — упрямо произнесла МагГонаголл.
— Что ж, я предвидел разногласия в показаниях. — Малфой извлёк из своей безразмерной сумки думосброс и поставил на преподавательский стол. — Профессор МакГонаголл, полагаю, вас не затруднит поместить сюда спорное воспоминание? С нами мистер Ранкорн, прекрасный специалист по трансфигурации. Он просмотрит действия мистера Нотта и вынесет экспертное заключение.
— Ваш специалист всё равно подкуплен, мистер Малфой! — резко сказала МакГонаголл, не спеша поделиться воспоминанием. — И как бы то ни было, слизеринцы всё равно были недопустимо грубы и заслужили свою отработку!
— Они нагрубили вам до или после назначения отработки?
— Какое это имеет значение?! — чуть ли не взвизгнула Мак-кошка. — Они всё равно её заслужили!
Лорд Малфой выразительно переглянулся с остальными членами комиссии. Рита строчила. Взгляд Дамблдора обратился в набитый учениками зал.
— Дети, вы свободны, можете идти.
Разумеется, никто и не подумал сдвинуться с места.
— Дети, можете идти! — повысил голос директор.
— Пока они не шумят, они нам не мешают, — снисходительно обронил Малфой. За столами наступила абсолютная тишина. — Мистер Хагрид, почему вы повели учеников ночью в лес?
— Дык это... — вскинулся полувеликан. — Лунный крокус, его можно собирать тока ночью, неделю в году. Профессор Снейп напомнил директору, что пора, а сам я разве соберу? — он осуждающе уставился на свои ладони. — Дамблдор аккурат в то утро мне и сказал, что помощники вечером будут. Когда после ужина Гарри с этим своим дружком ко мне пришёл, мы и пошли.
— Значит, с утра директор уже знал, что к вечеру они получат отработку? — Малфой усмехнулся с нескрываемым злорадством.
— Дык он не сказал, кто! — испуганно встрепенулся Хагрид. — Он сказал — помощники, вот я их и повёл.
— А почему вы не стали дожидаться других помощников?
— Я, эта, не подумал. Раз пришли, значицца, они.
— Как получилось, что вверенные вам ученики остались одни в лесу?
— Дык ненадолго же! Яду акромантулов надо было набрать, там они совсем рядом. Я парней, значицца, оставил на полянке крокус копать, а сам за часок и обернулся. Тока когда я вернулся, их уже кентавры забрали, прямо там, на полянке. Там двое ихних остались, они мне и сказали, что без директора парней не отдадут. Тока корзинки их мне отдали, полные. Я их — корзинки, значицца — профессору Снейпу отдал.
За слизеринским столом раздались смешки. Бестолковый полувеликан словно и не слышал директорское заявление о том, что мы сами отстали от него в лесу.
— Если Поттера с Ноттом не планировали посылать в Запретный лес, значит, мистеру Хагриду были обещаны другие помощники. Кто в тот вечер был назначен на сбор растений? — поинтересовался Малфой.
Ему ничего не ответили. Привыкшее к безнаказанности руководство школы не позаботилось ни о каких отмазках.
— Профессор МакГонаголл, вы всё еще не желаете оправдаться, продемонстрировав нам вашу правоту? — Малфой слегка кивнул на думосброс. Замдиректора не сдвинулась с места. — Что ж, я вас понимаю. На вашем месте я тоже не захотел бы позориться. Коллеги, полагаю, картина очевидна. Ученикам назначили незаслуженную отработку по предварительному сговору, чтобы отправить их на ночь в Запретный лес, подвергнув их жизни опасности. Можем мы расценивать действия руководства школы как покушение на жизни учеников?
— Нет! — воскликнула МакГонаголл, догадавшаяся, куда он клонит. — Это была воспитательная мера!
— Назначение детям смертельно опасной отработки под надуманным предлогом — это, по-вашему, воспитательная мера?
— Хагрид не должен был вести их в лес, а само наказание они давно заслужили. Эти мальчики в последнее время ведут себя недопустимо вызывающе. Нужно было напомнить им, что здесь они — такие же ученики, как и все.
— Что именно недопустимого они себе позволили?
— Про их поступки я ничего не могу сказать, но то, как они держатся, как смотрят на других... — МакГонаголл докончила фразу неприязненной гримасой.
— Наследник Поттеров и наследник Ноттов и не могут держаться, как жалкие нищеброды. Что ещё?
— Ещё... ну... разве этого не достаточно? Мальчиков нужно воспитывать.
— Можно вопрос, мисс МакГонаголл? — вмешалась в разговор Рита Скиттер. — Почему вы считаете, что знаете, как воспитывать наследных родовых магов, если у вас самой нет ни рода, ни наследников?
— Я... почему? — МакГонаголл беспомощно посмотрела на Дамблдора, которого в этот момент чрезвычайно интересовали фигурные настенные украшения под потолком Большого зала. — Директор, объясните же им, что так нельзя!
Дамблдор, изображавший из себя обиженного старенького дедушку, предпочёл отмолчаться, зато заговорил Малфой:
— Вы правы, профессор, так нельзя, и на следующем заседании министерского руководства я поставлю вопрос о соответствии директора Хогвартса занимаемой должности.
Он забрал свой думосброс и обратился к членам комиссии:
— Полагаю, мы узнали достаточно, чтобы составить протокол расследования и заключение комиссии. Если у вас нет вопросов к школьному руководству, идёмте и займёмся этим, коллеги.
Они ушли, а Рита осталась собирать сплетни. Едва комиссия скрылась в коридоре, ученики взбудораженно зашумели, обсуждая услышанное. Преподаватели один за другим выходили из-за стола, предоставив наводить порядок в зале директору с заместителем, а те были слишком обескуражены, чтобы что-то предпринять. Драко задрал свой длинный нос и поглядывал на остальных с таким видом, словно это он один разоблачил директора и его преподавательскую шайку.
И основания у Малфоя-младшего для этого были. Ведь все необходимые факты и предварительную оценку ситуации обеспечил отцу именно он.
27.
Малфой заглянул к нам в тот же день, когда попечительская комиссия закончила работу и покинула Хогвартс. Я рассказал ему всё как было, исключая моё пребывание у кентавров, и предупредил, чтобы Рита Скиттер обошлась без домыслов о них, потому что кентавры — существа обидчивые. Опекун подтвердил, что проследит за этим, ни на мгновение не усомнившись, что Рита его послушается. Широко распространённые слухи о непримиримости и неподкупности скандально известной журналистки, разумеется, были ложными. На самом деле Скиттер знала себе цену, а стоила она дорого.
И свою цену она отрабатывала, будучи не только мастером слова, но и мастером злословия. Схватку с нанятым Дамблдором папарацци Скиттер начала из проигрышного положения, потому что репутацию победителя Гриндевальда и главного противника Волдеморта было не так-то легко подмочить даже проигранной судебной тяжбой с Мальчиком-Который-Выжил. Этот небезызвестный мальчик успел поднадоесть обывателям за десятилетие его пиара, а тут им вдруг предложили нового героя, чьи родители с покалеченными мозгами лежали в клинике Святого Мунго. Волны общественного интереса заплескались вокруг юного Лонгботтома, а опекун неблагодарного бывшего героя, да еще позволивший себе неосторожную реплику о нищебродах, с трудом сохранил прежнее положение в глазах общества.
