Снейп задумчиво хмыкнул вместо того, чтобы огрызнуться. Похоже, с ним можно было общаться после того, как он перебесится. Интересно, на кого он наорал перед тем, когда мы с ним разговаривали нормально?
— Станешь тут с вами учителем... — мрачно констатировал он. — Как ни противно мне признавать, Поттер, но это вы верно подметили. Почти пятнадцать лет школы, тупых учеников, в которых не вдолбишь элементарщину, каждый год одни и те же азы, одно и то же равнодушие к моим усилиям — всё это даёт отпечаток. Всё как в песок, беспросвет полный... И, главное, деваться некуда.
— Вас держит Дамблдор. С нищетой вы справились бы. Клятвой вы теперь не связаны... или связаны?
— Нет.
— ...но есть вещи, которые связывают не хуже клятвы, так? Угроза Азкабана, например.
— Вы опять правы, Поттер.
— Я понимаю, что бывают тяжести, с наскока неподъёмные. Но если не раскачивать камень преткновения, можно всю жизнь проторчать перед ним.
— Смотря какой камень, Поттер. Бывают и такие, которые можно раскачивать всю жизнь и не добиться успеха.
— По крайней мере, вы раскачивали бы камень, а не смотрели бы на него и не злились, что он лежит у вас на дороге. От пустопорожнего созерцания препятствий очень портится характер, сэр.
Снейп понял намёк, но не разозлился, а невесело рассмеялся.
— Возможно, Люциус знал, что говорил... — он заметил мой взгляд, брошенный на магочасы. — Да, скоро отбой. Идите, Поттер.
Я попрощался с ним и пошёл к двери. Когда я взялся за дверную ручку, Снейп вдруг окликнул меня:
— Поттер!
Я оглянулся.
— Вы всё-таки повернулись ко мне спиной.
— Я контролирую пространство вокруг себя, сэр.
На следующий день авроры не появились в школе — по слухам, они присоединились к своим напарникам в Хогсмиде. Вчерашние события утратили новизну и сенсационность, тем более, что относились они не к Хогвартсу. Уроки возобновились, хотя и с некоторыми изменениями. До обеда у нас по расписанию была арифмантика, а послеобеденную историю магии заменили пропущенной накануне трансфигурацией. Грифы шушукались, на слизеринской половине класса, как обычно на уроках МакГонаголл, царила тишина. Мы с Тедом неспешно вникали в простенькую трансфигурацию каменного обломка в вазу.
С самого начала урока я заметил, что МакГонаголл как-то странно поглядывает на нас. Не истолковав внимание Мак-кошки в точности, я на всякий случай запомнил её поведение, чтобы знать на будущее, если за ним что-то последует. На первом часу занятий не произошло ничего, но на втором профессор подошла вплотную к Нотту и стала наблюдать за каждым его движением. Кто-то, может, занервничал бы и сбился, но не Тед — он и сам по себе был очень собран, и моя аура способствовала его спокойствию. Он чётко проделал необходимые действия и превратил камень в небольшую изящную вазу, свидетельствовавшую об его хорошем вкусе.
— Вы неправильно держите палочку, Нотт, — изрекла МакГонаголл, когда он закончил трансфигурацию камня.
Это было явной ложью. Я сам видел, что Тед выполнил заклинание без ошибок, да и безукоризненно получившаяся ваза демонстрировала это.
— Простите, профессор, возможно, я не доглядел, — смиренно согласился он. Еще на первом курсе я втолковал Теду, как нужно вести себя в случае преподавательских провокаций — под предлогом, чтобы он не создавал мне проблем, но на самом деле для его же безопасности. Тед воспринял это как свой вассальный долг и всегда вёл себя на занятиях так, чтобы исключить малейшие придирки.
— Вам следовало бы слушать мои объяснения внимательнее, — строго сказала МакГонаголл, сделав на его вазу Фините инкантатем. — Повторите ещё раз.
Тед еще раз, подчёркнуто безупречно, трансфигурировал камень в вазу.
— Я же сказала — вы неправильно держите палочку!
— Простите, профессор, не могли бы вы показать мне, в чём моя ошибка? — вежливо попросил Тед.
Ошибки у Теда и на этот раз не было, поэтому показывать ему было нечего.
— Вы должны были слушать меня вместе со всеми! — МакГонаголл снова отменила его заклинание. — А сейчас проделайте трансфигурацию ещё раз, правильно!
Весь класс уже понял, что происходит что-то не то, и следил за ними, затаив дыхание. Тед скосил на меня взгляд, прочитал в моих глазах предостережение и утвердительно опустил веки. Мак-кошка это заметила.
— Не переглядывайтесь с Поттером, Нотт, это вам не поможет. Работайте сами. И проведите наконец трансфигурацию в соответствии с моим объяснением.
Если человек выполняет работу правильно, а от него требуют чего-то иного, ему остаётся только сделать её неправильно. МакГонаголл рассчитывала сбить Теда на неверное выполнение, чтобы было к чему придраться, но Тед на это не попался и снова произвёл трансфигурацию с подчёркнутой безупречностью.
— Вы слушаете меня или нет, Нотт?! — возмутилась МакГонаголл, уничтожая его работу. — Или вы путаетесь в трансфигурации назло мне?
— Профессор, я внимательно слушал ваше объяснение, но по-прежнему не понимаю, в чём моя ошибка. Возможно, это какая-то мелочь, которую я упускаю из вида.
— В трансфигурации нет мелочей! — она нашла наконец, к чему прицепиться. — Мне очень жаль, что проучившись у меня почти три года, вы всё еще не поняли это! Вам отработка, Нотт — поразмыслите об этом сегодня после ужина, помогая Хагриду!
Вот оно что... Мак-кошке зачем-то понадобилось спровадить Теда сегодня вечером к нашему лесничему. Он остался с отпавшей челюстью, а взъерошенный взгляд МагГонаголл перескочил на меня. Разумеется, я не мог оставить Теда без заступничества, как она и рассчитывала.
— Простите, мэм, но как можно вникнуть в тонкости трансфигурации, таская навоз у Хагрида? — поинтересовался я, не дожидаясь повторения сцены.
— Хороший вопрос, Поттер. Можете поискать на него ответ сегодня вечером, потому что за свою дерзость вы пойдёте к Хагриду на пару с Ноттом.
Так, поправка... Мак-кошке поручили заслать на отработку нас обоих, поэтому она и начала с Теда. Достанься эта отработка только мне, я промолчал бы, но простить Нотта я ей не мог.
— Ваша услужливость директору не знает границ, мэм. Я сказал бы даже, что она даёт сто очков форы любой беспринципности.
Класс обмер. МакГонаголл сглотнула и пошла красными пятнами.
— Как вы смеете, Поттер... — прошипела она, когда к ней вернулся дар речи.
— А вы хотели устроить мне отработку ни за что? Нет уж, за дерзость так за дерзость. На что вы надеетесь — что вашей подтасовки никто не заметит или что вам побоятся сказать о ней в лицо? Чему вы детей учите — профессор... — с оттяжечкой выплюнул я последнее слово.
— Поттер, вон из класса!!!
Я стал укладывать учебные принадлежности в сумку, Тед тоже начал собирать свои.
— А вы куда, Нотт?! — снова раздался хриплый от возмущения голос МакГонаголл. — Я вас не высылала!
Руки Теда замерли. Он поднял голову к профессору.
— Вам опять нужен повод, да? — до изумления спокойно произнёс он. — Вы должны были остановить рыжее отребье, когда оно прицепилось к Поттеру в Большом зале. Пока там были вы, никто из преподавателей не имел права это сделать — а вы промолчали, мэм.
МакГонаголл остолбенела от шока, и мы с Тедом беспрепятственно покинули класс.
— А ты молодец, не позволил сбить себя на заклинании, — сказал я ему, когда мы шли по коридору к общежитию. — Не оставил ей ни щёлочки для самооправдания.
— Всё равно не выкрутился.
— И не выкрутился бы — от неё требовалось под любым предлогом отправить нас сегодня на отработку к Хагриду. Наверняка с подачи Дамблдора.
— Это связано со вчерашним происшествием? — полуутвердительно спросил Тед.
— Больше не из-за чего. У директора что-то подготовлено, иначе Мак-кошка не действовала бы так грубо и поспешно.
— У него есть причины подозревать нас?
— Только одна — ему больше некого подозревать. Будем собираться на отработку, как в поход — вещи, зелья, еда, одежда. Что-то от неё Запретным лесом попахивает.
— Нам понадобится что-нибудь из спрятанного? Твой плащ, портальные браслеты?
— Нет, обойдёмся. Мало ли, вдруг целью как раз является их отъём. Держись ближе ко мне, а я справлюсь и так.
На ужин мы пошли сразу с безразмерными сумками, которые снаружи были невелики и легко прятались в складках школьной мантии. И правильно сделали, потому что Хагрид подошёл к нашему столу и сказал, что будет ждать нас в главном холле. Пока мы шли до хижины, лесничий разъяснил задачу на сегодня — оказывается, для зельеварения требовалось заготовить цветов лунного крокуса, который расцветал во время таяния снега, обычно в начале февраля.
— Цветочек у него ма-аленький... — Хагрид свёл на ходу лапищи, чтобы показать нам пальцами-сардельками, какой величины эти цветочки. — Мне и целиком этот кустик не вырыть, не поломавши, а цветочек у него вот такусенький... — он споткнулся, увлекшись показом. — Я сразу сказал Дамблдору, помощники мне понадобятся, а он и говорит, значицца, что будут. Ночью копать его надо — не Дамблдора, а крокус этот — на растущей луне, чтоб в цветках сила была. Но вы, ребятки, и ботву у него берите, и луковицу — весь целиком, значицца, раз уж случай такой вышел. Я вам сборные корзинки выдам, у меня они как раз на такой случай припасены.
В хижине он выдал нам по корзинке, вытащив их из-под огромной грубо отёсанной деревянной лавки. В каждой было несколько отделений для трав и еще одно для инструментов, с костяной лопаточкой, костяными же ножницами и мотком тонкой верёвки. Сезон для сбора крокуса был правильный, время сбора тоже — значит, подвох заключался в чём-то ещё. Если не считать того, что с Хагридом вообще ходить по Запретному лесу опасно.
Вечер, на наше счастье, выдался ясный и безветреный. На быстро синеющем небе проступали первые крупные звёзды, над вершинами леса остро блестел восходящий серп семидневной луны. Весенние запахи были просто ошеломляющими, и если бы не вязкая почва под ногами, условия прогулки приближались бы к идеальным. Хагрид исполнял при нас роль и проводника, и гида, с энтузиазмом рассказывая обо всём, что встречалось по пути, будь то животное, растение или птица. Будучи полувеликаном, он прекрасно видел в темноте и постоянно забывал, что люди к этому неспособны. Мысль о том, как мы в полночь будем собирать цветочки, и не думала забредать в его простую голову. Впрочем, в нашем распоряжении всегда был Люмос, но это означало заявить о себе на весь лес. Поэтому когда вокруг окончательно стемнело, мы с Тедом ограничились тем, что сделали по глотку Дозорного зелья.
Лунные крокусы росли у Мордреда на куличках, и мы пришли на прогалину с ними где-то около полуночи. Их белые полузвёздочки-полуколокольчики с жёлтыми рыльцами были разбросаны по всей прогалине, а особенно кучно на её возвышенной части.
— Вот, ребятки, — с удовлетворением сказал Хагрид, по-хозяйски оглядев поляну с белыми цветами. — Вы значицца, копайте, а я, значицца, тут постою. Берите ножницы, лопатки, и собирайте цветки отдельно, травку отдельно, луковки отдельно, а то всё слипнется от грязи и потом не разберёшь.
Грязи у нас всю дорогу хватало — снег почти растаял, а земля еще и не начинала просыхать. Чавкая башмаками по чёрной жиже, мы с Тедом присели около скопления крокусов и принялись за работу. Хагрид потоптался на месте минут пять, затем ему это наскучило.
— Ребятки! — позвал он. — Мне тут, эта, надо еще яду у акромантулов взять. Тут недалеко, я быстро обернусь, за часок, а вы как раз крокусов наберёте. Ну я, эта, ладно, пошёл? Тоже дело, чего тянуть-то...
Мы с Тедом переглянулись. Не успел я ответить, как великан уже развернулся и зашагал в лес.
— Это что же — завели и бросили? — поинтересовался Тед, прислушиваясь к удаляющемуся хрусту валежника под тяжёлыми ступнями Хагрида.
— Через час узнаем, — ответил я. — А пока будем собирать крокусы.
Довольно скоро мы набрали достаточно луковиц этого растеньица, затем перестали брать листья и стали состригать только цветы. Я работал сосредоточенно, но не забывал прислушиваться к окружающему лесу, откуда в любое мгновение мог вылезти какой-нибудь неприятный сюрприз.
Сторонний сигнал пришёл не снаружи, а изнутри. Сработало сторожевое заклинание, наложенное на мой школьный сундучок с вещами.
— Что? — насторожился Тед, увидев, что мои ножницы замерли на полпути к очередному цветку.
— В мой сундук кто-то лезет. Там, в общежитии.
— Успешно?
— Нет. Но если бы я предвидел именно это, он остался бы дожидаться нас с рукой в сундуке, а так у него еще есть шанс сбежать.
— Ты можешь определить, кто это?
— Могу, но не здесь, а там, после наложения заклинания идентификации. Я начинаю догадываться, для чего нас выслали сюда.
— Но одно не исключает другого, — благоразумно напомнил Тед.
— Хагрид — не МакГонаголл, его не уговоришь причинить нам умышленный вред ради общего блага. Такие абстрактные категории не для него. Расчёт мог быть только на то, что сам он — ходячая опасность. И ожиданий он пока не обманывает — час прошёл, а его всё нет.
— Он уже идёт, слышишь?
— Где?
Я тоже прислушался. Ветки не хрустели, но определённо возникало ощущение чьего-то приближения. Хагрид не мог двигаться так тихо и аккуратно. Я поднялся с корточек и стал оглядываться. Тед последовал моему примеру.
— Кентавры... — выдохнул он, сообщив мне то, что я уже видел сам.
25.
Они перемещались между деревьями неспешно и плавно, словно ожившие тени, приближаясь с той же стороны, что и мы с Хагридом. На прогалину они не вышли, а рассыпались полукругом по её краю, затем один из них — вороной и чернобородый — взмахнул вытянутой рукой вверх. Мы услышали скрип натягиваемых луков, а по следующему его жесту весь табун выступил из леса.
Оказавшись под прицелом десятка стрел, я мгновенно выставил Эгиду, общую на себя и Теда. Вороной кентавр остановил свой отряд очередным движением руки и направился к нам.
— Вы нарушили границу наших владений, — холодно сказал он, когда между нами осталось несколько шагов.
— Не по своей воле, — ответил я, а затем добавил магического усиления в голос, чтобы меня слышали все кентавры. — Уберите луки.
— Какое право ты имеешь требовать с нас это, человек?
— Вы начали переговоры с угроз, взяв на прицел двух безоружных подростков — не разобравшись, не выяснив сначала, как и почему мы оказались здесь, — заговорил я. — Раз вы считаете язык угроз наилучшим, я тоже буду разговаривать на нём и, надеюсь, вы поймете меня правильно. Я не спрашиваю вас, какое право вы имеете нацеливать на нас стрелы, но если хоть одна из них случайно сорвётся с лука, я расценю это как нападение на нас. А поскольку этот щит под обстрелом я долго не удержу, я постараюсь покончить с вами до того, как он упадёт. Разумные существа, стреляющие в детей, не заслуживают того, чтобы жить.
Установилось напряжённое молчание, в течение которого вороной созерцал нас с Тедом. Затем он сделал своему отряду опускающее движение вытянутой рукой — и кентавры убрали луки.
— Ты дерзок, человеческий жеребёнок, — сообщил он мне.
