— Когда подолгу спаррингуешь с нормальными магами, забываешь, что эти — нули без палочки, — виновато пробормотал Грег, до которого дошло, что в боевом запале он чуть не избавил мир от пары придурков.
— Надо декана позвать, — подала голос стоявшая позади нас Ромильда.
— Верно, сейчас позову, — согласился я.
— Не надо МакГонаголл, она их всё равно отмажет, а мы окажемся виноваты, — возразил Грег.
— Зачем МакГонаголл? Снейпа. — Я постучал костяшкой пальца по стене и вызвал домовика. Как обычно, на зов явилась Фиби, и я послал её за Снейпом.
— А если эти опять полезут? — спросил Грег, пока мы ждали декана.
— По обстоятельствам... — я сделал утомлённое лицо и пожал плечами. — Слишком уж они настырные... могут влипнуть так, что спасти их не получится.
Пленники пришли в себя и слушали нас, злобно зыркая глазами.
— Вы знаете, что вам за нас будет?! — подал голос один из близнецов.
— Нам? — мы с Грегом переглянулись. — Ничего. При чём тут мы, если вы подохнете естественной смертью клоунов — от одной из своих дурацких шуточек?
Близнецы тоже переглянулись. У них хватило ума понять, что характер их любимых развлечений делал подставу не только возможной, но и лёгкой. Я тем временем заметил, что один из них то и дело косит глазами в сторону. Проследив его взгляд, я увидел на полу квадратный кусок пергамента, довольно-таки большой.
— Акцио, — произнёс я, не утруждая себя доставанием палочки, и пергамент влетел мне в руку. На нём был изображён кусок карты Хогвартса, в центре которого находились несколько точек. Около каждой было подписано имя, и это были имена всех присутствующих здесь.
— Отдай карту! — встрепенулся тот из близнецов, что косился на неё. — Это не твоя карта!
— Сейчас это мой военный трофей, — невозмутимо сказал я.
— Отдай её, и мы обещаем никогда не нападать на вас.
— А вы нападайте, нападайте... — я свернул пергамент в трубку и убрал в карман своей мантии. — Не думаю, что к нам будут слишком строги, если мы когда-нибудь ненароком превысим меры самообороны.
Тут подошёл наш декан и увидел связанных грифов. На его лице появилось выражение вроде 'ну вот, история повторяется'.
— Поттер, вы опять в эпицентре безобразия, — устало процедил он. — И Гойл с вами. А вы, мисс Вейн, что здесь делаете?
Девчонка вопросительно глянула на меня, и я сказал за неё:
— Грифы подкарауливали Гойла, а она позвала меня на помощь.
— Мы просто так здесь сидели, а они пришли и устроили драку, — заявил один из близнецов.
— И кому из вас мне верить? — иронически вопросил Снейп.
— Профессор, они подстроили Грегу отработку, чтобы напасть на него, когда он будет один, — сообщил я.
— Эта сегодняшняя выходка на трансфигурации... — Снейп криво усмехнулся. — Профессор МакГонаголл битых два часа выговаривала мне, что слизеринцы совершенно распустились.
Я вынул из кармана мантии пуговицу, найденную под столом Гойла.
— Эта пуговица была подброшена Грегу на трансфигурации, на ней следы разового заклинания иллюзии. Профессор, сходите к Флитвику, у него найдутся средства определить, кем оно было наложено. А лучше просто спросите у близнецов, что они здесь делали и знакома ли им эта пуговица, и поглядите в их честные глаза.
Снейп едва слышно хмыкнул от такого явного намёка на легилименцию и протянул руку за пуговицей. Поднеся её к носу того близнеца, который выглядел целее, он спросил:
— Мистер Уизли, вам знакома эта пуговица?
Тот отрицательно завертел головой, не отводя искреннего взгляда с лица Снейпа, а декану только это и было нужно. Чтобы скрыть от легилимента воспоминание при прямом допросе, нужно иметь весьма дисциплинированный разум, которого у рыжих и в помине не было.
— Как вы подсунули пуговицу мистеру Гойлу? — продолжил Снейп.
— Ничего мы ему не подсовывали! — запротестовал рыжий.
— Вы действительно подстроили отработку мистеру Гойлу, чтобы подкараулить его здесь?
— Нет, что вы, профессор!
— И что же у вас за счёты с мистером Гойлом?
— У Рональда спросите, сэр, — посоветовал я.
— У Рональда? — Снейп повернулся к Уизли-младшему. — Мистер Уизли, чем перед вами провинился мистер Гойл?
— Это всё слизы выдумывают... — пробурчал тот.
— Ясно. — Снейп прикинул что-то в уме. — Все трое Уизли, Джордан, Томас — с каждого минус пятьдесят баллов. Мисс Вейн — плюс десять баллов за бдительность. Поттер, Гойл, развяжите их, пусть идут в медпункт. Пуговицу я оставлю себе.
Не прошло и двух недель, а Драко уже оставил попытки оттеснить Теда от меня. Он по складу характера не способен был долго задерживаться на одной цели, а тут как раз состоялся набор квиддичной команды на следующий сезон. Несмотря на пропущенное для тренировок лето, Малфой оставался слизеринской звездой квиддича и вторым лицом в команде сразу после капитана — а если учесть важность ловца для команды, то и первым. Он целиком отдался тренировкам и разговорам о квиддиче, с трудом выделяя немного времени на списывание очередного обзора.
С Асторией его отношения не складывались. Драко был слишком ребячлив, чтобы интересоваться малолетками, он предпочитал девчонок повзрослее. Ему льстило открытое обожание Панси, и он привечал её, подавая девчонке напрасную надежду. Астория на это обижалась, её сестра Дафна тоже была недовольна и осуждающе поглядывала на Малфоя, по легкомыслию ставившего семейные договорённости под угрозу. С начала этого учебного года Дафна старалась держаться поближе к нашей компании, а её прежние безразличные отношения с Миллисентой с каждым днём выглядели всё более дружескими.
Драко не без оснований подозревал, что Дафна шпионит за ним для своей семьи, и держался с ней холодно на грани резкости. Он под любыми предлогами стремился отделаться от неё, но девчонка, где можно, ходила с нами на правах подруги Милли. А где ей требовалось отдельное разрешение, она взяла обыкновение обращаться за ним ко мне. В глубине души надеясь, что Драко будет осмотрительнее в присутствии Дафны, я соглашался на её компанию, несмотря на раздражение Малфоя.
Двадцать пятого сентября нам предстоял следующий отпуск в Хогсмид. Как и в прошлый раз, остальные наши слизеринские сокурсники напросились с нами. Всю дорогу до посёлка Панси пыталась привлечь внимание Малфоя, Забини пытался привлечь внимание Панси, а Дафна выбрала в собеседники меня и с воодушевлением рассказывала мне о занятиях по прорицанию. По её понятию, моё отношение к этому предмету было возмутительно прозаичным, и она взялась обращать меня в свою веру.
— Ты помнишь статью в позавчерашнем 'Пророке', в которой говорилось, что Дамблдор должен выплатить Невиллу Лонгботтому тысячу галеонов по решению суда? А ведь мадам Трелони еще на той неделе предсказала Лонгботтому прибыль, — сказала она в подтверждение своей позиции.
— Конечно, помню, — хмыкнул я. — Когда младший Уизли прочитал о приговоре суда, он на весь Большой Зал пожалел, что это была не его задница. Но, Дафна, на той неделе о суде уже было известно, а догадаться, чем он закончится, совсем нетрудно.
— Гарри, какой же ты скучный... — кокетливо протянула Дафна. — Неужели тебе никогда не хотелось знать, что тебе предстоит?
Хотелось. Наверное. Или нет? Жизнь хитрее, она даже предсказанное умудряется вывернуть так, что не узнаешь.
— Я предпочитаю решать проблемы по мере их поступления, — я понял, что говорю правду.
Щёчки Дафны разрумянились от свежего воздуха, светлые серо-голубые глаза весело блестели. Она была рада прогулке, довольна компанией, а если бы ей удалось переубедить меня, это сделало бы её ещё счастливее. Я невольно улыбнулся, глядя на неё.
— Но ведь гораздо лучше, если ты уже знаешь, что тебя ждёт, — сказала она, улыбнувшись в ответ. — Ты можешь предусмотреть это и подготовиться к этому. Например, Мадам Трелони предсказала Парвати Патил, что ей надо остерегаться рыжих, и та отсела подальше от Уизли. Поэтому Рональд уронил чашку с кофе не на неё, а на Анжелину Джонсон. Правда, я слышала от её сестры, что близнецы тем же вечером подшутили над Парвати, и у неё выросли усы.
— Рыжих надо остерегаться всегда, и Трелони тут не при чём, — похоже, я только что сформулировал для себя важное жизненное правило. Дафна звонко рассмеялась, а я продолжил: — Есть предсказания и есть прогнозы. Слово 'прогноз' — однокоренное с латинским 'гносео' и означает 'предзнание'. Это будущие события, обусловленные наиболее вероятным ходом предыдущих. Например, завтра у нас на факультете будут вечерние посиделки, а сегодня вечером весь факультет соберётся уничтожать купленные нами сладости. Мы их покупаем, а оставшиеся в Хогвартсе прогнозируют пирушку, и трудно представить обстоятельства, которые нарушили бы этот ход событий. А предсказание — это когда кто-то необоснованно заявил, что всё будет не так, а иначе.
— Почему именно иначе?
— Потому что на 'так' уже есть более точное утверждение — прогноз. 'Остерегаться рыжих' я поставил бы в категорию прогнозов, а не предсказаний. Да и денежную компенсацию Лонгботтому — тоже, особенно если не указывать сумму.
— Но мне кажется, что важнее предусмотреть неожиданное, а не ожидаемое, — возразила Дафна.
— Я предпочитаю предусматривать ожидаемое и помнить, что бывает неожиданное. Всё неожиданное всё равно не предусмотришь.
— Вот! — обрадовалась Дафна. — Поэтому и нужны прорицания. Чтобы из всего разнообразия неожиданного выбрать то, которое произойдёт.
— Эти прорицания обычно настолько расплывчаты, что разница невелика. Подогнать под них можно всё, что хоть сколько-нибудь отличается от прогноза. Ни один прорицатель не признается, что пророчество не сбылось — он обязательно скажет, что его неверно истолковали.
— Ну-у, так неинтересно... — Дафна надула губки. До меня вдруг дошло, почему так много людей увлекаются прорицаниями — им интересно. Им интересно считать, что они сумели заглянуть в будущее и знают то, чего не дано знать другим. Им интересно здесь и сейчас, а сбудется это или не сбудется — вопрос совершенно другой и обычно он мало кого колышет.
— Зато практично. Есть же и другие интересные вещи — арифмантика, например.
— Арифмантика? Ты шутишь?
Я не шутил. В арифмантике было всё, что нравится логику — чёткость формулировок, однозначность формул и правил. Было нечто завораживающее в том, как там одно вытекает из другого, как ничтожная разница в единицу или ошибка в знаке даёт совершенно иной результат.
— А сама ты как считаешь?
Дафна подошла к ответу со всей серьёзностью. Помедлила, ощутимо задумалась...
— Есть вещи, которые нужны, хочешь ты этого или не хочешь. Гарри, ты очень ответственно относишься к учёбе и считаешь, что арифмантика тебе нужна, а прорицания не нужны. Чтобы правильно трактовать приметы гаданий, нужна фантазия и интуиция, нужно уметь расшифровать свой эмоциональный отклик на них, а деловое и практическое отношение к ним не сработает. Оно подходит только для арифмантики.
Я бы насчёт этого поспорил — в арифмантике нужен такой полёт фантазии, какой и не приснится прорицателям. Но не с Дафной же мне спорить...
— Возможно, ты права, — предпочёл согласиться я. — Моё воображение пригодно для арифмантики и не совместимо с прорицаниями. Пользу ухода за животными я еще могу признать, потому что некоторые вещи оттуда лучше изучать на практике, но к прорицаниям у меня нет ни малейшей склонности.
— Давай, тогда я что-нибудь тебе предскажу? — вдруг предложила она.
— Нет, давай ты сначала выучишься предсказывать, а то вдруг ты предскажешь мне что-нибудь страшное, я подготовлюсь к нему, а его не будет, — отшутился я. — Знаешь, как будет обидно, что зря боялся...
Мы весело рассмеялись. Дафна — искренне, я — потому что знал, когда нужно смеяться.
— Ладно, тогда я сначала выучусь, раз ты такой боязливый, — смилостивилась она. — Так бы сразу и сказал, что не любишь прорицаний, потому что их боишься.
Протестовать я не стал, это только уверило бы её в собственных словах — и бесполезно было напоминать ей про моего богарта. Эти девчонки, вечно они всё перекрутят...
Сегодняшнюю прогулку по Хогсмиду мы начали с лавки волшебных диковинок 'Зонко'. Драко еще накануне заявил, что девчонки пойдут с нами только при условии, что тряпичная лавка будет у нас последней в списке посещений, и им пришлось согласиться на его ультиматум. В 'Зонко' мне понравилось ничуть не больше, чем в лавке дамской одежды — моя жизнь была не настолько скучна, чтобы меня развлекали детские волшебные приколы — и я вздохнул с облегчением, когда мы вышли оттуда.
Следующей по пути у нас была кондитерская, где мы простояли в очереди и припозднились из-за этого в 'Три метлы'. Почти все столы были заняты, за исключением самых неудобных у входа, но мы уже нагулялись и хотели есть, поэтому заняли один из них. Дафна села рядом и оживлённо общалась со мной — она вообразила, что обнаружила мою слабость, и в её отношении ко мне появилась покровительственная нотка.
Мы пообедали и принялись за десерт, когда я почувствовал, как нечто живое и мягкое протискивается мимо моих ног у меня под стулом. Скосив взгляд вниз, я увидел мохнатый чёрный бок и мелькнувший вслед за ним чёрный хвост, толстый как палка. Мгновение спустя мне в коленку ткнулся собачий нос — как-то по особому аккуратно и осторожно, словно призывая к молчанию. Я незаметно отстранил край скатерти, и мой взгляд встретился с серыми глазами той самой собаки, которой я в прошлый раз подкинул пирог. Собака выглядела получше, чем тогда, но было заметно, что она не ела досыта.
Надо же, бродячая псина запомнила меня и просочилась сюда, чтобы выклянчить себе еды. Я не стал разочаровывать её и заказал пару мясных пирогов у мадам Розмерты — меня они не разорят, а собаке они нужны. Когда пироги были принесены, я сделал вид, что укладываю их в безразмерную сумку, а сам потихоньку спустил их под стол к собаке. Я чувствовал её шевеление, когда она ела, и опасался, что она заденет кого-то из девчонок и те поднимут визг, но собака сидела вплотную к моим ногам, словно понимая, что ей нужно опасаться разоблачения. Съев пироги, она так же аккуратно проползла под моим стулом и выбралась из паба наружу.
Подивившись хитроумию животного, я включился в застольную беседу и выбросил его из головы. Даже если бы я захотел завести питомца, эта собака была слишком большой, чтобы держать её в Хогвартсе. Мне и Хедвиг было более чем достаточно, и если бы я решал вопрос о покупке совы сейчас, я и от неё отказался бы. Но тогда, перед первым курсом Хогвартса, Хагрид был слишком нахрапист, а я слишком мало знал о волшебном мире, чтобы отказаться от совы.
Взять хотя бы грифов, которые сегодня пришли сюда раньше нас и сидели через стол от нас — младший Уизли захватил свою крысу с собой и выпустил на общий стол, где она жевала воздушную кукурузу. Можно подумать, присутствие старой облезлой крысы на столе прибавляет кому-то хоть сколько-нибудь аппетита. И Грейнджер здесь со своим полукнизлом, кормит его мясом с ладони... ну полукнизл — еще ладно, он существо разумное, в отличие от крысы.
